Разноцветный труп

Людей было очень много. Настолько много, что Гарри не мог опознать их всех. Большинство из них были вампирами, среди которых встречались крысы, волки и другие. Он также осознавал, что его постоянно оценивают присутствующие здесь люди. Как и большинство в наши дни, Ричард был высоким красивым мужчиной с глубоким загаром. Его каштановые волосы были длинными и собраны в хвост. Гарри лениво задумался, и почему же модельные агентства Америки ещё не добрались до Сент-Луиса? Он бы никогда не понял, что Ричард был ликантропом, если бы ему не сказали. У него были широкие плечи и мускулистое телосложение. — Ричард, рад снова тебя видеть, — сказал Жан-Клод с медленно нарастающей улыбкой, которая означала, что Гарри мог стать свидетелем раунда соблазнительных манипуляций. Ричард, казалось, чувствовал себя немного неловко, особенно от того, как на него смотрели. — Не уверен, что могу сказать то же самое. Ульфрик нетерпелив, но он редко выходит за рамки. — Да, я в курсе. Но, не перенести ли нам этот разговор в более удобное место? Гарри оставался на заднем плане, молча наблюдая, но не предлагая ни представиться, ни как-то вмешаться. Он не был уверен, как продвигается политика, подобная этой. В конце концов, они оказались в кабинете, оформленном со вкусом, который когда-то был комнатой наказаний для заключенных вампиров с крестами над их гробами. Гарри это вариант понравился гораздо больше. Ричард посмотрел на Гарри, и на его красивом лице проступило беспокойство. — Ты человек, — заметил Ричард. Его глаза были тёплыми и нежными, когда он протянул свою большую руку. ­­ Он понравился Гарри почти сразу. — Это так, меня зовут Гарри Поттер! — мило прощебетал он, пожимая протянутую руку. По мужскому рукопожатию можно было многое сказать, оно было крепким и твердым, но в то же время передавало тепло. — Ты поработил его, Жан-Клод? Я не думал, что это в твоём стиле, — Ричард не выглядел довольным. Губы Жан-Клода дернулись. — Всегда защитник Ричард, вот что мне в тебе нравится. Именно поэтому я попросил твоего присутствия, а не твоего Ульфрика, без обид. — хотя, он имел в виду каждую частичку оскорбления. Маркус и Райна были двумя волками, которым откровенно не рады, но ради дипломатии он должен был играть вежливо. — Он не поработил меня. Я дружу с ним уже достаточно долго, — примирительно сказал Гарри, чтобы успокоить совесть Ричарда. — Я думаю, мы могли бы стать чем-то большим, но я действительно ещё не разобрался в этом. Жан-Клод усмехнулся. — Mon belle, ты - милашка, это все, что имеет значение. — Да, ну, я все ещё пытаюсь понять все эти вампирские ухаживания! Это выше моих сил. — Как и большинство вещей, — протянул Жан-Клод с лукавой улыбкой. — Ты действительно хочешь, чтобы в тебя чем-то швырнули, не так ли? — Гарри с вызовом спросил, и был удивлен, когда Ричард разразился лающим смехом. Жан-Клод был рад видеть, какое впечатление произвел Гарри на Ричарда. Это была одна из многих причин, чтобы представить их друг другу. Ричард не был Маркусом или Райной. Он был соседским мальчиком-оборотнем, который ненавидел то, кем он являлся, но это не изменяло ни его статуса, ни его силы. Он был именно тем человеком, которого он искал, чтобы пополнить свои ряды. У него были гордость и достоинство. То, в чем общество отчаянно нуждалось. За последние четыре недели он показал свою реальную силу, уничтожив нескольких человек, которые были ярыми сторонниками Николаос. Эти и другие сомневались и не верили, что у Жан-Клода есть сила и власть, пока он не сделал из протестующих наглядный пример. Возможно, это было даже хорошо, что Гарри не было рядом. Он не был уверен, готов ли его mon belle к ещё более темной стороне их сообщества. Ричард Зееман был горячим альфа-оборотнем с голубой кровью, и ничто не могло этого изменить. Гарри оказывал отрезвляющее действие на многих людей. Он видел это на примере Филиппа и подумал, что это может сработать с Ричардом. Он мог бы использовать его природные защитнические качества. — Ты давно видел Клаудию*? — нахально спросил Гарри. — Не могу сказать, что видел больше, нежели чем ты с тех пор, как ты прибыл mon belle. Ты сильно отвлекающий молодой человек. — У нее шокирующие розовые волосы. Она была довольно сердита и озадачена тем, как это произошло, — сказал Ричард. — Я думал, что она пробует что-то новое. Гарри загадочно усмехнулся, и Ричард наклонился вперёд. — Это твоя работа, не так ли? — У тебя нет никаких доказательств, кроме улыбки на лице Рафаэля. Ричард хмыкнул. — Интересно… — он внимательно переводил взгляд с Жан-Клода на Гарри. Вскоре все трое сели за стол, и Гарри узнал, что Ричард - учитель средней школы, и он хотел, чтобы так оно и оставалось. Он не хотел, чтобы о нем узнали и уволили из-за его пушистого состояния. — Так чего конкретно ты хочешь, Жан-Клод? — Я бы не просил от тебя ничего более, кроме поддержки, Ричард. Если ко мне прибудут другие делегации, я бы хотел, чтобы присутствовали несколько ваших вервольфов, и возможно ты сам. Я не Николаос, и не собираюсь наследовать ее политику, — спокойно сказал Жан-Клод. — Для меня предпочтительнее друзья и союзники. Я хочу строить сообщество, а не разрушать его. Если мы хотим быть принятыми обществом, мы должны показать себя с лучшей стороны. Ты можешь потратить некоторое время и просмотреть все, что я могу тебе предложить. Для вашего клана будут предоставлены не только рабочие места, но и моя защита. Я позабочусь о безопасном проходе от других Мастеров, если они захотят путешествовать. В конце концов, есть причина, по которой я попросил тебя. — он бросил на Ричарда многозначительный взгляд, чтобы передать, что он имел в виду, не пытаясь ничего разъяснять для Гарри. Ричард, казалось, все понял, когда откинулся на спинку кресла и скрестил руки на широкой груди. Вздохнув, он перевёл взгляд на Гарри. — Как ты познакомился с Жан-Клодом? — У меня здесь оказалось много недвижимости. Я понятие не имел, что она принадлежит мне, пока не переехал сюда, — признался Гарри. — Она досталось мне в наследство, и раз уж я переехал, то решил, что неплохо было бы проверить каждую из них. У семьи Блэк были руки во всем понемногу . — Ты сказал, что тебя зовут Гарри Поттер? — Да, я в некотором роде отношусь к их линии рода, но я не Блэк по рождению. Мой крестный назвал меня своим наследником незадолго до своей смерти, и эту идею поддерживали какие-то дальние шаткие родственники. К сожалению в прямой линии рода Блэк никого не осталось, если не считать моего друга Драко, но поскольку Сириус – мой крестный отец, был последним наследником рода, и по этому, я, как его крестник, получаю наследство по доверенности. Я прибыл из другого мира, где кровные линии и крестные родители на самом деле означают нечто иное и большее, чем религиозные причины. У меня деловое чутье червя, и меня не особо интересуют деньги, связанные с арендной платой и всем прочим. Поэтому я оставляю все на усмотрение Жан-Клода, пока он обустраивает территорию для всех. Жан-Клод гордился Гарри, он не только завоевал уважение Ричарда, но и Альфа казалось, чувствовал себя гораздо более комфортно в его присутствии. Неудивительно, с Гарри было легко найти общий язык, он всегда имел более широкие взгляды и готов открыть свой разум для нового. Как жаль, было бы лучше, если бы больше людей умели смотреть на мир так же, как он. У него было бы небольшое чувство беспокойства, если бы Ричард не был таким прямым и жёстким натуралом, не как они. Гарри имел такое влияние на людей, и ему ещё предстояло наглядно изучить этот феномен. — Сколько тебе лет? — Гарри улыбнулся, не удивившись вопросу. — Мне двадцать четыре, я старше чем выгляжу, и гораздо больше чем просто человек. — Наверное, так и должно быть, — сказал он, снова переводя взгляд между Гарри и Жан-Клодом. — Жан-Клод был моим первым другом здесь. У него было несколько проблем с вредителями из-за Николаос и убитых вампиров, и я помог ему в этом решении. — Ты сделал больше, чем просто помог mon belle. Ты в одиночку привел Николаос к концу. — Это Эдвард убил ее, а не я. Я просто остановил ее от причинения вреда кому-либо ещё. — с ворчанием возразил Гарри. — Незначительные детали. Возможно, это была рука того человека, но именно твоя страсть и привела тебя к успеху. Страсть, которую я хочу разделить с остальными членами сообщества. — Я буду делать все возможное, и помогу чем смогу. Я аниматор, Ричард. Я также работаю по контракту с департаментом полиции. У меня нет предубеждений против какой-либо расы или вида. Я сужу о человеке, исходя из того, кто он есть на самом деле. — Я понял, что имел в виду Рафаэль. Мне было интересно, почему он так быстро согласился на союз, — сказал Ричард, переплетая пальцы. — Я не могу многого предложить без разрешения Маркуса, но он заинтересован в том, чтобы двигаться дальше в этом направлении. Он любит быть в центре внимания без тяжёлой работы. И, у меня есть просьба… — Да? Пожалуйста, назови ее. Я хочу знать все твои пожелания, чтобы мы все могли работать в тандеме вместе. Господи, неужели он должен был говорить это так соблазнительно? Гарри почти закатил глаза, пытаясь не рассмеяться, когда Ричард смотрел на него пустыми глазами. Да, Жан-Клода поначалу было трудно принять. — У нас появился новый член стаи. Вервольфу нет и двух лет, и я хотел бы предложить его тебе. — Гарри был сбит с толку и посмотрел на Жан-Клода в поисках разъяснений. — Он имеет в виду Pomme de Sang. Яблоко крови, mon belle. Большинство мастеров-вампиров выбирают любимую помму для кормления. — он понимающе кивнул полагая, что в этом есть смысл. — Я бы хотел вытащить его из-под когтей Райны. — Хм, понимаю, но приму я его или нет, зависит от совместимости, поскольку не все потенциальные поммы и вампиры хорошо сочетаются. Но я всё равно позабочусь о жилье и питании для вашего нового детёныша. Если он тот, о ком я подозреваю, я уверен, что он сможет найти интерес в "Запретном плоде". Ричард поморщился от этой идеи, но кивнул. — Это все равно будет лучше, чем альтернатива. — Определённо. Жизнь Жан-Клода была полна похоти и страсти, и мало что могло его смутить, но Ричард и он оба согласились, что план Райны по зарабатыванию денег и извращённая болезнь, могут быть крайностью, от которой не должен страдать ни один новичок, пытающийся освоиться. Гарри заметил, что между Ричардом и Жан-Клодом произошло какое-то тайное соглашение. Темное знание, вокруг которого они танцевали. Что-то, что эти двое не одобряли, и он уже слышал имя Райны раньше. Филипп упомянул ее, и даже он выглядел испуганным. Вот только что она за человек? Это напомнило ему, как выглядел Невилл, когда думал о Беллатрикс Лестрейндж. Никто не может быть хуже, чем она, верно? Гарри надеялся, что это так. — Если хочешь, можешь одолжить Гарри для корреспонденции в течение дня, чтобы твое прикрытие сохранилось. — Ричард, я также могу предоставить тебе дополнительный бонус к безопасности на твоей работе, — сказал Гарри, надеясь помочь Жан-Клоду. — А? — Ричард непонимающе посмотрел на него. — Как ты, наверное догадался, я владею магией. — После твоего упоминания о Клаудии, у меня возникла такая идея. Ты ведьма? Гарри покачал головой. — Я волшебник. Это другое. Совсем другое. Ваша версия ведьм - не более чем шоураннеры. Позволь мне продемонстрировать. Он снял с пояса свою палочку, и кофейный столик между ними трансформировался, заставив Ричарда отдернуться, когда он увидел, что он превратился в живую свинью. Затем он снова щёлкнул палочкой, превратив его в другое животное, а затем в кресло. Он продолжал этот процесс до тех пор, пока Ричард, казалось, не понял, что именно он делает. Это не было иллюзией. Это было вполне реально. Жан-Клод с весельем улыбнулся, смотря, как Гарри вернул столику вид свиньи, которая издавала звуки и двигалась. — Это называется «Трансфигурация». Одна из многих направлений магии моего мира. Я могу делать разные интересные вещи, в том числе заставлять людей забывать определенную информацию или любые связанные с ней аспекты. Если кто-то случайно узнает о твоём состоянии, я могу заставить их забыть. Просто не кричи об этом с крыш и не делай так, чтобы это попало на CNN, потому что тогда ты сам по себе. Я хорош, но не настолько. Ричард рассмеялся, когда Гарри взмахнул палочкой, завершив трансформацию. — Ты можешь вытащить кролика из шляпы? — Возможно, но не вся моя магия так безобидна, как превращение предметов в пушистых животных. На самом деле, если бы я захотел, я, вероятно, мог бы превратить тебя в кролика, а затем накинуть постоянные чары, чтобы ты оставался таким. — он мило улыбнулся, заставив Ричарда вновь рассмеяться, несмотря на то, насколько это было бы ужасно. — Я могу представить. Если то, что ты говоришь, правда, то ведьмы, которых я знаю, не более чем развлечение, и я не удивлюсь, если ты сможешь сделать гораздо больше. — он прокрутил все это в уме и утвердительно кивнул. Ричард был более чем доволен тем, что Гарри будет вести переписку, и прошло совсем немного времени, прежде чем у Жан-Клода появился список волков, которые были, не только заинтересованы в работе, но и остро нуждались в ней, чтобы прокормить себя. Обменявшись с Гарри контактной информацией, чтобы они могли связаться друг с другом, Ричард не стал задерживаться. Так же быстро, как и пришел, он не задерживаясь ушел, заставив Жан-Клода хмыкнуть. — Я думаю, все прошло хорошо, а ты как думаешь? — Я не знаю. Наверное, да? Кажется, он в порядке. — Ричард - сложный человек, но хороший с точки зрения человечности. Больше всего на свете он хочет быть нормальным. — Нормальность - понятие относительное, — со знанием сказал Гарри. — Ты такой, какой ты есть, и изменение этого может привести ни к чему хорошему. Меня заставили быть нормальным в течение одиннадцати лет. Я был нормальным в течение шести месяцев, и это действительно не сработало для меня. Жан-Клод нежно улыбнулся. — Действительно. Полагаю, у каждого свое представление о нормальности. Гарри не планировал задерживаться здесь надолго. Признаться, встреча с Гарольдом Гейнором сильно выбила его из колеи. Жан-Клод пожелал познакомить его с другими, и Гарри согласился, полагая, что покончить с этим сейчас будет лучшей идеей для него. Как только они вышли из кабинета, все взгляды устремились на них. Он чувствовал, как Рафаэль внимательно наблюдает за ним. Гарри слегка кивнул ему и улыбнулся, когда Жан-Клод представил его как Гарри Поттера. — Именно благодаря ему мы смогли добиться прогресса за эти годы, превратив Приречье в настоящий дом. Он работал совместно с корпорацией JC. — Если не ошибаюсь, он является ведьмой? — спросил длинноволосый светловолосый мужчина с очень красивым лицом. У него были небесно-голубые глаза. Вскоре Гарри узнал, что его зовут Роберт, и он был танцором в "Запретном плоде". — Вообще-то я волшебник, и это сильно отличается от известных вам ведьм, — сказал Гарри. — В чем разница? Ты манипулируешь магией. Разве это не одно и то же? — спросила одна из женщин в комнате, которой он, похоже, не очень понравился. — Это совсем другое. Ваши так называемые внешние ведьмы используют магию земли. А она у меня внутри, в моей крови. — Я хотел бы это подтвердить, — обнажив зубы, сказал высокий имеющий бандитский вид вампир. — Ты можешь попытаться выяснить, что именно может сделать моя кровь, — ничуть не смутившись, легко сказал Гарри. — Я слышал, что она токсична. — Может быть. — он невинно улыбнулся, чем привел находящихся в комнате в замешательство. Все они посмотрели на Жан-Клода и увидели, что он наблюдает за игрой с любопытством, но не вмешиваясь. Он прекрасно понимал, что каждый вампир, которому он смотрел прямо в глаза, пытался катить его. Он мог чувствовать волшебную ласку по краям. Гарри лишь приподнял бровь, заставив одного из старших вампиров отступить. Жан-Клода это позабавило. — Вы никогда не сможешь катить или зачаровать его. Даже Николаос не смогла. — это привлекло внимание, и теперь на него странно смотрели. — Он мой человек-слуга. Я ожидаю, что вы будете хорошо с ним обращаться. Наконец он увидел знакомого вампира, Базз только, что вошёл в комнату и улыбнулся Гарри. — Добрый вечер, Гарри. Рад видеть тебя здесь. Гарри просиял. — И тебе Базз, кто-то другой наблюдает за клубом? — Ммм. В этот момент в комнату вошла Клаудия, буйные розовые волосы яростно раскачивались, заставляя Рафаэля тихо хихикать, когда она подошла к нему, практически тыкая пальцем в его нос. — Исправь мои волосы! Гарри бросил на нее свой самый невинный взгляд, вызвав несколько смешков. Даже Жан-Клод слегка прижал руку ко рту, чтобы скрыть улыбку. — Что не так с твоими волосами? — невинно спросил Гарри. — Ты чертовски хорошо знаешь, что не так с моей прической, маленькая ведьма! У Гарри подрагивали губы, и плечи предательски тряслись, выдавая его веселье. — Знаете, мисс Клаудия, если ты действительно хочешь, чтобы я что-то сделал, ты можешь вежливо попросить меня и не называть меня ведьмой. Клаудия сверкнула глазами. — Я не обязана принимать это от тебя, малявка! Я хочу вернуть свои волосы в нормальное состояние! — Это выглядит довольно мило, — сказал Роберт, наклоняясь вперёд. — Трудно добиться в салоне сплошного яркого цвета. — Заткнись! — рявкнула она в его сторону. Гарри щёлкнул пальцами, и ярко-розовый цвет превратился в зловещий неоново-зелёный, вызвав взрыв смеха в комнате. Она издала звук, нечто среднее между визгом и рычанием. Затем он поочередно изменял их на все цвета радуги. Несколько вампиров на самом деле начали хрипеть от того, как они так сильно смеялись. Клаудия дикими глазами смотрела на себя в одном из многочисленных зеркал в комнате. Сначала она выглядела разъяренной, но потом ее губы дрогнули. — Пожалуйста, поменяй обратно? — попросила она сквозь стиснутые зубы. — Какого цвета они были? — он щёлкнул пальцами, и у нее были платиновые светлые волосы, отчего несколько мужчин присвистнули, и заделали вид, что падают в обморок. — Экономия денег на краске для волос. — кто-то выкрикнул сзади толпы. — Ещё и ее волосы в носу, — ещё один выкрик, но теперь это была крысолюд. Гарри, наконец, снял заклинание, и ее волосы снова стали шелковисто-чёрными, очень похожими на его собственные, за исключением того, что они лежали ровно и аккуратно. — Хмф! — В следующий раз это может быть твоя одежда. Так что поосторожнее с термином "ведьма". Неужели никто из вас никогда не слышал о волшебном мире? — спросил Гарри, скрестив руки на груди. Но в ответ получил только отрицательное качание голов, что сильно удивило его. — Вау, это - шокирует. Наверное, двух десятилетий недостаточно. Или все смешалось с тем, что вы называете "ведьмой". — Что такое волшебный мир? Гарри задумался о том, как лучше разъяснить это, чтобы не тратить всю ночь на чтение лекции. Он вытащил свой мешочек из кротовой шкуры и открыл его. На него дико уставились, когда он засунул в него руку практически по плечо, и вытащил очень большую старую потрёпанную книгу. Он поставил ее на стол, а затем постучал по ней своей палочкой, чтобы заклинанием продублировать ее, по меньшей мере на шесть или семь копий. — Если вы увлекаетесь лёгким чтением, дерзайте. — он был удивлен, когда несколько человек с неподдельным любопытством двинулись, чтобы взять одну из них. — История магии? — Ты можешь заработать состояние, продавая книги! — Вилли было так же любопытно, когда он взял ещё один экземпляр. — Это было бы возможно до изобретения заклинаний для борьбы за авторские права. Но это старая книга, и она связана с более новыми, поэтому она самообновляется. — Самообновляющаяся? — спросил Базз, который одним из первых взглянул на нее. — Вы можете дойти до конца и через год или около того найти целые новые главы. Это не объяснит всего, но это должно дать вам хорошее представление о моем мире. В Европе прячутся ведьмы и волшебники благодаря Генриху VIII, который лишил нас единственного шанса на магическую свободу. — Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросил Рафаэль. — Анна Болейн была тем, кого мы называем сквибом. Она родилась с волшебной кровью, но сама не обладала магией. Если бы у нее был наследник мужского пола, на троне был бы ребёнок с волшебной кровью. — У нее была Елизавета, — сказал один из крысолюдов. — Она тоже была сквибом. Это аномалия, но бывает и так, что может случиться и наоборот. У совершенно нормальной пары может родиться волшебный ребенок. Почему это происходит никто не знает, есть теория о пополнении крови, но кто знает? Я уехал, потому что не только анимация незаконна, но и любое слово о некромантии может привести к тюремному заключению или смертному приговору. Добавьте к этому тот факт, что у моей семьи здесь была недвижимость, и для меня было самым разумным переехать сюда. Жан-Клод оставался на заднем плане, когда Гарри схватили и поместили в середину его самых любопытных вампиров, которые задавали ему вопросы направо и налево. Даже Клаудия, которая никогда не ладила с новыми людьми, слушала внимательно, несколько раз пролистывая большую книгу, одну из тех которую раздал Гарри. — Я надеюсь, что ты будешь хорошо с ним обращаться, — тихо выдохнул Рафаэль. — Зачем мне поступать иначе, mon Roi? Мы с тобой оба узнаем добро, когда видим его. Даже Ричард был им очарован. — В этом и заключался весь твой план, не так ли? — Да, — бесстыдно признался Жан-Клод. — Ты чем-то отличаешься? Представь, чего мы можем добиться в жизни с таким волевым и добрым человеком, как он? — У меня к тебе вопрос. Готов ли он к нашему миру? — Жан-Клод был впечатлен тем, как интенсивно Рафаэль его допрашивал. Он подозревал, что с Рафаэлем может происходить нечто большее, чем он изначально думал. — Я не сомневаюсь, что он будет сражаться за тебя. Я не сомневаюсь, что он пожертвует всем ради тебя. Но что ты собираешься делать, чтобы защитить его с этой стороны? Стороны, которую он никогда раньше не видел. — Как ты думаешь, mon Roi, почему, по-твоему, у меня есть ты и Ричард? У меня также есть планы пригласить некоторых оборотней в Сент-Луис в обмен на свободу и защиту. Я долго и упорно обдумывал это, ещё задолго до того, как Николаос была свергнута. Разве ты не хочешь иметь сообщество, где твои крысы не вызывают нареканий? — … несбыточная мечта. — Это не так, если приступить к этому с правильной страстью. Какой смысл быть Мастером Города, если не способствовать переменам и не вдохновлять других? Власть - это хорошо, но, в конце концов всегда найдется кто-то сильнее. Такие, как Николаос, давно забыли об этом, но я не забуду. — Посмотрим, — сказал Рафаэль, сложив руки на груди и наблюдая, как все наслаждаются общением с Гарри. Сначала они были ошеломлены и застигнуты врасплох. Это был кто-то моложе, чем они когда-либо видели, и этот его невинный вид. Кто-то вроде него не мог принадлежать себе, не так ли? Но, возможно, он мог бы при правильных обстоятельствах. Рафаэль всегда гордился своими отточенными инстинктами. Он всегда старался мониторить ситуацию, и внимательно следил и держал своих людей подальше от тех, кто может привести их к крушению. У него были сомнения насчёт Жан-Клода, но он держался подальше и наблюдал вблизи. Он наблюдал за политикой Жан-Клода, и за его реакцией на возникшие проблемы. Он не прыгал в силовой поезд так быстро, и Рафаэль не сомневается в его силе, особенно когда на прошлой неделе увидел, как он справился с восстанием самых стойких сторонников Николаос. Вместе с восставшими были пойманы даже две его Крысы, и Жан-Клод делегировал своими полномочия, спросив Рафаэля, что тот хочет сделать с задержанными. Он был политиком, сообразительным политиком, и откровенным манипулятором, а также был ещё и этот его ardeur. Вожделение настолько мощное и захватывающее, что может свести с ума любого, включая самых старых и сильных мастеров. Рафаэль мало что знал об этой способности, но он своими глазами видел, на что она способна. Хорошо, что Жан-Клод держал ее под крепким контролем, иначе весь двор сойдёт с ума.

***

Приближалось два часа ночи, когда все, наконец, начали расходиться по своим делам. Гарри отдыхал на диване, пока Жан-Клод должен был отойти и разобраться с возникшими вопросами, оставив его наедине с бесконечными мыслями в затихшем подземелье. Он все ещё нервничал из-за того, что остался наедине с Жан-Клодом. Ему казалось, что он превратился в нечто, чего он не узнавал. Он почти умолял Жан-Клода взять его прямо тогда, в той комнате, но никакие желания не могли заставить его сделать это. Гарри был сильнее этого. Он до сих пор не понял половины того, что видел или слышал этой ночью. К настоящему времени его глаза начали слипаться. Ему нужно поспать, и, вероятно, ему пора возвращаться домой. Как Рафаэль собирался добраться до своего грузовика? Гарри придется вернуть его за это. Сегодня было воскресенье, и обычно он заходил на работу, чтобы узнать, есть ли что-нибудь для него. К счастью, большинство людей не назначали встречи в воскресенье. Казалось, все добрые мужчины и женщины Сент-Луиса придерживались мнения, что воскресенье слишком святой день, чтобы говорить о поднятии мертвых. Он не осознавал, что заснул, пока не проснулся от запаха роз, и что его что-то обхватило. Моргнув, он открыл глаза и немного прищурился в мерцающем свете свеч, а затем напрягся, поняв, что лежит на простынях в кровати с балдахином. Ему лучше быть одетым, иначе он проклинает Жан-Клода! — Ты проспал несколько часов, mon belle, — раздался рядом с ним голос, и он повернул голову, чтобы увидеть Жан-Клода, вытянувшегося рядом с ним на кровати, как всегда безупречного. На нем был шелковый голубой ночной халат, глаза были закрыты, одна рука лежала на животе идеальной формы. Ну и дела. Сухо подумал Гарри. — Где Рафаэль? Он приехал со мной. — Он занял комнату для гостей. Он делал это последние несколько дней, а также предложил много своих крыс для строительства и некоторые изменения. — О … — Гарри вздохнул и откинулся на подушки. Он старался не чувствовать себя некомфортно или неловко. — Который сейчас час? — Около семи утра, я полагаю? По крайней мере, это было последнее, что я видел. — Ты можешь бодрствовать? — В последнее время мне все чаще удается бодрствовать. Иногда я обнаруживаю, что оживаю в пять часов и не ложусь до восьми. Это работа Мастера Города - пробуждать своих вампиров от дремоты. Это больше, чем титул. Гораздо больше. Признаюсь, то, что ты лежишь здесь рядом со мной, позволило мне по-настоящему отдохнуть. — По-настоящему отдохнуть? У тебя бессонница, что ли? Жан-Клод мило улыбнулся. — Нет. Ты знаешь, что происходит, когда мы ложимся в гроб? Мы не спим. Мы умираем. Он полагал, что никогда не смотрел на вампира в гробу достаточно долго, даже когда он работал с Эдвардом. Потому что если бы он это сделал, то, скорее всего, был бы убит в тот момент, когда вампир услышал бы его дыхание. — Чем ты слабее, тем дольше остаёшься мертвым. Вилли часто просыпается только где-то после одиннадцати, если я не использую часть своей силы, чтобы позволить ему подняться. — Ты вообще когда-нибудь спишь? — Бывает. На небольшие промежутки времени. Приятно иметь возможность спать и не чувствовать, что я хриплю, как старик. — Мое присутствие здесь помогает? Ну, знаешь из-за меток? — Помогает. Это даёт мне что-то дополнительное в чувствах и силе. — Например, пробовать то, что я ем? — Правильно. — Если бы ты меня полностью пометил — что бы это тебе дало? Ты бы не умирал? — Я не знаю. Может, я и старый вампир, но я неопытен, когда дело касается слуг-людей и меток. Как бы ты ни старался, ты не поймешь, пока не заполучишь одного из них. — Почему ты не выбрал никого раньше меня? Наверняка у тебя были предложения и возможности! — Множество. Ты достаточно бодр, это потому, что ты только что проснулся. — Я лежу в постели с вампиром, чего ты ожидаешь? Для меня это в новинку. Жан-Клод засмеялся. — Ты всегда заставляешь меня смеяться, mon belle. Ты умеешь обращаться со словами и мыслями. Ты не слишком их прячешь, не так ли? — Я пытаюсь. Когда нужно, я могу. Меня учили маскировать свои мысли, когда это необходимо, а один мой старый раздражительный профессор пытался научить меня закрывать свой разум от посторонних. Наверное, я все-таки что-то вынес из его никудышных уроков. Большая часть моей защиты исходит от кого-то другого. — Как это? — Темный Лорд. Его душа была во мне с тех пор, как я был ребенком, и хотя ее больше нет, я все ещё сохраняю его магию. Его щиты и грубая сила остаются внутри меня. Жан-Клод открыл глаза и повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. — Ты разделил душу со своим врагом? — Не специально и определенно не очень приятный опыт, — сухо заверил Гарри. — В этом был весь смысл того, что он пришел за мной. Он объяснил механику Смертельного проклятия и то, что оно должно было делать. Жан-Клод внимательно слушал. — Я понимаю. Страшная сила. — Так и есть. Я использовал это проклятие всего два раза. Оно заставляет меня чувствовать себя опустошенным, когда я им пользуюсь. Я использовал его на Обри, — признался он. — А то заклинание, которое, кажется, навредило Николаос? — Проклятие Cruciatus. Это пыточное проклятие. Чистая безжалостная пытка без смерти, — сказал Гарри. — Оно ужасно, и это был только второй раз, когда я его использовал. Первый раз у меня не получился, потому что внутренне я не хотел этого. В моем мире они запрещены. Называются Непростительными, и за них можно получить пожизненный срок в магической тюрьме. — Ты назвал только двух их трёх, а что это за последнее? — Проклятие Imperius. Это вроде того, что вы, вампиры, можете делать своим катанием и очарованием. Вы можете контролировать волю другого. Так я понял, что ни ты, ни Николаос, ни кто-либо другой никогда не смогут меня контролировать. У меня есть естественная защита против этого. Я использовал это проклятие только один раз, чтобы контролировать банковского служащего. — Теперь мне любопытно. Гарри ухмыльнулся. — Я не могу выдавать все свои истории. Тебе придется спросить в другой раз. Жан-Клод резко перекатился прямо на Гарри, который от неожиданности пискнул, он задержал дыхание и его глаза разширились. — Значит ли это, что ты вернёшься ко мне? — … Гарри попытался отвести взгляд, но Жан-Клод повторил его движение, двойные ресницы трепетали над ним, ухмылка была как нельзя кстати. Гарри захотелось ущипнуть его. Он так и сделал, отчего Жан-Клод рассмеялся и нежно поцеловал его ладонь, а затем спустился вниз цепочкой поцелуев по его запястью. — Ты очаровательно пахнешь, mon belle. — Я заставляю тебя проголодаться? — напряжённо спросил он. Гарри предпочитал говорить о еде, даже если это была кровь, всему остальному, что ты можешь делаешь в постели с другим мужчиной, который должен быть твоим любовником или что-то в этом роде. — Всегда. Гарри уже собирался дать ему разрешение, когда серия звуковых сигналов испугала их обоих. Жан-Клод не шелохнулся, когда Гарри потянулся к поясу и снял пейджер. — Это Дольф, это нехорошо, — сказал Гарри. — У тебя есть телефон? — В гостиной. Я не люблю, когда в моей спальне что-то звенит. Гарри хихикнул. — Да, я вижу это. Мне ничего не оставалось, как поставить его в своей спальне. Мой дом слишком большой, чтобы ставить его только в прихожей. Мне нужно позвонить ему. Я его последняя надежда. — Что, если я не отпущу тебя? Гарри приподнялся на локтях и посмотрел Жан-Клоду прямо в глаза. — Как насчёт того, чтобы я пообещал вернуться? — у него было секундное колебания, прежде чем нежно поцеловать губы Жан-Клода. Конечно, ничто с Жан-Клодом не могло оставаться таким простым, когда он был зажат в объятиях вампира, а нежные поцелуи стали страстными и голодными, заставив его забыть о пейджере, пока тот снова не запищал. Он покраснел, когда Жан-Клод издал низкий рык. — Ну-ну, Жан. Я обещаю вернуться, и ты сможешь делать со мной все, что захочешь. — Не оставляй эту возможность открытой, такие люди, как я, вполне могут этим воспользоваться. Гарри улыбнулся. — Как насчёт того, чтобы я доверял тебе? — Доверяешь mon belle? Ты мне доверяешь? — спросил Жан-Клод, любопытствуя, действительно ли он это имел в виду. — Думаю,да. — Ты, думаешь? — Доверие - это всегда самое сложное. — Жан-Клод согласился со словами Гарри. — Я верю, что ты никогда не причинишь мне вреда, намеренно. Думаю, я доверяю тебе. — Я обещаю не разрушать твое доверия. Мой двор может стать - немного оживленным. Я не хочу, чтобы ты видел некоторые вещи, которые мне приходилось делать. — Вроде наказаний? — Oui. — Я сделан из более жёсткого материала, чем ты думаешь. Пока ты не будешь обвинять невинных вампиров в глупостях. Я знаю, что вампиры не люди, и я знаю, что культура и правила другие. — Ты действительно пытаешься смотреть открытыми глазами. — Иногда они закрываются, но я всегда стараюсь держать их открытыми. А теперь тебе лучше свалить с меня, пока Дольф не отправил всех своих людей, чтобы выследить меня. — Как будто они когда-нибудь найдут тебя. Он был прав, но Жан-Клод действительно изящно соскользнул с него. Гарри смирился с тем, что ему придется встать со слишком удобной кровати. — В следующий раз тебе стоит приготовить больше подушек, — сказал он, ухмыляясь. — Да неужели? Ты - фанат подушек? — Я, скорее всего, украду твою, если буду рядом достаточно долго. У меня вся кровать ими завалена. Гарри вышел из спальни к единственному телефону, стоящему на столе из вишневого дуба. Он был старомодным и немного аляповатым, а также роторным. Он набрал номер Дольфа, заметив, что Рафаэль полностью одетый для выхода. — Наконец-то ты перезвонил! — Извини за этого Дольф, я был в подвале. Буквально. — Рафаэль ухмыльнулся, когда Жан-Клод подошёл. — В чем дело? — Убийство. — Так рано. — Иди сюда, Гарри. Это плохо. Это грязно. Я бы посоветовал тебе надеть темную одежду. Кто бы это ни сделал, он не человек. — он мог слышать рвотные позывы на заднем плане. Гарри не заметил, что побледнел, но двое мужчин внезапно повернулись к нему лицом. — Дай мне направление. — у Жан-Клода уже была бумага и ручка, и он быстро написал продиктованный адрес. — Я нахожусь примерно в тридцати пяти - сорока минутах езды. — Хорошо. Мы придержим сцену для тебя. — он повесил трубку, и Гарри вздохнул. — Что такое, mon belle? — Он сказал, что там грязно. Я слышал, что их тошнило, и это те самые ребята, которые видели мертвых вампиров в прошлом месяце. Ещё сказал надеть темную одежду, но это все, что у меня есть сейчас. — Я поеду с тобой. В любом случае, мой грузовик у тебя, — сказал Рафаэль, глядя на Жан-Клода, который кивнул. — Будь осторожен, mon belle. — он обхватил щеки Гарри и поцеловал его в лоб. — Я должен позаботиться о том, чтобы тебе сшили гардероб, если ты собираешься чаще появляться здесь. — Только не с тобой у руля и в одиночку! — Гарри возмущённо вскрикнул, заставив Рафаэля тихонько хихикнуть. — Я не буду бегать полуголым, спасибо! Губы Жан-Клода дернулись в подавленной улыбке. — Я бы не стал тебя позорить. — Конечно, конечно. Расскажи это о стрингах, которые ты заставил меня надеть на ту вечеринку. Я чувствую это и по сей день! Его собственное лицо горело от насмешливого смеха Рафаэля. Засмущавшись, он ударил его в крепкую грудь. — Давай, пошли, пока я не сгорел благодаря этому вампиру! — Сдержи свое обещание, Гарри! Ему потребовалось десять минут, чтобы освежиться, Жан-Клод установил великолепную новую ванную комнату. Опять все черно-белое с кучей свечей. Возможно, ему нужно поговорить с Жан-Клодом. Он не был декоратором, но могло быть немного больше цвета. Он встретил Рафаэля у двери, когда тот завязывал кроссовки. Жан-Клод тут же принес его ботинки. — У меня в машине есть кроссовки для таких экстренных случаев. — Куда мы идём? — спросил Рафаэль. — Сент-Чарльз. Гарри передал Рафаэлю адрес, зная, что тот предпочитает сесть за руль, и Жан-Клод наблюдал, как они выходят через боковую дверь, ведущую прямо на парковку.

***

Рафаэль подъехал к дому, указанному Гарри, и они увидел, что он кишит полицейскими с толстой полосой жёлтой предупреждающей ленты. Мало того, двое из них сгорбились в кустах и ​​их тошнило. — С тобой все будет в порядке? — спросил он, откидываясь назад под рев кондиционера. — Надеюсь, — ответил Гарри, уже скидывая ботинки и надевал темные кроссовки, которые он научился носить. — Может быть, короче, но если все так грязно, как мне сказали, я не хочу падать. Скоро вернусь. — он схватил свое удостоверение с бардачка, не обращая внимания на лежавший там пистолет, когда выскользнул наружу. Он даже не успел дойти до белого забора, когда запах из дома проник в застоявшийся воздух снаружи. Сильный мощный запах меди, и Гарри инстинктивно повернул шею в его направлении, когда его пальцы начали покалывать. Он не встретил сопротивления ни от кого, настолько они были сбиты с толку, и когда он переступил порог, то понял, почему. Свежий запах крови тяжело висел в воздухе, кровавые брызги были на большей части белых стен, словно кто-то взял красную пожарную краску и попытался сделать какое-то авангардное произведение искусства. Его взгляд упал на промокшую простыню, которая лежала на диване в цветочек. Не помогало и то, что все ещё пекло летнее солнце, и витающий запах тухлого мяса, как будто его запекали, вызывал у всех рвотный рефлекс. Однако Гарри мог только смотреть. Он всегда был солдатом. Он всегда умел разделять, спасибо, Эдварду Без-Фамилии, но это … он никогда не видел ничего подобного. Он увидел, что на стене с фотографиями изображена счастливая семья, и там был маленький ребенок. О Мерлин, пожалуйста, нет, подумал Гарри, чувствуя, как его сердце начинает колотиться о грудную клетку. Он осторожно обошел разлившуюся кровавую лужу и подошёл ближе к месту происшествия. Он понял, что на простыне недостаточно очертаний, чтобы сформировать целого человека. Только куски и кусочки. Он мог справиться с кровью и кишками и всем, что они могли предложить, если только это не был ребенок, потому что тогда он видел только Тедди. Он был так сосредоточен на том, что видит, что действительно подпрыгнул и вскрикнул, когда руки коснулись его боков, и, повернувшись, увидел ухмыляющегося Зебровски. — Ты не собираешься падать в обморок. — Гарри, должно быть, выглядел бледным. — Почему, только потому что ты уже упал? Это тебя я слышал по телефону, как тебя рвало — Зербровски не сказал ни слова, даже его карие глаза не плясали от удовольствия, как это обычно бывало. Гарри мог читать его, как открытую книгу. — Плохо? — Преуменьшение. — Где Дольф? Он указал на сводчатый потолок. — В главной спальне. Он в правильном настроении. — Любой бы был. — Хотел бы я, чтобы мы с Кэти могли позволить себе что-то такое красивое. — В прошедшем времени, Зербровски. По сравнению с этим даже лачуга покажется замком. — Достаточно правдиво. Гарри направился к лестнице, обращая внимание, на потёки крови на стенах, как если бы они были оцарапаны. Один из детективов бросился вниз с кашлем. Гарри постарался прижался поближе к стене, пропуская его. Нехороший знак. Длинный коридор был забит людьми больше, чем необходимо. Слышалось перешептывания о телах и частях тела, несколько человек вздрагивают и задыхаются. Они были профессионалами, но оперативная группа РГРПС была ещё относительно новой. Вероятно, большинство полицейских и детективов были избитыми копами. Только Дольф и Зербровски казались настоящими профессионалами, да детектив Клайв. Он был приятным парнем. Гарри был рад, что его здесь нет. Он нашел Дольфа стоящим на коленях на коричневом ковре рядом с кроватью с балдахином. Гарри изо всех сил старался не смотреть на рамки с фотографиями на прикроватном столике или на те, что висели на стене. Некогда белая простыня на полу была залита кровью. Сначала он испугался, что это ребенок, потому что увидел под ней крошечный комочек. — Ты готов к этому? — у Дольфа было такое каменное лицо, и обычно он хотя бы поприветствовал бы Гарри кивком, но тут все было серьезно. Гарри кивнул. — Сделай это. Когда Гарри шагнул вперёд, он надел перчатки, и ковер захлюпал, как набитая губка. Он присел, стараясь не задеть колени. На первый взгляд, не будь это место преступления, Гарри сказал бы, что это кровавое жаркое, но он увидел кость - небольшая часть ребра торчала наружу, потом он посмотрел на Дольфа в поисках разрешения, и после холодного кивка начал прощупывать и трогать останки. Оно было мягким и податливым. Это был человек. Как человек мог прибегнуть к этому, он не знал. Он много чего повидал за последние несколько лет, но это было за пределами всего, что он мог себе представить. Все, что осталось, это часть плеча, немного ребер и немного мяса. Даже вампир не мог нанести такой урон. Даже безумный вампир не смог бы сделать что-то подобное, ни за что. С помощью Дольфа ему удалось перевернуть его, чтобы увидеть, что от органов ничего не осталось. В его голове возникла мысль о оборотне, одновременно посылая молчаливые извинения тем, кого он знал. Это было не полнолуние, поэтому он не мог впасть в бешенство, и даже если бы это был оборотень, только с пристрастием к людям, он был уверен, что он постарался бы убрать за собой. Оно бы съело все, ничего не оставив. Может быть. Мерлин, это было отвратительно. — Где остальная часть тела? — спросил он, прежде чем Дольф успел узнать его экспертное мнение. — По коридору налево. Каков твой вердикт? — Крайнее насилие. Я бы сказал почти голодное насилие. Зомби, питающееся плотью, не смог бы этого сделать. Что-то разорвало его голыми руками. Ничего механического не использовалось. Он был разорван на части, как если бы вы разрывали вяленую говядину. — Не оборотень? — Нет. Даже не в бешенстве. Бешенство обычно случается только в полнолуние. На самом деле, сейчас новолуние. Большинство оборотней сейчас спокойны, даже самые буйные. Кроме того, если бы оборотень сделал что-то подобное, он бы не оставил ничего, чтобы мы убирали. Я думаю, он бы все съел. — ... — Эй, это часть их культуры. — Культура, — уставился на него Дольф. — Тебе действительно нужно изучить новые культуры, Гарри. Он ткнул окровавленным большим пальцем за спину. — Иди проверь ту комнату. — Во что я иду? Там хуже? — И да и нет. — он отвел взгляд без всякого выражения, и Гарри вздохнул, собираясь с силами. Выражение лица Гарри стало каменным, когда он увидел мягкую белую аппликацию зайчика, висящую на двери. Это была одна из тех аппликаций, которые вяжут вручную. Он подпрыгнул, когда Дольф внезапно оказался у него за спиной. Открыв дверь, можно было наблюдать самою мягкую голубую детскую комнату. Все ментальные щиты Гарри сейчас подвергались испытанию. Он не хотел идти дальше. Он не хотел больше ничего видеть. Там было маленькое белое окно с занавесками, на которых были вышиты маленькие жёлтые уточки и голубые кролики. Вдоль стен раскиданы игривые изображения животных с улыбками и милыми мягкими текстурами. Кроватки не было, но была маленькая детская кровать. Было заметно, что об этом ребенке заботились, и он почувствовал облегчение и лёгкий ужас, когда не увидел крови, только на одном большем плюшевом медведе на ящике белого комода. Падающие на медведя солнечные лучи заставляли кровь буквально светится. — Ему около двух или трёх лет? Я видел фотографии. — Примерно, — ответил Дольф натянуто. — Он внизу? — Нет, это мать. Гарри нахмурился. — Тогда где он? — Пропал. Гарри поджал губы и наклонился вперёд, словно хотел положить руки на колени, но тут же остановился. Его перчатки были в крови. Гарри прошел через весь дом вместе с Дольфом, остановившись внизу, на кухне, где начиналась точка входа. Сначала отец, потом мать, а где же ребенок? Он надеялся, Мерлин, что, что бы ни случилось, отец умер быстро. Он не стал делиться своими чувствами с остальными, они бы этого не оценили. Это было жутким напоминанием о том, как погибла его семья, за исключением того, что у его монстра было узнаваемое лицо, и он не пытался съесть его семью. В гостиной стало очевидно, что от женщины осталось больше, чем от мужчины. Итак, Гарри предположил, что это означает, что мужчина был первым. Эта женщина была второй, и что? Он взял мальчика с собой живым на перекус? Он попытался использовать свой разум как Эдвард, чтобы проиграть эту сцену, все время сохраняя тишину, пока Зебровски и Дольф стояли рядом с ним. С Гарри было достаточно, и он направился через кухню к выходу. Со вздохом он стянул перчатки и бросил их в сумку проходящего мимо криминалиста. Повезло офицеру, что на нем была одна из этих хирургических масок. Наконец, он глубоко вдохнул горячий воздух, который закружился в лёгких, больше никакого металла, никакого жгучего привкуса на языке. На самом деле кровь не вызывала у него отвращения, скорее сердце разрывалось от страха за ребенка. Дольф и Зебровски уже были возле него . — Ну, какие версии? — Не плотоядный зомби. Не вурдалак и уж точно не вампир. — Почему не вампир? — спросил Дольф. — Они не могут переваривать твердую пищу. — Люди - это не еда, — напомнил Зебровски. Гарри непонимающе посмотрел на него, и мужчина, осознав свои слова, вздрогнул. — Это было глупо с моей стороны, не так ли? — Да. — Дольф и Гарри сказали одновременно. — Это не оборотень, там были бы следы, не говоря уже о новолунии и покорности. На самом деле, ходят слухи, что в новолуние ни один оборотень не заразен. Кто-то может использовать зомби в качестве орудия убийства. — Это возможно? — О да, если Аниматор достаточно силен. Можете быть уверенными. — Кто мог сделать что-то подобное? — Я не уверен, что здесь произошло именно это, — сказал Гарри. — Как бы ужасно это ни было, мне нужно, чтобы мальчик знал и мог рассказать больше. Зебровски поморщился, и Дольф ничуть не выглядел обескураженным. — Я знаю. Но кто мог это сделать? — Черт возьми, я мог бы, но не стал бы. И никто из тех, кого я знаю, точно не стал бы это делать. — Давай мне решать это, — сказал Дольф, доставая свой блокнот и выжидающе смотря на Гарри. Гарри нахмурился от такой постановки вопроса, но его ум уже перебирал возможные варианты. — Ты действительно хочешь, чтобы я назвал тебе имена друзей, чтобы ты мог спросить их, не могли ли они поднять зомби и послать его убить этих людей? — Пожалуйста. — Я в это не верю. Но хорошо, я, Мэнни Родригес, Питер Берк и... ...ох - черт. Не обращайте внимания на Питера. Он немного на мертвой стороне. Дольф смотрел на Гарри с жёстким подозрением. Жан-Клод прикрывал его во время той заварухи с Захарией. Как новый Мастер Города и для того, чтобы заявить о себе, Жан-Клод приказал, чтобы труп Захарии не только привели в порядок, но и отправили прямо в полицейский участок без всякой записки. В его гри-гри были обнаружены следы крови как минимум четырех разных вампиров. Гарри пришлось спуститься и подтвердить, что это было, поскольку никто понятия не имел. Но после этого Дольф бросал на него странные взгляды. — Ты уверен, что это все имена, которые ты хочешь мне дать? До того, как я позвонил тебе, у меня было ещё два схожих дела. Каждое рядом с кладбищем. Целующиеся подростки, бездомный, который был пьян. Все это было ясно и понятно, и дело было закрыто. Но это? Здесь нет кладбища, и нет никакой логики, которую я могу собрать воедино. Каждый раз, когда я думаю, что разобрался в этом дерьме, мне в лицо выскакивает что-то новое. Назови мне имя, Гарри. Гарри выпрямился, одно имя засело у него в голове, но будь он проклят, если назовет его Дольфу только для того, чтобы увидеть его и его отряд мертвыми. Поэтому он сделал то, что умел лучше всего. Он солгал. — Я рассказал тебе обо всем, что у меня есть. Можешь попробовать брата Питера Бёрка. Я слышал, он приедет на похороны. Я также слышал, что он более талантлив, чем Питер. Гарри не особенно нравился Питер. Он думал о зомби как о маленьких мертвых игрушках. Если бы он был жив, Гарри определенно сказал бы, что он мог бы это сделать, но кто-то убил Питера. На самом деле, кто-то убил его так хорошо, что он не мог ни говорить, ни даже давать показания. Пистолет был приставлен к задней части его мочки уха, и пуля поразила его мозг и челюсть одним точным выстрелом. Это могло быть связано с тем, что Питер был скользким дерьмом. Казалось, что у многих мужчин по имени Питер была плохая репутация. Мысли Гарри уже бегали по кругу. Он не хотел проходить через это снова. Он узнал о ней только от Мэнни. Ему сказали держаться на расстоянии, сколько бы приглашений она ему ни присылала. Она посылала приглашения всем, у кого была хоть капля таланта. Ей нравилось изучать их, смотреть, можно ли их обратить. Она была самой могущественной жрицей Вуду на Среднем Западе. Гарри удалось соврать сквозь зубы, чтобы Дольф ему поверил. Гарри назвал несколько имён более слабых Аниматоров, хотя бы для того, чтобы отвлечься от того имени, что пришло ему на ум. Когда его наконец отпустили, он только сейчас вспомнил, что его ждёт Рафаэль. Вместо того чтобы аппарировать домой, он быстро направился к своей машине. К своему удивлению, он обнаружил, что тот сидит на водительском сиденье и читает "Историю магии", и как только Гарри сел внутрь, Рафаэль вскинул голову. — От тебя исходит сильный запах крови. По крайней мере, трёх разных видов, — сказал он, оглядывая Гарри. — Это было плохо, — слабо ответил Гарри, снимая кросовки, а затем отсылая их от себя с помощью магии. У него будут новые. Он подогнул ноги и закрыл дверь, вздохнув. Кондиционер был приятен, а лесной запах Рафаэля - ещё приятнее. — Мать и отец были съедены заживо. В основном мужчина, и частично мать… — Есть ребенок? Гарри посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Он пропал. Все, что я увидел в его - чрезвычайно милой и любовно обставленной спальне - был плюшевый медведь, покрытый кровью. Это был единственный след. Мне будут сниться кошмары. Рафаэль уставился на Гарри, который прикрыл рот рукой. — Ты в порядке? — Кровь меня особо не беспокоит. Дело в том, что ребенка забрали. Черт, я даже могу справиться с обгоревшими трупами, но дети … надеюсь, он мертв. Рафаэль склонил голову. — В смерти ты не чувствуешь боли. Гарри слабо улыбнулся. —Точно. Рафаэль закрыл книгу. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты чего-нибудь поесть… — Думаю, я остановлюсь на салате, могу я попросить тебя отказаться от чего-нибудь вроде ростбифа? — деликатно спросил он. Он не мог винить Гарри. — Конечно. Я все равно люблю курицу. — он завел машину, и они отправились в путь. Отчаянная потребность медленно пробиралась через Гарри. Его кожа покрылась мурашками, как будто его схватили огненные муравьи, и все время чувствовался запах крови. Запах не исчезал. Он переместился ближе к сильному телу Рафаэля, и уткнулся носом в его плечо. Рафаэль не выказал удивления. — Пытаешься перекрыть запах в носу? — Ммм. — Гарри закрыл глаза, наслаждаясь жаром, который прожигал через рубашку мужчины. Неудивительно, что он носил открытую и свободную одежду. Рафаэль ухмыльнулся. — Ладно. — он устроился поудобнее на сиденье и обхватил Гарри за плечи мускулистой рукой. Это было приятное ощущение, хотя оно и не избавляло его от мыслей о некой жрице Вуду. Похоже, ему придется нелегко. Гарри ненавидел Вуду.