Memoria Mortis (Память Смерти), "редактура"

Если честно, мне с трудом удалось вернуться в мир ГП... Их пребывание в гнезде ограничилось двумя днями – эдакий мини-отпуск для магов и настоящее испытание для представителей клана, никогда прежде не живших бок о бок со смертными. Дамиан не позволил гостям вмешиваться ни во внутренние дела клана, ни в отстройку гнезда. Им предоставили комнаты в единственном уцелевшем крыле замка, приставили нескольких помощников, устраивали закрытые завтраки/обеды/ужины, развлекали, при этом выказывая уважение Спутнику Серой Госпожи и его друзьям в равной степени. Дорн быстро поставил Малфоя на ноги, а вот раной самого друида занимался лично Дамиан, впрочем, Сейвил был очень даже не против получить в своё единоличное распоряжение такой редкий материал, как Высший вампир крови. Весь первый день Гарри провёл под пристальным и неусыпным вниманием четырёх пар глаз. Как и приказал Сейв, он не раскрывал каналы магических связей, хотя очень хотелось, потому как ни один из его магических созданий не шёл на контакт. Откровенно говоря, и наг, и вейла, и вампир неожиданно стали придерживать дистанцию в общении с ним, а точнее, всячески избегали встречаться с ним взглядами, отмалчивались, делая вид, будто и сказать им было нечего. Гарри просто ждал, когда плотину прорвёт. Ночь они все вместе провели в выделенных ему покоях, даже Дорн отвоевал себе местечко под окном, объясняя своё присутствие нежеланием оставлять своего подопечного без постоянного присмотра. На второй день, когда угроза магического стихийного всплеска миновала, Люциус и Том отправили письма в свои мэноры, предупреждая о недолгом отсутствии, а Сейвил со спокойной душой отправился проводить свои безумные исследования, в которых, как ни странно, глава ему не отказал. Рано или поздно, должен был наступить час «Х». И застал он Лорда Певерелла в рабочем кабинете главы клана Даркмор, где Гарри обосновался с позволения Дамиана для решения накопившихся дел в школе-приюте. Решительный и мрачный вид Северуса не оставлял никаких сомнений в теме предстоящего разговора, и молодой человек был несказанно рад, что вейла и наг на это время нашли себе занятия поинтереснее. — Пока ты не начал бросаться в меня обвинениями и проклинать, в свою защиту скажу, что частичная блокировка партнёрской связи была вынужденной мерой; Люциуса и Тома постигла та же участь. Северус выслушал его с совершенно непроницаемым лицом, с удобством разместился в кресле для посетителей и притих на долгие минуты, в течение которых Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Помнится, Люциус тоже не слишком радостно – вернее, вообще не радостно – встретил новость о частичной блокировке их партнёрских уз, но вот предугадать реакцию Снейпа ему никогда не удавалось, даже в прошлой-будущей жизни. — Как давно ты знаешь про наше партнёрство? Таким вот тихим обрывистым голосом Снейп во времена учёбы в Хогвартсе обычно внушал ему, насколько он безалаберный, слепой и глупый мальчишка, не видящий ничего дальше своего носа. За все шесть лет обучения Гарри лишь однажды видел, как «мерзкий, злобный» профессор по-настоящему предавался истерике: как раз на втором курсе, после его эпичного посещения Тайной Комнаты, в которой он, двенадцатилетний подросток, убил ужасного василиска. Таким же проникновенным тоном, глубокой ночью в Больничном крыле, Северус проклинал весь род Поттеров с их ослиным упрямством и неуёмным нравом и одного конкретного лимонного сладкоежку с манией величия. Обычно такой тон не предвещал ничего хорошего, но и Гарри был не из робкого десятка, кроме того, в животе отчего-то счастливо запорхали воображаемые бабочки, а уголки губ дрогнули в намёке на улыбку. — Знал с нашей первой встречи и убедился, когда ты вступал в наследие вампира крови. Северус шумно перевёл дыхание и прикрыл на минуту глаза, наверняка, ведя мысленный обратный отсчёт. Злился, но держал себя в руках. — И… когда ты собирался посвятить в это меня? Если вообще собирался… Гарри сделал вид, что задумался над ответом, а после откинулся в кресле назад и принялся тереть мочку уха – уже знакомый Северусу жест, когда юный Лорд начинал нервничать или искал пути отступления. — Когда-нибудь, - неуверенно покачал головой Певерелл, хотя сам был не уверен, что стал бы рассказывать Снейпу об их партнёрской связи. Только если бы у него не было другого выхода, в критической ситуации или на грани жизни и смерти одного из них. — Иначе говоря, никогда. — Мы квиты, - лёгкое пожатие плечами задело Северуса сильнее, чем легкомысленный тон пары. – Я, знаешь ли, до своего пятого курса не знал о наличии у меня магических партнёров. Никто из вас не посчитал необходимым сообщить о такой… мелочи. — Значит, на то были причины, - без толики колебаний парировал Снейп. У него даже сомнений в этом не возникло. — Ну, надо же, как заговорил, - нарочито весело рассмеялся Певерелл, но смех быстро сошёл на нет, а взгляд зелёных глаз стал необычайно серьёзным, злым. – Давай каждый из нас останется при своём мнении. Я не намерен ничего объяснять, в частности то, почему я поступил так или иначе. — Из-за своих секретов, тайн и интриг ты сходишь с ума! — А это уже моя забота. — Не только твоя, мой маленький змеёныш, - раздалось вкрадчивое, на грани слышимости шипение со стороны двери, и Гарри мысленно взвыл, потому что к Снейпу подоспело подкрепление в лице Лорда Мракса и Лорда Малфоя. Места в кабинете те нашли себе быстро, а Том ещё и демонстративно наложил на замок запирающие чары и купол от прослушивания, слишком явно намекая, что от разговора молодому человеку не отвертеться. — Ничего другого я от тебя и не ожидал, Том. Ты всегда был приверженцем радикальных мер. Перемена в Певерелле произошла практически мгновенно, совершенно сбив с толку Северуса и Люциуса. Холодные тон и взгляд никак не подходили тому Гарри, которого они знали… думали, что знали. — Начнёшь с Круцио или перейдём сразу к более эффективным методам дознания? — Полагаю, у тебя есть причины ожидать от меня чего-то подобного, - спокойно и рассудительно заметил мужчина, но тем не менее взгляд его хаотично бегал по лицу младшего супруга, словно что-то выискивал на нём. – Какое-то время ты ведёшь свою игру, прекрасно зная о её правилах, потому что… уже когда-то переживал все её моменты? — Видимо, в своём невменяемом состоянии я взболтнул кое-что лишнее, и теперь все вы пришли к одному и тому же выводу, я прав? — Ты пришёл из будущего, - констатировал Люциус, целенаправленно привлекая внимание Гарри к себе. Он не мог лгать ему… увиливать, отмалчиваться, юлить, но не лгать – намеренно и глядя прямо в глаза. Гарри нервно оттарабанил пальцами по лакированной поверхности стола, не спеша с ответом. Сам того не осознавая, он выдал свою самую важную тайну, но отступать и завираться было уже поздно хотя бы потому, что ему бы всё равно не поверили. Несмотря на предупреждения Вальпурги, он уже изменил будущее, спасая важных для него людей, таких как Эйлин и Регулус. Стоило ли впутывать во всю эту канитель с прошлым-будущим и остальных? Имел ли он право так распоряжаться их судьбами? — Допустим. Северус медленно перевёл дыхание. Одно дело строить даже самые нелепые догадки, и совершенно другое – услышать им подтверждение. И всё равно это никак не укладывалось в голове: Магия Времени считалась запретной, даже создание Хроноворотов держалось в строжайшей тайне и их приобретение отслеживалось Министерством Магии, не говоря уже о ритуалах. — В этом времени ты ещё не родился, иначе бы это вызвало временной парадокс, - продолжил, словно бы сам с собой, рассуждать вслух Том, при этом очень внимательно отслеживая реакцию Певерелла на свои предположения. – Не хочешь поделиться развитием нашего будущего? — Не горю желанием, - едко отозвался Гарри и очень пожалел, что узы с его магическими созданиями всё ещё были перекрыты; он бы не отказался покопаться в эмоциях нага и вампира. — Разве ты прибыл в прошлое не для того, чтобы изменить будущее? — Как ты и сказал, Том, я уже знаю правила этой игры, поэтому мне проще играть в неё в одиночку. Всё, что вам нужно будет знать, вы узнаете каждый в своё время. А пока… поговорим о чём-нибудь более приземлённом и существенном, - тонко улыбнувшись, молодой человек достал из ящичка свежий выпуск Ежедневного Пророка и подбросил её на край стола. Передовица пестрела заголовками о несчастном случае, унёсшем жизнь Министра Магии. – Кусок фасада на голову, серьёзно, Том? Тебе чем Минчум не угодил? — Перевыборы ненадолго отложат вопрос с принятием новых Законопроектов. Да и параноидальная жёсткая диктатура Минчума мне с самого начала не нравилась. Что-то не так? «А то, что он ещё как минимум год должен был сидеть в своём министерском кресле!» Гарри сцепил перед собой пальцы в замок и на минуту прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Такого отклонения во временной цепи он не ожидал. Не страшно менять судьбы людей, от которых зависит лишь малая ячейка общества, но Министр Магии – это целая историческая эпоха магической Британии, и тут последствия уже могут быть необратимыми. — Не смей выставлять в кандидаты кого-то из своих подопечных. С Министром я сам решу вопрос, как и с Законопроектом. Дамблдор ни за что не поверит в несчастный случай, особенно в предшествии принятия новых законов. — Считаешь, нам стоит его опасаться? – задумчиво спросил Северус. — Думаю, что стоит ожидать вторую волну аврорских и министерских проверок. Лишь вопрос времени, когда он догадается, что у меня есть магический партнёр, а уж о том, кто он, вопрос точно не встанет. Мужчина непроизвольно ощерил иглы, но сразу же взял себя в руки. — Он же ещё не совсем сошёл с ума, чтобы объявлять войну всему старому свету? – поражённо выдохнул Малфой, совершенно точно поняв недосказанный котёнком смысл. Как только светлые узнают о наличии у Тёмного Лорда магического партнёра и о его личности, они тут же объявят на него охоту, возможно, не открытую, но жизнь его всё равно окажется под угрозой. Это будет настоящий карт-бланш в руках старика. Молодой человек внезапно коротко рассмеялся и откинулся на спинку стула, закинув голову назад. Сошёл ли Дамблдор с ума? Самопровозгласил себя поборником Света, самолично создал из любознательного и амбициозного юноши Тёмного Лорда, взрастил в нём тёмное зерно, а после, вдоволь наигравшись, решил воспитать оружие из обездоленного сироты, попутно убив его родителей, лишив возможности познать любовь и заботу крёстного отца. А когда оружие выполнило своё предназначение, избавиться, как от использованной салфетки. Нет, это не безумие свихнувшегося старика. Это хладнокровный расчёт убийцы и истинного узурпатора. — Простите. Я уже и забыл, как велика вера магов в абсолютность Дамблдора, - отсмеявшись, он продолжил: - Нет, старик не пойдёт на такой отчаянный шаг. Пусть всё идёт своим чередом, по крайней мере, у нас есть полгода, чтобы ко всему подготовиться. — Подготовиться к чему? – сразу же вцепился в странную фразу Снейп и напряжённо подался вперёд, впиваясь в Гарри своими тёмными омутами. Но Певерелл только пожал плечами и загадочно улыбнулся, поднеся пальцы к своим губам, делая намёк, что больше ничего не скажет. Другие попытки разговорить его и выведать хоть крупицы информации о будущем оказались тщетны, и вскоре все трое магических созданий оставили своего непутёвого партнёра в покое. А через день блаженной передышки от суеты магического мира каждый из них вернулся в свой привычный мирок, разве что Сейвил не отказался от предложения главы Даркмор погостить в гнезде ещё с неделю. Гарри уже не сомневался в том, что Дамиан положил глаз на строптивого и гиперактивного колдомедика. … Весь следующий месяц магическое общество Британии лихорадило от внезапно развернувшихся военных и политических действий, к которым, как ни странно, ужасный Тёмный Лорд не имел никакого отношения. Как Гарри и предсказывал, началась новая волна министерских проверок и вызовов на допросы в Аврорат, главной темой которых был не Тот-Кого-Нельзя-Называть, а Лорд Певерелл. Малые печатные издательства ни на день не оставляли его и его славный род без внимания, всё больше привлекая интерес к тому, кем были его предки и каким тёмным родам они положили начало. Забавным это выглядело до поры до времени, пока его в открытую не стали называть сторонником Тёмного Ордена. Нет, от него не отвернулись друзья и высший свет, но Гарри переживал, что и без того малоприятельские отношения с четой Поттеров, Сириусом и Ремусом сойдут на нет. Однако никто: ни журналисты, ни министерские чинуши, ни авроры, ни сам Дамблдор идти в открытую против него не решались. Молодой человек продолжал расширять сеть своих зельедельческих аптек, заочно изучал продвинутый курс боевого целительства, посещал магловские приюты и руководил школой-приютом, в которой, по понятным причинам, возникла проблема с нехваткой нянечек и учителей. Весьма неожиданно из своих нор повылазили остатки бывших последователей Гриндевальда и со знамёнами символа Даров Смерти ринулись в новый бой, что только сильнее распаляло неприязнь общества к Певереллу, как к носителю того же отличительного знака. По стране стремительно разлетелись слухи о становлении истинного Тёмного Лорда, заручившегося поддержкой самой Смерти. Гарри от подобных перспектив чуть ли головой о стену не бился, братья Певереллы со смехом подначивали его ступить на путь завоевания мира живых, но больше всего пугал чересчур серьёзный и задумчивый взгляд Салазара. Даже Том по нескольку раз на неделе спрашивал, не желает ли змеёныш занять его место и организовать крестовый поход на оплот Света. Шутки шутками, но все эти волнения морально изматывали Гарри. После месяца всей этой нервотрёпки он просто сбежал из Слизерин-мэнора и на две недели заперся в Певерелл-холле, перекрыв доступ всем, включая призраков. За всё это время он не сомкнул глаз, не ел, просто сидел в изолированной камнями-поглотителями подвальной комнате, погрузившись в свои мысли, воспоминания, пытаясь найти в них подсказку, что делать дальше. Он хотел предотвратить Вторую Магическую войну, хотел спасти дорогих ему людей от ужасной участи, но эти цели постепенно меркли, превращаясь в туманные мыслеобразы. Возможно, он просто тешил себя иллюзиями, созданными в момент проведения ритуала. Из вакуумного состояния его вывел Снейп, за волосы вытащивший из подвала и устроивший такую выволочку, которую Певерелл и на смертном одре не забудет. Оказалось, он смог настолько загрузиться своим самобичеванием, что едва не погрузил замок в стазис. Северус оказался перед защитным барьером очень вовремя, и Холл самолично открыл для него доступ, руководствуясь, в первую очередь, заботой о Хозяине. Очнулся он сидящим в наполненной горячей душистой водой ванной, абсолютно нагой и растерянный, потому как не помнил, как в ней оказался. Первым в поле его зрения оказался вампир, сидевший на полу у двери и смотревший на него с какой-то усталой обречённостью. Впервые за последние дни-недели Гарри просто физически ощутил усталость, кажется, каждой клеточкой тела. — Так не может продолжаться. Гарри сделал вид, что не услышал его, зачерпнул немного воды в ладони и ополоснул лицо, ощутив уже знакомые запахи успокаивающего и бодрящего зелий, после чего вылез из ванной, завернулся в махровый халат и так и замер на месте, задумчиво блуждая взглядом по комнате. — На сколько я выпал из реальности на этот раз? – полюбопытствовал он и оглянулся на Северуса, взиравшего на него с мрачной решительностью. Молодой человек ожидал всплеска раздражения или недовольства, а получил лишь укор в матово-чёрных глазах. — С твоего побега из Слизерин-мэнора прошло восемнадцать дней. Певерелл-холл оказался заблокирован, ни я, ни Малфой не могли пробиться к тебе всё это время. Партнёрская связь молчала, а мистер Дорн успокаивал нас лишь тем, что твою смерть мы не пропустим. После этой полушуточной констатации факта ход в Слизерин-мэнор друиду заказан, так как совершенно съехавший с катушек Тёмный Лорд готов его распотрошить голыми руками. Ты как, не почувствовал за собой вину за эту идиотскую выходку с самозаточением в четырёх стенах? – к концу своей проникновенной речи Северус уже откровенно язвил и изливал яд. И Гарри действительно ощутил странный болезненный укол в груди и тяжесть. Оказывается, он стольких людей заставил беспокоиться, не говоря уже о том, что вывел из равновесия нага, поставив под угрозу многие жизни. Но тяжелее всего была вина именно перед Снейпом, у которого отчётливо виднелись тёмные синяки под глазами, щёки впали ещё сильнее, а глаза утратили свой былой блеск. Слегка покачиваясь на каждом нетвёрдом шаге, он приблизился к так и не сдвинувшемуся с места Северусу, опустился перед ним на колени и осторожно обнял, уткнувшись лбом ему в плечо. Несерьёзная попытка выбраться из объятий не принесла успеха, и Гарри не ослаблял хватку, цепляясь за его мантию, не желая ни отпускать Снейпа, ни смотреть ему в глаза. — Прости меня… Северус, пожалуйста, только не обвиняй меня ни в чём. Я знаю, что поступил с тобой, как последний мерзавец… я… хах, я даже не знаю, как к тебе подступиться. Знаешь, у нас там отношения всегда были сложными: я, по большей части, считал тебя мерзким гадом… ха-ха, ну, что возьмёшь с двенадцатилетнего мальчишки, посредственности в Зельеварении и упрямого льва с шилом в одном месте… Но я никогда не ненавидел тебя по-настоящему. А ты… я так и не смог понять до конца, кем был для тебя. — И сколько тебе было, когда мы…? – тихо, стараясь не нарушить возникшую между ними атмосферу, спросил Северус, отчего Гарри не сдержался: весело фыркнул, заметив эту хитрую попытку вампира узнать о его прошлом и своём будущем. — Я не настолько «не в себе», чтобы делиться такими откровениями. Лучше не зацикливайся на туманных ожиданиях, которые в любой момент могут рассеяться. Сейчас… побудешь со мной? Северус ещё пару минут сидел неподвижно, и Певерелл в любую секунду с тревогой ожидал, что он встанет и уйдёт, предпочтя благое неведение. Однако внезапно он отмер, зашевелился, поднимаясь на ноги и помогая ему удержаться на своих двоих. — Тебе нужны какие-нибудь зелья? Настойки? Если необходимо, я… — Просто посиди со мной. Мне так спокойнее. Во всём теле чувствовалась непонятная лёгкость и одновременно с тем усталость, хотя в сон уже не клонило. Непривычно и необычно было видеть Снейпа в роли заботливой «мамочки», подтыкающего ему одеяло, и Гарри старался ничем не спугнуть этот момент. Особенно счастливым он себя почувствовал, когда его своенравный вампир без пререканий устроился на кровати рядом с ним поверх покрывала, да ещё и позволил подползти к нему под бок. — Ты ведь появился в этом мире 5 августа 1975 года, не так ли? – внезапно нарушил такую уютную тишину Снейп, и Гарри от неожиданности на какое-то время даже растерялся. Немного отодвинулся назад, чтобы с радостным удивлением посмотреть в чёрные, такие родные глаза. — Ты запомнил эту дату? — Мама впервые привела кого-то постороннего в дом. Ты был похож на оборванца: грязный, в рванье и совершенно растерянный, но в глубине твоих глаз было узнавание. И тоска. Конечно же, это затронуло моё любопытство. — Любопытство и только? – поинтересовалась зеленоглазая Немезида, и Северус заметил весёлые смешинки, весьма оживившие эти затягивающие в свои потаённые глубины омуты. Всматриваясь в них, даже при всём желании не смог бы соврать. Но и ответить, обнажив перед тем, кем так восхищался, свои истинные мысли и чувства, тоже не мог. Не хватало духу. — Ещё никогда в жизни мне не было так страшно, - откровенно признался он, всматриваясь в зеркала души. – Ни тумаки отца-магла, ни издевательства в школе не трогали меня. Но твоё безразличие к собственной жизни, к собственному будущему пугает меня до дрожи. Страшит то, что ты уже всё решил для себя, но упустил один важный момент: ни я, ни Люциус, ни Волдеморт – никто из нас не желает терять тебя. И я сейчас говорю не о мистической партнёрской связи, не об обязательствах или о долге. Я боюсь того, что однажды ты исчезнешь из моей жизни… навсегда… и я ничего не смогу с этим сделать. Мне не хватит сил. Не хватит времени. Почему я, Гарри? Что тебе могу дать я, кроме власти и могущества, которые в избытке тебе могут предоставить Малфой и Мракс? — Покой, - ни на секунду не задумываясь, легко ответил юный Лорд и спокойно встретил недоверчивый взгляд. – Меня никогда не интересовали деньги – родители позаботились о моём благосостоянии. Меня не интересовало могущество или слава – я захлёбывался в этом мутном болоте большую часть своей жизни. Я не стремлюсь возвысить магическое общество, уничтожив магловское, или сотворить мир во всём мире. Мне нравилось проводить часы, играя с тобой в волшебные шахматы перед камином по вечерам. Нравилось слушать твои размышления о новых открытиях в зельеварении; у тебя очень красивый тембр голоса. Нравилось тренироваться с тобой в фехтовании. С тобой мне хорошо, - по-совиному моргнув, Гарри слегка покачал головой, словно бы пытаясь сбросить какое-то наваждение, после чего вновь уместился рядом со Снейпом, уткнувшись носом ему в плечо. – Когда ты рядом, в голове проясняется. Побудь так со мной ещё немного. А потом мы пойдём возвращать разум Тому. Он ведь… такой… наг… Певереллу хватило всего пары секунд, чтобы отправиться в царство Морфея, и Северус не стал тревожить его сон. Взмахом палочки он задёрнул шторы, погрузив комнату во мрак, сунул её под подушку, перевернулся на бок и привлёк свою пару к себе, вдыхая его неповторимый запах. В голову закралась мысль посоветоваться с Дамианом в поисках способа снять частичную блокировку с партнёрской связи и укрепилась в ней, стоило только вспомнить подёрнутые дымчато-серебристой поволокой глаза, смотревшие на него, но будто сквозь. *** В последующие несколько месяцев в Англии воцарилось затишье как на политической арене, так и в магической войне. Общество магической Британии постепенно просыпалось и входило в прежнюю колею. К неудовольствию зачинщиков, Хогвартс и его верные сотрудники с достоинством выдержали все проверки и нападки со стороны Попечительского Совета, и уже в начале лета готовились открыть свои двери для студентов практически в том же неизменном преподавательском составе. Как выяснилось к концу лета, некоторые подопечные Певерелла из школы-приюта получили письма-приглашения из Хогвартса, и только несколько ребят приняли их, остальные же без каких-либо колебаний решили остаться и продолжить обучение под покровительством директора, заимевшего не самую лучшую славу во всём магическом мире. Неукротимая и бескрайняя, как море, журналистика – свобода слова, мысли и печати – расправила свои крылья, как никогда прежде, особенно в этом превзошёл всех Ежедневный Пророк. Гарри не переставал поражаться изобретательности, настойчивости и воображению некоторых журналистов, не постеснявшихся как следует перекопать корзину с грязным бельём его рода. Кажется, благодаря им он обрёл известность большую, чем сам Волдеморт. Впрочем, общественное мнение его уже не задевало, а поддерживавшие Северус, Люциус, Нарцисса, Антонин и Том делали всё, чтобы держать его подальше от неприязненных слухов, нелепых обвинений и навешанных очередных ярлыков. Величественный и могущественный род Блэк окончательно ушёл в тень после череды скоропостижных смертей Ориона, Друэллы и Сигнуса III. Вальпурга, которую и без того сильно подкосила смерть любимого младшего сына, не смогла справиться со смертью мужа, отстранилась от дел Тёмного Ордена и заперлась от всего мира в Блэк-хаусе. Гарри знал, что в скором времени особняк лишится своей хозяйки и погрузится в стазис вплоть до побега Сириуса из Азкабана, но принял тяжёлое для себя решение не вмешиваться. Он понимал, что женщина не согласилась бы изменить свою судьбу, и безмерно уважал её за эту решительность и, в какой-то мере, жертвенность. Военное затишье, которое и Дамблдора, должно быть, озадачило до крайности, по большей части было обусловлено тем, что Том углубился в свои исследования касательно семейного наследия братьев-Певереллов и мира мёртвых, включив в свою группу изыскателей Дорна и Снейпа. Гарри об их маленьком кружке по интересам знал, временами послушно исполнял роль лабораторной мышки, когда требовалось испытать то или иное зелье/эликсир/настой, но не вмешивался, следя за тем, чтобы их действия ненароком не коснулись Госпожи. В противовес миру живых в мире мёртвых происходили изменения, наверное, впервые за долгие столетия безмолвного покоя. После ухода Арстара в вечный покой, всполошились не только вампирские кланы Туманного Альбиона, но на аудиенцию к Повелителю Смерти ринулись английские сообщества некромантов, демоны среднего звена и личи. Словно почувствовав увеличившееся влияние своего Повелителя, они поспешили засвидетельствовать это воочию. Новым Принцем Лондона, по протекции Спутника Вечной, стал Дамиан Даркмор, при этом получив поддержку – неожиданно – со стороны клана Миррэ, кому было в пору самим биться за вакантное место у власти. Так получилось, что большую часть времени Гарри был занят делами Иносущных, порой приходилось покидать и мир живых, но всего на пару дней, чтобы не терять связь со своими магическими созданиями. Миновал сентябрь с его мрачными дождливыми днями, за ним пролетел октябрь, выбившийся из череды серых дней радостной новостью о беременности Нарциссы. Об этом ему по секрету рассказала Миранда, впрочем, лишь подтвердив расчёты самого Гарри. А в середине холодного ноября, в ночь полной луны, он проснулся с дико колотящимся сердцем, от нехватки кислорода и с ощущением нереальности окружающего пространства. Страх затуманил разум, и Гарри неподвижно замер, затаил дыхание, отрешённо уставившись в темноту перед собой, ожидая… неизвестно чего. Но в какой-то момент окружающие его вещи и предметы начали обретать краски, покрытые вуалью ночи, и он почувствовал, как со спины его крепко обняли, прижали к тёплому телу, уткнулись лбом меж лопаток. Эти ощущения не были иллюзией, так что молодой человек окончательно пришёл в себя и подавил непроизвольную дрожь в теле. Несколько минут он лежал в тёплом коконе из одеяла и кольца рук, прислушивался к биению сердца Тома, но повторно заснуть ему так и не удавалось. Помучившись ещё некоторое время, он осторожно расцепил собственнические объятия нага и выполз из них, почувствовав свободу и опустошение одновременно. Тома его исчезновение явно расстроило, хмурая складочка появилась на лбу, но к счастью, мужчина так и не проснулся. Гарри едва слышно фыркнул и тихо рассмеялся, вспомнив, как ещё две недели назад они по полночи воевали за свободный кусочек места на кровати; оба не привыкшие к тому, чтобы делить своё личное пространство с кем-то. Халат был позабыт, и он в одних хлопковых штанах бесшумно вышел из их покоев и заглянул в смежную комнату, переделанную полностью под детскую. Маленькому демонёнку уже исполнилось пять лет, но он так и не стал более открытым и общительным ребёнком, редко проявлял эмоции при чужих людях, при этом до сих пор относился к крёстному с безграничной преданностью и доверием. Вид мирно спящего Ариеса успокоил расшалившиеся нервишки, однако напряжение, сковывавшее каждую мышцу в теле, не ушло. Тихонько притворив дверь, Гарри подобно привидению миновал северный коридор мэнора и завернул в гостиную, в которой умиротворённо горел камин, на столике между двумя креслами лежала потрёпанная книга и стояли два бокала с недопитым янтарным напитком. В Сейвиле Том нашёл единомышленника и компаньона по части своих экстравагантных экспериментов, так или иначе связанных с его, Гарри, «болезнью». Вместе эти два гениальных ума воссоздали зелье, что-то вроде аналога питательного раствора для капельницы в мире маглов, учитывая, что вот уже несколько месяцев Певерелл практически ничего не ел, а продолжительность его бодрствования увеличилась до двадцати шести дней без сна. Медленно, но верно он терял человеческий облик двадцати двух летнего молодого человека, и даже миссис Снейп была крайне обеспокоена его состоянием. Не от мира сего, - как однажды поделилась своим впечатлением Нарцисса, не видевшая его какое-то время. А сам Гарри уже и забыл, как выглядел до всего этого сумасшествия с пространственно-временным парадоксом, да и собственная внешность его совершенно не интересовала. Огонь в камине взметнулся, словно от порыва ветра, после погас, а очаг и вовсе покрылся тонким слоем инея. Температура в комнате заметно снизилась, и Гарри совершенно не удивился, когда его плеча коснулась маленькая белоснежная ладошка, а белый саван, казалось, накрыл невидимым пологом пространство вокруг них двоих. — Что тебя так взволновало, мой Повелитель? — Этот день настал, не так ли? Моя душа… душа Гарри Поттера пришла в мир живых…? Тиса, как Она позволила себя называть, подошла к окну и остановилась рядом с ним, мягко улыбнувшись, при этом взгляд Её не коснулся его. — Рано или поздно это должно было случиться. Ты знал об этом. А сейчас тебя это страшит? – тон её голоса, как всегда, оставался спокоен и ровен, но ему не трудно было расслышать в нём нотки заинтересованности. Его прекрасная Леди была так любопытна. — Мне не даёт покоя неизвестность, которую он собой несёт, - честно признался молодой человек и обернулся к Многоликой. – В одном мире и времени не может существовать одна и та же душа в двух вариациях. Ни Магия, ни Жизнь не позволят этому случиться, а значит, либо этот ребёнок не родится, либо этот мир покину я. Ты говорила об этом – однажды мне придётся сделать выбор, который определит мою дальнейшую судьбу. Ведь мне решать: перерождаться или продолжать влачить это существование. — Влачить существование… - слегка удивлённо повторила Она и обратила на него взор дымчато-белых провалов, в глубине которых Гарри различил что-то похожее на горестный триумф. – Ты устал, мой Повелитель. Мною возложенная на тебя ноша оказалась слишком тяжёлой. Как и для Игнотуса когда-то. — Ответь мне честно, Тиса: я всё ещё человек? Этот вопрос мучил его уже довольно давно и получить на него ответ было для него жизненно важно. И одновременно с этим ему всё ещё было страшно. Помнится, он уже задавал его и не усомнился в полученном утверждении. Но он не был слепцом, видел, как люди по истечении нескольких лет смотрели на него – со смесью ужаса и благоговения. Ему проще было найти язык с Иносущными, чем продолжать поддерживать отношения с магами. Он забыл, для чего вообще проводил тот ритуал. Или ради кого? Серая Госпожа молчала, и это молчание давило на нервы монолитной плитой. — Я с радостью приму тебя в свои объятия и облачу своей властью, как равного себе. Но ещё рано, мой Повелитель, нет нужды становиться подле меня. Дороже всего для меня твоя улыбка, твоё своеволие и твоя непокорность. Твоя человечность в руках твоих якорей; держись за них крепко и ни за что не отпускай. Она ласково провела пальчиками по его щеке, по-матерински нежно улыбнулась, и образ Её растаял прямо на глазах, как утренний мираж. Полог савана спал, а в следующее мгновение парень ощутил сильную хватку на своём плече, его резко развернули, и он столкнулся с мрачным и недовольным взглядом багряных глаз Тома. — Что ты здесь делал? – требовательно спросил он, не ослабляя тисков. Гарри постарался не обращать на это внимания, прекрасно чувствуя ядовитую тревогу нага. — Мне не спалось, так что я решил немного побродить по мэнору, не тревожа тебя. — Если тебе не спится, то я приготовлю для тебя умиротворяющий эликсир. Тебе не помешает поспать несколько дней. Хватка на его руке, наконец-то, ослабла, и Гарри не сомневался, что на коже уже к утру расцветут синяки. Как всегда, от Тома не стоило ждать нежности или бережности, но и сам молодой человек не был фарфоровой куколкой, с которой осторожничали и сдували пылинки все остальные. Порой такая забота раздражала, выбивала из колеи. — Ты задумывался о том, чтобы вновь обрести целостность? Вопрос застал мужчину уже на выходе из гостиной, и он замер, едва перешагнув порог, через плечо оглянулся на своего Ссеасс, который успел переместиться в одно из кресел и вольготно устроиться в нём. — И что же ты подразумеваешь под целостностью? Гарри удручённо закатил глаза, всем своим видом показывая, что он думает о попытке старшего супруга уйти от неприязненно-раздражающей темы. Поднималась она между ними уже не в первый раз, но Том всё ещё был параноидально подозрителен и одержим бессмертием, а в последние пару лет особенно, отчего Певерелл даже испугался, что тот решится создать новые крестражи раньше времени. — Не заводись раньше времени. Я всего лишь хочу обратить твоё внимание, что в свете открывшихся обстоятельств тебе следует всё же прислушаться к моим словам и хорошенько подумать о слиянии расколотой души. Зачем тебе крестражи, если у тебя есть личный Повелитель Смерти? — Повелитель Смерти, чей жизненный срок не соизмерим, - язвительно заметил Волдеморт, чем несколько обескуражил и, судя по сведённым в недоумении бровям, озадачил младшего супруга. Но прошло не больше минуты, после чего жёлто-изумрудные глаза распахнулись в шоке и неверии, заставив нага почувствовать недовольство; фактически, он признался мальчишке в своей главной слабости. — Ты... совсем дурак? – сказать, что Гарри был поражён до глубины души, означало бы весьма преуменьшить действительность. Он даже не испугался, заметив, что глаза Тома превратились в две узкие алые щёлочки. – Поверить не могу! Ты сохраняешь крестражи... из-за меня? Из-за моего мнимого бессмертия? — Не преувеличивай, - раздражённо шикнул мужчина. – Крестражи не имеют к тебе никакого отношения. И если ты не забыл, я создал их ещё до твоего появления в моей жизни. Кстати, а не подскажешь ли, мой драгоценный супруг, что ты сделал с теми, что оказались в твоих руках? — Пф, конечно же, поместил их под свою защиту. И даже не думай, что я верну их тебе, разве что когда ты решишь всё-таки соединить свою душу. — Можешь и не надеяться на это. Что-то в его словах задело Певерелла, злость подобно пузырькам газировки поднялась откуда-то из глубины и… всё. Перемкнуло. С пугающей улыбкой на губах он выбрался из кресла и бесшумной поступью подкрался к тёмному магу, практически вплотную приблизившись к нему. — Как насчёт того, чтобы сделать своим крестражем меня? Уух, это так будоражит кровь… Вместилище крестража из крови и плоти… А учитывая мою сущность – залог собственного бессмертия под носом у Смерти, ха-ха-ха. Разве не забавно, Том? Забавным это не было, и Гарри убедился в этом, весьма неожиданно схлопотав несильную пощёчину. — Пришёл в себя? – холодно осведомился Том, внимательно отслеживая каждую эмоцию на бледном лице своего Ссеасс. Как ни странно, оплеуха оказала отрезвляющее воздействие, и молодой человек бросил несколько испуганный взгляд на мужчину. Что он ему только что предложил? Себя в качестве крестража? «Ох, что-то мне нехорошо…» — Пожалуй, ты прав: мне не помешало бы отдохнуть пару дней. Где там твой прославленный умиротворяющий эликсир…? … Пара дней вылились в четыре дня, через которые сработали сигнальные чары, оповестившие нага о пробуждении его младшего супруга. В рабочем кабинете Тёмного Лорда проходило внеочередное собрание доверенного круга лиц, которое Волдеморт вынужден был внезапно прервать, так как маги на картинах зашептались о странном поведении Лорда Певерелла. Объект непродолжительных поисков нашёлся в Синей бальной комнате, выписывающим какие-то странные танцевальные пируэты под ритмичную игру скрипки, наличия которой в просторном помещении не наблюдалось. Облачён молодой человек был во что-то несуразное: чёрные штаны, сидящие на нём, как вторая кожа, чёрную майку и лёгкий свитер с длинными рукавами, по размеру великоватый ему размеров на пять, не меньше, отчего край горловины то и дело норовил оголить то одно, то другое плечо. Угольно-чёрные, расцвеченные алыми и серебристыми прядями, волосы свободно разметались по спине, порхая в такт резким или крутым движениям. Несколько минут ставшие свидетелями происходящему маги просто стояли в дверях, следя за молодым Лордом, пребывавшем явно в преотличнейшем настроении. Впрочем, замечание было спорным, поскольку угадать истинное настроение и расположение духа Певерелла было практически невозможно. — Видимо, продолжительный отдых пошёл вам на пользу, Лорд Певерелл. Том даже не удивился, увидев за своей спиной сбежавших с собрания Долохова, Снейпа и Малфоя. Антонин в последнее время, по его же личному приказу, вообще стал тенью его Ссеасс, даже кем-то вроде личного телохранителя для них обоих. Голос русского звучал глухо, тем не менее молодой человек прекрасно его расслышал, закончил па и с сиятельной улыбкой развернулся к неожиданным зрителям своего маленького развлечения. Игра струнного инструмента стала тише, но не прекратилась. — Том, я хочу вывести Дамблдора из игры! – всплеснув руками, радостно заявил он и тут же скривил недовольную гримасу, добавив: - Я бы ему шею свернул и хребет вырвал голыми руками, но тогда придётся что-то делать с магическим равновесием. А это муторно… Есть идеи? Долохов аж воздухом поперхнулся, но сразу же взял себя в руки, получив угрожающий взгляд от Повелителя. Он не должен был стать свидетелем столь фривольному… личному обращению между супругами. А вот Малфой и Снейп не стали скрывать своего интереса к происходящему, совершенно не ощущая давления в присутствии Тёмного Лорда. — Гарри, у тебя ведь эта идея-фикс возникла не на пустом месте? – начал издалека Люциус, попадая в плен горящих иномирным жёлто-зелёным цветом глаз, в которых на короткий миг промелькнули обида и недовольство. – Я хочу сказать, мы уже далеко продвинулись, дискредитируя и убирая пешек Дамблдора, чтобы подобраться к нему. Чтобы убить гидру, нужно отрубить ей все головы. — Чтобы убить гидру, нужно отрубить ей бессмертную голову, - поправил Гарри и взмахнул рукой. Прямо перед ним, чуть правее, появилась полупризрачная шахматная доска, которую Том видел уже не единожды. С последнего раза расположение фигур заметно изменилось, но он всё ещё не мог понять, кого из магов олицетворяли те или иные фигуры. Да и ходы совершались совершенно необдуманно, нарушая все правила игры в шахматы. В конце концов, он понял, что это своеобразный способ супруга отслеживать события, происходящие в магическом мире, на свой лад. И судя по хмурому виду змеёныша, расклад был не в их сторону. — С ним можно поступить так же, как он поступил с Гриндевальдом, - озвучил свои мысли на этот счёт Северус. Помня о «нелюбви» Гарри к старику, он уже размышлял и о способах, и о возможностях его устранения. Правда, дилемма магического равновесия всё же была непостижима для него, а потому вопрос со смертью Дамблдора всё ещё оставался открытым. — Дамблдор слишком высокого полёта птица, кроме того, важная фигура в политической и правовой системе, - задумчиво произнёс Том, однако что-то в словах вампира зацепило его интерес. – В первую очередь, стоит дискредитировать его в этих двух сферах. Было бы только чем. — Когда-то лучшая подруга сказала мне: «Знаешь, Гарри, а ведь острозаточенное перо может и убить», - с оттенком блаженной ностальгии пропел Певерелл, вновь приходя в благодушное настроение. – Кажется, я придумал, как выбить почву из-под ног старика. — Не поделишься ли с классом озарившим тебя открытием? – язвительно поинтересовался Волдеморт, подавляя разгоравшиеся искорки раздражения. На что змеёныш лишь весело рассмеялся, раскинул руки в стороны и закружился на месте, высматривая что-то на потолке. Долохов вдруг вспомнил о каких-то своих делах с Мальсибером и поспешил поскорее ретироваться подальше от праведного гнева Повелителя. На своего дражайшего супруга у Лорда Судеб вряд ли рука с палочкой поднимется, а вот благополучие ближних его заботило с переменной периодичностью. — Гарри, объясни, что тебе нужно для твоей идеи, и я этим займусь, - говоря мягко и спокойно, попросил Люциус, уже достаточно привыкший к неординарному поведению котёнка. Гарри замер на месте и пока что рассеянно после круговоротов взглянул на своих магических созданий. — Издательство, которое имеет отличную, правдивую репутацию. Корреспондента, который не исковеркает на свой лад поведанную мной историю. О, и ещё я хочу повидаться с Нарциссой… - молодой человек отчего-то резко замолчал, скосил глаза немного в сторону и тяжело вздохнул. – Но, видимо, не судьба. И как раз в этот момент над головами магов, закрывавших собой дверной проём, пролетел небольшой бумажный самолётик, спланировав точно в руки Певереллу. На нём не было никаких опознавательных знаков и подписи, но Гарри знал личность отправителя, а потому слегка насторожился, заметив прыгающий размашистый почерк, говоривший о волнении и эмоциональности писавшего. Хотя написано было всего пару строк «… надо увидеться…» и, собственно, место встречи. — У меня появились дела. Отлучусь на пару часов. Увижу за собой слежку – прибью. Пока-пока, - помахав на прощание рукой сбитым с толку магам, Певерелл с места аппарировал в неведомом направлении, несколько потрепав обновлённые антиаппарационные и защитные барьеры Слизерин-мэнора. У Тёмного Лорда не нашлось слов, впрочем, выражение его лица было куда красноречивее. Издав какой-то полузадушенный стон-рык, он резко развернулся и спешно скрылся во мраке коридора. Очевидно, восстанавливать щиты. Северус не уставал поражаться тому, как Певерелл тонко манипулировал ужаснейшим тёмным магом столетия, буквально вил из него верёвки. Было ли это шалой глупостью или самоубийственной храбростью, но повторять такие «трюки» никому бы в здравом уме и в голову не пришло. По крайней мере, ему удавалось сдерживать непомерно кровожадные порывы и приступы безумств нага. — Я хочу поговорить с тобой. Не пропустишь со мной по бокальчику? Снейпу это напомнило их посиделки – разговор в Малфой-мэноре, когда сиятельный блондин пытался вопреки приказу Господина отговорить его присоединяться к Тёмному Ордену и принимать Метку. С тех пор прошло несколько лет, они изменились, изменились и обстоятельства, давившие на них, но неизменной осталась Голубая чайная комната, богатый ассортимент выпивки и атмосфера, в которой только и оставалось, что напиться. Тем не менее, бокалы были наполнены лишь на одну фалангу и практически сразу же отставлены на низенький столик. — Не стоит ходить вокруг да около. И у тебя, и у меня… — Когда ты собираешься закреплять связь с Гарри? – прямо спросил Малфой, вперившись в сидящего напротив брюнета нечитаемым взглядом серо-голубых глаз. — Прости? – Северусу показалось, что он ослышался, но скрип деревянного подлокотника под побелевшими пальцами блондина ему не почудился. – Кажется, это не твоего ума дело, Малфой. Наши с Гарри отношения… — Мерлина ради, хоть ты не талдычь об этом! Я спрашиваю не из праздного любопытства, Снейп. Уж поверь, меньше всего мне хочется говорить об этом с тобой. Люциус медленно перевёл дыхание и на долгую минуту прикрыл глаза, беря инстинкты вейлы под контроль. От брюнета фонило тёмным созданием, природным врагом, более того, поверх раздражающих запахов трав и различных консистенций чувствовался тонкий шлейф запаха котёнка. Когда он вновь открыл глаза, лицо Северуса тоже претерпело изменения – от раздражения и гнева не осталось и следа, маска холодной сдержанности ничуть не уступала его. Хорошее начало трудного разговора. — Все магические узы закреплены, - вновь тихим, хриплым голосом заговорил Малфой, отметив, как в удивлении едва заметно расширились тёмные глаза, - но не обновлены. Доказательство тому – татуировки Источников наших родов на спине Гарри. Если быть точнее, обновлены узы только нашего с ним партнёрства, но он намеренно блокирует связь в одностороннем порядке посредством зелья, которое ему когда-то так любезно предоставила моя же мать. Он боится, Северус. Не меньше твоего боится слишком глубоко погрузиться… во всё это. Вы друг друга стоите. — Он не подпускает меня к себе, - сухо обронил Снейп. — Как я уже говорил, Тёмный Лорд бьётся о ту же стену отчуждения. Только, как мне кажется, у них взаимоотношения ещё более запутанные, чем наши. Но мы сейчас говорим о тебе. Ты всё ещё чураешься навязанной магической связи? Считаешь, жизнь с тобой несправедливо обошлась, навязав не того партнёра, которого бы хотел ты? Каждое новое предположение-вопрос Малфоя было подобно унизительной пощёчине, за которую самому было стыдно. Потому что сам допустил, позволил пустить корни сомнений собственными надуманными недостатками. Но ему было страшно. Моргана побери, он всё ещё не мог уложить в своей голове, что Лорд Певерелл – его первый настоящий друг, его защитник, его Покровитель – пришёл из будущего. Из будущего, в котором они, по его словам, были учителем и учеником. Из будущего, в котором он отдал свою жизнь, чтобы защитить его. Из будущего, от которого Гарри отказался, чтобы вернуться к ним. Он просто не знал, что должен был делать. — Какое тебе дело до обновления моей партнёрской связи с моей парой? – удивительно, но в голосе его прорезались стальные нотки, и блондин замолчал на полуслове, недовольно поджав губы. За окном завывал ветер, капли начинающегося дождя затарабанили по стеклу, а Малфой всё молчал, очевидно, собираясь с какими-то своими мыслями. — Ему… становится хуже, - с трудом выдавил он, и тень страха скользнула по аристократическому лицу. – Я уже не ощущаю отклик его души, как раньше. С частично блокированной связью, просто находясь рядом с ним, я мог чувствовать его эмоции, переживания. Сейчас от него я слышу только тишину. Ты ведь тоже видишь все эти… изменения. — Ближе к делу. — Мы с твоей матерью покопались в вопросе магического партнёрства вампиров. Учитывая, что до недавнего времени ты знать не знал о существовании у тебя магической пары и о её личности, мы пришли к выводу, что в момент принятия тобой наследия Гарри не принял вашу с ним связь, так что частичная блокировка произошла естественным путём, а не искусственным, как у меня. Судя по светлым бликам в непроницаемых чёрных глазах, Снейп был заинтересован. — Дальше. — У тебя больше всего шансов восстановить и закрепить партнёрскую связь. Через эту связь ты сможешь достучаться до рациональной части сознания Гарри. Он доверяет тебе. Со мной осторожничает. Тёмного Лорда старается инстинктивно держать на расстоянии. Всё остальное – мишура. — Почему бы тебе, с твоей раскрытой для него душой, не поговорить обо всём этом с ним? Несмотря на все обстоятельства, он в здравом уме… Неожиданно, но Люциус вдруг самодовольно усмехнулся, сверкнув расплавленным серебром глаз. — Будь уверен, обязательно поговорю. Теперь, когда я выполнил свой долг перед родом и перед туманным будущим, у меня много времени и возможностей. А вот тебе я бы советовал не маяться дурью. — Приму твой совет к сведению и напомню ещё раз – не суйся, куда не просят, - внушительно предостерёг брюнет, и глаза его угрожающе налились багрянцем. – Кажется, на сегодня у тебя запланированы кое-какие дела, обязательства… не смею тратить твоё время. И передавай наилучшие пожелания Нарциссе от меня и Гарри. — Всенепременно, - глухо отозвался Малфой, проводив взглядом вампира до выхода. Что ж, свою часть плана он выполнил, указал Снейпу направление, а остальное оставалось за малым. За последние пять лет он достаточно изучил эту ядовитую змеюку – тот слишком привязался к зеленоглазому Лорду, почти болезненно-мучительно. У вампира появилась слабость, но сам Лорд Певерелл слабым не был. *** Просыпался он медленно и нехотя, с трудом сбрасывая с себя сонный морок. Окружающие вещи и предметы интерьера были незнакомы, но он не заострял на них слишком много внимания, даже не пытаясь хоть что-то распознать. Сознание зацепилось за более существенную деталь – он сидел на стуле, привязанный к нему верёвками с таким усердием, что не сразу смог ощутить собственные онемевшие конечности. Верёвки были самыми обычными, но вторым открытием оказалось то, что удерживали его не только они, - избавиться от них для него не составило бы особого труда, - а невидимые путы, опутывавшие его плотным саваном ниже шеи. Фактически, он был обездвижен. Как ни странно, собственная временная недееспособность не вызвала ни страха, ни элементарной паники. Подняв голову, он ничуть не удивился, встретившись с проницательными голубыми глазами пожилого волшебника, напряжённо взиравшего на него по другую сторону длинного обеденного стола. Взгляд сместился немного левее, на выстроившихся в рядок у дальней стены орденцев и замер на рыжеволосой женщине, чьи зелёные омуты светились неподдельным беспокойством, тревогой и виной. — Лили, Лили, не ожидал… - поцокал он языком и укоризненно покачал головой, заставив женщину вздрогнуть. Вот так вот, стоило ослабить бдительность, он оказался захваченным Орденом Феникса. Роковая женщина, - посмеялся бы сейчас над его положением Сейвил. — Уверяю, миссис Поттер не желала вам зла, Лорд Певерелл. Она лишь предоставила мне шанс поговорить с вами, - в старческом голосе звучало добродушие вперемешку с нотками настороженности, и Гарри ощутил себя опасным зверем, которого пытаются неумело приручить. Улыбка будто сама собой приклеилась к губам, но вот глаза… в незнакомых жёлто-зелёных глазах отражались пустота и холод. Лили всё никак не могла унять дрожь, охватившую её, стоило им обратиться к ней. Она не узнавала в сидящем перед ними юноше Лорда Певерелла – харизматичного, весёлого и жизнерадостного, каким она помнила его, когда ещё училась в Хогвартсе. От образа того элегантного и привлекательного молодого человека практически ничего не осталось. Сущность Повелителя Смерти явственно наложила свой отпечаток; было в новом воплощении что-то мистически притягательное, очаровывающее и в то же время не позволяющее прикоснуться к тому, что было за гранью понимания. И это заметила не только она, но и все присутствующие в комнате, включая Дамблдора, что с жадностью всматривался в идеальные черты лица и внутренне трепетал перед той непостижимой силой, которую собой воплощал этот молодой человек. — Гарри… — Я не сержусь, Лили, но делать так больше не советую, - мягко пожурил он и сразу же переключил внимание на Дамблдора. – Я не ощущаю ИХ. Разумная мера предосторожности, но бесполезная. Как и путы, которыми вы меня увили. Мгновение, и верёвки нелепыми обрывками упали на пол. Гарри размял запястья, потянулся до хруста в позвонках – и всё это под прицелами множества палочек, за которые орденцы просто решили подержаться. Останавливала их от действий только поднятая в конкретном жесте рука главы Ордена. — Хах, этого стоило ожидать, - чуть насмешливое замечание Сириуса, как ни странно, разрушило давящую атмосферу, а Гарри решил ему в этом даже помочь. Сел обратно на стул, устроившись на нём, как Властелин на троне, и в приглашающем жесте повёл ладонью в воздухе. — Так каковы ваши следующие действия? Планировали пытать меня, чтобы я выдал вам все планы Тёмного Лорда? О, или с помощью моего пленения рассчитывали закончить войну и победить? Господа, не молчите, на всё про всё у вас есть не больше пары часов. А потом начнутся глобальные поиски меня любимого. — Откуда нам знать, что вы уже каким-либо способом не сообщили Тёмному Лорду о нашем местонахождении? – подозрительно спросил Фрэнк Лонгботтом. — Скажем так: некоторых из вас я очень давно не видел и буду рад провести время в вашей компании. Я скучал, - обворожительно улыбнулся Певерелл и приветливо помахал Ремусу, ответившему ему кивком головы и лёгкой полуулыбкой. Дамблдор, кажется, был доволен услышанным. — Как я уже сказал, мы просто хотим поговорить. Вы… — Что это за дом, Альбус? – не очень тактично перебил старика Гарри, с любопытством осматривая аскетичные убранства комнаты, вроде бы гостиной. На обычное место сбора Ордена Феникса было совсем не похоже – в доме чувствовался жилой дух, с осевшими на стенах и потолке осадками горя и разочарования. Светлый маг неодобрительно покачал головой, но всё же ответил: — Это дом моих родителей. Заранее сообщу, что он не используется, как штаб-квартира. — Так вот где прошли ваши детство, отрочество и юность. Полагаю, болезненно возвращаться сюда после тех трагических событий, случившихся в семье Дамблдор… Вы мазохист? А вот теперь Дамблдор выглядел ошарашенным, чем очень позабавил молодого человека. О, светлый и мудрый будущий наставник сам научил его этому приёму – давить на больную точку, вести разговор в заданном ключе, не давая и шанса собеседнику перехватить инициативу. — Похоже, что так. Но мы отошли от главной темы так и не начавшегося разговора. Так чем могу быть полезен, дамы и господа? Судя по слегка растерянным лицам, ситуация полностью вышла из-под их контроля, так что крыть уважаемым борцам за свет-добро-любовь было нечем. Впрочем, облегчать им задачу Гарри не собирался, вместо этого он терпеливо ожидал первого пробного шажка и за время воцарившегося неловкого молчания решил повнимательнее присмотреться к близким ему людям. Прошёл почти год, как он в последний раз видел Мародёров. Повзрослели, окрепли, хлебнули с избытком из чаши войны. Насколько он знал, Сириус и Джеймс стали аврорами, успешно отбили несколько нападений Пожирателей Смерти, спасли магловскую деревушку, прослыли настоящими бойцами. Правда, Блэк выглядел неважно: тёмные тени залегли под глазами, в которых уже не мерцал тот живой и авантюрный огонёк юношества и беззаботности, на лбу и между бровей залегли глубокие морщины. Похоже, смерть отца и матери оставили на нём какой-никакой след, хотя он и старался это всячески скрывать. Лили… Гарри не сдержал тёплой улыбки, глядя на маму. Судя по сверкавшим в изумрудных глазах грому и молниям, она не одобряла происходящего, и он искренне верил, что вынужденная подстава-ловушка была сделана во благо, и если потребуется, женщина не останется стоять в стороне. — Всё ли хорошо в вашей школе-приюте, Лорд Певерелл? – миролюбиво заговорил Дамблдор, привлекая внимание молодого человека к себе. От зорких голубых глаз не укрылось то, что молодой Лорд выделял среди прочих чету Поттеров, мистера Блэка и мистера Люпина и не скрывал своей к ним привязанности. — Не вашими стараниями, Альбус. Вы сделали всё, чтобы втоптать мою репутацию в грязь. И не нужно меня разубеждать, что вы не приложили к этому свою руку и не спустили с цепи этих мерзких охотников до сенсаций. Чем вам так не угодил мой род? Или я? — Вы несколько поспешны в выводах, Лорд Певерелл. Я, правда, не имею никакого отношения к вольным изысканиям некоторых свободолюбивых и тщеславных журналистов. Признаюсь, я и сам их недолюбливаю. И я искренне обеспокоен, не закроется ли из-за всех этих нелепых россказней школа-приют. Дети… нет никого и ничего важнее детей. Вы делаете благое дело, в котором нет места нашим политическим разногласиям. За это я всегда уважал и буду вас уважать. — Но моё присутствие в стане вашего врага мешает вам жить. Считаете, я оружие массового поражения в руках Тёмного Лорда? — Мне кажется, вы заблуждаетесь, считая, что Тёмный Лорд ставит вас на равных себе. Он не признаёт авторитетов, от всего, что может составить ему конкуренцию, избавляется без жалости. Он видит в людях лишь их полезность и извлекает её, иссушая душу. Боюсь, уже нет того, что вы пытаетесь в нём найти, Лорд Певерелл. — И что же я пытаюсь в нём найти? — Человечность, - мягкие и понимающие интонации старика неприятно задели Гарри. – Вы остаётесь рядом с ним вовсе не из-за его идеи превосходства чистокровных магов или уничтожения маглов. Признаюсь, я был удивлён, когда понял, что вы по собственной воле поддерживаете его. Не из-за страха, фанатичной преданности или вынужденных обстоятельств. Вы… питаете к нему тёплые чувства. За спиной Дамблдора послышалась злая усмешка, обладателем которой являлся не кто иной, как параноик Грюм. — Будто к этому ублюдку вообще можно что-то испытывать. Это какой больной мразью надо быть, чтобы… — Аластор! – повысил голос, чтобы осадить друга, Альбус, предчувствуя неприятные последствия. Однако Лорд Певерелл на допущенные оскорбления даже бровью не повёл, а в следующее мгновение бравый и закалённый в жестоких боях аврор схватился за сердце и неловко прислонился спиной к стене, медленно сползая на пол. Не прозвучало ни слова, ни звука, никто не ощутил магического всплеска, что напугало гораздо сильнее, как и спокойно-равнодушное выражение лица молодого человека. Продлилось это «воздействие» не больше минуты, после чего Грюма отпустило. — Том определённо умеет очаровывать. Вам ли этого не знать, как его бывшему учителю. И это не секрет – я дорожу нашими с ним взаимоотношениями. Родственными, конечно. И вы сейчас совершаете ошибку, пытаясь определить меня на той или иной стороне. Мистер Поттер ведь поведал вам о моей, так сказать, сущности? — Рассказанное мистером Поттером, признаться, шокировало всех нас… — За шоком, видимо, вы не уловили самого главного. Для меня не существует понятия белого или чёрного, Света или Тьмы, добра или зла. Есть только мир мёртвых и мир живых. Маги или маглы не имеют для меня никакого значения – моя Вечная Леди, рано или поздно, заберёт их всех. — Говоришь так, будто тебя она обойдёт стороной, - выплюнул Грюм, уже приведший себя в порядок и крепко утвердившийся на своих двоих. Гарри коротко рассмеялся, как многим показалось, с иронией и горечью. — Мне вот интересен ответ на вопрос: чем же вы, казалось бы, сторонники Света и Добра, отличаетесь от тех, кто сражается за свои права и превосходство? — Страдают невинные! – возмущённо воскликнула Макгонагал. — Это война, - легко пожал плечами Певерелл, будто бы говорил об очевидных вещах. – На ваших руках так же кровь невинных. Некоторым из убитых вами «мерзких Пожирателей Смерти» не было и семнадцати лет. В сущности, зайдя так далеко, вы теперь ничем от них не отличаетесь, ведь сражаетесь вы тоже за «правое дело». И не нужно искать себе оправдания, по крайней мере, не для меня. Это-то мне и нравится в Волдеморте: он не скрывает своих амбициозных желаний, не прикрывается всеобщим благом. Он такой, какой есть. — Я прошу вас лишь об одном, Лорд Певерелл: не вмешиваться в наше с Тёмным Лордом противостояние, - необычайно серьёзным тоном вдруг попросил Дамблдор, разом потеряв все свои маски доброжелательного и слегка безумного дедушки. И Гарри внезапно осознал то, что всё это время плавало на поверхности всех этих высокопарных слов и сладких речей. Нервный смешок вырвался невольно, но уже через секунду он увидел перед собой именно того Альбуса Дамблдора, что сделал из него Героя-сироту, марионетку и убийцу. — Давайте подведём итог нашей задушевной беседе. Несмотря на ваше численное превосходство, вас до мандража пугает тот факт, что я, неизмеримая и непостижимая третья сила, нахожусь на стороне Тёмного Лорда, являя собой бесспорную гарантию его победы. Вы пытались скомпрометировать меня среди магического общества и пошатнуть опоры подо мной – не вышло, мой род, какой бы дурной славой он не оброс, загубить не удалось. — Гарри, никто не желал очернять или выставлять в скверном свете твой род. Это какая-то… — О, Лили, вы с Джеймсом и Сириусом ещё столько всего не знаете о многоуважаемом директоре Хогвартса, что я даже не возьмусь за то, чтобы содрать с вас эти треклятые розовые очки. К сожалению, когда они сами спадут, окажется уже слишком поздно. Все вы… просто куклы на ниточках, за которые он умело дёргает. После его проникновенной речи в комнате воцарилась гробовая тишина. Раздался скрип деревянного стула, с которого поднялся молодой человек под пристальным и тяжёлым взглядом уже не мерцающих голубых глаз. Гарри хмыкнул, облокотился руками о край стола и подался вперёд. — Это война, Альбус, и я уничтожу тебя собственными руками. За все твои прегрешения, за которыми ты не чувствуешь своей вины. Пусть мне даже придётся лишиться остатков человечности, но я проведу тебя через те же круги Ада, пройти которые заставил меня ты, - выпрямившись, он одним щелчком пальцев разбил защитный купол, установленный вокруг дома, и отвесил магам шутливый поклон. – Доброго дня, господа и дамы. Не обессудьте, но меня ещё ждут дела. Очень надеюсь, что в ближайшие дни ни с кем из вас мне не придётся столкнуться в магической дуэли – поединок будет неравным. Аппарировал он без сучка и задоринки, но не вернулся в Слизерин-мэнор. Певерелл-холл встретил его с особым радушием, как загулявшегося хозяина, вспомнившего вдруг о родном доме. Он бросил вызов, и дороги назад уже не было. Оставалось только надеяться, что ему удастся пережить все эти ужасы и не сломаться. В отличие от многих, он уже видел реалии кровопролитной войны, картины из прошлого навсегда выжжены под веками. Боль. Страх. Паранойя. Ну, здравствуй, Первая Магическая Война.