Декабрь 1994
Вершинина стояла перед входом в здание «Курс-Инвеста» и колебалась. Было внутри какое-то нехорошее предчувствие, но Дарья списывала все на нервы перед собеседованием. Ее начальник описал нового заказчика как человека делового и привередливого в рабочих вопросах, поэтому на встречу отправил именно Вершинину. Офис выглядел дорого. Не было в нем кричащей роскоши, наоборот, убранство говорило о том, что дела в конторе идут хорошо. Даша поднялась на второй этаж и встретилась с секретаршей — девушка была ненамного старше самой Вершининой и производила самое приятное впечатление. — Доброе утро, — она улыбнулась, вставая. — Вы на собеседование? Чай, кофе? — Нет, спасибо, — Дарья улыбнулась в ответ, — лучше сразу к делу. Секретарша заглянула в кабинет. — Александр Николаевич, к вам посетительница, — и добавила: — Ну эта, переводчица. — Пусть войдёт, — кивнул мужчина. Секретарша скрылась, и через мгновение Вершинина вошла в помещение. Только вот заказчика она представляла совершенно по-другому. — Саша? — тонкие брови поползли на лоб. — Даша? — Белов удивился не меньше. Он встал со стула и подошёл к старой знакомой. — Господи, сколько лет прошло? — Пять, — ошарашенно протянула она, все еще отказываясь воспринимать действительность. — Как ты, как жизнь? — спросил Александр, подходя к бару и вытаскивая бутылку коньяка. — Будешь? Девушка кивнула и, как только мужчина поставил на стол поднос с рюмками и закуской, начала рассказ. После гибели родителей все, кто обещал не бросить девушку одну, постепенно исчезли из её жизни. Из МГИМО, правда, не выгнали даже за систематические прогулы, семью Вершининых там чтили и глаза на неудачи Дарьи закрыли. Она закончила обучение в срок и даже смогла вытянуть красный диплом. Из близких друзей остался только Павел Кузнецов, тот самый, что ухаживал за ней ещё на втором курсе. После ее выпуска, в июле, они поженились, и в конце сентября 1992 года уехали в Германию в посольство. Вернувшись пару месяцев назад, Даша устроилась в бюро переводов, навсегда похоронив мечту стать дипломатом как отец. Саша рассказал про себя: пару лет назад женился, жена — красавица Оля, соседка Царевых, вызвавшая в ту злополученную ночь милицию. Парни подарили квартиру на Котельнической, жизнь более-менее наладилась. Год назад родился сын, Ванька. «Курс-Инвест», ранее принадлежавший соседу Пчелкина, теперь их легальная компания. Они хотят выходить на международный рынок, и поэтому им нужен хороший переводчик. Белов только недавно вернулся из США, где нашел потенциальных инвесторов. — Я с Игорем Щукиным, твоим начальником, давно знаком. Позвонил ему, попросил прислать самого лучшего переводчика. Правда, я даже не думал, что ты работаешь на него. — Себя кормить как-то надо, — Вершинина мрачно усмехнулась. — После смерти отца ни о каком МИДе и мечтать не могу, теперь пусть муж карьеру строит. — Я предложил ему выкупить тебя, — признался мужчина. — И оставить в нашей компании. Обещаю, деньгами не обижу, работа не пыльная. С документами работать умеешь? — Умею, — осторожно протянула она, — только я не понимаю, зачем меня увольнять из конторы. Можете просто заказывать у меня переводы через Игоря, проблем нет. — Видишь ли, — начал Александр, — ты прекрасно помнишь, чем парни занимались в то время, — девушка кивнула. — Сейчас наша деятельность не более легальная, хотя курс изменился. Если ты начнёшь работать с нами, нужны гарантии, что вся информация останется в фирме. Официально ты будешь работать у Игоря: чтобы стаж шёл и что там тебе ещё нужно. Но фактически останешься у нас. У тебя будет отдельный кабинет, хорошая зарплата, все, что тебе нужно, я обеспечу. Дарья задумалась. С одной стороны, деньги и правда были нужны: Паша зарабатывал хорошо, но Вершинина никогда у него ничего не просила, справлялась самостоятельно. «Курс-Инвест» выглядит прилично, даже несмотря на присутствие здесь команды Белова. С другой стороны, влезать в не совсем законные дела компании не хотелось: если кто-то у Кузнецова на работе узнает, уволят к чертям. — Твое предложение звучит заманчиво, — девушка включила свои способности к переговорам на максимум. — Я думаю, мне нужно обсудить это все с Пашей, сам понимаешь, его служба для меня сейчас важнее. Дай мне, скажем, неделю, хорошо? — Без проблем, — Белов улыбнулся. — Как решишь свои вопросы, звони, номер Люды у тебя есть. Я буду очень рад, если ты поможешь. Тебе вызвать машину? — Нет, спасибо, — Вершинина направилась к двери, — прогуляюсь. До встречи. Девушка вышла на морозный воздух, плотнее кутаясь в шубу. Начало декабря выдалось чересчур холодным, хоть и солнечным, и Даша мечтала о скором наступлении весны. Остановившись на пороге, она полезла в сумку за перчатками, как вдруг её окликнули: — Вершинина? Дарья подняла глаза. Конечно, он изменился. Волосы стали явно короче, сейчас Пчелкин аккуратно укладывал их назад. Джинсы с футболками сменились классическим костюмом с чёрной полурасстегнутой рубашкой. На плечах сидело темное импортное пальто, а вот шарф, наспех накинутый на шею, выглядел небрежно. И только проницательные глаза цвета берлинской лазури смотрели с такой же издевкой. — Кузнецова, — машинально поправила девушка, но Виктор пропустил замечание мимо ушей. — Не ожидал тебя тут увидеть, — мужчина растерялся, это было заметно невооружённым глазом. — Рад встрече. — Не могу того же сказать о тебе, — Вершинина съязвила, натягивая перчатки на руки. — Ты что-то хотел? — Нет, просто… — протянул Витя, но Даша его перебила: — Вот и славно, тогда я пойду? Очень спешу. Пчелкин сделал шаг назад, позволяя девушке пройти. Она имела полное право на него злиться, но не всю жизнь же?***
Белов сразу заметил озадаченный вид старого друга. Витя влетел в его кабинет точно вихрь и сразу же схватил со стола недопитую бутылку, залпом вливая в себя остатки содержимого. — Что она тут делала? — Приходила на собеседование, — ответил Саша, искоса поглядывая за Пчелкиным. — Ты же знаешь, мы ищем сейчас переводчика. — Я помню, — нахмурился. — Вершинина тут при чем? — Она работает у Щуки в агентстве. Он ее прислал. А ты чего так напрягся? Все в прошлом же давно. Александр был абсолютно не прав. Не в прошлом. Не для Пчелкина. — Как она? Даже не захотела со мной разговаривать, — он грустно усмехнулся, плюхаясь на диван. — В порядке, если можно так сказать, — Белов вернулся к бумагам. — Все еще не отошла от смерти Аллы Михайловны и Владимира Алексеевича, переживает сильно. Замуж вышла. — Вот тут Пчелкин напрягся, но Саша, не обращая на него никакого внимания, продолжил: — Муж — дипломат, только-только из Германии вернулись. — Кто муж? — процедил Виктор, подходя к столу и опираясь о него руками. — Я его что, лично знаю? — ощетинился Александр. — Какой-то ее старый знакомый, учились вроде вместе. Витя выдохнул сквозь сцепленные зубы. — Мне, собственно говоря, без разницы, — друг пожал плечами. — Тебе, кстати, тоже должно быть все равно. От тебя уже ничего не зависит. Внезапно Пчелкин сбросил все бумаги со стола и, наклонившись к Белову, заорал так, что Саша едва не лишился слуха: — Эта сука делает все на зло! Я более чем уверен, что ей насрать на этого мудака, она просто не должна так поступать! — Не должна кому? — Александр тоже повысил голос, но Виктор децибелы не убавил. — Тебе, что ли? Тебе напомнить, чем ты занимался, пока она ждала тебя? Одна, в пустой квартире, где неделю назад проходили поминки по ее родителям? Ты забыл, Вить? Ты никогда не ценил ее, и такое отношение к тебе вполне заслужено. Оставь ее в покое. Ее жизнь больше тебя не касается, забудь. — Я не могу, понимаешь? Шестой год пошел, я до сих пор чувствую, как будто половины меня не существует. — Ты сам виноват в том, что произошло, — Белов не упустил возможности высказать все то, что давно хотел сказать. Даша нравилась ему, она была хорошим другом; и ему сложно было поверить, что кого-то вроде Пчелкина можно любить настолько сильно, как любила его Вершинина. Да, Саша осуждал лучшего друга все это время, но никогда не говорил ему о том, как сильно он облажался. Следом за бумагами на пол полетела бутылка, разбившись на мелкие осколки. Виктор крушил все, что видел на своем пути, но выпустить пар до конца все никак не мог. Но как ведро ледяной воды на него подействовали тихие слова Александра: — Она же была беременна. Пчелкину показалось, будто он ослышался. Он медленно повернулся к другу и, дернув головой, прошипел: — Что ты сказал? — Даша была беременна от тебя. Она сама сказала, когда я остался у нее. Не знала, что делать дальше, просила у меня совета. Я не имел права их давать, это её здоровье и её жизнь. Впрочем, наверное, она сделала правильный выбор. — И ты молчал все это время? — А что бы это изменило? — вопрос был вполне логичным. — Ты, Пчел, сломал не две жизни — ты три жизни сломал. Я бы тебя никогда в жизни не простил за это. Она ненавидит тебя и ненавидит заслуженно. Если ты сейчас поедешь к ним и устроишь разбор полетов, сделаешь только хуже. Мой совет: оставь все, как есть. С таким прошлым у вас никогда не будет будущего.