По тонкому льду

Пытка. Адская пытка. Невысказанные чувства клокочут в груди, как раскалённый гейзер. Первое чувство — непонимание. Д.М.: Ань, я тебя чем-то обидел? Второе — вина. Д.М.: Ну не получилось сегодня, я же не могу все бросить Третье — злость. Д.М.: Может, хватит уже молчать? Д.М.: Я не вижу ни одного повода выключать телефон Четвёртое — ревность. Д.М.: Ты не одна, да? Даниил и сам не знает, чего хочет добиться этими сообщениями. Хоть какой-нибудь ответ от неё — а дальше он все разрулит, и жизнь вернётся в привычную колею. — Дань, ты, может, скажешь что-нибудь? — сердитый шёпот Этери возвращает его к жизни. Дурацкая, скучная обязаловка — обсуждение контрольных прокатов с федрой. У него нет ни сил, ни желания слушать, как они перетирают одно и то же: Щербакова не в форме, Усачевой нужны ультра си, дай бог, чтобы Трусова так же выступала на соревнованиях… «Я вам что, волшебник?» — Даниил сердито сжимает кулаки, почти до крови впиваясь ногтями в ладони. Он очень вяло участвует в разговоре, ограничиваясь односложными ответами и короткими «Да, будем работать». Знали бы они, что в голове сейчас совсем не прокаты, а эта ее улыбка, которую Аня так демонстративно подарила другому парню. Кто знает, может они сейчас… — Даня, — снова одергивает Тутберидзе, когда он в очередной раз игнорирует обращённую к нему реплику. — Да, сейчас, — одними губами отвечает он, и, вдохнув поглубже, говорит уже для всех, — Дорогие коллеги, прошу прощения, вынужден вас покинуть. Если лично ко мне у вас остались какие-то вопросы, можно задать их сейчас. Даня отмахивается от Этери, сердито буравящей его взглядом и, попрощавшись со всеми, уходит, жалея, что не сделал этого в самом начале встречи. Теперь — к ней, надеясь, что игнорировать его при личном общении у чертовой девчонки просто не хватит пороха. Сердце бьется, как сумасшедшее, хочется перейти на бег, но он замедляет себя, медленно и подробно фиксируя каждое действие: Выйти из переговорки (постараться не хлопнуть дверью) Пройти по коридору (не бежать) Свернуть на лестницу и подняться на третий этаж (нет, на лифте нельзя, нужно растянуть время, чтобы немного успокоиться). В каком-то десятке шагов — дверь ее номера. Пройтись — до окна и обратно (подумать, что ей сказать). Даниил оборачивается на тихий скрип открывающейся двери. На смену волнению приходит ледяное оцепенение: из комнаты Ани выходит тот самый парень, которому она улыбалась за ужином. Она провожает его той же самой очаровательной улыбкой. Как в замедленной съёмке из романтического фильма. — Убил бы… — проводив парня недобрым взглядом, цедит он себе под нос, плохо понимая, кого имеет в виду: себя, ее, этого бедолагу или всех троих сразу. Пожар ревности, до этого момента лишь касавшийся обнаженного сердца язычками пламени, разгорается с новой силой, опаляя, сжигая его дотла. Плохо понимая, что происходит, он бредёт в свою комнату на трясущихся ногах. «Незаменимых нет, дорогуша», — ехидный внутренний голос упивается его расстройством. Если сцену в столовой он хоть как-то мог объяснить ее глупым желанием заставить его ревновать, то это… не специально же она караулила его возвращение с собрания, чтобы именно в этот момент выпроводить парня из своей комнаты. В двух шагах от ее двери Даниил понимает, что не может в нее не постучать. — Ань… — девушка открывает ему и замирает в удивлении. — Даниил Маркович, с вами все хорошо? — она обеспокоенно проводит холодными пальцами по его лицу. Прикосновение кажется Дане мучительной пыткой, и он грубо отстраняет ее руку. — Ты одна? — Аня отходит на пару шагов назад, пропуская его в комнату. Она разводит руками: как видите. Даниил беглым взглядом осматривает помещение. Взгляд сразу цепляется за маленького белого мишку на ее кровати. Он подарил его, кажется, после самого первого совместного старта. На лице мужчины проскальзывает довольная усмешка: «Как ни крути, а у меня фора в целых семь лет», — думает он. Но счастье улетучивается быстро: на столе стоит огромный букет алых роз, и что-то внутри подсказывает ему, что цветы не от фанатов. — От кого веник? — вопрос вырывается сам собой. Она улыбается: — Я обязательно передам Марку, как вы обозвали его подарок Саше. — А твой даже цветов не принёс? — презрительно усмехается Даня. Аня даже не сразу понимает, о ком идёт речь, сосредоточенно морща лоб. Но он воспринимает ее замешательство по-своему: — Сегодня ты точно заслужила Оскар. И сейчас, и в столовой — просто великолепная игра. — А, вы о Жене, да? — догадывается девушка, игнорируя его подкол. Даниила почему-то выбешивает даже то, как имя «Женя» звучит из ее губ. — Мне не очень интересно, как его зовут, — хмурится он. Конечно, имя фигуриста прекрасно ему знакомо, но гораздо проще воспринимать его как «того парня» или «того урода», в зависимости от контекста. — Женя пришёл без букета, — Аня пожимает плечами, и тут же добавляет с лукавой улыбкой, — Как и вы, кстати. «Поздравляю, ты идиот», — тут же резюмирует он в своих мыслях. Глупее ситуации придумать нельзя: предъявлять, что какой-то другой парень не подарил букет, когда сам в жизни не принёс ей ни одного цветочка. Пробормотав что-то вроде «Я вообще случайно к тебе зашел», он присаживается на край ее кровати, обхватив голову руками и нервно перебирая волосы на затылке. — Ну, хватит уже дуться, — Аня садится рядом и примирительно прислоняется плечом к его плечу. — Ну и что он здесь делал? — глядя на неё исподлобья, он задаёт самый волнующий вопрос. — Мы занимались химией. У меня проблемы с домашними заданиями, — спокойно объясняет она, не отводя взгляд. Даниил закатывает глаза: — Получше не нашлось репетитора? — ядовито спрашивает он. Аня непонимающе хмурится: — Не надо со мной разговаривать в таком тоне. Но у него больше нет сил поддерживать светскую беседу. — Я хотя бы с тобой разговариваю! — возмущённо возражает мужчина, — А ты со мной? Скажи, зачем тебе телефон? Для красоты? Не отвечать три часа — это нормально? — Два часа, — с деланным равнодушием она пожимает плечами. — Хорошо, два. Зачем это все? — пытливо заглядывая ей в глаза, он в волнении хватает ее руки, — Сцена в столовой. Ты хотела, чтобы я ревновал? Хорошо. Я ревную. Я тебя ревную. Я дурак, идиот, это чувство совершенно иррационально, но я, блять, ревную! Довольна? — Даниил закрывает лицо руками от волнения и какого-то внезапно охватившего стыда. Молчание затягивается надолго. Предусмотрительная и тактичная Аня предпочитает не лезть на рожон, напряженно рассматривая комнату, как будто внезапно увидела в ней что-то интересное. Потом, как любой человек в неловкой ситуации, берет в руки телефон — без какой-либо цели, хотя бы просто полистать меню, чтобы было куда смотреть. Заметив это, Даниил тут же пугается: — Господи, только не надо сейчас читать мои сообщения, — девушка тут же заинтересованно открывает чат, и Даня хватается за свой телефон, — Я сейчас все удалю. Аня смеется: — Останутся уведомления. Чертыхнувшись, он пытается выхватить у нее мобильник: — Живо дай его сюда! — «Вредная, невоспитанная девчонка», — она передразнивает его сообщения, уворачиваясь от цепких пальцев хореографа, — «Завтра будешь бегать, пока не посинеешь». Даниил Маркович, завтра нет тренировки. — Мне было плевать на объективную реальность, я злился, — отмахивается он, — Все, хватит читать, ну пожалуйста. Девушка убирает телефон. Потом, как-то особенно нежно улыбнувшись, кладет голову ему на плечо: — Ладно вам уже, я скучала… В этом вся Аня — довести до белого каления, возмутить до глубины души, вывести на эмоции, — а потом отпустить, как будто ничего не произошло. Даниил очень хочет хотя бы раз позлиться на нее подольше, но… «Кто знает, малыш, сколько еще мы так протянем», — с сожалением думает он, понимая уже, что рано или поздно встанет вопрос ребром: или перейти на новый уровень отношений, или… Он крепко обнимает ее одной рукой: — Я и злился, и скучал. Свалил с этого дурацкого собрания, завтра Этери меня придушит. — И придётся мне работать с новым хореографом… — вздыхает Аня, задумчиво вырисовывая тонким пальчиком какие-то узоры на его коленке. — Ты опять? — он перехватывает ее руку и в волнении ее сжимает, — Не надо нам новых…никого. Слышишь? — Не надо. Хорошо, — спокойно соглашается она, поудобнее устраиваясь в его объятиях и довольно улыбаясь. Дане очень хочется закончить вечер чем-нибудь приятным, чтобы в памяти осталась не злость, а та безумная нежность, которую он испытывает прямо сейчас. Он, недолго думая, предлагает: — Кофе хочешь? — Закажем? — в радостном предвкушении отзывается Аня. — Можем, в принципе, выбраться в город, — Даниил задумчиво пожимает плечами. Все равно все слишком заняты празднованием окончания прокатов, чтобы обратить внимание на их отсутствие. Наверняка, все собрание полным составом уже переместилось в ближайший ресторан, а спортсменам до них дела нет. — Я пешком никуда не пойду. Ноги болят, — хмурится девушка. — Господи, ты из меня веревки вьешь, — возмущается хореограф, — Хорошо, возьму каршеринг. — Другое дело. Мне нужно одеться. — Я понял, уже ухожу. Уже на пороге он оборачивается и тихо просит: — Распустишь волосы?