Не считая убийств

Это было, пожалуй, самое странное рождество в жизни Анны — она встретила праздник в компании людей, сплочённых общей бедой, людей, которые собрались здесь специально для того, чтоб проводить год, когда они чуть не умерли. Праздник жизни для них семерых. Прощание с отелем в Альпийских горах. Анна за этот вечер перетанцевала со всеми мужчинами в доме, перецеловала всех в щёку, и не по разу, пела рождественские песни и выпила три бокала шампанского. А Питерсен осмелел настолько, что проводил её наверх, не скрываясь. Если во время подъёма по лестнице они ещё держатся, то до комнаты они добираются по стенке. Боже, как он целуется! Щетина только добавляет остроты ощущениям. — Постойте, — говорит Анна, когда они буквально вваливаются в шестой номер. — Больше не нужно. Боль и разочарование на лице мистера Питерсена более чем красноречивы. Он даже роняет пиджак, который собирался, господи, аккуратно повесить в шкаф. — Я имела в виду, не раздевайтесь, — исправляется Анна, — иИ присядьте на кровать. О, она сейчас с лихвой замнёт это недоразумение! Анна раздевается медленно, поворачиваясь так, чтоб у мистера Питерсена был достаточно хороший обзор. Её саму это чертовски возбуждает. Она заканчиваета, подошла к кровати и устроилась у Питерсена на коленях, немного поёрзав, к обоюдному, как она надеялась, удовольствию. — Скажите, — Анна схватила старика за шейный платок, слегка притянув к себе и прошептала, почти касаясь его губ, — где у вас спирт? — Аптечка в шкафу, — сдавленным шёпотом отозвался Питерсен, — И зови меня Кристианом. Пожалуйста. Анна была готова поклясться, что он очень смущён. Он даже принялся что-то объяснять о том, что аптечка сначала стояла на прикроватной тумбочке, но слишком уж напоминала о Клаудии. В шкафу хоть глаза не мозолит. И недалеко. О, сейчас Анна постарается перебить дурные воспоминания. Сейчас. Она подала Кристиану бутылёк со спиртом и снова устроилась у него на коленях. — Вылейте немного на ладонь, а потом тщательно протрите руки. Я хочу, чтобы ваши перчатки были как можно чище. Кристиан исполнил это без возражений. — Молодец! — Анна легко целует его в лоб — А теперь вы знаете, что делать? — В перчатках? — В перчатках — улыбается Анна и снимает с него монокль. Кристиан вздохнул и положил левую ладонь Анне на спин,у придерживая. Правой он легонько погладил между ног. Анна удовлетворённо выдохнула, обхватив Кристиана за шею, уткнувшись в его лысеющую макушку, роняет на кровать. За запахами апельсинов и табака почти не чувствовался его собственный. Кристиан шарил немного шершавыми губами по её груди, словно слепой котёнок, кололся щетиной, и Анна громко застонала, когда он легонько прикусил её сосок. Внизу всё ещё играла музыка, и Анна не особо беспокоилась, что их услышат. А если и услышат, то, скорее всего, поймут. Одна девушка и шестеро мужчин в доме, отрезанном от мира метелью. Правда, следуя логике бульварных романов, она должна была выбрать Уолтера, но… Но она самозабвенно стонет, насаживаясь на пальцы самого старого мужчины в их тесной компании. Она сама его выбрала. Замкнутого, отрешённого старика, пропахшего куревом настолько, что горчили даже его поцелуи. Не глядя, она расстёгивает ширинку его брюк, чувствует, как его рука соскальзывает ниже, к пояснице. Кристиан оказывается ещё в строю. Хорошо. Сколько можно его мучить? Анна отрывается от него, несмотря на протесты, немного приподнимается на коленях, направляя его в себя, седлая, и чувствует, как его пальцы наконец-то сжимают её за ягодицу. Он стонет, хрипло, сорванно. Анна толкается ему навстречу сперва медленно, но потихоньку наращивая темп, большой палец правой руки немного неловко поглаживает промежность, грудь её наверняка уже в синяках от его полу-укусов, полупоцелуев. Они просто лежат рядом, пока Кристиан не встаёт, пошатываясь, и не бредёт вниз. Возвращается он с тазом воды и подносом с двумя кружками чая. Кристиан вручает ей одну из чашек, обтирает влажной тряпкой её бёдра и нежно целует в висок. — Счастливого рождества, — едва слышно шепчет Кристиан. — Счастливого рождества, — эхом отзывается Анна, проваливаясь в сон.