Дневник старейшины Силлы.

      — Что происходит? — Чимин проснулся слишком рано от каких-то посторонних звуков в покоях. Открыв глаза, он увидел перед собой пару-тройку каких-то омег, которые стояли прямо перед его кроватью, держа в руках полотенца, таз с водой, от которой все еще шел пар. Теплая вода действительно хорошо распаривала кожу и смягчала ее.       Парень присел на своей кровати и вопросительно посмотрел на незваных гостей, которые поспешили сделать уважительный поклон, стоило увидеть, что Пак проснулся.       — Его Величество попросил вам сообщить о том, что сегодня в полдень состоится церемония бракосочетания. Мы подготовили вам все, что нужно, чтобы подготовится к сегодняшнему дню, — вежливо и застенчиво проговорил один из пришедших, демонстрируя Чимину таз в своих руках, на воде в которой плавали лепестки роз.              «Уже?» — удивился про себя Чим и прикусил нижнюю губу, пытаясь проснуться до конца и заставить нормально работать свой мозг.       — Спасибо, а… — глаза омеги стали смущенно бегать по другим, — я сам дальше со всем справлюсь, вы можете идти.       Чимин нервно улыбался, не привык он, когда ему кто-то помогает или уж тем более что-то делают за него. Все-таки свои руки у него есть, с задачами по типу переодеться и умыться он справиться ведь и без посторонней помощи. Но эти ребята явно не собирались уходить, они все еще стояли в стойке смирно и не шевелились, не поднимая даже головы.       — Просим прощения, но у нас приказ вам помочь, и мы не можем ослушаться, — с сожалением в голосе произнес уже другой омега, державший в руках красивую новую одежду.       В принципе, деваться ведь все равно некуда. Чимин пока не имеет никаких полномочий, чтобы выгонять их. Пока он не стал официально парой Его Величества, он тут на равне с прислугой, пусть даже если и живет в своих личных покоях.       Чимин громко выдохнул и пододвинулся к краю кровати. Омеги спохватились и поставили перед Паком небольшую подставку, куда поставили таз с теплой водой с розами.       — По рекомендации госпожи Мин, мы добавили в воду немного лепестков роз. Такая смесь уравнивает тон кожи, разглаживает морщины и расслабляет, — явно не уследив за своим языком, произнес третий парень, за что сразу же получил в бок локтем от первого, что держал таз.       «Госпожи Мин? Дохи?» — повторил про себя Пак, немного нахмурившись.       «Значит, она порекомендовала засыпать воду розами. Но только ли розами? Да и к тому же, зачем ей делать добро мне? Здесь что-то не так. Излишнее добро всегда заканчивается худом. Особенно после ее истерик насчет свадьбы.» — в мыслях рассуждал Чимин, смотря непонимающе на прислугу, а потом и на воду, что они принесли. Как бы то ни было, но прикасаться к этой воде уже не хотелось. Особенно зная, как Дохи пыталась уломать Мина на свадьбу, как умоляла его, а потом, получив отказ, стала угрожать. Такая личность не способна на добрые поступки, от того следует вывод, что ни к чему, что принесли эти омеги, прикасаться явно нельзя.       Омеги смотрели выжидающе, норовясь в любой момент исполнить любую прихоть Пака или же ответить на интересующий вопрос, но то, что он витал в каких-то там облаках, внимательно рассматривая сначала их по отдельности каждого, а потом и вещи, что они в руках держали, вводило их в небольшой ступор и вызывало страх, от чего у третьего стали подрагивать руки. Чим заметил это, от того внимательно посмотрел на него. У того стали бегать глаза. Пак выпрямился.       В этот момент все парни снова опустили свои головы, не желая смотреть на наложника.       Чимин опустил в воду один свой указательный палец, немного поплескал ею воду, а затем, вынув, преподнес к носу, вдыхая запах. И Пак оказался действительно прав. Кроме запаха роз, маслом из которой попытались прикрыть остальной запах, присутствовал еще какой-то очень приятный и приторно-сладкий. Довольно знакомый его обонянию. Где-то такое Чимин уже вздыхал, но вспомнить бы где.       Палец, который был опущен до этого в воду, стал ужасно шелушиться и чесаться. Чим победно усмехнулся лишь про себя, не показывая этого другим, понимая, что он правильно все подметил. Его лицо пытались испортить. И Пак не особо еще понял, что именно они туда подмешали, ибо запах цветов очень ярко перебивал запах всего остального.       — Отодвиньте, пожалуйста, немного. Я поудобнее расположусь, — невинно попросил Чим, немного похлопав своими глазками и посмотрев на прислугу, которые тут же кивнули и двое, пока третий держал одежду, общими усилиями стали отодвигать подставку вместе с медным тазом чуть подальше от края кровати.       Пока они пытались приподнять и отодвинуть свою ношу, Чимин еще раз преподнес высохший палец с немного потрескавшейся кожей к носу, не дотрагиваясь до нее и тут его осенило:       «Аконит».       Пак нахмурился и злобно посмотрел на омег. И этот взгляд заметил только тот, что держал одежду, тут же вздрогнул и уронил тряпки на пол. Но ни он, ни те двое не успели особо что-то сделать. Чимин хоть и выглядит со стороны, как ангелочек, который никого не посмеет обидеть ни при каких обстоятельствах, но злить, портить его обожаемую внешность явно не стоит. Себе же выйдет дороже.       Наложник двумя руками взял крепко посуду с водой и, встав с кровати, с громким всплеском вылил на них, попадая и по лицам в том числе. По всем покоям тут же раздались громкие крики. Омеги схватились за свои лица и пытались своей одеждой все стереть, но было уже поздно. Их кожа сильно покраснела, начала шелушиться, покрылась пятнами, которые через пару мгновений превратились в огромные волдыри. Пак скривился, не желая на них смотреть.       — Что же вы? — все же подойдя аккуратно к ним и дотронувшись своей ладонью до плеча одного из них, шепнул обеспокоенно Чимин. — Что-то не так? Вы же сами мне говорили, что эта смесь уравнивает тон кожи, разглаживает морщины и расслабляет. Разве не так? Отчего же вы закричали и заплакали? Все же будет хорошо.       Схватив парня за запястья, Пак стал отодвигать их от его лица, пытаясь разглядеть и оценить нанесенный ущерб. Он оказался велик, как оценил Чимин, а ведь если бы он вовремя не догадался, на месте этих шарлатанов мог оказаться он.       — А сейчас, мои дорогие посыльные, мы все дружно встаем и идем к Его Величеству, — оптимистично проговорил Чим с улыбкой на лице и стал насильно поднимать парня, руки которого он от лица убирал до этого.       — Нет, пожалуйста, не надо! — криков слышно уже не было, остались лишь жалобные щенячьи скулежи и плач, которые стали обрываться в попытках отговорить Чимина от визита к правителю, который точно не пожалеет их жизней.       Омеги не этого ожидали. Они явно не думали, что их так быстро раскроют. Пускай Дохи и гарантировала им безопасность, сказала, что с ними, в случае чего, ничего не сделают, но сейчас сомнение в ее словах возрастало в геометрической прогрессии, потому что Пак оказался не так прост, как казалось ранее. Невинное выражение лица, легкая походка, добрые глаза, обворожительная улыбка и ангельские черты лица не делали его глупым и совершенно беспомощным, а скорее наоборот. Будто маска, а за ней скрывается грозный омега, готовый поставить любого на свое место, если тот забылся. И он поставил.       — Что случилось? — неожиданно, словно по зову, как будто слышал, что его имя упомянул любимый человек, в покои буквально влетел Юнги. Он шел как раз к Чимину, чтобы проведать и извинится за то, что прошлой ночью не смог остаться с ним, ибо его срочно позвали посреди ночи в тронный зал улаживать какие-то политические дела. Мину пришлось оставить своего омегу одного, от чего ему было неловко.       Ох, Чиминни, ты просто обязан сыграть в свою маленькую игру, верно же? Состроить из себя ни в чем неповинную жертву, хотя это так бы и было, если бы наложник вовремя не догадался обо всем.       Перешагнув всех подданных, что сидели на полу с закрытыми лицами, Пак буквально подлетел в объятия короля и стал тихонько шмыгать носом, будто всхлипывая и делая вид, что плачет.       Юнги же в свою очередь, нахмуренно осмотрев всю комнату прежде, обеими руками взял щеки Чимина в свои и насильно заставил посмотреть на себя. Омега действительно плакал, из-за чего юноша перепугался не на шутку и подумал, что с ним все-таки успели что-то сделать, ведь в коридоре послышался такой отчаянный крик, а затем и громкий плачь, что не будь дворец таким огромным, к покоям сбежалось бы очень-очень много зевак, желавших узнать, что же здесь такого произошло.       — С тобой все в порядке? Нигде не болит? — обеспокоенно осматривал лицо парня Юнги, спускаясь своими руками к его плечам и легонько сжимая их. Тот отрицательно покачал головой и вновь молча вжался в правителя, щекой прижимаясь к его плечу и прикрывая свои глазки. — Что произошло? — настороженно спросил Юнги, поглаживая успокаивающе наложника по спине и волосам.       — Ваше Величество, все в порядке? — в покои тут же вбежал и Чонгук, сразу же начиная осматривать обстановку.       Бросив взгляд на обнимающего наложника короля, Чон тут же нахмурился и подошел к одному из сидящих омег, который отчаянно плакал, просил ничего с ним не делать и крепко сжимал свое лицо ладонями, отказываясь раскрывать все безобразие, которое с ним и остальными сотворил Чимин. Но альфа был непоколебим и простыми слезами на жалость его не выведешь, от того он грубо отодвинул ладони от лица и устрашающим, просто убийственным, взглядом осматривать красное лицо омеги, покрывшимися огромными пупырышками. Смотреть на его лицо было действительно невозможно: в некоторых местах кожа начала отклеиваться, в некоторых начала сильно жирнеть, а в некоторых просто присутствовали огромные красные пятна, границы которого были еще ярче.       Не желая больше смотреть на это противное зрелище, Гук перевел свой взгляд на валяющийся на полу таз, где еще немного жидкости оставалось, и цепочка событий стала строится у него в голове сама по себе. Чонгук — альфа далеко не глупый, он уже многое повидал, работая в гареме, наблюдая за стычками многих омег, которые боролись за внимание альф, потому догадаться, что здесь произошло и почему сейчас Чимин плачет в объятиях Юнги, не составило особого труда. Пак просто защищал себя, он испугался. Вот и вся причина того, что тут случилось. Чонгук встал.       — Чонгук, отведи их всех в лазарет с охраной, там и допросишь, — проговорил тихо Юнги и на эти слова Чон кивнул, сразу же позвав охрану. Те, грубо взяв виновников под руки, стали выводить из комнаты, Чон вышел вместе с ними, стараясь не отставать. — Минни, пойдем отсюда, — ласково проговорил король, аккуратно уводя своего омегу с этого места и по пути давая Давон указание, чтобы в покоях наложника немедленно все убрали.       Всю дорогу Пак молчал, прижимаясь к правителю и тихонько топая в его покои, которые располагались не совсем далеко от нового пристанища Чимина. Заведя омегу внутрь, Мин тут же усадил его на свои колени, перед этим сам сев на диван перед камином, где разгорался небольшой костер, создавая приятную атмосферу, уют и согревая своим теплом. Чимин заметно расслабился и, преодолев любое свое смущение от происходящего, положил свою голову на плечо Юнги, наблюдая за успокаивающим огнем.       — Может, расскажешь, что произошло? — тихо шепнул альфа, поглаживая бока Пака, тот упрямо молчал. — Минни?       Тяжело вздохнув, Чимин начал все-таки говорить. От его плаксивого состояния не осталось и следа, его голос стал уверенным и четким:       — Эти омеги пытались меня отравить, — выпалил Пак, совершенно ничего не стесняясь и говоря всю правду. Бояться ведь ему все равно нечего, так ведь? Юнги на его стороне в любом случае. — От этой воды шел странный приглушенный запах какого-то ядовитого растения. Я понял, что это аконит, от которого начинает гореть вся кожа, если хоть капля на нее попадет. Я испугался, я попросил их уйти, но они сказали, что никуда не уйдут, ибо это был приказ. Приказ помочь мне подготовится ко встрече с тобой. Поэтому эту воду я вылил на них. Их было трое, а я бы один. Захотели бы они меня отравить — им бы ничего не помешало, головой бы в воду меня окунули. Я просто защитил себя, — стал оправдываться Пак, немного зажимаясь и ерзая на коленях старшего, который немного напрягся от этой истории и стал активнее включать мозги.       Мин громко выдохнул, собираясь с мыслями и стараясь сильно не раздражаться из-за всего, что сейчас рассказал ему любимый человек, ибо портить настроение окончательно не хотелось ни себе, ни этому мальчику, который оказался жертвой. Альфа стиснул наложника в своих крепких объятиях и стал нежно шептать тому на ухо:       — Они получат по заслугам. Я распоряжусь и дам указания Чонгуку, хорошо? А сейчас мы с тобой позавтракаем вместе, а потом пойдем в тронный зал. Ничто нам не должно сегодня испортить настроение, мое солнце, — промурлыкал король, носом своим потираясь о мягкую щечку уже разнеженного от этих слов омеги.       Юнги дал понять Чимину, что то, что паренек то ходит по его дворцу в пижаме — совершенно ничего не меняет, это выглядит даже наоборот мило. Эти слова вселили в наложника уверенности, от чего тот, с правителем за ручку, стал гулять по дворцу, шагая в сторону столовой, где они плотно позавтракали вместе, а затем медленным шагом направились и в тронный зал, где их уже ожидал какой-то старик с длинным рулоном пергамента, где черными чернилами написал текст, который необходимо прочитать во время мини-церемонии.       Не дожидаясь Чонгука и Енджуна, старый альфа стал читать посвящение и озвучивать обязанности супругов друг перед другом. Юнги это не было особо интересно, он сам про себя считал, что достаточно будет лишь того, что Чимин будет счастлив с ним, но сам омега, к сожалению, воспитанный совершенно иначе, думал по-другому. Он слушал все более чем внимательно. Слушал все, что говорил старик, а потом смиренно, как и сам король, склонился перед ним. На их головы тут же упали небольшие цветочные венки, которые были заместо колец лишь на церемонию.       — Имея все законные полномочия, я объявляю о зарождении новой супружеской пары в нашем великом государстве Силла. Ваши Величества, можете закрепить союз поцелуем, — объявил старик, немного отходя от пары и давая им все нужное пространство.       Юнги, который во время речи чуть ли не засыпал, сразу же спохватился от последних слов и, довольно улыбаясь, словно мартовский кот, всем корпусом повернулся к не менее улыбчивому Чимину в пижаме. От его одежды альфа лишь умилялся, от чего улыбка лишь расширялась. Нежно приобняв Пака за талию, Мин припечатался своими губами к любимым и стал страстно водить по ним, кончиком языка иногда проходясь по контуру, а затем пытаясь и раздвинуть сочные пухлые губы, чтобы войти языком.       Неизвестно, сколько они так простояли. Губы их болели, вспухли от терзаний зубами и от зажиманий, но отпускать друг друга не хотелось совершенно, от чего Юнги лишь сильнее стискивал в своих объятиях талию уже супруга, в то время как тот обхватил своими ладошками шею альфы, немного наклоняясь назад и давая любимому больше контроля над собой.       — Люблю тебя, — на секунду буквально отстранившись, шепнул Мин и, улыбнувшись, вновь поцеловал точно также. А Пак в свою очередь немножко покраснел, все еще стесняясь таких откровенных слов, но уже менее смущаясь от действий.       — Я тебя тоже, — неловко буркнул Чимин.