Маленький мальчик сгорбился на кровати, прижимая к себе коленки и глотая слёзы. Страшно было произнести любой звук. Ладошки были крепко прижаты к ушам, но даже это не помогало услышать тишину. Родительские крики доносились до второго этажа, где находились детские комнаты. Мальчишке казалось, что если папа и мама закричат чуточку громче, то дом разрушится в щепки и всех завалит обломками. Маленькие слёзки текли по щекам кривыми дорожками, но мальчик усердно пытался от них избавиться.
Наконец, когда голоса утихли, появились силы спрятаться под одеяло и попытаться заснуть, но внезапно услышанные шаги сковали тело леденящим страхом и пришла идея притвориться спящим. Дверь с тихим скрипом отворилась и так же закрылась.
— Майки? — это был голос мамы. Она подошла к кровати и села на неё, собираясь притронуться, но старательно скрывающее дрожь тело заставило убрать руку. Мальчик услышал всхлип, но уже не свой. Кровать прогнулась от движения и Майкл услышал, как мама заплакала. — Прости меня, — шёпот мамы раздался по комнате, а её слёзы падали на одеяльце сына. Ещё минут пять Клара тихо плакала, пытаясь себя успокоить и когда она смогла это сделать, наклонилась и поцеловала мальчишку в лоб. — Сладких снов, Майки.
•
Парень моргнул. С тяжёлым вздохом и ноющей спиной он поднялся с кровати, пытаясь отойти от сна. Воспоминания самовольно лезли в сознание и поделать с этим Майкл ничего не мог. Голова гудела, а нарастающие крики отца никак не улучшали ситуацию; хотелось плакать от боли. По некой традиции в груди просыпалась ненависть ко всему и всем. Отчаянно хотелось ненавидеть вечно недовольного отца, свалившую в неизвестность мать с младшими детьми, ебучую учёбу и нахрен не сдавшуюся ему работу в пиццерии отца. Майкл хотел просто уснуть и никогда не проснуться, но даже этому плану никогда не дано было бы случиться. Отец чёртовы полчаса долбил в дверь, сопровождая каждый удар угрозами и криками. Зная, что его ждёт, Майк не особо горел желанием выходить, но если не открыть станет только хуже и придётся снова брать больничный, оправдываясь тем, что «подрался». Помереть со смеху можно. — Майкл, мать твою, Афтон, если ты не откроешь эту гребаную дверь в течение двух минут, я сломаю её об твою морду, а оставшиеся доски запихаю в твой зад! — в следующую секунду послышалось движение замков в двери и она открылась. Не успел Майкл сказать и слова, как в лицо прилетел кулак и он отшатнулся, рефлекторно прижимая руку к поврежденной конечности. Уильям довольно хмыкнул и наказал быть в машине через пять минут. Парень надел рубашку и пробурчал уже пустоте: — И тебя с добрым утром, отец.•
День проходил как и любой другой и от этой пародии на «день сурка» хотелось выть. Тридцать дней в месяц он просыпался, терпел побои от отца, сидел на скучных лекциях о механическом строении какой-то херни, развлекал детей на работе, после чего возвращался домой под утро, засыпая прямо в рабочей одежде. Всё в сознание твердило, что и этот день пройдёт так же, как и все следующие, пока Майкл не умрёт от нехватки сна и нормального питания. Засел навязчивый вопрос: а будет ли отец тосковать по нему? С этими мыслями парень покинул учебное заведение и направился на работу. Какого же было его удивление, когда на его рабочем месте, прямо возле его маски лиса-пирата, лежал букет красных роз, а рядом записка «С днём рождения!». Подумав, что ему чудится, он протер глаза и проморгал пару раз. Картина не изменилась. Цветы и записка всё так же были на месте. Решив, что, возможно, это кому-то другому и сегодня на полном серьёзе у кого-то, из аниматорского коллектива, как и у него день рождение и поздравитель просто перепутал шкафчик, Майк осторожно взял свою маску и вышел на сцену с натянутой улыбкой. Всё как всегда, но во время выступления, лишь на мгновение, кажется, Майкл видит в толпе людей знакомое, но забытое им самим лицо.Лишь на мгновение.