Важнее гордости

      Лапы кустарника невдалеке начинают едва различимо шевелиться вразнобой с ветром. Точёные пальцы проводят по резному дереву беседки, легко нажимая на несколько деталей витиеватого узора — дверца тайника без единого звука отходит в сторону, и Фэнмянь осторожно извлекает оттуда несколько свитков и книгу, страницы которой надёжно защищены от дождя кожаным переплётом. Он трепетным движением оглаживает улетающую в небеса сказочную птицу, что сам вытеснил однажды почти вслепую от слёз, и прижимает к себе рукописи. Шёпот дождя заглушает сорвавшийся с губ дрожащий выдох.       За малахитовой завесой совсем рядом мелькают два крадущихся рука об руку угольных силуэта, поэтому мужчина быстро отворачивается, а когда вновь обращает лицо к выскользнувшим из-за деревьев юношам, на нём уже читается лишь непроницаемое спокойствие. Их волосы похожи на танцующих смолянистых медуз, с одежд ручьями стекает влага, а глаза сияют ярче звёзд. От вида этих взглядов, мраморно-белых от предрассветной прохлады и ледяного ливня едва ли не сросшихся пальцев, шальных улыбок душа поёт, отдаваясь светлой болью.       — Глава Цзян. — окликает его Вэнь Сюй — Прежде чем вы перейдёте к делу, я подумал, вам стоит узнать: та комбинация, о которой А-Чэн спрашивал вас сегодня, означает не расставание, а предложение связать судьбы.       Что? Фэнмянь еле удерживает себя от того, чтобы переспросить: он достаточно уверен как в своём слухе, так и в своём рассудке, чтобы поручиться: Вэнь сказал именно это. Чуть склонить голову, чтобы длинные ресницы скрыли, как расширились глаза. Небо. Как же глупо всё тогда вышло. Несколько мгновений спустя всё же удаётся восстановить дыхание и ровно произнести:       — Благодарю, что рассказали, Молодой Господин Вэнь. — он обводит юношей внимательным взглядом и, обращаясь уже к обоим, интересуется — Мне следует поздравить вас?       Лезть не в своё дело не хочется, и всё же следует убедиться, что любовь этих двоих не выльется в сопровождаемый разрывом множества партнёрских связей между кланами или требованием казнить ослеплённых своим чувством политический скандал, а то и в кровопролитную войну.       — Да. — смело отвечает Наследник Вэнь, привлекая к себе моментально сжавшегося нашкодившим щенком А-Чэна и обнимая его за плечи.       — Если брак тайный, могу только пожелать вам счастья…       Не успевает он продолжить, как А-Чэн с нерешительной улыбкой поднимает влажно заблестевший взгляд и твёрдо обещает:       — Мы не наделаем глупостей.       Фэнмянь украдкой сжимает зубы, не давая чувствам беспорядочно обращаться в слова: перед ним не А-Сянь, с которым они теперь самые близкие на свете люди — спонтанные излияния души будут попросту неуместны. Но как-то отреагировать всё же стоит, поэтому он сдержанно произносит:       — Хорошо. Вы поступили разумно. — и тотчас переводит тему — Мне тоже есть, чем с вами поделиться.       Выпустив рукописи из объятий, мужчина кладёт их на тот небольшой участок столика, докуда не достают косые брызги.       — В юности я помогал одной своей подруге искать способ предотвратить ваше родовое искажение ци. — оба юноши смотрят на него со смесью надежды и шока, а он продолжает, старательно контролируя голос, — Она погибла прежде, чем успела закончить поиски, но наработки, возможно, будут вам полезны.       — Вы позволите взглянуть? — голос Вэнь Сюя чуть не даёт петуха.       Глава Цзян нажимает на несколько элементов скрепляющей переплёт книги застёжки — та бесшумно открывается. Юноша подрагивающей рукой перелистывает несколько словно обгрызенных, хранящих следы копоти страниц, исписанных каллиграфическим почерком, который он часто видел, просматривая письма из Ордена Цзян, и другим, что весь вразлёт, но при этом столь же легко читается: выписки из трактатов, часто совершенно незнакомых авторов, причём даже не юньмэнских — А-Чэн, за месяцы их близости успевший всю родную библиотеку проштудировать на предмет хоть малейших упоминаний искажения ци, и тот поражённо затаивает дыхание — рассуждения, формулы — у них с А-Цин и половины этого нет!       — И вы отдадите их мне? — даже не верится.       Цзян Фэнмянь невесомо улыбается краешком губ:       — Считайте это моим свадебным подарком.       После он показывает, как открыть каждый из свитков и предупреждает напоследок:       — Глава Вэнь знает об этих текстах, но он в своё время ясно дал понять, что не хочет, чтобы их использовали, даже попытался собственноручно уничтожить.       — Он совсем дурак?! — хмурится А-Чэн.       — Он умалишённый. — мрачно ухмыляется Сюй, отвечая на прощальный поклон мужчины.       Когда они с любимым входят под сень деревьев, посерьёзневший Чэн-эр заглядывает ему в глаза:       — Сколько у нас времени?       Вэнь светло улыбается, заворачивая в длинный плащ свои сокровища:       — Годы, сердце моё. Проводишь немного?       А-Чэн небольно пихает его в плечо, запрыгивая на Саньду:       — Сам-то как думаешь?       Они пролетают часть пути, со смехом гоняясь друг за другом, с помощью духовной энергии перенаправляя струи дождя прямо в лицо другому и выделывая лихие фигуры в воздухе, а когда солнце поднимается над горизонтом, превращая редеющие капли в бриллианты, влюблённые надолго растворяются в прощальном поцелуе, а затем А-Чэн поворачивает назад. А Вэнь Сюй устремляется в Безночный Город: им с А-Цин ещё надо успеть надёжно спрятать рукописи и обсудить план, пока не позовут к очередному пациенту целительницу или не потеряют наследника.