В любви все возрасты проворны

      — Сириус, что на тебе надето? — удивилась миссис Уизли, узрев проскользнувшего в гостиную хозяина дома. За всего несколько часов сна он ещё не до конца отошёл от огневиски, зря выпитого под утро с Чарли и Джорджем, и теперь жадно налегал на воду.       — Молли, не поверишь — одежда.       Комната раздалась дружным озорным смешком, а миссис Уизли недовольно сдвинула брови. Гермиона прервалась в разговоре с Тонкс, чтобы вместе со всеми осмотреть Сириуса. Сегодня он предпочёл сменить привычные брюки и рубашку на нечто совсем неожиданное: чёрные кожаные брюки и белую футболку, которая позволяла выставить напоказ татуировки на его шее, груди и жилистых руках. Он остался верен лишь своей коричневой жилетке, расстёгнутой на груди, и кожаным ботинкам чука ей в тон.       «Чёрт! Какой же он горячий…» — голодно сглотнула мисс Грейнджер. Она пожирала Сириуса бездонными глазами, но тут же мысленно отчитала себя за это. За последние две недели вожделение в ней превратилось из ощутимого в едва контролируемое. Любовь и желание бурлили в её крови и пьянили сознание. Собственные порывы и фантазии начали пугать Гермиону, но она гнала их прочь, боясь выглядеть подозрительно и нелепо в глазах друзей. Как и пока боялась признаваться обо всём этом Сириусу.       — Что это за одежда? — Молли явно не разделяла мнение ни своих детей, ни уж тем более Гермионы. — На кого ты похож?       — Насколько я помню — на мать. Только нос у меня от отца. — Сириус очертил пальцем свой гордый профиль.       Очередную волну смеха перебил мистер Уизли. Он с искренним любопытством изучал Сириуса, который развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и лениво забрасывал в рот приготовленные эльфами обеденные тарталетки с курицей и грибами.       — На днях я видел фотографии людей в подобных вещах в одном из журналов, что поступили в наш отдел. На него наложены чары внезапного бешенства. Любой прочитавший этот журнал магл начинает проявлять странное поведение: отращивать длинные волосы и бороду, или вообще сбривать всё налысо, носить рваную одежду и делать себе татуировки, слушать кричащую и рычащую музыку… Как же он называется?.. Ах да, «The Rolling Stones». Они ещё держат на обложке эти странные плоские… гитары, кажется? Со шнурами внизу...       — Да, Артур. Электрогитары, — уточнил Сириус со знанием дела, чем заслужил удивление молодёжи, а от Гарри с Гермионой — тихий восторг и гордость.       — Да, точно! — обрадовался Артур тому, что услышал знакомое магловское слово.       — А мне нравится. Тебе идёт, Сириус, — невзначай сказала Джинни, и Блэк благодарно подмигнул ей.       — Да, — поддержал и Гарри. — Я точно могу с гордостью говорить всем, что у меня самый крутой крёстный.       Тот сразу же задрал подбородок и лукаво произнёс:       — Слышала, Молли? «Самый крутой крёстный». Это про меня.       — Самый непутёвый крёстный — вот кто ты, — пробурчала миссис Уизли.       — Не завидуй, дорогая кузина, — самодовольно отмахнулся Сириус в сопровождении очередного смешка аудитории. — Кстати, о гитарах. Как-то скучновато здесь без музыки.       Хозяин Блэк вскочил со стула и принялся выискивать из своей коллекции виниловых пластинок ту, которая пришлась бы ему по душе этим ясным рождественским полднем. Его поиски заняли не более десяти секунд, и спустя столько же времени в проигрывателе заиграла «Perfect Strangers» от «Deep Purple».       Сириус начал тихо подпевать, и Гермионе показалось, что с его приходом в гостиной и правда стало веселее. Музыка не только мгновенно ускорила для присутствующих отходняк от вчерашней вечеринки, но и вскоре созвала из спален всех остальных, кто по-прежнему прятался в своих кроватях. Постепенно хозяева и все гости вновь собрались вокруг праздничного стола для позднего обеда, плавно перешедшего в ужин.       Когда десерт был расхвачен и удачно поглощён, гости разделились на группки по интересам. Артур, Перси, Римус и Ришар Делакур обменивались историями применения волшебства не по назначению, потягивая вино у камина. В это время Молли, Флёр, Аполлин Делакур и Анджелина Джонсон развлекали на диване Тедди, а Габриель кружилась рядом в танце с Тонкс и женой Перси — Одри. Сириус, Чарли, Билл и Джордж склонились над столом, обсуждая новые тенденции в моде и музыке за бутылкой медовухи, а Гарри, подслушав их разговор, подозвал к себе Джинни, Гермиону и Рона и утащил их в спальню Сириуса, где он ночевал с крёстным до завтрашнего отъезда французских гостей.       Девушки удобно уселись на огромной пружинящей кровати, а мальчишки расположились в креслах напротив.       — Я хотел обсудить с вами кое-что, — Гарри говорил тихим голосом, будто боялся, что их всё равно могли услышать в гостиной с пятого этажа. Поддержав его интригующий конспираторский настрой, ребята склонились к нему поближе. — Как вам новый стиль Сириуса?       — Модно, современно… Почему бы и нет, — пожала плечами Гермиона, изо всех сил притворяясь, что не имеет к этому никакого отношения.       — Угу, — напряжённо почесал лоб Поттер и неожиданно заявил: — Мне кажется, у него кто-то появился.       Гермиона громко сглотнула. Её ладони резко вспотели от строгости в тоне, с которым Гарри произнёс свою неожиданную новость. Она лихорадочно пыталась сообразить, как и когда Сириус успел проколоться, а Гарри не стал дожидаться ничьих расспросов и начал объяснять всё сам.       — В последнее время с Сириусом что-то... не так. Он всё чаще где-то пропадает, каждый раз говорит мне, что у него важные сделки с какими-то новыми торговцами. А потом он возвращается домой с какой-то дурацкой шизанутой улыбочкой и стеклянными глазами, и всё время смотрит будто сквозь предметы и сквозь меня, когда я с ним говорю. Иногда мне вообще кажется, что он меня совсем не слушает, а витает где-то в облаках.       Рот Рона изогнулся в забавной ухмылке. Джинни изучала своего парня с почти безумной улыбкой на лице и не могла поверить в то, что он наконец-то начал различать проявления влюблённости у других людей. И только Гермиона боялась того, что могло последовать дальше в рассказе Гарри. Она набралась храбрости и осторожно уточнила у него:       — Что-нибудь ещё… «не так» в поведении Сириуса?       — Да. У него вдруг появилось много новых увлечений, до которых ему раньше не было никакого дела. Я будто живу теперь с каким-то подростком-переростком! — негодовал Гарри, хотя друзья пока не понимали причину. — Он стал прихорашиваться, как павлин. Не вылазит из ванной по три часа. Оборудовал на чердаке тренажёрный зал. Торчит там каждое утро и раскачался уже почти как Чарли. Вы обратили внимание? — Гарри показал невидимые изменения на себе, которые на Сириусе было сложно не заметить. — А в библиотеке он установил телевизор с ДВД-проигрывателем и вывел два новых стеллажа с кучей фильмов и новых музыкальных пластинок... Теперь у нас дома всё время только и слышно говорящий телевизор или играющий проигрыватель.       — Ничего, зато у него хороший вкус в музыке: «AC/DC», «Black Sabbath», «Deep Purple». Элвис и Синатра под настроение… — спокойно подметила Джинни, ведь частенько свидетельствовала всё перечисленное вместе с Гарри.       — А как тебе его пение? — покосился он на неё.       — Сириус поёт?! — поразилась Гермиона.       — Да ещё и как! — хохотнула Джинни. — Он спокойно мог бы зарабатывать себе этим на жизнь.       — Ага, — кивнул Гарри с намного меньшим энтузиазмом. — Сначала всё начиналось втихаря на кухне или в ванной с каких-то напевов про ведьмочек, вейл и русалок. Я таких раньше не слышал. Но на днях, например, я застал его за пением «Kiss», когда он натирал свои ботинки воском. Когда его «I Was Made For Lovin' You» донеслось до меня с прихожей в ванную на третий этаж, я чуть не выпал в осадок.       Ребята дружно засмеялись, представляя себе чудесную картину распевающего по всему дому Сириуса. Однако Гарри выглядел озадаченным, наблюдая за ними. Он прекрасно знал, что было «не так» с его крёстным в последнее время. Но чтобы принять правду, он почему-то должен был услышать подтверждение от кого-то ещё и решительно спросил:       — Все эти резкие изменения значат, что у него кто-то есть, да? Поэтому он такой странный?       — Странный? — почти завопила от удивления Джинни. — Да с ним всё нормально, слава Мерлиновым усам! Он просто влюбился!       — Что?! — запищали Гарри с Роном в один голос, шокированные таким объявлением.       Гермиона почувствовала, как не сдержалась, и её лицо бросило в краску. Она только надеялась, что освещение в комнате было достаточно тусклым, чтобы друзья ничего не заметили.       — Что значит «влюбился»? — наивно удивился Поттер. — В кого?       — Откуда я знаю, в кого? — простонала Джинни. — Зная Сириуса, могу предположить, что в какую-нибудь жгучую красотку, при виде которой все оборачиваются в толпе. Может, даже в маглу, судя по его расцветшему пристрастию к их культуре. Но на этом я бы не настаивала. Он увлекался магловской музыкой, мотоциклами и прочим ещё со школы.       — Что? — похоже, Гарри не ожидал услышать, что у крёстного всё могло быть настолько серьёзно, и потерял дар речи. Как и Гермиона, которая теперь побагровела не только от страха, но и от необъяснимого чувства тупой ревности к выдуманной «жгучей красотке» рядом с её бесценным Сириусом.       — Откуда ты столько знаешь про него? — спросил Рон у сестры с нескрываемым подозрением в голосе.       — Я просто не настолько слепая и глухая, и действительно слушаю его, когда он что-то нам рассказывает. Чего и тебе советую — это не просто интересно, но часто и познавательно.       Пока младшие Уизли грызлись между собой, Гарри вдруг перевёл на Гермиону потерянный взгляд и тихо спросил:       — Ты тоже думаешь, что он влюбился?       «И я даже знаю в кого», — подумала Гермиона, но никогда бы не осмелилась так просто сказать об этом Гарри. И это терзало ей душу, потому что она презирала себя и Сириуса за то, что они обманывали его. Её тошнило от себя самой за то, как грязно она врала другу прямо в лицо, но ничего не могла с этим поделать. Она стала зависима от Сириуса и теперь боялась потерять то, что обрела с ним, и не успеть вкусить то, что ещё ждало их впереди. Она неуверенно ответила:       — Я не могу утверждать наверняка, но… Похоже на это. Ты… не рад за него?       — Я?       Гарри ранее никогда даже не приходила в голову мысль о том, что его крёстный мог быть влюблён. Да, он видел Сириуса в воспоминаниях Снейпа. Видел, насколько он был хорош собой и какой популярностью пользовался в своё время у нежной половины Хогвартса. Поттер также прекрасно знал, что Бродяга обожал женскую компанию и после возвращения из Азкабана не упустил возможности наверстать упущенное с красавицами, которых обычно с лёгкостью цеплял где-то в барах, клубах или даже просто на улице. Но все эти знакомства были настолько случайными, что никогда не длились дольше одной встречи и одной мимолётной ночи. Сириус никогда не рассказывал никому о своих многочисленных любовных похождениях даже хвастовства ради, и уж тем более никогда не приводил своих барышень домой. Гарри давно привык именно к такому раскладу всех его отношений и теперь не мог поверить, что в их жизни мог появиться кто-то ещё. Что Сириус мог любить ещё кого-то, кроме него — что Сириус вообще мог по-настоящему полюбить кого-то и связаться серьёзными отношениями.       — Я не знаю… Да, навер… Подождите, — Гарри осёкся и развёл руки в успокаивающем жесте, будто все здесь были так же напряжены, как он. — Вы и правда думаете, что это любовь? Это же Сириус. Все же знают, что он бабник. Что изменилось в этот раз?       Гарри зачем-то пытался убедить девочек и, самое главное, себя, что они просто неправильно всё поняли. Гермиона предпочла промолчать и, чтобы не сболтнуть ничего лишнего и не отравлять своё же собственное счастье внезапными глупыми сомнениями, старалась не задумываться о его словах, которые, казалось, прожгли её грудь насквозь.       — Ты же сам только что перечислил нам, что изменилось, — вздохнула Джинни. — Естественно, Сириус всё время втихаря заводит себе интрижки. Но не каждый раз он так заметно для кого-то меняется. Короче! Мужчины настолько меняются только тогда, когда по-настоящему влюбляются. Гермиона, правильно я говорю?       Гермиона поспешно кивнула. Впервые в жизни она от всей души желала иметь в подругах какую-нибудь глупышку, а не Джинни, которая знала почти всё обо всех.       — Откуда ты столько знаешь о мужчинах? — снова возмутился Рон, но Джинни проигнорировала его комментарий и осторожно взяла остолбеневшего Гарри за руку:       — Чего ты так переживаешь? Это же хорошо. Сам подумай: что, если Сириус наконец-то счастлив? Разве ты не рад за него?       Снова этот странный вопрос, ответ на который Гарри будто не мог знать наверняка. Он ещё не успел забыть тот угрюмый, пьяный беспорядок, каким был Сириус несколько лет назад по возвращению в отцовский дом, и, конечно, больше всех радовался тому, что крёстный вернулся к нормальной жизни. Но именно сейчас Гарри практически не узнавал Бродягу, и в глубине души такие резкие изменения пугали его.       — Да, я рад. Но только, если он и правда счастлив с этой… женщиной. И если она… нормальная.       Волнение кувыркнулось у Гермионы в животе. Она смущённо отвела взгляд на медленно падающий снег за окном — не хотела смотреть на Гарри, которому каждое слово о новой женщине Сириуса давалось с таким невыносимым трудом.       Джинни засмеялась:       — Нормальная или нет — это не нам решать. Сириус — мужчина той ещё натуры. А если ты и правда переживаешь за него, то лучше спроси у него лично.       — Зачем спрашивать? — воскликнула Гермиона, чем почти напугала друзей. Она взяла себя в руки и сдержанно пояснила Гарри: — Он сам разберётся. Я уверена, когда он будет готов, то расскажет тебе всё сам.       — Ну, или так, — согласилась с подругой Джинни. — В любом случае, его личная жизнь — не наши проблемы.       — Это точно, — пробубнил Рон с уловимой завистью в голосе.       — Ладно, идёмте уже вниз. — Гарри шатко поднялся с дивана и с озабоченным видом поплёлся в коридор. Друзья последовали за ним и вскоре снова влились в праздничный балаган в гостиной.       Всеобщее веселье продолжалось почти до утра. Но после разговора с друзьями Гермиона никак не могла отключить беспокоящие её мысли и полноценно принимать участие во всех последующих дискуссиях и развлечениях. Притворившись уставшей, она покинула гостиную одной из первых и отправилась прямиком в кровать, чтобы избежать дополнительных обсуждений о Сириусе с Джинни, пока подруга не вернулась в их спальню. К своему счастью, Гермиона на самом деле уже слишком устала и быстро уснула, так и не успев ещё больше углубиться в бесполезные переживания о своих любимых мужчинах.