Не спится?

Во внутреннем дворе уже лаяли собаки, с которыми мы собирались ехать, и возились щенки. Я от умиления чуть не задохнулась, они такие хорошенькие! Целая свора щенят пищала и пыталась гавкать, облизывая мои руки. На охоте я случайно чуть не застрелила брата, а он любезно хлестнул моего коня по крупу, и тот унёс меня куда-то в никуда. — Сволочь! — крикнула я, уносясь от брата и лесничих. — Я тоже тебя люблю, милая сестра! — крикнул он в ответ. Мы наловили кучу зайцев и оленей, я даже победила медведя, и потом, когда мы возвращались, со стороны леса к нам выбежал человек. Он был в доспехах с гербом… с нашим? Я кое-как пригляделась. Да, это один из наших воинов. Верд приказал привести солдата и остановил коня. Я же стала принюхиваться. — Чуешь? — спросила я. — Кровью пахнет, — кивнул брат. — Я сначала подумал, что это от дичи. Ошибся. — Когда я только вернулась, я чувствовала этот же запах. — Я не хотел тебе говорить, но… люди истребляют драконов. — Да я знаю. — Чт… откуда?! — Мне Его Величество сказал. — Чего? — опешил правитель наших земель. — Тут такое дело… хех, я должна была ещё вчера сказать, но как-то из головы вылетело… Его Величество пришёл ко мне со сне и сказал, что драконов истребляют, и чтобы я не возвращалась… — И ты вернулась! Ей сам король говорит «сиди и не дёргайся», но она пришла! — Заткнись! Так вот, ещё он сказал, что уже три рода истребили. — Да, — Верд вздохнул. — Но не три, а два. Варфайры и Файрстары мертвы. — А он… твою мать… хех, Верд, всё-таки три. — Почему? — Потому что… потому что Его Величество убили. У брата дёрнулся глаз. — Что сделали? — Ты слышал. — И какого чёрта ты молчала?! Как он к тебе тогда пришёл?! — Не ори на меня! Он пришёл, когда его убивали! — Твою же за ногу, просто великолепно! Ладно, спокойно, мы просто далеко от столицы, до нас новость ещё не дошла. Вероятнее всего сейчас править будет какой-нибудь регент, или типа того, а мы… мы должны будем защищаться самостоятельно. — А если у власти теперь убийцы? — Софа, я не знаю, что делать! — сорвался Верд, тряся меня за плечи. — Вот не знаю я, и всё! Чёрт, ну вот зачем ты вернулась? Его Величество ведь явно что-то знал, а теперь… ргх, я не хочу это всё! Я устал! Видимо, с утра у него были какие-то вымотавшие его дела, на охоте он хотел просто расслабиться, и тут вот это вот. Бедный Верд. Я обняла его, гладя по голове. — Ну-ну, маленький мальчик, всё хорошо. — Да ничего не хорошо! — Ты устал, я понимаю. Сейчас мы вернёмся в замок, там хорошо пообедаем и выпьем, и ты успокоишься. — Не хочу проблемы разгребать, — обиженно хныкал брат. — Хочу девок лапать и в запой уходить, и ничем не заниматься, как раньше. — Ты ж мой бедный нервный лорд, — вздохнула я и улыбнулась. — Да, я бедный и несчастный. К нам подвели солдата. Господи, что с ним было? Весь в крови, побитый, потасканный, он в лесу будто неделями плутал. Он рухнул на колени перед Вердом. — Милорд! — Вставай, — сказал брат. — Кто ты и откуда? Почему ты весь в крови? — Я Рей, милорд. Я сопровождал милорда Каина Флейма в земли Старреев. — А, да, я вспомнил тебя. Что с тобой случилось? — На нас напали, ваша милость… я защищал моего лорда, меня сильно ранили, и, подумав, что я умер, меня бросили в лесу. — Как напали? — вмешалась я. — Кто? — Сегодня утром прилетел феникс с письмом от милорда Старрея. Говорилось, что Каин уже там, — насупился Верд. — Мой господин, я клянусь, я не вру вам! Всех солдат ранили или убили, а милорда куда-то забрали. — Куда?! — я сорвалась с коня и очутилась перед солдатом. — Где мой брат?! — Уймись! — Верд магией вернул меня на место. — Дайте ему коня! Солдата усадили на лошадь и мы двинулись в замок. Там его стали охаживать лекари, а я и Верд сидели в обеденном зале. Брат с глазу на глаз поговорил с Реем. На отряд Каина напали маги, которые способны лишить дракона сил и пленить. Я нарезала круги вокруг стола. — Сядь, не маячь перед глазами, — сказал брат, смотря на кубок вина. — Каина могут убить, как я сяду?! — А то я не знаю, что его могут убить! — Надо что-то делать. Почему Старреи отправили ложное письмо? Не разумнее ли было бы просить за Каина выкуп? — Лорд Райан не показался мне лживым, — рассуждающим тоном протянул лорд. — Вероятнее всего, его подставили. И даже если бы он похитил Каина, чтобы убить, ему бы хватило ума провернуть всё так, чтобы убить как можно больше членов нашего рода. Феникса отправил не он. — Да хрен с ним, с фениксом, где Каина искать-то?! — Я не знаю. Не понимаю… — А если он уже мёртв? Если его избивают? Если пытают? Господи, а если мы его больше никогда не увидим? — А если ты перестанешь нагнетать, я быстрее соображу, что делать! — Что тут соображать?! Надо отправить людей на поиски! — Дядя отослал почти всех людей к границам, мне некого отправлять искать Каина! — Тогда я сама пойду. — Вот это точно нет! — Или что? Верд набрал побольше воздуха в лёгкие. Выдохнул. — София. Пожалуйста, послушай меня сейчас. Я переживаю так же, как и ты. Но думать нужно головой, а не поддаваться чувствам. Дежавю. Уилл мне то же говорил. — Я придумаю, что можно сделать. И я не приказываю и не ору, я прошу тебя, останься в замке. Ты и так в опасности, раз вернулась, если и с тобой что-то случится, мне что делать? Ты меня одного хочешь бросить? Я поджала край губ и помотала головой. — Вот и хорошо. Теперь сядь и поешь. Я напишу милорду Старрею и попрошу его помочь искать Каина, вероятнее всего он пропал в их землях. — Он ведь живой, правда? — спросила я, желая услышать утешение. — Конечно он живой, — Верд поцеловал меня и магией принёс бумагу, чернила и перо. — Успокойся. Я выпила. Затем попыталась убедить себя, что Каин найдётся, что скоро всё закончится, и мы будем вместе. И потом я вернусь к Уилли и всё у нас будет хорошо. И он не сильно убьёт меня за то, что я сбежала. Проходили дни. Пронеслось две недели. Второй сын нашего отца не обнаружился. Он не появлялся в землях Старреев и тем более Спарклов. Я вся извелась, я плохо спала, ела, я уже подумывала о том, чтобы снова убежать, но мысль о том, что Верд останется один удерживала меня. Этим пасмурным утром мы с ним и Ренуаром сидели в зале, завтракая в задумчивой тишине. Мать всегда проводила утро в храмах или крипте, ну или приходила только тогда, когда уходила я. А дядя… он часто ел один. Когда он обедал или ужинал вместе с нами, то угрюмо поглядывал на Верда и меня. Уж не буду говорить о том, какое напряжение было между ним и Ренуаром, ведь родственник хотел его повесить. Мне не нравилось находиться рядом с дядей совсем уж одной. И ещё больше мне не нравилось жить в одном замке с приехавшей кузиной. Она прибыла пару дней назад. За это время мы раз триста чуть не спалили Файрлайт. Стелла очень высокая, куда выше отца. Это ей досталось от матери, которая умерла в родах. Кузина имела не слишком длинные светлые волосы, где-то до лопаток. Кроме того, у неё были кубы пресса, бицепсы, и тому подобные ярко выраженные группы мышц. Несмотря на то, что она больше меня, по физической силе мы равны. Во всяком случае, если она сломает мне левую руку, сломает свою правую. Потому нас разнимали Верд и дядя Кайрус. Он, кстати, недолюбливал дочь. Мне кажется, она ведёт себя так задиристо и хвастается передо мной фигурой из-за детских обид и попытки привлечь внимание отца. — О Каине нет вестей? — спросила я советника, жующего курицу. Он тут же проглотил большой кусок, едва не подавившись, и приложил к губам салфетку. — Нет, миледи, — ответил Ренуар. — Но люди лорда Старрея… — Ясно, — перебила я, опустив глаза к кулону и взяв его рукой, поглаживая пальцами. — Моя леди, я понимаю вашу печаль, но прошу, не убивайтесь так. — Пытаюсь я, ещё что посоветуешь? — огрызнулась я. Толстый Ренуар поджал край губ и вздохнул. Я ощутила укол вины. Взяла его руку. — Извини, я не со зла. Он мягко улыбнулся и кивнул. Верд выпил из своего кубка и объявил: — Я прогуляться съезжу. — Мне собираться? — Нет, я хочу побыть один. Да и дождь собирается, простынешь ещё. Брат встал из-за стола, коснулся губами моего лба и устремился к выходу. Я вздохнула и выпила вина. — Я волнуюсь, — призналась я советнику. — Ты плохо ешь, не заболел? — Я прекрасно себя чувствую, миледи. Я лишь переживаю за вас и за милорда. — Не надо выкать. Ты меня с детства знаешь. — Миледи… — София. Софит, если угодно. — София, — он посмотрел на меня. Я же уставилась в его добрые и мудрые серые глаза. — Тебе выпало испытать слишком много горя, меня тревожат твои нервы. Я уже который день думаю предложить тебе лекаря. Ты бледна, грустна, совсем не ешь, а по ночам вопишь и зовёшь отца и какого-то Уильяма. Я беспокоюсь за сестру моего правителя и мою леди, которую действительно знаю с детства. — Считаешь, я схожу с ума? — спросила я без тени злости или возмущения. Я и сама начала верить, что еду крышей. — Нет. Но боюсь, что это случится. — Ладно, пусть этот твой лекарь зайдёт вечером, — я впихнула в себя дольку банана. Друг отца вновь нежно улыбнулся и погладил меня по руке. Позже он ушёл разгребать какие-то оставленные братом дела. Я же, выпив ещё вина и съев пару кусочков буженины, пошла к выходу на голубятню. Хочу посидеть там. Мы с Каином в детстве часто сидели здесь и тискали голубей и фениксов. И из этого окна мы выпрыгивали, когда стали постарше и любили летать. Здесь же я пряталась от Стеллы, а Каин от Верда, когда случайно выстрелил в него из лука и срезал прядь волос на чёлке. Птицы спокойно сидели на подоконнике и перекладинках башни. Я встала у окна и вздохнула. Воздух пах грозой. На мои плечи и руки садились белые и золотистые голубки и алые фениксы. Один из них, самый толстый и наглый, птичник назвал его Аресом, растолкал своих собратьев и довольно устроился на моём левом плече. Я ухмыльнулась и погладила его по голове и спине. — Любит же тебя живность, — раздалось за мной. Я обернулась. У двери стоял дядя Кайрус, скрестив на груди руки. Арес курлыкнул, потоптавшись на месте и пристраиваясь поудобнее. Мне было слишком тоскливо, чтобы тревожиться о том, что здесь забыл дядюшка и по совместительству отчим. — Тебе тоже доброе утро, дядя, — без лишних эмоций сказала я, лаская феникса. — Что ты тут делаешь? — Разве мне нужен повод, чтобы проведать тебя? — он ухмыльнулся. Мне эта ухмылка не нравилась. — Ты совсем увяла в последнее время. — Мне кажется ты знаешь, почему. Мой отец мёртв, мой брат пропал, драконов убивают, чему мне радоваться? Дядя сделал странное выражение лица. То ли недовольное, то ли какое-то возмущённое и примесью обиды. Я отвернулась от него к окну, внутренне напрягаясь. Отчего-то интуиция вопила мне о том, что с Кайрусом надо быть начеку. Он в любой момент может вогнать мне нож в спину или шею. Арес лениво потянулся и издал какой-то недовольный звук, когда родственник сделал ко мне пару шагов. — С другой стороны, ты дома. Ты вернулась. — И ты в самом деле счастлив? Я знаю, ты не любишь меня. Зачем ты здесь? Не надо пытаться подружиться со мной, раз ты женился на жене брата и теперь мой отчим. — Я не собираюсь с тобой дружиться. — я ощутила его руки на моих плечах. Его брюшко упиралось мне в спину, затылком я чувствовала его дыхание. — Я хочу поговорить. — Я тебя слушаю. — Ты не похожа на Дарона. Ни на него, ни на Фриду. — Если ты пришёл убеждать меня в том, что я бастард, я расскажу Верду. — Я не в этом тебя убеждаю. Я говорю как есть. Ты на него не похожа. — И что? — Ты больше походишь на моего отца. Волосами, темнотой в глазах, твои крылья похожи на его. Но когда я был твоего возраста, то же самое было не у Дарона, а у меня. Я потерялась. Повернула к нему голову. — Ты о чём? — Тьма в моих глазах прошла ко времени моей женитьбы. Синие чешуйки сошли. У Дарона крылья всегда были золотыми. — я тупым и непонимающим взглядом таращилась на дядю. Он чуть улыбнулся краем губ и легонько взял меня за подбородок. — Я женился позже брата. Когда моя первая жена понесла, у него уже было двое сыновей. Я помню, мы поругались, он уехал прогуляться, выпустить пар. Я много пил. Плетясь к своей спальне, я случайно вошёл к твоей матери. Мои мрачные мысли взяли верх и я сделал то, что напрашивалось. — Чт… ты… ты… она… — Справедливости ради замечу, что она спала и не знала, что я сделал. Спустя месяц узнали, что она ждёт ребёнка. Тебя. Я пошатнулась и едва не выпала в окно. Кайрус держал меня за плечи. — Тёмная часть магии, что проявилась в твоих волосах и глазах, моя. Не Дарона. — Не говори, что ты… ты… — Твой отец не он. А я. — я едва дышала. Матушка, которую я всегда считала образцом нудной высокой морали, родила меня от брата мужа. Мой мир рухнул. — Ты моя дочь, София. — Нет! Не может быть такого, нет! — Ещё как может. — Замолчи! — мне спёрло дыхание. — Молчи, не смей мне говорить этого! — В юности со мной случались подобные истерики, — фыркнул он. — Ты врёшь! Т-ты всё врёшь! Арес захлопал крыльями, пытаясь отпихнуть Кайруса. Тот сдёрнул феникса с моего плеча и выкинул в окно. Птица возмущённо что-то выкрикивала, влетая обратно и садясь ко мне. — Да заткнись! — рыкнул дядя, замахиваясь. Я молча схватила тяжелого Ареса, прижав к себе, и шагнула к двери. — Куда ты? — спросил он. — Не твоё дело! — Разве так говорят с родным отцом? Из груди вырвался всхлип. Я остановилась, выпустив феникса, и сползла по стене на пол, хватаясь за голову. — Ты врёшь… я не верю… м-мой папа не можешь быть ты… — От того, что тебя растил Дарон, ты не избавишься от моей крови. — Я тебя ненавижу, — заплакала я. — Почему я? Почему ты так уверен? Почему мама… — Фрида подозревала, что тебя могли перепутать кормилицы. Но на свадьбе я ей рассказал. Она, в отличье от тебя, реагировала спокойнее. А ей досталось больше. — И ты гордишься тем, что новая жена не злилась, что ты изнасиловал её? — Разве я сказал, что горжусь? Я только подчеркнул, что тебе не мешало бы поучиться у матери сдержанности. — Да пошёл ты знаешь куда?! — закричала я в порыве гнева, вскочила и сжала руки в кулаки. — Ты… ты… да ты… — Ну, кто? Давай, скажи. Ударь, я вижу, хочешь. Ты только утвердишь мои слова в том, что у тебя мой характер. Я всхлипнула и пнула стену. Я бесилась. Я не хотела ничего. Мой папа — совсем мне не папа… почему я? За что? Кайрус приблизился и взял меня за руки. — Пойдём. Матери нужно сказать, что ты теперь знаешь. — Выбрось меня из окна, — всхлипнула я. — Дай умереть. — Нет. Не могу допустить смерти старшей дочери. Старшей. Вспоминаю, как отец… как тот, кто меня вырастил, рассказывал, что матушка родила меня раньше срока на месяц. Ренуар говорил, что он мною очень дорожил, ведь беременность была тяжёлой, я могла умереть, и что во время родов он себе места не находил, и бедный советник носился за своим лордом по пятам и давал успокоительные капли. А лорд Дарон Флейм отказывался и всё порывался вломиться в покои жены, хоть и не мог ей тогда ничем помочь.