Мандибулы

      Спасение на деле оказалось не таким уж и спасением. Что ещё раз подтверждает, что мне не стоило лезть в самую гущу событий.       Это всё равно как если бы один из моих крошечных жучков попытался вмешаться в битву богов.       Мощная фигура врезается в Луна. Взревев, он чуть поворачивается, гася импульс удара, и делает всего один шаг назад. Нападающий — кто это? Медведь? Собака? Да, собака, — впилился в него, словно товарный состав, а Лун едва сдвинулся с места.       Было невероятной глупостью с моей стороны подраться с этим парнем в месте, откуда я не могу убежать. Если мне удастся убраться с этой крыши, я больше никогда не сделаю ничего настолько тупого.       Лун ревёт. Собака с автомобиль ростом ревёт в ответ.       И Лун уменьшается.       Стоп, что?       За считанные секунды Лун превращается из бронированного огнедышащего гиганта в обычного изжаленного осами и искусанного жуками человека, и пошатывается, словно от мощного толчка. Конечно, звуковой удар от крика был силён — у меня до сих пор звенит в ушах — но всё же это не было физическим ударом. Земля не потревожена. И он точно не был оглушён.       Осознание приходит медленнее, чем следовало бы. Обнуление силы. Крик, похоже, как по щелчку рубильника, отключил силы Луна. Неудивительно, что тот потерял равновесие: его рост из почти десяти футов превратился в шесть с небольшим, или что-то около того.       И, как свидетельство невероятной скорости реакции даже в человеческом облике, Лун уклоняется и скрывается за краем крыши раньше, чем похожие на сабли когти пса-драконодава рассекают его на две половины. Я слышу глухой удар, но не решаюсь пошевелиться.       Если он действительно лишился способностей, падение могло убить его. Даже должно было. Меня потрясает мысль, что я, возможно, только что видела смерть человека — смерть на своих условиях, а не в когтях зверя размером с «фольксваген». Конечно, если он этого не планировал, а также выжил при падении, он точно умрёт от того, что я укусила его тридцатью девятью самыми ядовитыми пауками Броктон-Бея.       Прямо за член.       Вообще-то, если он не покончил с собой, я теперь замешана в убийстве. Так что можно сказать, моя первая ночь и вправду проходит бесподобно.       Чудовищная несобака превращается в человека. Его силуэт, угловатый и шипастый, на какой-то миг кажется мне покрытым шерстью, и я думаю, что он принял монструозную двуногую форму вместо гигантской четвероногой, но оборотень — это и в самом деле Оборотень — просто в костюме.       Я не сразу понимаю, что из себя представляет ряд белых выступов, обрамляющих его лицо, когда ощупываю их лапками роя. Они не похожи на что-либо, что я видела или осязала раньше, но очертания кажутся мне знакомыми. Когда он поворачивает голову, осознание пробирает меня до глубины души. Это кости. Если бы меня заставили предположить, чьи… Я предпочла бы этого не делать.       Этот человек — он носит ряд рёбер словно корону и маску одновременно, два фрагмента нижней челюсти охватывают его подбородок. И — боже правый! — у него на плече череп, словно у тёмного колдуна из дурацкой детской сказки, придуманного исключительно для того, чтобы внушать страх. Излучать зло. — Ублюдок даже не успел заметить меня! — воет он, запрокинув голову и приподнявшись на пальцах ног практически в звериной манере. Возможно, влияние его формы Оборотня? — Вы это видели?       Голос у него грубый, но ясный, не считая лёгкого среднезападного акцента.  — Да-да, ты большой и страшный, — отзывается кто-то. Женщина. Не так грубо и скрипуче, но столь же резко. — Поздравлю тебя только после того, как покажешь мне тело.  — Я скинул его с крыши, — снова раздаётся торжествующий голос чудовища.       Нет сомнений, что я оказалась в центре атаки злодеев на АПП. А судя по тому, что единственный человек, которого я могу видеть с моего места — пока пытаюсь слиться с гравийным покрытием крыши — носит на плече человеческий череп (и у меня есть дурное предчувствие, что это не для показухи), речь не идёт о членах уличных банд.       Перебираю варианты. Барыги не убийцы, если не считать дерьма, которое они распространяют, и хоть я и не стала бы полностью исключать эту возможность, кости — всё же не совсем их стиль; к тому же у них всего несколько кейпов, среди которых ни одного Оборотня. И88 точно не стала бы сочетать кости с кожей, и я уверена, что способна опознать скинхеда при встрече. Разумеется, не АПП — они даже не азиаты. Это могли бы быть Убер и Элит, готовящие на этой неделе какую-нибудь постапокалиптическую игру — и сюда вполне вписывался выпендрёж этого парня. Однако я никогда не слышала ни о каких постапокалиптических играх с оборотнями, а даже если бы и слышала, Убер и Элит ни за что не осмелились бы дёргать Луна за усы.       Команда Трещины? Кто-то нанял их для нападения на Луна? Возможно. Женщина могла быть Трещиной, но этот вариант был не более вероятен, чем любой другой.       Я что-то упускаю. Думаю, вжимая лицо в гравий и не смея пошевелиться. Рой медленно восстанавливается: я стягиваю к себе каждое ползучее существо в близлежащих кварталах, однако это происходит не так быстро, как мне бы хотелось. Впрочем, даже будь у меня рой прямо сейчас, что я могла бы сделать? Один-единственный крик — и я обычная девчонка в окружении чуть большего количества жуков, чем можно обычно встретить влажным летом.       Ненавижу работать с неполной информацией, решаю я с, возможно, излишним пылом. — Но ты точно его убил? Я не хочу, чтобы ублюдок гонялся потом за нами. — Женщина соскальзывает на крышу с чего-то, чего раньше здесь не было. На ней оказывается очень похожий костюм. То есть это не особенность одного кейпа. Идентификатор банды? Появление новой банды в городе в мою первую ночь было бы ужасной шуткой судьбы. И очень типичной. — Дракон Кюсю — это перебор даже для тебя, Анимос.       Тем, что оживило мою память, было вовсе не имя. Это сделало осознание факта, что мне нужно думать не об одном кейпе, а о банде.       О банде, носящей человеческие кости — и, если внимательно присмотреться к женщине, небрежно отмахивающейся от пары моих чёрных мух — человеческие зубы. О Зубах.       Зубах Мясника, если угодно. Мне никоим образом не угодно, потому что мне грозит смерть, если по крайней мере двое кейпов из самой жестокой банды на Восточном побережье чудесным образом не проигнорируют меня и не решат удалиться, зажмурив глаза и заткнув уши пальцами.       Их выгнали из Броктон-Бей ещё до моего рождения. Их не должно быть здесь. И пока я медленно отползаю прочь на четвереньках, в моём разуме бьётся: Зубы, Зубы… Зубы — чудовища, явные и очевидные. — Дракон-шмагон… Против меня кто угодно — просто человек, ты прекрасно знаешь, — он хлопает её по плечу. Женщина, явно не впечатлённая, раскачивается, стоя на краю крыши. — Захлопнись. Болтать такое — всё равно что умолять норми впихнуть дробовик в твою плаксивую пасть.  — Что, хочешь полюбоваться, как я получу пулю в лицо? — Тебя прихлопнут, дебил.       Похоже, она довольна увиденным, и пытается шутливо толкнуть напарника в грудь: я чувствую, как муха умирает под её ладонью.       Анархия, кровь и убийства. У меня есть довольно твёрдая мотивация, чтобы попытаться их обойти. Пока они болтают, снова пячусь назад, стараясь двигаться как можно легче. Разумеется, это всё должно происходить именно на гравии. Если я оступлюсь хоть на дюйм, хруст прозвучит так же отчётливо, как выстрел. Ночь слишком тихая — даже несмотря на двух шумных кейпов на парапете.       Если я — очевидно — не планирую вступать в бой с двумя жестокими суперзлодеями сразу после стычки с Луном, я обязана быть незаметной. Единственный путь вниз — тот, по которому я пришла. И да, он хрустит.       Есть ли возможность прокрасться к Луну? Как долго его сила будет отключена? Мне ничего не известно об Анимосе. Или о том, как работают его способности. Я не изучала злодеев за пределами Броктон-Бей. Глупо. Я не рассчитывала с ними встретиться и была беспечна.       Было бы проще, если бы я могла просто вскочить и убежать. Мысль заманчива. Я бы с удовольствием отправилась домой.       Но если я уйду, а Лун умрёт…       Люди могут сколько угодно спорить о метафизической разнице между «дать человеку умереть» и «убить его своими руками». Если он умрёт, я не просто буду чувствовать себя виноватой — я буду выглядеть виноватой. Герой, который убивает людей при помощи пауков — звучит не очень-то героически.       Даже если это Лун.       Я почти чувствую, что ищу причины оставить его умирать. И, знаете, даже нахожу. Но это будет очень, очень плохо выглядеть, и мне не нужна его смерть на моей совести.       Значит, не оставлять его на их милость. Я медленно поворачиваю голову к лестнице и пытаюсь оценить расстояние. Двигаться неразумно, но и оставаться здесь… — Какого хера?       Я замираю. Он может смотреть на меня, я отвела от него взгляд. Я не должна была так делать. Я способна оценить расстояние с помощью жуков, поворачиваться было ошибкой. Мне следовало полагаться на рой, а не на тело.       Однако муравьи на его ботинках повёрнуты к краю крыши. Позволяю себе выдохнуть. — В каком смысле «какого хера», А… — Он типа как… пожёваный. Смотри.       Они замолкают. Я ощущаю движения женщины благодаря насекомым на рукавах и плече (комар на плече, судя по всему, уселся прямо на зуб).       Напряжённый женский голос произносит именно то, что я боюсь услышать больше всего:  — Он уже с кем-то дрался до тебя?       Блядь. — Он был очень возбуждён, но я никого не видел.       И снова её голос не даёт мне облегчённо вздохнуть. — А ты вообще смотрел?  — Я…       Я кидаюсь к лестнице, практически выбрасывая себя с крыши. Нога соскальзывает с края, и я переживаю мгновение головокружительного страха, прежде чем мне удаётся вцепиться в перила, и я впечатываюсь в лестницу. Плечи и рёбра болят от удара. Неважно. Нет времени.       Я чувствую, как они вдвоём срываются за мной, действуя ужасающе слаженно. Они работают вместе. Женщина быстрее, но по крайней мере Оборотень пока не изменил форму. Если я смогу достаточно быстро…       Лестница отрывается, бешено раскачиваясь на одной опоре. Это не они, они ещё даже не близко. Наверное, какой-нибудь дурацкий болт проржавел. Металл визжит так громко, как хотелось бы завизжать мне. Но я молчу. Костяшки пальцев наверняка побелели под перчатками.       Я всё равно падаю.       Я на уровне верхнего этажа. Я не умею падать. Я сильно пострадаю, и…       Я падаю быстрее, чем думала. Я даже не успеваю закончить мысль, прежде чем оказываюсь внизу.       Не на земле. В чьих-то руках. В свадебном стиле, можно сказать.  — Попалась, — говорит низкий мужской голос. Я вижу кости. Я вижу красную полоску у него на лице.       Один из Зубов держит меня на руках, словно невесту.