Jungkook — Still With You.
Он оказался словно в раю, под названием ухоженный сад из полностью белых и редко нежно розовых цветов. Пак аккуратно ступил своей ногой на данное найденное место и стал с внимательностью все разглядывать. По стенам, на этот раз каменным, большими ветками простилались цветы, поднимавшиеся выше и весящие даже немного на потолке. Красивое зрелище. — Чимин, поймай голубя, — на ухо прошептал тот самый слегка пугающий басистый голос и младший начал оглядываться в поисках птицы, звук которой стих полностью, но опять проявил себя спустя пару секунд откуда-то сверху. Пак поднял свою голову и навострил свои уши, пытаясь понять, с какого места исходит звук, издаваемый птицей. Для того, чтобы найти это самое место, где спрятался голубь, омеге пришлось обойти этот сад вдоль и поперек по пять раз до того момента, пока он не заметил сверху справа от того места, откуда вошел, огромное отверстие заросшее зелеными листьями и маленькими еле видными белыми цветами. Именно по мере приближения к этому месту звук курлыканья и хлопков крыльев усиливался. Он там. Чимин подошел к этой самой стене и посмотрел наверх, на ту самую большую дыру, оценивая высоту ее нахождения, чтобы понять, сможет ли он просто подняться на цыпочки и дотянутся до упрямой птицы, но это оказалось трудной задачей. Чисто физически Пак может дотянутся до углубления, если встанет на носочки, но ведь голубь находится глубоко где-то там, поэтому здесь нужно искать хоть какой-нибудь выход. И Чимин больше ничего не мог придумать кроме того, чтобы забраться на стену по небольшим углублениям между сложенными камнями на стене. Пак громко выдохнул, встал на цыпочки, ухватился руками за края дупла и ногами аккуратно стал залезать вверх, стараясь не соскользнуть и не упасть. — И нужно было именно такую судьбу мне придумывать? Что вообще изменится, когда я поймаю эту чертову птицу? — тихо ругался омега, забираясь ногами все выше и крепко держась руками за края пробоины. Где-то там неподалеку стоял, наблюдал за всем этим Созерцатель и тихо посмеивался в свой кулак. Наконец, Чимин сумел максимально насколько мог забраться на эту стену так, чтобы его голова полностью была видна с дыры. Там, глубоко сидел голубь и дрожал то-ли от страха, то-ли от боли до сих пор кровоточащей раны на крыле. Чимин невольно улыбнулся и одной рукой потянулся к птице, тут же хватая ее и прижимая к себе, пока она не успела отшатнуться или улететь. — Так, сейчас главное нам с тобой спустится и ничего не сломать, — прошептал Пак птице и коротко чмокнул его в макушку, пока она спокойно тихо и мирно сидела у него на ладошках. Омега тихонько повернул свою голову и взглядом оценил высоту, на котором сейчас находится. — Ты кто и что здесь делаешь? — внезапно послышался голос с другой стороны. От неожиданности Чимин вскрикнул и, все-таки потеряв равновесие, свалился на каменный пол. Голубь успел отлететь, пусть с больном крылом, но он смог приземлится неподалеку от Пака и наблюдать дальше за развитием событий. Зажмуренный от боли Чимин сидел на холодном камне и ладонью тер свое не так уж и слабо ушибленное место, потому что упал он не с маленькой высоты. Омега немного проскулил, но все же открыл глаза и уставился ненавистным взглядом на виновника данного происшествия. Первой его эмоцией, когда он увидел перед собой Его Величество, было непонимание. Потом дикий шок, а затем и осознание. Только вот встать пока он не мог. Слишком уже больно. Младший лишь стыдливо склонил свою голову, сложив свои руки и сильно сжимая их друг в друге. — Мне вопрос повторить? — властно спросил Юнги, не отрывая своего взгляда от омеги, который не знал куда себя деть от стыда и смущения. Он честно пытался встать, но у него не получалось и с каждой попыткой он все больнее приземлялся на свой ушибленный бок. Молчание продлилось не очень долго, однако младшему казалось, что она тянулась просто бесконечное количество времени, потому что он не мог найти слова, которыми мог бы оправдать свое пребывание здесь, пока король терпеливо ждал объяснений. Мин тяжело вздохнул, закатил свои глаза так, что брови его свелись в переносице и отвернулся от младшего, но буквально сразу же после этого вернулся в прежнее положение, буравя Чимина сердитым и вопросительным взглядом. Этот взор пытал хуже, чем колыбель Иуды и омега не знал, куда себя деть, куда спрятаться от него. Это оказалось в прямом смысле этого слова невыполнимой задачей, особенно в тот момент, когда Шуга присел на корточки перед меньшим и максимально наклонился к нему. Наклонился так, что Чим мог чувствовать его дыхание своим носом. От этого щеки омеги пуще прежнего заполыхали красным огнем. — Как ты нашел это место? — голос Юнги стал громче, звонче и поселял в душу Чимина еще больший страх по сравнению с тем, что был в тот момент, когда Мин просто стоял рядом с ним и строго смотрел на него. — Я.я… — промямлил младший, но вновь уловив этот взгляд своими глазами, поспешил отвернутся и уставился на открытую дверь в конце сада, по которой, видимо, и вошел король. В проеме этой двери показался улыбающийся старейшина. Он наблюдал за испуганным выражением лица Пака, но ничего не мог сделать, потому что это событие во что бы то ни стало должно было произойти. Это ход событий, ход истории любви между Юнги и Чимином в прошлом и оно не должно быть пропущено ни под каким предлогом. Только вот Мин, попавший в противоположный от Пака мир, решил сделать все по-своему и полностью изменил историю их знакомства, зайдя в лазарет, помешав лекарям сделать то, что нужно было, взяв омегу на руки и потом заботливо относя его в свои королевские покои. Юнги, видя этот испуганный взгляд, молящий о помощи, направленный на проем двери, тоже несдержанно направил свой взор туда, но ничего там не увидел и вновь посмотрел на омегу перед ним. — Хватит смотреть на меня таким взглядом, будто бы тебя хотят казнить. Не испепеляй меня, а наберись смелости и посмотри королю в глаза, он любит смелых. Не выгляди в его глазах словно псих, я не видим для него и всех остальных, кроме тебя, — это было последнее, что произнес Созерцатель перед тем, как черной дымкой растворится в воздухе и оставить младшего в неловком положении, где ему закрыли любой путь к отступлению. Чимин разочарованно зажмурил свои глаза чуть-ли не заплакал от безысходности, но сделал то, от чего зависела его жизнь — повернул свою голову по направлению к лицу Юнги, открыл свои глаза и устремил свой взгляд прямо на его глаза. — Как ты можешь смотреть в глаза королю? — тихонько хмыкнул Юнги и сильнее вжал младшего к каменному полу, но с места не сдвинулся, оставляя расстояние между их лицами. — И ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Глазки младшего вновь нервно забегали, но он вернул их к глазам альфы и после тридцатисекундного молчания выдал: — Я увидел… Увидел раненного голубя, — еле слышимо начал рассказывать младший, не сводя своего взора с Его Величества, — С его белоснежных крыльев капала кровь. Он такой красивый… Такой…Блестит, словно ангел, спустившийся с небес, — Пак не уверен, понимает ли он сам, что он сейчас вообще говорит королю, который внимательно его слушает, стараясь не упустить ни единого слова, все-таки этот омежка каким-то немыслимым образом нашел его тайное место. Этот сад специально отдален от людных мест, чтобы Юнги мог приходить сюда и побыть один в окружении лишь своих ярких детских воспоминаний и спокойствия. А теперь его это самое спокойствие стоит под угрозой из-за…голубя? Чимин кивнул головой в сторону отчего-то сильно довольной птицы, рана которой затянулась сию же секунду, оставляя только маленькие капельки алой крови на нижней части туловища. Стоило Мину перевести свой взгляд на голубя, как он сразу же взмахнул крыльями и улетел в неизвестном направлении, оставляя альфу и омегу наедине. — Прошу прощения, Ваше Величество, я не… — не успел младший ничего договорить, как Юнги встал и выпрямился, спрятав руки за спину. Альфа повернул свою голову в сторону неба, где ярко светило уже садящееся солнце и подошел к забору, ограждающий выступ на улицу. Он стоял и раздумывал, а о чем он думал мог знать лишь он сам и никто больше. — Иди к себе, — строго выдал король, не удосужившись даже обернутся в сторону слабого омеги, который не имел возможности встать из-за недавнего сильного соприкосновения с полом. Чимин хотел возразить, но отчего-то он передумал и с горем пополам все же встал, в мыслях проклиная Юнги и его чертову бессердечность. Омега слегка склонил в знак уважения свою голову и медленно, потому что быстро идти он ну никак не способен, по крайней мере, сейчас, начал удаляться из этого красивого сада в гарем. Юнги остался стоять на своем месте и любоваться видом с этого прекраснейшего балкона. Однако, в мыслях он, уже с момента, как услышал какие-то шорохи в своем тайном месте, попрощался с единственным местом, где мог побыть один в спокойствии.***
— Чимин, где ты ходил? Недавно сюда Сокджин приходил, чтобы вместе с нами поужинать, а тебя не было. Енджун из тебя всю душу выпотрошит и…что с твоей ногой? — когда Пак пришел переступил порог гарема, к нему сразу пулей метнулся Тэхен и начал задавать уйму таких ненужных сейчас вопросов и рассказывать, как же злился на отсутствие младшего главный казначей их гарема. — Ничего страшного, я просто неудачно упал, пока спускался по лестнице, — нашел быстрое полу-правдивое оправдание омега и направился к своей кровати, дабы полежать и немного отдохнуть. Тэхен украдкой кивнул пару раз и устремил свой взгляд на Чимина, который уже ложился на свою кровать с очень задумчивым видом. Ким решил, что лучше, наверное, будет сейчас оставить его в покое, потому что когда вернется в гарем Енджун, чтобы заставить всех лечь спать и увидит Пака, от него и мокрого места не останется. Чимин аккуратно улегся на своей кровати и положил руки под голову, начиная заново вспоминать все события, которые произошли лишь за сегодняшний день. В этом гареме, что ни день — то праздник. Столько разнообразных событий за какие-то двадцать четыре часа и это слегка пугает, но это хотя бы не нудная однообразная жизнь в современном мире. Хотя омега лучше бы жил однообразной жизнью, нежели тратить все свои нервные клетки на такие приключения. И что же он такого сделал в прошлой жизни, раз над ним так несмешно шутит судьба. А он знает — совершил ошибку, в принципе за этим он и находится тут. Нужно это исправить как можно скорее, чтобы больше не вспоминать об этих всех событиях. «Интересно, как там поживает папа? Надеюсь, он не сошел с ума от волнения за меня. Папа, отец, простите, мне так жаль, что я оставил вас» — мысленно разговаривал с родителями Чимин. Он расслабленно прикрыл свои глаза из которых потекли слезы. Слезы скуки, безграничной любви и привязанности к своим родителям. Омега не знает, сколько он так пролежал с закрытыми глазами, думая обо всем на свете и стараясь не думать о тех карих глазах, которые прямо-таки убивали и душили младшего своим взглядом. Эти глаза короля, которые излучали столько бушующих эмоций, которые невозможно прочитать, если просто посмотреть на его лицо. Если просто кинуть короткий взгляд на правителя, то он покажется безэмоциональным, но, как оказалось, это совершенно не так. Глаза — это зеркало души и как бы ты ни старался спрятать все свои настоящие чувства, какие бы маски не надевал на себя — глаза тебя выдают всегда.«Если ты стараешься не думать обо мне, ты уже обо мне думаешь.»
Нет, все же не получилось избавится от мыслей о Его Величестве. И не получится, потому что это, черт возьми невозможно. Невозможно забыть эти глаза, эти руки, это лицо и вообще его всего, потому что стоило им с омегой немного поговорить, как он сразу же засел в мыслях. Это что такое? Чимин действительно не скоро забудет все эти произошедшие события, если забудет вообще когда-нибудь. — Пак Чимин! — этот голос, звучащий совсем рядом, вывел названного из транса собственных нескончаемых мыслей и заставил немного приоткрыть глаза, но не от страха или чего еще подобного, совсем наоборот. — Ишь ты, вы посмотрите на него. Шлялся где-то до ночи, вернулся без стыда за пропущенную уборку. Между прочим за тебя убирался Тэхен, имел бы ты совесть, малолетняя мерзавка, так еще и игнорировать меня вздумал! — вновь кричал Енджун. Чимин же, за эти несколько дней уже привыкший к таким колким словечкам и вечным крикам со стороны этого психа, просто лежал и выслушивал, пропуская все мимо ушей. Но он не смог сдержать своего небольшого писка, когда Ен ударил омегу по итак жутко ноющему бедру. Пак бросил злобный взгляд на альфу а-ля «дай мне отдохнуть, я итак заколебался, истеричка», на что тот лишь хмыкнул, отвернулся и начал собирать вокруг себя наложников и давая им всем приказ переодеваться, тушить свечи и ложится спать. Все мигом начали делать то, что им было велено, кроме, естественно, Чимина, который продолжил тихо и мирно лежать на своей кровати, чувствуя при этом на себе взгляды остальных омег, в том числе и взволнованного Тэхена. Когда свет полностью в гареме потух, звуки все утихли, Чимин смог расслабится и лечь боком, с щек начиная вытирать горячие слезы своими пальцами. Всхлипы удавалось максимально глушить так, что их не было слышно. Эти мысли никогда не оставят омегу в покое. Будут мучать его практически всю ночь. Уснет младший лишь ближе к утру, когда до наступления рассвета останется без малого часа три. И даже тогда, Чимин будет думать о том испепеляющем взгляде, о том грозном властном голосе, который не оставляет ни единого шанса на выживание.