Один в поле воин

      На болоте, как в этих краях бывает жарким летом, стоял нестерпимый смрад. Благодаря ветру и теплу он распространялся на большие расстояния, что даже жители ближайших селений могли различить в воздухе этот тошнотворный, как они выражались, запах смерти. И если даже людей в паре километрах отсюда эта вонь заставляла воротить нос, то страшно представить, какой Ад творился там, откуда шёл этот смрад.       По топкой влажной земле в эту ночь ступало существо, издали напоминающее довольно высокого и сильного человека. Неизвестный настороженно озирался и своими звериными ушами ловил любой даже незначительный звук. Нос он хоть и держал по ветру, не мог не морщить каждый раз, как случайно вдыхал глубже, чем хотелось. Впрочем, продвигался неизвестный не совсем по-человечески. Голова его из осторожности была вжата в сутулые плечи, руки безвольно болтались, и чем дальше, тем сильнее он ник к земле, будто готовый в любое мгновение упасть в вязкую грязь на топкой тропе и поползти.       Ему думалось, что прими он волчий облик, то непременно быстрее добрался бы до сердца болот, туда, откуда на многие километры отсюда разносилась вонь, и где туман был гуще, чем в их логове в самую жестокую ночь. Но он не превращался. То существо, с которым собрался говорить вожак стаи (а это был именно он), вероятно было очень гордым и не стало бы говорить с животным. Это раздражало. Ему казалось, что новоявленное нечто нагло испытывает его терпение, которого и без того было катастрофически мало. Как будто одного упыря ему было мало! Да если бы не чары, то он бы уже давно разорвал в клочья всех, не похожих на него, и этого проклятого Зака в первую очередь! Иначе он не Робастан король волков. Но всё упиралось-таки в магическую силу. Вот именно поэтому он и крался сейчас по болотам и ловил малейшие звуки, готовясь в любой момент наброситься.       Существо, которое недавно поселилось в топи, вот к кому он шёл. Его появление стая ощутила за несколько дней до прошлого полнолуния. Своё присутствие он огласил очень скоро, когда повредил завесу и тем самым загнал в волчье логово того охотника. И они бы неплохо поживились человечьим мясом, если бы не явился этот упырь из замка, а ведь почти удалось надурить его! Не страж, а педантичный дурак! Если бы не начатая волками погоня, даже не узнал бы о завесе.       Несмотря на всё это, одиночество не мешало ему притеснять племя оборотней последние полвека. Ночами вырезал одного волка за одним, загнал чащу, оградил жизни глупых людишек… Робастан надеялся, что «страж» не успел встретиться с существом с болот, иначе его братья обречены. Если же ему самому удастся договориться с хозяином топи, то оборотни получат шанс восстановить былые величие и свободу. Только бы удача улыбнулась…       Почва под ногами становилась всё более вязкой, туман сгущался сильнее и сильнее и, казалось, стал приобретать осязаемую форму, тошнотворный затхлый запах душил, будто пробираясь из ноздрей в каждую клеточку тела. Робастана загнали в угол, он погрузился во мрак, и вдруг…       Всё прекратилось. Он стоит на четырёх ногах, не успев снова выпрямился, смрад отошёл на второй план, давая почувствовать новые запахи, доселе не слышимые. Туман теперь не казался вязкой жижей, он приобрёл зеленоватый оттенок и клубами стелился по земле. Робастан поднял глаза. Перед ним на импровизированном троне из скрюченных сухих ветвей сидел человек. Или точнее, его подобие. Непременно, Робастан был уверен в этом, никто из простых людей не способен даже залезть так далеко в болота.       Незнакомец был одет на манер колдуна-собирателя, которые селятся в маленьких хижинах в глухих лесах или крутых горах, и влача аскетический образ жизни занимаются своими странными делами. И ведь, ходили же люди к ним за помощью, хотя колдуны эти ни чем не лучше упырей или волков, такие же «безбожники».       Одетый же, подобно колдуну, незнакомец, в отличие от них не прятал голову под капюшоном, а в его жестах отнюдь не прослеживалось суетливой скрытности. Наоборот же, он вальяжно раскинулся на своём троне, и Робастан на собственной шкуре ощутил насмешливый взгляд незнакомца, хотя и не мог увидеть его лица, скрытого тенью.       «Упырь», — пробормотал вожак оборотней, невольно втянув носом характерный запах, похожий на всё мерзкое на свете и одновременно не похожий ни на что.       — А я всё гадал, кто же из вас придёт ко мне первым, — протянул трескучий голос. Робастан был уверен, что существо перед ним улыбается, скаля свои острые зубы, — Ты или тот, другой, вампир, из замка.       — Сомневаюсь, что ты захотел бы договариваться с ним о чём-то, — хмыкнул вожак, на мгновение позабыв об осторожности.       — Всё так. Хотя не могу сказать, что он мне совсем безразличен, всё же хотелось бы знать, что может мне предложить другой вампир, — он остановился, будто размышляя о чём-то. Робастан заметил, что хозяин болота говорит с неизвестным ему самому, но сильным акцентом. Выходит, он проделал долгий путь, перед тем, как оказаться здесь, — Но всё же я рад, что пришёл сегодня именно ты.       — Почему ты вообще был так уверен, что кто-то из нас должен прийти? — высказал, наконец, Робастан мысль, что беспокоила его едва ли не с начала этого диалога. Как долго этот… рыжий (его взгляд уцепился за спадвющую на плечо длинную рыжую прядь, особенно заметную в свете молодой луны) здесь находится? А если долго, то что вообще знает? Чью сторону он готов занять в этой войне, или вовсе решил воздержаться от участия в ней и просто ждёт, пока Зак и оборотни друг друга поубивают?       — Видишь ли, — задумчиво начал рыжий, почëсывая нос похожим на сухую ветку пальцем, — Я сумел повредить завесу. Хотел посмотреть, какие действия вы предпримите, — сказал с некой долей рассеянности, — И сделал вывод, что у вас — имею в виду твою стаю и другого вампира — идёт противостояние между мнениями о том, кто, на самом деле, должен господствовать на свете: простые люди или мы, дети ночи. Верно? — Робастан неуверенно кивнул. Отчасти, его собеседник был прав, а в детали можно углубиться и позднее, — И ваша точка зрения мне куда ближе.       Робастан оскалил зубы с улыбке выражающей мрачное удовлетворение. Даже чужеземец понимает, что они не должны прогибаться под людишек. Только этот упырь продолжает строить из себя героя-праведника и воротит нос от крови (как будто он этим что-то докажет!).       — Я думаю, что мог бы поддержать вас, — после некоторого молчания, нарушаемого лишь шуршанием ветра где-то высоте над густыми кронами деревьев да случайных всплесков воды, — Только вот, — он опять стал тянуть слова как будто специально, подначивая Робастана не стерпеть и задать вопрос поскорее, заполнить мучительную паузу, — Расскажи мне побольше о вашем противостоянии. Как оно началось? Из-за кого? В общем, то, что считаешь важным, — рыжий плохо скрывал свой интерес. Робастану даже показалось, что он видел, как сверкнули глаза чужеземца (хотя до сих пор не видел даже лица).       Вожак оборотней задумался. С чего лучше начать? Это может и не самая длинная история, но она полна несправедливости и унижения, в том числе лично для его. Он злится, злится и люто ненавидит того, из-за кого всё это началось. Робастан начал сосредоточенно разминать пальцы, дабы не выдать раньше времени своих волнения и гнева. Это его личная история, так что пусть чужеземец будет любезен и выслушает её. «Я плохо помню времена, когда мой народ жил хорошо, — начал он, — но всё же они были. По крайней мере, здесь. Люди глупы и слабы, и жизни их намного короче наших. Но люди жадны и иногда даже не понимают, насколько их тяга управлять другими несоизмерима с их возможностями. Будучи совсем юнцом я вольно бегал по лесу, гонял птиц и нерадивых охотников. Порой вылезал к людям да воровал овец, если хотелось почувствовать себя взрослым волком. Когда я подрос, овец мне стало мало, и я стал нападать на людей: непослушные дети, зазевавшиеся женщины, нерадивые охотники. Так делали многие из нас, хотя тогдашний вожак и не был этим доволен. Он не противостоял нашим вылазкам в деревни, позволял таскать скотину, но отчего-то жалел людишек. А мы продолжали свои развлечения, но уже втайне от него.       А потом как из ниоткуда появился этот… упырь, и стал наводить свои порядки. Поймав и убив некоторых из нас, он вызвал нашего вожака на разговор. Они что-то очень долго обсуждали в замке. Потом вожак вернулся и выглядел очень утомлëнным. За ним по пятам шагал этот, — Робастан избегал произносить имя хозяина замка, будто его воротило от одной только мысли о нём, — Тогда-то я и увидел его впервые. Худой, как берёза, бледный, глаза зеленющие и надменные. Вышагивает так гордо, будто не какой-то вампирëныш, а самый настоящий король, которому мы должны упасть в ноги. Вожак сказал, что отныне строго запрещает не только нападать на людей, но и вовсе выходить к ним. Этот хмырь из замка только стоял и кивал. Один из наших — мой друг — взбесился из-за того, что мы должны подчиняться этому подобию человека и бросился на него. А тот и бровью не повёл: махнул мечом, и друга моего, как не бывало. Никому больше не хотелось быть так бесславно убитым и пришлось повиноваться. Некоторые из нас действительно сделали это, но большинство было недовольно. Мы стали выбираться на окраины леса осторожнее, приходилось совершенствовать свою магию, чтобы заманивать людей вглубь чащи. Но потом… Потом появилась эта чëртова завеса! Этот напыщенный филин стал загонять нас всё глубже и глубже а чащу. И, наконец, я взбунтовался.       Наш прежний вожак был слаб. Был жалким челвеколюбом и прогнулся под условия этого гада из замка! — Робастан начинал распаляться. Он размахивал руками, а глаза наливались кровью, — Я высказал ему всё это, потом набросился и стал терзать. Рвал и кусал, пока этот слабак не перестал дышать. С тех пор стаю возглавил я, и я же сделаю оборотней снова великими и свободными существами. Моя стая будет править этим лесом!» — закончил он свою тираду.       — Выходит, что я — твой шанс на победу, — сказал рыжий. Он даже не спрашивал, а утверждал, — Чтобы победить сильного вампира нужны хитрость и мастерство в магии, не меньшее, чем у него самого. И это именно то, чего вы не имеете.       Робастан нахмурился. Мало приятного, когда указывают на твоë неумение. Хоть он и не был отчаянным гордецом (в противном случае не стоял бы сейчас здесь), но чувства собственного достоинства ему было не занимать, так что слова рыжего малость задели самолюбие. Его волновало что-то ещё, но никак не выходило вспомнить.       — Вот что, — вожак поднял голову, — если тот из замка узнает то, чего ему знать не следует, ты ведь сможешь дать ему отпор?       На это собеседник только хмыкнул и улыбнулся:       — Не думаю, что он знает, — сказал он, растягивая слова, — А когда догадается, будет уже поздно.       Робастан не нашёлся, что на это ответить       — Меня вот что интересует, — снова заговорил рыжий, — это никак не повлияет на наше сотрудничество, — поспешно добавил он, видя как насторожился оборотень, — Почему ты так сильно ненавидишь людей?       — Они бросили меня! — Робастан неожиданно вспылил, — Прогнали из своих рядов! Они трусливы и жалки, не понимают простых вещей, но мнят себя лучше других. Сила, что я получил, когда обратился, — это дар, но глупцы посчитали, что я стал зверем, монстром, и прогнали. Разве должен я их любить?!       — Ты совершенно прав, — рыжий закинул ногу на ногу, и снова чувствовалось, что он улыбается, — Жизни людей намного короче наших. Им недоступны скрытые от глаз тайны и знания, недоступна магия. Но они смеют загонять таких, как мы в самую глушь. Ты ведь именно об этом думаешь.       — Я рад, что ты понимаешь, — Робвстан стушевался и кивнул, — Но у меня тоже есть вопрос.       — Задавай.       — Как твоё имя?       — Его тебе знать не обязательно. Но можешь называть меня просто Хозяином болота.       — Тогда, по рукам, Хозяин болота, — Робастан подошёл к древесному трону и взял протянутую рыжим вампиром руку.       — Обязуюсь оказать поддержку твоей стае, Робастан, и в случае чего дать отпор вампиру, живущему в замке, — монотонно произнёс Хозяин болота, сжав ладонь вожака.       Вдруг вспыхнула алая искра, огонёк обернулся вокруг их ладоней, растянулся в ленту и стал ползти выше: обвивался вокруг запястий, лизал локти и поднимался к плечам, где, наконец, лента разорвалась и исчезла оставив лишь небольшой знак. Настолько маленький, что сложно было разобрать, что он из себя представляет.       «Я закрепил наш союз неугасаемым огнëм», — пояснил Хозяин болота, отпуская шершавую когтистую ладонь. Он уже не пытался сдерживать улыбку. Робастн видел, как сверкают искорки в глазах вампира, и тоже осклабился.       Недалеко отсюда, в просторном зале замка, мощёном камнем, весело трещали поленья в камине, будто поддразнивая языки пламени, чтобы те разгорались всё ярче и ярче. Огонь освещал лицо сидевшего перед ним, бледное и напряжённое.       Зак сосредоточенно водил пальцем в воздухе перед камином, рисуя какие-то странные закорючки, похожие на буквы или иероглифы древних племён. Порой он погружал худык кисти рук, отдалённо напоминающие больших белых пауков, в огонь, движимый необъяснимым желанием хоть на мгновение ощутить жар и обжечься-таки, но каждый раз кончики пальцев лишь не очень приятно покалывало, но даже минимального тепла он не чувствовал. Зак уже не один день гадал, почему тело того человека прямо-таки источало тепло. Удивительное тепло жизни, неудержимо полыхающее сильнее любого огня.       Но почему только он? Никто другой из людей не мог похвастаться таким эффектом. Зак бы запомнил. Он ведь стоял в хороводе, и кто-то держал его руки, и, пожалуй, только они и ощутили мертвенный холод его ладоней.       При воспоминании об этом Зак невольно улыбнулся. Всё же мысль, о том что он невольно напугал кого-то, его немного веселила.       Вдруг он ощутил нечто похожее на порыв ветра, который бьёт в затылок. Магическая волна от какого-то заклинания или выпада. Похоже, она неслась издалека, или же просто была не слишком сильной, по крайней мере, не достаточно сильной для того, чтобы беспокоиться из-за неё. Но Зак беспокоился. Это очень странно. Оборотни почти не применяют магию, а лесные духи и сами слишком слабы для такого. Он мог бы объяснить эту неясную тревогу простым заклинанием где-то неподалёку. Магия всегда даёт остаточный след, как бы ты не пытался скрыть её применение. И чем острее ощущения у другого, тем выше вероятность эти следы отыскать.       Зак по-прежнему гнал из головы мысль о том, что на его территории объявилось ещё какое-то существо. Слишком много несостыковок было: сначала повреждëнная завеса (а чтобы сделать это нужна немалая сила. Но по какой-то причине он не почувствовал ничего), теперь слабое заклинание, пожалуй, дале слишком слабое для кого-то столь мощного.       Объявись здесь кто, он бы точно знал. Его чувства достаточно остры, а если и не уловит чего, ему донесут маленькие крылатые друзья.       «Мары шалят», — вдруг вспомнилось ему. Глупая отговорка, не имеющая ничего общего с реальностью. И отчего-то ему казалось, что Лестрейд тоже это понял.