Мой милый второй шанс

Хигучи уже двадцать минут нервно ходила по комнате, подбирая слова, чтобы начать разговор со своим беловолосым гостем. В её голове селились сомнения. Голоса шептали ей: «Это не он… Он уже давно погиб… Это принесёт господину ещё больше боли… Ты же знаешь… Почему он купается в крови омег… Ты же знаешь…» И в какой-то момент девушка действительно подумала о том, что эта идея ужасна. Господин и так сходит с ума от горя. Уже целую сотню лет он никак не может забыть и отпустить причину своих слёз и разбитого сердца. Хигучи знает, что не было ни дня, чтобы Рюноскэ не приходил в самую охраняемую комнату замка и не смотрел на портрет любимого. Чтобы он долго и грустно не сжимал в руке последнее, что после себя оставил его ангел — обручальное кольцо. — Как тебя зовут? — Всё-таки решила начать диалог Хигучи. Она попыталась сделать свой голос максимально твердым и непоколебимым, но от омеги не укрылось лёгкое волнение в её словах. — Ац-цуши Накаджима. — С явным страхом, нервно проговорил омега, чувствуя, как тело одолевает дрожь. Наклонив голову, он старался смотреть в пол, а не в глаза девушке. А зря. У девушки произошло своего рода «Дежавю». Как и в тот момент, когда она находилась в явном тихом шоке. Но продлилось оно гораздо дольше. Минуты две, если быть точным. — Знаешь… Моего знакомого звали очень похоже. Его звали Ацуна Шикаджима. — С какой-то грустью и загадочностью сказала Хигучи. — Вы с ним в принципе очень похожи… — А… Где сейчас ваш знакомый? — Всё-таки решился быстро протараторить Ацуши. Ему действительно стало интересно, что это за Ацуна и насколько сильно они похожи. Взрослые всегда говорили, что Ацуши уродлив и вряд ли особо долго проживёт. Он ведь такой бледный, тощий и чувствительный. По крайней мере, синяк ему оставить было легче простого. На запястьях до сих пор оставались следы от кандалов. А ведь они были достаточно лёгким и не очень то затянутыми. — К сожалению, он умер… — будто разговаривая с кем-то другим, не с Ацуши, сказала она. Она словно ждала, что мальчик спросит её об этом, но тем не менее она явно этого не хотела. Её взгляд стал настолько безжизненным, зрачок и радужка будто стали матовыми. Без какого-либо жизненного блеска, который присущ каждому живому существу. — Мне так жаль… Простите… Я сожалею — Из глаз потекли слёзы, если их можно было так назвать. Казалось, это просто капля воды, стекающая по фарфору. — Почему вы сожалеете? — Уже почти не заикаясь с заинтересованностью спросил омега. Но стоило только услышать голос Ацуши кареглазой девушке, как она тут же пришла в себя. В её ранее пустых глазах появилась надежда. А в голове будто что-то щёлкнуло. Раз они так похожи внешне, может и характер у них один и тот же? Ацуна был во всех смыслах светлым и притягательным человеком. Очень нежным и мягким. Сильно контрастировал с мрачным и отталкивающим Акутагавой. Ах… Какие бы прекрасные детки родились… Дети… Помнится, Шикаджима их очень любил. Умел расположить к себе даже самого закрытого и побитого жизнью ребенка. Часто навещал детские приюты и в тайне мечтал о своих собственных детях с господином Рюноскэ. Он был так близок к этой мечте… Хотя он, если честно, сам был местами похож на ребенка. В отличии от практически безэмоционального Акутагавы, его легко можно было удивить или растрогать. Ещё он был немного сонным. Прям как маленький котёнок. Не удивительно, что даже столь мрачный и ужасный демон потёк плавленным сырком от его яркого света. Акутагава души не чаял в Ацуне. Готов был на все ради этого омеги. Казалось, вообще на всё. То, с какой нежностью и любовью на омегу смотрел Рюноскэ, трудно передать. Скорее даже невозможно. Вдруг Хигучи резко схватила Ацуши за его запястье, задевая синюю полоску и причиняя очень сильную боль. Но ей словно стало совсем плевать. Она вела омегу по длинному коридору будто на смерть. И в какой-то момент она добралась до огромной железной двери, от которой веяло смертью и безысходностью. Девушка резко открыла и дверь и бросила парня в помещение. И в последний раз бросила отчаянный взгляд на когда-то любимое ей лицо...