В этом городе вырос диктатор

Небольшой городок Льюно встретил их застенчивым солнцем, прячущимся в светлых тучах, и лёгким моросящим дождиком. Юмин медленно двигался по таким знакомым улицам. Оказывается, он ещё помнит, как тут всё выглядело; оказывается, за двадцать три года тут практически ничего не поменялось. Льюно был родным городком Юмина и Арно, здесь они впервые встретились, здесь стали друзьями, здесь поступили в одну школу и один класс. Но когда Юмину было двенадцать, умерла от неизлечимой болезни его мать, а потому Юмин вместе с отцом переехал в столицу, где дожил до своего совершеннолетия, так больше и не увидевшись с Арно. Из долговязого и нескладного паренька он превратился в весёлого симпатичного юношу, с лёгкостью завоевывавшего все девичьи (и не только) сердца. Пропали его мрачность и сухость, которые были характерны для него в детские года, появились улыбки, пошлые шуточки, расслабленные позы и беззастенчивое поведение. Один умный товарищ сказал ему тогда, что это было защитной реакцией организма на события последних лет, но Юмин лишь отмахнулся от этих слов. А после совершеннолетия он уехал из Кондана, чтобы выучиться в Эвангее, где в итоге и остался жить, так и не вспомнив, что был у него когда-то друг детства. Работал на правительство и жил припеваючи, а теперь, наконец, вернулся, правда по работе. И, конечно, наткнулся на Арно, который, тоже очевидно, потащил его в их городок детства. Оказалось, что он вырос и изменился, а Льюно остался именно таким, каким Юмин его помнил. И вот они — взрослые и изменившиеся — идут сейчас по улочкам, оставшимся у него в памяти ещё со времён их игр в рыцарей и пиратов во дворе дома. Арно тоже сильно поменялся. Он значительно вытянулся в росте, остался всё таким же худым, но теперь эта худоба шла ему: утонченные запястья обхватывали манжеты шёлковой рубашки, на узких плечах прекрасно сидел модный пиджак, а брюки практически в обтяг хорошо подчеркивали его длинные худые ноги. Он выглядел по-аристократически хрупко и больше не вызывал своим видом жалость — только восхищение. — Ты ведь не знаешь ничего из того, что было после твоего отъезда, да? — интересуется Арно, смотря в небо, покрытое облаками. — Ага, — кивает розоволосый, осматривая знакомую улицу. — Расскажешь? — Хорошо, — Арно на мгновение прикрывает глаза, решая, с чего же начать…

***

После отъезда Юмина я недолго ходил в одиночестве. Через пару недель, на катке, я познакомился с одним пареньком. Он был рыжим, с растрёпанными волосами, невысоким, хоть и выше меня, с чёрными глазами, хотя иногда мне казалось, что они слишком ненатуральные. Его голова была забита видами рогаток, различными конструкциями корабликов и мечтами о будущем — короче, Рут оказался самым обычным мальчишкой. А ещё он восхитительно катался на коньках! Говорили, что когда-то он ходил на фигурное катание, но после переезда в наш город бросил профессиональные занятия и катался только для себя. Когда он делал очередной тулуп, замирали сердца у большинства мальчишек на катке, они наблюдали за ним восхищенными глазами, понимая, что паренёк бесподобен. Я, ясное дело, тоже был восхищён. Такой, казалось бы, обычный мальчишка с рыжим «гнездом» на голове, с хаотично разбросанными по лицу веснушками, с неживыми чёрными глазами, с ещё пока детской, неказистой, «квадратной» фигурой, оказался невероятным талантом. Его плавные движения по ледяному покрытию заставляли моё сердце трепетать от волнения, от его красивых движений руками у меня перебивало дыхание, а от его прыжков моё сердце замирало. Впервые я пожалел, что не могу впечатлить в ответ — катался я весьма и весьма посредственно… — О, да, я помню, как мы катались вместе, — улыбнулся Юмин. — Вы же познакомились на том самом катке возле школы? — Ага, — ответил Арно. — Не хочешь сходить туда? — С превеликим удовольствием! Однажды я закатался допоздна — пытался научиться хоть немного расторопнее двигаться на льду. На катке остались лишь я и он. Тогда Рут подъехал ко мне и поинтересовался: — Хочешь помогу тебе научится кататься? Меня, кстати, Рут зовут, — и улыбнулся. У него была красивая улыбка. — Очень хочу, — поспешил признать я, для уверенности ещё и подтверждая ответ кивком головы. — Я Арно. Так и познакомились. Он учил меня кататься каждый вечер: подъезжал ко мне, крепко брал меня за руку и терпеливо показывал мне правильные движения ногами. А я не мог сосредоточиться ни на чём, кроме его теплой руки в моей руке. А потом, когда я немного натренировался и уже уверенно стоял на коньках, он предложил мне покататься в паре. Это было невероятно! Мы, конечно, пару раз чуть не упали из-за моей неуверенности, но Рут заверил меня что это было круто. Мы стали ближе, дошло даже до того, что он снял при мне чёрные линзы, которые были причиной неестественного цвета его глаз, и показал мне его настоящие глаза — огненно-оранжевые с жёлтыми прожилками, яркие и горящие, как полыхающее пламя. Эти глаза завладели моим восхищением на многие годы вперёд. В таком темпе пролетело пять лет. Нам исполнилось по восемнадцать. На мой восемнадцатый день рождения Рут ввалился в мою комнату с хитрой ухмылкой: со временем его яркая детская улыбка появлялась все меньше, оставляя место вот этой хитрой расчетливой ухмылке, которая очень ему шла, особенно вкупе с его необычными глазами, которые он со временем перестал прятать под линзами. Он спросил меня, хотел бы я быть аристократом, и я, ясное дело, даже не подумал отказаться. Вместе мы поступили с ним в военное училище, вместе окончили его, служили тоже вместе — в одной части и в одном полку. И никогда не забывали о фигурном катании, продолжая каждую зиму приходить на каток или реку и кататься… А потом исполнили мечту и стали аристократами, как и мечтали. Точнее, я стал. А Рут тогда почему-то отказался от этой возможности, сделав выбор в пользу армии. Его повысили до майора, потом до полковника, спустя ещё несколько лет он даже стал генералом… Мы почти не общались тогда — разошлись каждый своими путями ещё тогда, когда нам обоим было по 27 лет. Я открыл бизнес, переехал в столицу, Рут продолжал служить… — Ты любил его? — вдруг поинтересовался Юмин. — С чего такие выводы? — вздрогнув всем телом, спросил Арно, чьё лицо уже залила краска из-за смущения. — Ты говоришь о нем с такой нежностью, с таким искренним интересом, так восхищаешься им! — пояснил розоволосый. — Я ошибся, да? Ты не любил его. Ты все ещё его любишь… — Да, ты прав, — тихо кивает Арно. — Я все ещё люблю его… Все ещё помню, как мы кружили в парном танце на льду, как его руки лежали на моей талии, как его улыбка сводила меня с ума… — Вы спали? — снова интересуется Юмин. — Пару раз, — смущённо бросает Арно, прикрывая глаза от приятных воспоминаний. Нам с ним было хорошо вместе, а потому я тяжело переживал расставание. И меня уже даже не радовало то, что я получил титул лорда и нажил себе немаленький такой бюджет. Ведь каждый раз проходя мимо катков, которых в Конберге было не счесть, я вспоминал то, как прекрасно мне было с ним…