Memoria Mortis (Память Смерти), "редактура"

Решила порадовать и немного пощекотать нервы ))) Однажды Гарри заметил, что миссис Снейп начала себя подозрительно вести. В одну из октябрьских ночей он увидел, как после полуночи женщина покинула Певерелл-холл и вернулась лишь с наступлением утра. С утра до вечера она чаще всего пропадала в лаборатории, откуда выходила очень уставшая, с синяками от недосыпа под глазами. И так день за днём, по мере того, как холодало на улице. Гарри никогда не вмешивался в дела остальных жильцов Певерелл-холла, но и не беспокоиться об этом не мог. В конце концов, в эту ночь он не выдержал, когда из окна своей спальни увидел невысокую фигурку, закутанную в тёмный плащ с капюшоном, пробирающуюся сквозь завалы снега за пределы антиаппарационного щита. Не теряя времени, юноша выхватил из шкафа тёплый свитер и, немного подумав, с явной неохотой выхватил прямо из воздуха серебристую мантию. Перед уходом Замку было велено никого не беспокоить и по их возвращении позаботиться о горячем чае и лёгком завтраке. Что-то ему подсказывало, что вернутся они только к утру. За считанные дни температура на улице упала больше, чем на десять градусов, а ещё выпало столько снега, что маги не успевали справляться с ним, как на следующий день белоснежные сугробы были ещё выше предыдущих. Гарри путался в собственных ногах, за час прогулки успел пять раз упасть и закусить снежком, и только безмолвно поражался, как эти трудности преодолевала миссис Снейп. Когда женщина аппарировала в Лютный Переулок, юноша не стал сильно переживать и решил просто последить за ней, и вмешаться только в случае крайней необходимости. Не раскрывая своего лица, она ходила от одной аптечной лавки к другой, магазинчики с запрещёнными товарами тоже не обошла стороной. Предположений было много: поиск рождественского подарка для Северуса, приобретение необходимых ингредиентов (хотя для чего, если в Певерелл-холле и Хранилищах содержались крайне редкие и ценные экземпляры), пополнение запасов. Но вот после Лютного Переулка миссис Снейп направилась в Косой Переулок, а именно, в Гринготтс. Под мантией-Невидимкой Гарри последовал за ней и туда, но пришлось притаиться за одной из поддерживающих колонн рядом с входом. Проигнорировав гоблинов, женщина прошла в отдельный зал и скрылась за одной из многочисленных одинаковых дверей. Близсидящие за столами гоблины то и дело каждую секунду косо поглядывали в его сторону: видеть они его не могли, а вот сосредоточие сырой магии Вечной Госпожи ощущалось ими на интуитивном уровне и, похоже, причиняло некоторое беспокойство. К счастью, в Банке Эйлин надолго не задержалась, и следующим пунктом её остановки стал… Паучий Тупик. Прогулявшись по смутно знакомой дороге, Гарри замер перед скрипучей калиткой небольшого двухэтажного домика, который за прошедшие несколько месяцев стал ещё более обветшалым, заброшенным. А миссис Снейп сначала заглянула в затянувшееся инеем окно, после чего достала из внутреннего кармана своей мантии небольшой бархатный мешочек – стандартный для кошелей Гринготтса – и зашла в дом. И вот именно сейчас всё встало на свои места и вспомнилось то, что он выпустил из виду. Сосредоточившись на благополучии Северуса, он абсолютно забыл о его отце-магле, оставшегося в одиночестве в доме с прохудившейся крышей. Теперь понятны были большие заказы, взятые на Рождество, тайные уходы из Певерелл-холла, бессонные ночи. Миссис Снейп не забывала о своей паре, постоянно присматривала за ним и приходила сюда по мере ухудшения погоды, приносила обмененные в Банке магловские деньги, еду и кое-что из вещей. Она так усердно работала ради этого магла и ни разу не обратилась за помощью к нему. Чёрт бы побрал эту гордость Принцев! И Северус поступает точно также, и раньше поступал. Всегда всё держит в себе, все свои переживания и желания, не смея беспокоить ими других людей. «Никудышный из меня партнёр получается…» — К чему эта критика, мой Повелитель? По-моему, ты неплохо справляешься, - от раздавшегося над самым ухом голоса Гарри испуганно дёрнулся в сторону, не удержал равновесия и свалился в очередной сугроб. За спиной послышался мелодичный звонкий смех. — Как…? Вроде бы под мантией-Невидимкой вы не должны меня находить… — По странному стечению обстоятельств я теперь могу чувствовать тебя. Кто-то отметил твою душу для себя… мне стоит позаботиться об этом? Отряхнувшись от снега, юноша скинул с головы капюшон и вопросительно посмотрел на Смерть. С последней их встречи Её облик нисколько не изменился, только вечернее платье было из приятного глазу переливающегося тёмно-синего бархата, что, несомненно, подходило взрослой версии Лили Эванс. Его мама была прекрасна… была бы. — Эта… метка, - юный Лорд скривился, будто проглотил что-то противное, - может мне чем-то навредить? — Своеобразная привязь к тому, кто её поставил. Ты никогда не сможешь его предать, что-то совершить, прямо или косвенно, против него. Будь эта метка на чьей-то другой душе, ей пришлось бы очень несладко. Но я была первой, мой Повелитель, заклеймившей твою душу, так что она принадлежит только мне и больше никому. И в то же время, она для меня неприкосновенна, пока ты сам не отдашь её мне. — То есть всё-таки она моя? — Это иллюзия, мой Повелитель. Как иллюзией является и то, что сейчас ты переживаешь моменты прошлого. — А это не так? – спокойно полюбопытствовал Гарри. Никак иначе разговаривать с Серой Госпожой у него не получалось: почему-то это казалось правильным и более плодотворным. Озвученные ответы не требовали дополнительных разъяснений и крайне редко вызывали новые вопросы. — Как утверждают люди, время – это прямая линия без каких-либо изломов. На самом деле, изломов на этой линии полно и с каждым нарушением времени и пространства их становится только больше. Но ритуал, который проводил ты, не создаёт изломов, он создаёт тень того мира и времени, из которого ты исчез. Как две параллельные прямые, которые тянутся в пространстве близко относительно друг друга и которые могут пересечься в любой момент. Это будет переломный момент, мой Повелитель. И когда он настанет, тебе придётся решать: оставить всё так, как есть и было, или же дать миру другую судьбу. — И опять всё зависит лишь от меня. — Этот путь начал ты, тебе его и заканчивать. Но в одном будь уверен всегда – в решающий для тебя момент я буду рядом с тобой. Даже если от тебя отвернётся весь мир, Магия и Жизнь, я не выпущу твою ладонь из своей ладони. Последние слова растворились в налетевшем ветре, и Повелитель с мягкой улыбкой на губах проводил тонкую фигурку в неизвестность. Ему почему-то казалось, что появление Госпожи было Её рождественским подарком ему. Скрип несмазанных петель деревянной двери привлёк внимание юноши, и он скинул с плеч мягкую переливающуюся в тусклом свете луны мантию-Невидимку, полностью появившись перед вышедшей на крыльцо женщиной. — Гарри?! Миссис Снейп выглядела испуганной, словно бы попалась на чём-то унизительном и непристойном. Но Гарри не сомневался, что любое обвинение в свою сторону она воспримет в штыки и при необходимости будет отбиваться. Выяснять отношения не хотелось, да и не из-за чего было. — Мадам, давайте вернёмся в Певерелл-холл. Холодает, а вам нужно хорошенько выспаться перед балом у Малфоев. Эйлин была очень удивлена предложением молодого человека. Немного поколебавшись, она подошла к нему и ухватилась за представленную ладонь. Перед аппарацией юный Лорд махнул рукой в сторону дома, возведя вокруг него погодный щит. Теперь даже самые лютые морозы и любая другая непогода не побеспокоят хозяина. В Певерелл-холл они переместились в малую столовую, где для них уже был накрыт стол: две дымящиеся чашки с горячим глинтвейном, горячие бутерброды и вазочки со сдобным печеньем. Перекинув серебристую мантию через спинку стула, Гарри занял место за столом и поспешил сделать глоток успокаивающего и согревающего напитка. Всё-таки гулять в одном свитере пока ещё было сомнительным удовольствием. Миссис Снейп переминалась с одной ноги на другую, не зная, что делать. Вроде бы юноша не был зол на неё, но ей вдруг стало неудобно перед ним за своё поведение. Как маленькая девочка перед родителем, ей Мерлин! — Тебя что-то разозлило, Гарри? — То, что я сейчас испытываю, очень сложно назвать злостью. Нет, скорее, я… обижен. Да, звучит по-детски, но я действительно в некоторой степени расстроен и обижен. Разочарован в себе. Из-за того, что вовремя не обратил внимания, посмел забыть о чём-то столь важном. — Ох, Гарри, но в этом нет твоей вины! Ты никоим образом не отвечаешь за Тобиаса… — Зато я отвечаю за вас, миссис Снейп! Сколько вы уже вот так тайком помогаете ему? Месяц? Два? Да вы хоть понимаете, куда может завести вас ваша гордость. Что мешало вам обратиться ко мне и рассказать о том, как несладко живётся отцу Северуса? Ах да, гордость, ваша треклятая гордость! Решили тянуть эту ношу одна? Да вы даже деньги на учёбу Северусу принимаете от меня с перекошенным от негодования и возмущения лицом! Почему все считают, что обращаться ко мне за помощью следует лишь в последний момент?! – Гарри и сам не заметил, как его уже понесло. В нём вдруг проснулся маленький бунтарь, которого он на своём шестом курсе запрятал куда подальше (обстоятельства не позволяли проявлять норов). Накопленные за всё время злость, недовольство и обида вырвались наружу. Эйлин терпеливо выслушивала каждый брошенный в её сторону камень и искренне не понимала, какое может быть молодому Лорду дело до изгнанной из рода волшебницы и пьяницы-магла. Но последний вопрос юноши поставил женщину в тупик и заставил по-новому посмотреть на ситуацию. Гарри переживал за неё. У него было очень доброе сердце, лишённое фальши жизни и тёмных пятен совести, очевидно, он воспринимал её близким ему человеком. Её самостоятельность задевала, в первую очередь, не его гордость, а его сострадательность. Но в его словах было что-то ещё, кроме злости. Была в них капля горечи и даже какой-то обречённости. — Что-то случилось, Гарри? От такого простого вопроса Гарри просто переклинило. Ещё минуту назад он готов был крушить всё вокруг себя, а сейчас вдруг почувствовал себя опустошённым. Появилось детское желание забраться в кровать и укрыться с головой толстым одеялом, чтобы никого не видеть и не слышать. — Один мой… хороший знакомый впал в кому. Его магическое ядро полностью разрушено и восстановлению не подлежит. Я узнал об этом слишком поздно и ничего уже не могу сделать. А противный писклявый голосок нашёптывал, что мог бы. Мог бы! Обрати он на это внимание вовремя. Нервно передёрнув плечами, он издал глухой звук, показавшийся Эйлин задушенным всхлипом. Сердце в груди болезненно сжалось, как только она представила, как, должно быть, Гарри было больно. Обогнув стол, она подошла к нему и обняла, желая хотя бы так утешить его и поддержать. — Сочувствую тебе, Гарри. Прости, что ничего не рассказала. Вспоминая о прошлом инциденте, когда ты появился в нашем доме и едва не убил Тобиаса, я боялась, что ты начнёшь отговаривать меня и убеждать, что он не достоин помощи. Ему приходится очень нелегко, особенно теперь, когда рядом нет ни меня, ни Северуса. И твои деньги на обучение Северуса… я не отказываюсь и не пренебрегаю ими. Просто меня немного коробит, что всеми нуждами обеспечиваешь нас ты. Ты младший партнёр магического создания, пара моего сына, моё дитя, и это я должна заботиться о тебе и твоём благосостоянии. — Пф, как же. Попробуйте во всей Англии отыскать род, богаче Певереллов, - с лёгкой улыбкой в голосе фыркнул юноша, заметно успокоившись благодаря мягкому и тёплому аромату, исходившему от миссис Снейп. Запах заваренных сухих трав и лимонного масла. – И как долго меня ещё будут за ребёнка принимать? — Никто и не принимает тебя за ребёнка. Ты Лорд, Глава рода – этим всё сказано. И все сомнения отпадают сами собой, стоит только увидеть тебя в деле. А что касается магического партнёрства… прими это, как данность. Что-то мне подсказывает, что долгое время ты был лишён обычного внимания и заботы. Так позволь себе немного отдохнуть от взваленного груза и насладиться этими приятными моментами. Внимание и забота. Вот чего уж он не был лишён всю свою жизнь, так это повышенного внимания к своей персоне. В его прошлой жизни постороннего внимания было слишком много, и только Гермиона немного понимала, насколько сильно он устал от него. Постоянные статьи репортёров о каждом его подвиге или промахе, почти физически ощутимые ожидания магов и волшебниц, надежды однофакультетников – он чувствовал, как груз на его плечах с каждым годом становился всё тяжелее. И никого не заботило, чем интересовался мальчик, какие у него были интересы, мечты, что он любил, а что терпеть не мог. Гарри Джеймса Поттера – не мальчика-который-выжил, не Мессию Света, а обычного подростка-сироту – в нём видели лишь единицы: Сириус, Ремус, порой об этом спохватывалась Герми, Невилл. Впрочем, профессор Снейп и мистер Малфой по-своему заботились о нём. Жаль только, он об этом не помнил. — Простите, что накричал на вас. Это было очень грубо с моей стороны. — Мы оба виноваты, так что просто забудь. И спасибо за то, что ты сделал с домом. Согревающие чары очень недолговечны и мне приходится обновлять их каждую ночь. — Не знаю, сколько они продержатся у меня, но мне просто некуда было деть излишки магии. Я всё равно недолюбливаю Тобиаса за его отношение к вам и Северусу. — Я знаю. Спасибо. Кстати, что ты там говорил об отдыхе? Я бы не отказалась хорошенько выспаться перед отправлением в Малфой-мэнор. — Хорошо. Ближе к ужину Авриэль разбудит вас. Доброй ночи, мадам. — Советую и тебе не слишком увлекаться работой. Доброй ночи, Гарри. Оставшись один в столовой, Гарри позволил себе немного расслабиться и приложился лбом к поверхности стола. До рождественского бал-маскарада оставалось всего ничего и ему следовало хорошенько подготовиться к нему. Но сперва… спать! Возможно, недолгий сон сможет помочь ему вернуть собранность и успокоить расшалившиеся нервишки. ... Чьи-то посторонние голоса потревожили его покой. Раздавались они в гостиной на первом этаже, и он решил спуститься и проверить. При этом ещё не совсем ясное сознание заторможено отмечало некоторые странности: лестница была прямой, а не закручивалась спиралью, на стенах висели обычные картины с голубыми единорогами, радугой и семейные неподвижные фото, рассматривать которые у юноши не было никакого желания. Чем ниже он спускался, тем отчётливее становились чужие голоса, в интонациях которых слышались смех, радость, веселье. Он никак не мог понять, как посторонние люди оказались в его доме, но почему-то злости или намерения выгнать их не возникало. Ему было любопытно, а ещё отчего-то страшно. С каждым шагом сердце стучало всё быстрее и громче, нервно подрагивали кончики пальцев, во рту пересохло. Это его очередной кошмар, да. Спустившись на первый этаж, он повернул направо и, сделав глубокий вдох, как перед погружением под воду, шагнул вперёд. Глаза сразу же ослепил яркий свет, так что даже пришлось зажмуриться и прикрыть их рукой, но в следующий момент он услышал весёлый мелодичный смех, который через секунду поддержали другие весёлые голоса, и Гарри осторожно приоткрыл глаза, задохнувшись от увиденной картины. Небольшая уютная гостиная, которую таковой делал большой гигант-камин с горящим огнём. Напротив него располагался трёхместный диван, а по бокам широкие кресла, в которых по вечерам удобно сидеть у огня и наслаждаться виски, бренди или хорошим коньяком. Окна были завешаны бежевыми занавесками, украшенными самодельными бабочками и цветами. Стены украшали портреты магловских исторических личностей, на каминной полке были расставлены магловские фотографии в рамках. На пушистом и мягком ковре сидел маленький карапуз, и по тому, как неловко и неуверенно он брал в руки маленьких игрушечных пегасов, было очевидно, что он только недавно научился самостоятельно сидеть. Женщина напротив него лежала на боку, повернувшись к нему лицом, и с помощью волшебной палочки оживляла солдатиков, решивших тут же затеять войнушку на потеху своему королю, которым, несомненно, выступал малыш. Трое мужчин наблюдали за ними с дивана, и умилительные улыбки не сходили с их лиц. — Вот подожди ещё немного, Джеймс, и покоя тебе не будет! Гарри вырастет ещё тем сорванцом, похлеще Мародёров, - мужчина с длинными вьющимися волосами задорно рассмеялся своим хриплым лающим смехом и похлопал сидящего рядом с ним друга по плечу, который от его слов вымученно застонал и спрятал лицо в ладонях, тем самым вызвав ещё один взрыв хохота. — Ты не представляешь, Сири, на что он уже способен. Ему ещё только семь месяцев, а у него уже такие магические выбросы, что мы уже трижды перестраивали детскую, - пожаловался молодой родитель, но в его словах не было ни капли укора, наоборот, в них отчётливо слышалась гордость за своё любимое чадо. — Просто мальчик растёт, - мягко заметила рыжеволосая женщина, быстро наклонилась и чмокнула малыша в пухлую щёчку, вызвав искренний радостный смех ребёнка. — Думаешь, это нормально, Лили? Обычно магические выбросы у детей начинаются с трёх лет… — Значит, Гарри у нас необычный ребёнок, Ремус. Он же «дитя Пророчества», - последние слова миссис Поттер произнесла с хорошо отмеренным ядом, явно спародировав того, кто до этого их произносил. Ремус на это только покачал головой и заметил с лёгкой усмешкой: — Не любишь ты Дамблдора. — Кто он такой, чтобы я его любила? Особенно после того, как он сделал из моего ребёнка мишень для ужаснейшего из всех тёмных волшебников! — Нашего ребёнка, любимая. И мы не позволим Гарри участвовать в этом фарсе. Воинственность зеленоглазой красавицы немного поутихла, хотя, судя по танцующим румбу бесам в её глазах, она в любой момент готова была взбунтоваться вновь. Покладистость явно не была присущей ей чертой характера. — Ни Дамблдор, ни Тёмный Лорд не оставят мальчика в покое. Джеймс, ты отрезан от магии рода, а Лили маглорожденная, так что малыш находится в серьёзной опасности. Возможно… если только… другой род мог бы… - под конец своей речи сероглазый мужчина вдруг замялся, переводя неуверенный взгляд то с лучшего друга на весёлого карапуза, то с карапуза на прищурившую свои колдовские глаза подругу. Джеймс и Ремус за его спиной заговорщически переглянулись. — Поэтому я хотел бы попросить тебя стать его крёстным, Сири. Ошарашенное выражение лица Блэка выглядело как никогда глупым и забавным. Гарри впервые видел крёстного таким… живым. После Азкабана тот пытался казаться несломленным, старался держаться аристократом, каким когда-то был, но двенадцать лет заключения не прошли без последствий. — Ч-что? — А что? Ты чистокровен, за твоими плечами стоит могущественный род, да и ты любишь Гарри, как собственного ребёнка. Лучшего кандидата на роль его крёстного просто не найти. — А ещё я тёмный. — Род Поттеров, знаешь ли, тоже не светлый, - передразнил Джеймс и нагло усмехнулся, заметив, как сомнения уходят из серых глаз. – Хочешь оставить моего оленёнка без защиты, а, Бродяга? — Как ты мог о таком подумать! – сразу же возмутился Сириус, но тут же понял по улыбкам друзей, что его просто подначивают, и сменил праведный гнев на милость. – Джеймс, Лили, вы, правда, согласны на это? — Сириус Орион Блэк, если ты откажешься становиться крёстным моего сына, то я нашлю на тебя проклятье и буду являться каждую ночь в кошмарах, напоминая обо всех унизительных моментах в твоей жизни, - пригрозила Лили, хотя глаза её в этот момент смеялись. — Тогда я согласен. Счастливый восклик молодого мужчины эхом пронёсся по коттеджу, а за ним последовал и весёлый дружный смех. Ничего не понимающий малыш с завитками чёрных волосиков радостно улыбнулся нагнувшемуся к нему человеку с длинными волосами, который закружился вместе с ним по комнате, крепко прижимая к своей груди. Пошатнувшись, Гарри сделал несколько шагов назад и скрылся во мраке коридора. Ему здесь не место. >>> Новое воспоминание перенесло его в ту же гостиную, только на этот раз присутствующих в ней людей было меньше. Не звучал задорный смех, шум и гам не наполняли дом. Было слышно, как трещат поленья в горящем камине, да весело болтает уже заметно подросший малыш, маленькими ручками перебирает разноцветные кубики, а внутри них мечется светящийся огонёк. Пробовать кубики на зуб ребёнок не решался, но непременно слюнявил их, будто помечая свою собственность. За ним с умилением наблюдал Сириус, с почти материнской заботой постоянно убирая с лобика лезущие в глаза волосики. Малыш выглядел бодреньким, в отличие от няньки, которая старалась держать глаза открытыми, и родителей, заснувших на том же диване. — Ласатка, - залепетал мальчик и пальчиком указал на маленькую синюю лошадку, до которой никак не мог дотянуться. Мужчина тихо засмеялся и пожал плечами, говоря, мол, ничем не могу помочь. Малыш поджал губки, нахмурил бровки, что выглядело до умиления очаровательным, и снова ткнул пальчиком в сторону требуемой лошадки. А в следующий миг та ожила, встала на дыбы, заржала и пустилась вскачь вокруг мальчика, пока не была остановлена большой рукой. — Гарри, щеночек, давай договоримся, что ты так делать больше не будешь, а то твоих маму и папу удар хватит. Пусть это будет нашим маленьким секретом, - заговорщически подмигнув внимательно прислушивающемуся к нему ребёнку, Сириус отставил лошадку в сторону, а сам улёгся на бок, подложив локоть под голову. Мальчик несколько минут сверлил мужчину по-детски серьёзным взглядом, после чего убрал все игрушки со своего пути и пополз к единственному доступному взрослому. Немного повертевшись, он улёгся на ковре рядышком и свернулся клубочком у него подмышкой. Через некоторое время гостиная стала напоминать сонное царство, а Гарри всё также продолжал стоять над Сириусом и свернувшимся у него под боком малышом, не замечая, как по его щекам текут слёзы. Всё это было отнято у него. Всё это в скором времени будет разрушено. Ему не место здесь… Проснулся Гарри в отвратном настроении. Во-первых, его мучила жуткая мигрень. Во-вторых, пробудившиеся воспоминания принесли лишь новые вопросы и оставили на сердце неприятный осадок утерянного. Оказывается, его родители не так уж безоговорочно доверяли доброму дедушке Дамблдору, как рассказывал сам директор. Да и оговорка Джеймса… знал ли он, чьими потомками были Поттеры? И что значат слова Сириуса о том, что отец был отрезан от магии рода? А Сириус… он так хотел иметь семью! Это читалось в каждом его взгляде, обращённом на ребёнка его друзей. Почему он скрывал от Лили и Джеймса проявления его стихийных выбросов? Что вообще такое эта связь крёстного и крестника? Над всем этим стоило подумать, а ещё лучше найти ответы, перетряхнув родословную Блэков, их традиции и устои. Для этого следовало бы найти общий язык с кем-то из Блэков… Вальпургой, например. Наколдовав Темпус, Гарри устало откинулся на подушки и неподвижным взглядом уставился на потолок, испещрённый в некоем узоре трещинами. Ещё только полдень, до бал-маскарада оставалась куча времени. Делать ему было особо нечего, а на бумажную работу ему не хватит усидчивости и терпения. Хотелось какого-нибудь морального напряжения, физической нагрузки, вспомнить старые добрые времена, когда каждый учебный год держал его в постоянном состоянии боевой готовности. Поискать Философский Камень? Так до Николаса Фламеля рукой подать, да и ни к чему ему этот камень. Сразиться с василиском? Единственный известный ему василиск сейчас спал в Тайной Комнате, а соваться в Хогвартс было ещё рановато. К тому же, Салазар всегда так трепетно рассказывал о своём любимце, что порой в бывшем Поттере просыпался стыд из-за того, что он в своём времени убил этого здоровенного ползучего гада. Потренировать Патронуса на дементорах? Хм, а что, неплохая идея. Не в плане потренировать Патронуса, а попробовать установить контакт с этими пожирателями душ. Свет относится к ним весьма пренебрежительно, принимая за данность то, что они мучают заключённых в Азкабане и по указке высасывают из них души. Очевидно, сами дементоры таким положением дел были недовольны, раз в прошлой-будущей войне перешли на сторону Волдеморта. С тёмными созданиями у Тома не должно было возникнуть никаких проблем, те же Малфои, Нотты и Блэки ему в помощь, а вот переговоры с гоблинами полностью ложились на его плечи. Гоблины были по-своему жадным и мелочным народом, но в мудрости принятия финансовых решений и дальновидности их нельзя было упрекнуть. — Тимс. — Хозяин звал Тимса? – появившийся домовик с жадной преданностью смотрел на молодого Лорда, готовый исполнить любой его приказ. — Мне нужно будет сейчас отправиться по делам, и я хочу, чтобы в моё отсутствие ты присмотрел за миссис Снейп. Сегодня… - Гарри запнулся на полуслове, заметив на себе чего-то ожидающий взгляд домового эльфа. И Тимс был не единственным – в последнее время все домовые эльфы и даже Авриэль и Иствин пристально наблюдали за ним, но молчали. – В чём дело, Тимс? Говори, я слушаю. — Хозяин очень проницательный! Хозяин позволит Тимсу сказать? Сегодня Йоль, освещённый день, благоприятный день для пробуждения Источника! Источник должен быть свободен. Должен всегда быть рядом с Хозяином, защищать и поддерживать его. Чего-то подобного Гарри ожидал. Не так давно Авриэль тоже намёками напомнила ему, что следует посетить ритуальный зал и распечатать полностью родовую магию вместе с Источником. Всё это время он лишь раздумывал, а сейчас появились реальные причины. — Хорошо. Сначала разберусь с Источником, потом со всем остальным, - снисходительно объявил он, чем привёл домовика в неописуемый восторг. Сменив пижаму на подобранную Тимсом ритуальную мантию, расшитую по краям ало-золотистыми рунами, юноша отправился на нижние этажи своим ходом. Можно было, конечно, попросить Замок переместить его, но ему ещё нужно было время всё хорошенько обдумать. Насчёт Источника у него оставались кое-какие сомнения. Источник поддерживал только магию рода, оберегал и заботился о благе только рода, но не его Главы. И если Глава совершал какие-либо действия, которые могли бы навредить роду или быть нежелательными для него, Источник мог вмешаться и наказать нерадивого Хозяина. В истории наблюдались случаи, когда Источник убивал неугодного ему Главу, после чего род исчезал полностью, либо уходил в тень до обретения нового Главы. Распечатать ритуальную залу не составило труда – всего-то потребовалась пара капель крови, а вот с пробуждением Источника возникла некоторая… заминка. К огромному – во всю стену – каменному гербу, изображавшему четырёхкрылого ворона с длинным тонким хвостом, требовалось преподнести три подношения: кровь нового Главы, его магию и полное имя. Если с первыми двумя составляющими проблем не возникло, то с именем вышла накладка. Ни Гарольд Джеймс Поттер, ни Гарольд Джеймс Поттер-Певерелл родом не воспринимались, да и просто Гарри Певерелл успеха не принесло. Заинтригованный собственным именем в этом времени, он призвал из кабинета выявляющий пергамент и капнул на него три капли своей крови. Как-то раньше у него не возникало в этом потребности: для гоблинов он всегда был только «Лорд Певерелл», а при принятии клятвы вассалитета требовалось лишь обозначить род-сюзерен. Открытия на пергаменте были шокирующими. Во-первых, как и ожидалось, никаким Поттером и Блэком он не был ввиду того, что Главы и Наследники этих родов были живы и в добром здравии. Во-вторых, в его фамилии откуда-то появилась приставка в виде второй фамилии и длинный перечень титулов. И звучало всё это безобразие примерно так: Гарольд Джеймс Мракс-Певерелл, Лорд Певерелл, Регент Слизерин, Регент Принц, Сюзерен рода Малфой, Покровитель Даркмор, Покровитель Иносущных. «И с подачи какого лешего я стал Мраксом? И с чего вдруг Регент Слизерин?.. Принц?! И что ещё за Даркмор и Иносущные?! Лучше бы я этого никогда не видел…. И почему у меня такое ощущение, что я крупно влип…» Озвученное полное имя пришлось роду по вкусу. На некоторое время залу залил ослепительно яркий свет, что-то загрохотало, а потом раздался крик, очень похожий на звериный или птичий. Спустя несколько минут Гарри осмелился открыть глаза, которые успел закрыть при вспышке, и с удивлением отметил, что каменный герб перед ним опустел. Да его и гербом сложно было назвать, сейчас он был обычной каменной стеной. Уловив краем глаза копошение слева, Гарри повернул голову и тут же наткнулся на чересчур пристальный оценивающий взгляд серебристо-дымчатых глаз. Под столь пронзительным взглядом его тело вдруг онемело и не желало слушаться гласа разума, а новый постоялец Певерелл-холла не переставал изучать его. — П-привет… Приветствие прозвучало как-то по-детски наивно, чему, кажется, удивилась сама птица. Почти по-человечески поражённо хлопнув глазами, ворон с иссиня-алым оперением укоризненно покачал головой, щёлкнул в воздухе хвостом, как кнутом, и растворился прямо на глазах у юноши в чёрной дымке. Ритуальная зала вновь погрузилась во мрак. — И что это только что было? – ни к кому не обращаясь, вслух спросил юноша, полностью сбитый с толку произошедшим. Кажется, он пробудил Источник. Кажется, Источник не слишком-то был им доволен. «Интересно, и чем мне это может грозить? Я что-то сделал не так? Мерлин, вот всегда я так: сначала делаю, а потом думаю! Ладно, не время заниматься самокритикой, нужно многое успеть сделать до бала» Единственным местом обитания дементоров, известным Гарри, был Азкабан, и ему пребывание в таком месте удовольствия не приносило: холодно, слишком влажно, скудный пейзаж, мрачно и нелицеприятно. Высокая, треугольная в сечении башня, окружённая стаями бесформенных созданий, вызывала лишь отталкивающие чувства, как и свинцовое небо над ней. Внезапно на уровне интуиции он ощутил что-то странное… недоумение, настороженность, недоверие, агрессивность – и всё это испытывалось не им. Оглядевшись по сторонам, он обернулся назад и замер на месте, внутренне содрогнувшись. Прямо напротив него, на расстоянии нескольких метров, в воздухе зависли три дементора. Первым его желанием, ещё с третьего курса обучения, было вызвать телесного Патронуса, но ощущаемые им отголоски чужих эмоций заставляли медлить. Дементоры были осторожны, к тому же, даже не пытались напасть на него, а словно бы изучали представший перед ними субъект. «Ещё шаг назад, и я сорвусь со скалы. Засада! Интересно, а как Том в прошлый раз с ними договаривался? Сомневаюсь, что они понимают человеческую речь» «Верно, Властитель. Мы не понимаем человеческую речь, но мы чувствуем её». «Что Спутнику Вечной понадобилось от нас?» Хриплые, похожие на скрежет когтя по стеклу, голоса раздавались, казалось, отовсюду. А количество окруживших его дементоров на порядок увеличилось. Идея помочь Тому с переговорами уже не казалась ему такой гениальной. «Стоп, что ещё за Спутник Вечной? Это вы обо мне?» Среди дементоров прошёлся сухой шелест, будто бы вопрос молодого человека возмутил и озадачил их. Сбоку от него стройные ряды дементоров разомкнулись, пропустив вперёд более крупного дементора с посеребрённым в свете тусклой луны плащом. Вожак, как догадался Гарри. «На этот раз Вечная выбрала себе в Спутники бестолкового и слабого преемника. В своей смерти будешь винить собственную глупость, человек!» А вот сейчас стало по-настоящему страшно. Уже знакомый по прошлым встречам с дементорами мороз пробирался под кожу, в каждую клеточку тела, ледяными когтями обхватывая сердце. Патронуса на всех дементоров не хватило бы, да и отступать было некуда, если только бежать вперёд. На аппарацию силы духа уже не оставалось – для неё следовало хорошенько сосредоточиться, а кроме мрачных мыслей в голову больше ничего не шло. Расправив руки в стороны, вожак дементоров наклонился вперёд, готовый в любую секунду напасть, но неожиданно высоко над их головами раздался высокий пронзительный клич, а через мгновение с неба на скальный выступ спланировал довольно крупный – больше раза в три своих сородичей – ворон с четырьмя крыльями, длинным хвостом-прутиком и иссиня-алым оперением. Глаза его, как и в прошлый раз, как отметил про себя Гарри, были затянуты серебристой дымкой. Он опустился прямо между юношей и дементором, расправил все четыре крыла, огородив ими молодого человека, а его хвост хлыстом щёлкнул в воздухе, едва не задев вожака тёмных, но заметно спугнув его. «Этот человек находится под моей защитой. Прочь, жалкие падальщики!» Дементоры дружно отпрянули на безопасное расстояние, однако покидать скалу не спешили. Гарри потряс головой, стараясь стряхнуть с себя оцепенение. Мысли немного прояснились, мёртвый холод уже не сдавливал грудную клетку, не давая продохнуть, но осадок тёмных переживаний на душе всё же остался. «Ну, здравствуй, мой Хозяин», - пробившийся в голову голос не был похож ни на один из ранее слышанных Гарри. Он был густым, но в то же время лёгким и свободным, словно ветер. А ещё в нём явно слышалась насмешка в обращении «мой Хозяин». Похоже, Источнику не очень нравилось такое обращение, однако он не выражал своего недовольства. — Ты Рирэн – Источник рода Певерелл. «А ты мой Хозяин. Очень-очень глупый, недалёкий Хозяин». Подобной характеристике Гарри оскорбился и сердито сощурил глаза, в ответ получив полный ехидства и укора взгляд. — Мне ещё только не хватало выслушивать оскорбления от птицы. Ты, кажется, сам не захотел поговорить со мной после своего пробуждения. «Говорю же, глупый Хозяин. Что я, по-твоему, мог ответить на это твоё ‘П-привет’? Разве так должен приветствовать Глава столь древнего и могущественного рода?! Слышали бы это предыдущие Главы, они бы высекли тебя! Какой позор!» Причитания птицы почему-то, вместо возмущения и злости, произвели на Гарри обратный эффект – невидимый груз спал с плеч, а уголки губ стали заметно подрагивать, желая растянуться в непринуждённой улыбке. Ситуация была из ряда вон выходящая: он стоит на скале, о подножие которой бьются волны Северного моря и с которой открывался прекрасный вид на Азкабан, в окружении нескольких десятков дементоров и спорит с огромной фантастической птицей, являвшейся Источником его рода. Кажется, даже игра в прятки с василиском в Тайной Комнате была не настолько захватывающей. «И скажи на милость, что тебе понадобилось от этих тёмных, глупое дитя? И почему ты пошёл к ним один?! Прежде всего, ты должен был посоветоваться со мной!» — Я хотел провести с ними переговоры по поводу их перехода на сторону Тёмного Лорда, но, похоже, переоценил собственные силы. Послушай, а ты можешь мне помочь договориться с ними? Кажется, тебя они боятся и слушаются. На его, казалось бы, невинную просьбу Рирэн воззрился на него с таким шоком, словно перед ним оборотень заговорил. Гарри на всякий случай пощупал голову и уши, а то вдруг у него рога отросли. А вот Источник с разинутым клювом, и вправду, выглядел занимательно. «С кем ты тут договариваться надумал? Этим душегубам думать нечем, они на стадных инстинктах живут. Предыдущие Главы их за домашних питомцев держали. Ты Повелитель Смерти или кто?» «Меня поучает птица, дементоры за домашних питомцев – куда катится мир?» - весело подумал Гарри и нервно усмехнулся. У него создавалось стойкое ощущение, что он попал в зазеркалье, из которого уже нет возможности выбраться. — И что делать, если мне понадобится их присутствие? Раз уж такой умный, вот и объясни. «Не дерзи, не дорос ещё! И как только такой несносный и безграмотный мальчишка стал Главой рода!? – Гарри молча терпел, пережидая бурю нелестных эпитетов в сторону своих умственных способностей. В бытность учеником Хогвартса ему приходилось и не такое выслушивать, а Северус никогда не щадил его чувств. Но Рирэн не был профессором Снейпом, так что руки чесались заткнуть чем-нибудь клюв. – И не надо сверкать в меня своими глазищами. Позднее я обязательно займусь твоим образованием и воспитанием! А теперь слушай и запоминай. Дементоры и все подобные им тёмные твари, лишённые собственной воли, всегда откликнутся на твой призыв. Твой зов для них то же самое, что зов Серой Госпожи, поэтому нет никакой нужды заключать с ними перемирие или что-то подобное. Они всегда будут на стороне Вечной и Её Спутника. Это понятно?» — Мда, что-то они не слишком рады меня видеть, - скептически заметил Гарри, вспомнив, как ещё несколько минут назад вожак дементоров хотел напасть на него и выпить душу. «Неуч! Это потому, что ты показал слабину перед ними. Ты Повелитель Смерти, ты должен властвовать над ними, подавлять одним своим присутствием. И нет в тебе ничего необычного, хотя назвать пустышкой язык тоже не повернётся». А вот сейчас его очень метко оплевали. Гермиона тоже как-то раз сказала ему, что нет в нём искры для привлечения внимания, и посоветовала для разнообразия чаще улыбаться. Доулыбался – на шестом курсе ему трижды подливали в тыквенный сок любовное зелье и с ним же прислали коробку конфет, которые в последствие были съедены Роном. — Чувствую, мне ещё о многом предстоит узнать. «Потренируешься в магическом подавлении в следующий раз, а сейчас лучше вернуться в Певерелл-холл. Ты очень опрометчиво оставил ритуальный зал открытым, родовая магия может неблагоприятно отнестись к гостям замка». — Эйлин! Ворон с лёгким восхищением проводил взметнувшийся к небу чёрный вихрь, в котором аппарировал молодой человек, позабыв и про окружавшую опасность и про собственный надуманный страх. Источник про себя как-то грустно и устало вздохнул и покосился на зависших в воздухе в развевающихся от ледяного ветра мантиях дементоров, которые за всё время их разговора даже не предприняли попытки приблизиться. Его новым Хозяином стал ребёнок… похоже, Вечную Госпожу потянуло на молоденьких. И за какие же деяния ему такая награда?