Memoria Mortis (Память Смерти), "редактура"

На проходившем малом собрании Палаты Лордов юный Певерелл мысленно отсутствовал. Не потому, что обозначенная тема обсуждения была ему неинтересна, просто Рирэн посчитал этот момент более удачным для того, чтобы вывалить на своего Хозяина дела насущные среди кланов вампиров. А послушать стоило хотя бы из-за разногласий и конфликтов, возникших между Принцем Лондона и его Советником, что сулило большие неприятности не только для самого Дамиана, но и для его клана. Слухов о причинах того, почему вдруг самое доверенное лицо Владыки впал в немилость господина, передавалось из уст в уста много, некоторые из них касались самого Повелителя Смерти, но в основном источали желчь зависти и высокомерия. Как же, Спутник Вечной одаривал клан Даркмор своим вниманием и расположением по неведомым никому заслугам. «Считаешь, это моя вина?» – мысленно обратился к Источнику Гарри, проигнорировав косой недовольный взгляд сухонького старичка – Лорда Эгорна, невзлюбившего его с первой минуты появления в Палате Лордов. «Считаю, ты лишь стал последней каплей в чаше терпения Принца Лондона, - хмыкнул Рирэн и переместился с его плеча на стол, чтобы видеть глаза своего Хозяина. – Судя по настроениям, витающим среди вампиров этого света, клан Даркмор – птицы высокого полёта, которым все и каждый мечтают сломать крылья. Даже вампиры подвержены такой низости, как зависть». «Могу ли я чем-то помочь Дамиану?» «Не советовал бы, - покачал головой ворон и строго посмотрел на юношу, словно бы через взгляд пытался внушить ему такую простую истину самосохранения. Он не сомневался, что мальчишка и без того найдёт себе лишнюю головную боль. – Твоё вмешательство может только повлечь неприятные последствия и ухудшение положения клана Даркмор. Кстати, советую всё же обратить внимание на этих надутых магов: кажется, они затронули довольно интересную тему для твоего беспокойства». Как раз в этот момент в комнате заседаний воцарилось странное молчание, на которое Гарри обратил внимание. Стоило ему всего на пару минут выпасть из реальности, как тут же оказался под прицелом нескольких десятков пар глаз, чьи взгляды были настроены не слишком-то доброжелательно, и юный Певерелл даже знал, почему. Но, наверное, впервые в жизни его осознанно не волновало чужое мнение, косые взгляды и осуждение тех, кого он мог видеть не чаще раза в полгода. Видимо, упущенный момент был так явно написан у него на лице, что спикер – весьма сдержанный, уже в почтительном возрасте Лорд Голдфри – осуждающе покачал головой и вновь обернулся к публике, взяв слово. — Как я уже говорил, на голосование поставлен вопрос о принятии закона «регистрации магических созданий и полукровок, носящих в себе больше половины процентов волшебной крови». — Прошу прощения, но кем и когда Палате Лордов был представлен этот Законопроект? – стараясь сохранять мнимое спокойствие, спросил Гарри, хотя в груди тяжёлым комочком зашевелилось нехорошее предчувствие. На этот раз мужчина окинул его слегка заинтересованным взглядом и, помолчав с минуту, всё же ответил: — Предложение было принято на рассмотрение от представителя Визенгамота, Гризельды Марчбэнкс. Сомневаюсь, что это имя о чём-то вам скажет, а потому не вижу смысла заострять на этом внимание. Основные положения предложенного Законопроекта были озвучены, прошу проголосовать. За? Не успел Гарри даже осмыслить сказанное, как множество рук взметнулись вверх, и их было превалирующее большинство. Тринадцать против и пятеро воздержались. По окончании заседания он смог мельком просмотреть сам Законопроект, особенно зациклившись на двух из восемнадцати его пунктах. На мгновение в глазах потемнело, и, кажется, он столкнулся с кем-то на выходе, но не смог вытолкнуть из себя элементарных слов извинений. Выдвинутый и принятый Палатой Лордов Законопроект сулил не просто «регистрацию магических созданий и полукровок…», но ОБЯЗАТЕЛЬНУЮ регистрацию, избежание которой преследовалось бы хранителями правопорядка магической Британии, налагалось бы арестами имущества и ограничением в магии. Из всех перечисленных последствий юношу не пугал лишь последний: магические создания были детьми Магии, а Она – в чём он не сомневался – не позволит причинить им вред, прямо или косвенно способный подвергнуть их жизни опасности. Первые два пункта настораживали, потому как касались самого процесса выявления магического наследия. Каждый резидент магической Британии, имеющий хотя бы каплю магической крови, обязан был пройти проверку крови на выявление процента наследия магического создания. Если результат превышал пятьдесят один процент, имя автоматически заносилось в реестр учёта магических созданий и полукровок, ставя, таким образом, на учёт и в известность всех в Министерстве Магии. Это то же самое, что написать на спине мага «Не подходить, магически опасен». Второй из проклятых пунктов касался всех магов, связанных узами с магическими созданиями – их магпартнёров, которых проверка крови и Министерство не оставили бы без внимания. И в этом Гарри видел уже серьёзную опасность и угрозу. Этот Законопроект ставил под удар его друзей, его магических созданий и его самого. Гризельда Марчбэнкс. Гарри впервые слышал это имя, но судя по столь быстрому взлёту этого Законопроекта, оно было весьма значимым в кругах судебного органа. В его времени ни о каком законе «об обязательной регистрации магических созданий и полукровок…» не упоминалось ни в магических вестниках, ни в Истории развития магического общества. Да даже Живоглот – кот Гермионы – подпадал под определение «магическое создание», а она бы обязательно упомянула о таком законе, «ущемлявшем права несчастных созданий». За такими размышлениями всё сводилось к тому, что никого Законопроекта, касающегося магических созданий, и в помине быть не должно! ДАМБЛДОР. Если Законопроект поступил от представителя Визенгамота, у Гарри практически не было сомнений, что старик приложил к этому руку. Но с чего вдруг такое рвение? Неужели Дамблдор принял его за магическое создание? Или же... заметил то, что он всё это время пытался скрыть? Собственное разоблачение в качестве Повелителя Смерти не пугало его так, как раскрытие его связи с тремя магическими созданиями, с которыми он заимел пусть и ограниченные, но партнёрские узы. В первую очередь, угроза Дамокловым мечом нависала над Томом, Северусом и Люциусом. Медленно, но верно в нём закипала ярость. Он никогда не простит этой твари смерть матери, ущербного детства, шесть лет карусели жизни и смерти, обмана и контроля. Однако никогда не позволит ИМ пройти через всё то, что было в его старом мире и времени. Даже если придётся соединить миры живых и мёртвых, он устроит старику адскую жизнь. — …рри… Гарри… Гарри! — Ты слышишь меня, змеёныш? Юноша недоуменно моргнул, концентрируя взгляд, и встретился с взволнованными и недовольными алыми глазами. Спустя пару мгновений пришло осознание, что парселтанг ему не послышался, а спустя ещё минуту перед взором предстала полная картина. Оглядевшись по сторонам, он с удивлением понял, что сидит в кресле, в рабочем кабинете Тома, который, благодаря стараниям его же магии, потерял большую часть своего антуража. Более того, в комнате они были не одни: вот только если в родных ониксовых и серых глазах плескались искреннее беспокойство и напряжённость, то карие глаза Долохова прямо-таки пылали восхищением, восторгом и очень уж знакомой полубезумной искрой азарта. — И... давно я здесь? – немного растерянно спросил он и передёрнул плечами от нехорошего предчувствия, мурашками пробежавшегося вдоль позвоночника. Пугало уже хотя бы то, что он совершенно не заметил, как покинул Зал Заседаний Палаты Лордов, потревожил щиты Слизерин-мэнора, да ещё и засел в кабинете посреди, кажется, совещания. Том ещё с минуту буравил его пристальным взглядом, после чего чему-то кивнул и взмахнул палочкой. С едва заметной вспышкой выставленный им защитный барьер, охватывавший практически половину комнаты, развеялся, вызвав плохо скрытое недоумение и удивление у Снейпа. Кажется, по его представлению Тёмному Лорду не было необходимости защищать их, впрочем, если бы не этот щит, от комнаты бы вообще ничего не осталось, как и от них самих. — Аппарировал полчаса назад, пропустил мимо ушей все мои вопросы, забрался в кресло с ногами и продолжил игнорировать наше присутствие, - спокойно ответил мужчина, нисколько не обескураженный таким поведением своего Ссеасс. А вот остальные предпочли отмолчаться и притвориться предметами интерьера. – Что-то случилось? На мгновение в темноволосой головке вспыхнул холодный, даже хладнокровный, расчёт использовать всё это противостояние светлых и тёмных, убить малую часть Палаты Лордов, пока Законопроект не достиг слабых мерзких ручек Министра. Однако сколько сразу возникало ненужных вопросов, а достаточно умные люди определённо смогут увидеть во всём этом причинно-следственные связи. — Лорд Певерелл, при всём уважении, но кровожадный блеск в ваших глазах пугает даже меня, - полушутливо усмехнулся Долохов, и Гарри бы не обратил на него внимания, если бы не различил нервные нотки в его голосе. А после с минуту изучал Люциуса и Северуса, прислушиваясь к отголоскам испытываемых ими эмоций, с болезненным удивлением ощущая их трепет, опасения, тревогу. — Палата Лордов утвердила Законопроект о «регистрации магических созданий и полукровок, носящих в себе больше половины процентов волшебной крови» большинством голосов. Я уверен, что сделано это было с подачи Дамблдора, но не понимаю причины этого «хода». Я снова где-то допустил ошибку… Северус встревоженно посмотрел на Малфоя, что не осталось незамеченным самим Тёмным Лордом, а Певерелл, между тем, явно пребывал где-то далеко в своих мыслях, и глаза его попеременно то вспыхивали жёлто-зелёным огнём, то стекленели, туманились, становясь какого-то непонятного оттенка. Том не знал, что в эти моменты происходило с его Ссеасс, но подозревал, что это было как-то связано с его сущностью, связывавшей змеёныша с миром мёртвых. Он читал о подобных феноменах на примерах Пророков, получавших свои видения не только от Магии или самой Жизни, но и от мёртвых. — Откуда у тебя такая информация? У тебя есть свой шпион в Палате Лордов? Гарри снова по-совиному моргнул, выплыв из своих дум, и чему-то плутовски улыбнулся. — Ага. Я сам себе там шпион. — Хорошая шутка, Лорд Певерелл, учитывая, что занимать место в Палате Лордов дозволено лишь достигшим второго* совершеннолетия магам, - покачал головой Антонин, впрочем, не слишком уверенно, а спустя пару мгновений и сам чему-то усмехнулся. Гарри подобное неверие ничуть не задело. Решение занять место в Палате Лордов было спонтанным и ничем не мотивированным, как, например, вступление в Попечительский Совет Хогвартса. Кто же знал, что статуса резидента и поддельных гоблинами документов будет достаточно, чтобы его приняли с распростёртыми объятиями. Ещё бы, такая сила, мощь и финансовая поддержка. А насчёт возраста… — Внешность обманчива, Антонин, а я умею быть убедительным. Как ни странно, я до сих пор являю собой ценный приз в политической гонке не только Магической Британии, но и всего мира, - внезапно улыбка его померкла, черты лица заострились, а взгляд резко переместился к Тёмному Лорду. – Этот закон не должен вступить в силу. — Хочешь, чтобы я об этом позаботился? – всё так же спокойно спросил мужчина, но, к удивлению невольных свидетелей их разговора, юноша отрицательно покачал головой. — Если вмешаются Пожиратели Смерти, это только даст старику новую пищу для раздумий и приведёт его к неприятным для меня умозаключениям. Действовать нужно тоньше… играючи… Голос его с каждым словом становился всё глуше и задумчивее, в то время как глаза вспыхивали огнём азарта, предвкушением действий и планов. Том не сомневался, что его маленький Ссеасс уже составил в голове намётки будущего плана по уничтожению Законопроекта, и не собирался оставаться в стороне. Том не ошибся – у Гарри действительно созрел вполне пригодный, слегка безумный в своём исполнении план, а потому он позволил себе немного расслабиться и полностью откинулся на спинку кресла, устраиваясь в нём поудобнее. Уходить он не собирался просто из вредности и любопытства, в конце концов, в этом поместье он не был гостем, да и Том не настаивал на его уходе. — Через два дня состоится приём в поместье Трэверсов, в Северном Эршире. Так называемый «полусвет». Ты что-нибудь слышал об этом? — Трэверсы… Трэверсы… Да, кажется, я получил от них приглашение, но меня это не заинтересовало, и я выбросил приглашение в мусорное ведро, - судя по тому, как вытянулось лицо Долохова, вопрос Тома был с подвохом, и он снова почему-то оказался в центре событий. – И что не так с этим приёмом? Люциус несколько неуверенно посмотрел на Тёмного Лорда, после чего, получив негласное позволение, принялся объяснять. — Полусвет не столь официален, в отличие от приёмов в высшем свете. Обычно на подобные «вечеринки» приглашается ограниченный круг лиц, который может включать в себя не только представителей аристократии, но и… менее имущих персон. Кроме того, Трэверсы вполне нейтрально относятся к маглолюбцам и светлым, позволяя их присутствию разбавлять подобные мероприятия. Блондину не нужно было продолжать, потому что мрачный взгляд Северуса уже говорил о многом, в частности, о том, что ими обсуждалось все эти полчаса, а может, и больше. Похоже, у Тома возникла очередная идея-фикс. — Я так понимаю, получить приглашение на подобную встречу – редкость? — В этом сезоне приглашения получили только Малфои и Блэки, - кивнул Том. – Но я сомневаюсь, что Вальпурга и Орион сейчас в состоянии появляться даже в полусвете. И это ещё более-менее тактично было сказано. Со дня исчезновения Регулуса миссис Блэк ни разу не покидала Блэк-хаус, поначалу даже ограничив в него доступ для всех. Гарри чувствовал свою вину перед этой сильной волевой женщиной за то, что отобрал у неё сына, пусть это и было вынужденной мерой, и потому попросил Финеаса периодически докладывать ему об обстановке в доме. Ликорис его ненавидел, на этой почве у них даже произошёл скандал, где родоначальник рода Блэк весьма в нелестных эпитетах обвинял его в пренебрежении к обязанностям Повелителя Иносущных, к вассальному роду, верно хранившему свою верность предкам-Певереллам. Кажется, как раз в тот день Орион обнаружил выцветшую ветвь Регулуса с траурной подписью «мёртв». Блэки не делали голословных заявлений, оставив свою скорбь и боль внутри стен Блэк-хауса, однако по истечение нескольких недель никто уже не надеялся увидеть Регулуса живым. — Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти выходы в свет, - с полувопросительными интонациями произнёс он и скорчил недовольную гримасу, вызвав тихое хихиканье у Долохова. – В моём приглашении был пункт «+1». В пику тебе возьму Северуса с собой. И вот после его последних слов Антонин не выдержал, расхохотавшись в голос. Он был полностью очарован наглостью и по истине детской непринуждённостью зеленоглазого Лорда, смевшего идти в открытую и диктовать Тёмному Лорду свои условия. И Долохов был ничуть не удивлён последовавшей реакции господина, а ведь ещё лет пять назад за подобную дерзость кто-то мог поплатиться если не разумом, то собственной жизнью. — Что ж, такой вариант приемлем. Гарри не сомневался в таком ответе, хотя у Северуса, кажется, происходящее вызывало недоумение. Но Певереллу нравилось ставить его в подобные ситуации и наблюдать, как Снейп учится держать лицо и эмоции под контролем. В скором времени этот навык ему очень пригодится. — Отлично, тогда пойду рыться в мусорном ведре и откапывать приглашение. Доброго дня, господа. *** По возвращении в дом в Паучьем Тупике Северуса ждал незнакомый пернатый сюрприз – взъерошенный, уставший и явно голодный, склевавший почти половину семян выращиваемого им подсолнуха. — Глупая птица! На жаркое пущу, - угрожающе зашипел он и с кровожадным видом двинулся на сову, однако та была не из робкого десятка, как ему показалось, окинула его равнодушным взглядом и протянула лапку, к которой была привязана записка. Кого-то она ему напоминала, но мысль ускользнула, стоило заострить внимание на развёрнутом листке, исписанном до боли знакомым каллиграфическим почерком. «В полдень буду ждать тебя у нашего дуба.

Л.П.»

Он несколько раз проверил записку на всевозможные чары, вроде наваждения или принуждения, но ничего подозрительного не обнаружил, кроме как самой просьбы о встрече. Холодное и расчётливое сознание подозревало во всём этом ловушку Мародёров или, что хуже, Ордена Феникса, но сердце заходилось от предвкушения увидеться с давней подругой, убедиться, что она действительно простила его настолько, чтобы вновь начать хотя бы разговаривать. И Лорд Певерелл был прав, говоря, что зачастую сердце разума не слушается, потому что сам того не осознавая, лишь взглянув на настольные часы, он выскочил из дома, аппарируя в знакомое только им двоим с детства место. Западни, которой он с мрачным напряжением ожидал, не оказалось, зато при появлении он сразу же попал под прицел палочки – ива, десять с половиной дюймов – и сверкавших недовольством зелёных глаз, готовых одним лишь взглядом прожечь в нём дыру. Но трепет перед этими колдовскими очами со школьных времён приутих достаточно, чтобы в противовес иронично выгнуть бровь и скривить пренебрежительно губы. — Если это твоя попытка сделать мир светлее на одного Пожирателя Смерти, то она провалилась, Эванс. Девушка такому напору нисколько не растерялась, спокойно убрала палочку в специальное крепление на руке и отступила на пару шагов назад, увеличивая между ними дистанцию. От глаз не скрылось то, как напряжён брюнет, как взгляд хаотично мечется по холму, а пальцы правой руки подрагивают, готовые в любой момент выхватить палочку. — Нет никакой ловушки, и Джеймса с Сириусом здесь тоже нет. — Неужели эти блохастые отпустили тебя одну на встречу с гадким мерзким тёмным магом? — Северус, прекрати! – прикрикнула Лили, совершенно не узнавая в этом язвительном и грубом молодом человеке своего когда-то близкого друга. – Если тебе некого ужалить побольнее, то не стоит перекидываться на меня. Я позвала тебя, чтобы всего лишь поговорить. — Поговорить? – переспросил Снейп и всё же позволил себе немного расслабиться, так и не ощутив постороннего присутствия поблизости. – И о чём же светлая ведьма хочет поговорить с Пожирателем Смерти? Расскажешь о планах Дамблдора? На очередной выпад, как ни странно, миссис Поттер никак не отреагировала. С минуту буравила его тяжёлым взглядом, а после почти бесшумно выдохнула и обессиленно покачала головой. — Я хотела спросить о Лорде Певерелле… Как он? Вопрос застал Северуса врасплох, удивляя, с чего бы вообще Эванс волноваться о Певерелле. Вряд ли она или её блохастые дружки не видели выступления Гарри на стороне Тёмного Ордена. Не испугалась? Не возненавидела? — Мне нечего тебе сказать, - сказал, как отрезал, и собрался уже уходить, как тонкие, но сильные пальцы с небывалой силой перехватили его за локоть и дёрнули назад. — Я и не прошу тебя выкладывать мне сверхсекретные сведения или тайны личной жизни. Я ненавижу Волдеморта и считаю, что он погубит наш мир. Единственный, кто способен его остановить, это Дамблдор. Но я верю Лорду Певереллу… можешь считать меня наивной дурочкой, но я верю, что у него есть причины для того, чтобы быть на стороне этого чудовища, - девушка судорожно перевела дыхание, прервав свою запальчивую речь, и с мольбой посмотрела на бывшего лучшего друга. – Джеймс и Сириус рассказали мне… о сущности Лорда Певерелла… о том, что он… Северус, я просто хочу узнать, всё ли с ним в порядке? Первой мыслью его была «стереть ей память», и он сам же ужаснулся своему внезапному порыву. Да, он был обижен на Лили за собственные же прошлые ошибки, считал её глупой, раз всё ещё не смогла разглядеть в своём благоверном червоточину, но он никогда бы, ни при каких обстоятельствах не обидел бы её. Но сейчас, стоя в этом таком родном месте, перед девушкой, которую любил и безмерно уважал, всерьёз думал лишь о том, как защитить Гарри. Никто не должен был знать о сущности Повелителя Смерти, чутьё вампира подсказывало ему, что это боком обернётся для самого Певерелла. С другой стороны, всё это было лишь ложью, продиктованной его эгоистичным желанием присвоить зеленоглазого Лорда себе, хотя бы толику его внимания. Он не знал, когда именно появилась эта потребность, но даже не думал с ней бороться или выискивать причинно-следственные связи. Теперь, когда между Певереллом и Малфоем произошёл разлад, Северус чувствовал себя особенным – Гарри стал чаще проводить время в его компании, присутствовал при безумных экспериментах в лаборатории, а иногда и вытаскивал в свет, подальше от суеты и хаоса магического мира. Северус знал, что уже безвозвратно привязался к этому зеленоглазому демону-искусителю, однако впервые в жизни готов был признаться самому себе, что ему это нравилось – ощущать себя нужным кому-то. — Северус… — Держи язык за зубами, и своему благоверному и его блохастым дружкам скажи сделать то же самое. С Гарри всё в порядке, так что нет нужды… - он запнулся на полуслове, заметив улыбку на просветлевшем лице Лили. — Ты тоже беспокоишься за него, - мягко сказала она и пояснила, когда тёмные брови удивлённо взметнулись вверх. – Ты всегда обращаешься к людям по фамилиям, будто отгораживаешься от них, возводишь невидимую стену между ними и собой. И меня до сих пор зовёшь Эванс. Похоже, ты этого даже не осознаёшь. — Что за ер… — Ты смотришь на него иначе, чем смотрел на меня в школе, - быстро перебила она его и улыбнулась ещё шире, словно вот-вот готова была рассмеяться от облегчения. – Я знаю, что нравилась тебе ещё со второго курса, но твоё отношение ко мне всегда лишь ограничивалось желанием защищать и оберегать, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой, способной разбиться от любого неловкого движения. С Лордом Певереллом ты становишься другим – живым, каким я тебя видела только в детстве, ещё до Хогвартса. Значит ли это, что ты его… — Замолчи, - сквозь зубы процедил Снейп, резко шагнул к ней и пальцами вцепился ей в предплечья, где через пару часов определённо проявятся синяки. – Замолчи, ты ничего не знаешь. Ещё одно слово, Эванс, и я напомню тебе, что ты разговариваешь не с одним из своих блохастых дружков, а с Пожирателем Смерти. Если Лили и испугалась внезапной вспышки ярости, то ничем не выдала себя. Затаив дыхание, она всматривалась в сверкавшие злобой чёрные глаза, но видела в них вовсе не угрозу. В отличие от Джеймса или Сириуса, она была отнюдь не так слепа, а ещё у неё была её женская интуиция. Она слишком давно знала Снейпа, чтобы заметить то, чего сам Северус в самом себе не замечал. После знакомства с Лордом Певереллом его взгляд, обращённый на неё, полный влюблённого обожания, стал понемногу изменяться. Зато всё новые эмоции появлялись в нём в присутствии зеленоглазого Лорда. Певереллу каким-то образом удалось сделать то, чего за долгие годы не удалось даже ей – сковырнуть скорлупу Снейпа. Нет, в отношениях с другими людьми он по-прежнему оставался таким же бестактным, враждебным, высокомерным и язвительным, однако ещё несколько минут назад он на полном серьёзе угрожал ей, чтобы сохранить жизненно важный секрет Гарри. А ещё она была почти уверена, что Лорд Певерелл не из долга Покровителя семьи Снейпов дружил с Северусом. Она ещё помнила тот взгляд в Больничном крыле Хогвартса, когда Северус загремел туда после идиотской шутки Мародёров, лежал бледный на больничной койке. В зелёных глазах юного Лорда тогда была не злость и не беспокойство – это был страх за дорогого сердцу человека. Но знал ли об этом сам Снейп? — Ты когда-нибудь замечал, как на тебя смотрит Лорд Певерелл? – против воли сорвалось с языка, но почему-то именно в этот момент она ощутила обиду за Гарри, потому что Снейп всё ещё был абсолютно безалаберным и слепым к чувствам, обращённым на него. — Чего ты добиваешься, Эванс? – хорошенько встряхнув её, прямо спросил Северус, стараясь не думать о её словах, не позволять им слишком завладеть его разумом. — Несмотря на наш раздор и нахождение по разные баррикады войны, я всё ещё считаю, что несмотря на твой мерзкий характер, ты достоин быть счастливым. И я всё ещё надеюсь, что ты осознаешь свою ошибку, выступая на стороне Тёмного Ордена, но это произойдёт не слишком поздно для тебя. Северус хотел рассмеяться над её словами, но позволил прозвучать лишь короткому смешку, который озадачил и смутил девушку. Как он и думал, разговора у них не получалось. Кем она себя возомнила? Матерью Терезой, взявшей на себя миссию вернуть его на путь истинный? Она по-прежнему отказывалась понимать его, его стремления и взгляды. — Если захочешь узнать о самочувствии Лорда Певерелла, в следующий раз не прибегай к столь радикальным мерам и просто пошли ему сову. Уверен, он не откажется пообщаться с тобой напрямую. Всего хорошо, Эванс. — Уже полгода, как Поттер, Снейп, - возмутилась девушка, но слова были сказаны в пустоту, когда она осталась одна на холме, продуваемом ветром со всех сторон. Ей оставалось только надеяться, что основную свою мысль до Снейпа она донесла, и в черноволосой голове разовьётся бурная мыслительная деятельность, подключив все органы чувств и повышенное внимание. А вот сама она действительно сглупила, забыв о таком магловском способе связи, как переписка. Это может оказаться очень даже интересно. *** Гарри бросил ещё один взгляд на Слона, окружённого с трёх сторон вражескими Королём, Ферзём и Пешкой, но позиция того за прошедшие несколько часов так и не изменилась, какие бы пешки он не бросал ему на подмогу. Те гибли, а Слон всё равно оставался в западне, и сложившаяся ситуация давила на нервы сильнее, чем перипетии жизненных реалий. Северус – единственный из близких и таких нужных ему людей, к кому он так и не нашёл заветного ключика. Всё было довольно легко – просто поставить перед фактом их магической связи, потерпеть пару дней-недель его упрямства и излияний раненной гордости, а потом долго, вдумчиво, с расстановкой уверять в своей безграничной любви, привязанности и желании всегда быть рядом – и сложно одновременно. За прошедшие четыре года Северус определённо возмужал: из молчаливого, мрачного, огрызающегося на каждого встречного юноши превратился в хладнокровную и довольно опасную змеюку, которой палец в пасть не клади, живьём захапает, однако взгляды на некоторые вещи у него не шибко-то изменились, и это, безусловно, расстраивало. Бывали моменты, когда Гарри узнавал в его жестах, мимике, логических выкладках того старого знакомого Снейпа, который на первом же занятии Зельеварения снял балл с Гриффиндора, просто чтобы потешить собственное самолюбие, но они были столь призрачны, что оставляли лишь неприятный, горький осадок в груди и ноющее ощущение в сердце. Ему откровенно не хватало его своеобразной, по-слизерински завуалированной поддержки, их вечерних посиделок в личных покоях декана Слизерина, перед горящим камином, ведущих молчаливый бой на шахматном поле. Гарри никогда не выигрывал, а Северус не считал своим долгом ему поддаваться, а после разгромного поражения он мчался в Гриффиндорскую Башню, чтобы успеть до отбоя. Столь ценные, наполненные домашним уютом и теплом воспоминания, за которые он бы боролся до последнего. Дамблдор с корнем вырвал даже их. — Давно здесь сидишь? Раздавшийся чуть хрипловатый голос заставил его нервно вздрогнуть, и Гарри оглянулся в сторону двери, ведшей в личные покои Тома. Их покои. Мужчина, завернувшись в халат истинно слизеринской расцветки, стоял в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, и смотрел на него с толикой исследовательского любопытства, лёгкого беспокойства и некоторым осуждением. На каминных часах стрелки показывали глубокую ночь, что Певерелл, к слову, выпустил из внимания. Взмахом руки юноша развоплотил своё шахматное поле боя и трансфигурировал низенький декоративный столик в идентичное своему кресло, в котором разместился Мракс. — Я и не ложился, - пожал он плечами, вспомнив вопрос, и смутился, когда супруг принялся сканировать его с головы до ног взглядом. Этот «ритуал» уже почти стал привычен, но Гарри всё никак не разучился краснеть под столь пристальным взглядом синих глаз, да, наверное, и не разучится. Делалось ли это специально, или подростковые гормоны решили так не кстати взыграть, но каждый раз он старался побыстрее сбежать из общества Тома, как какая-то невинная девица, чтобы «попудрить носик». — Это последствие становления Повелителем Смерти? Я заметил, что последние три дня ты не ночуешь в постели и покидаешь её, бродя по замку, стоит мне только заснуть. — О? Ты заметил? Прости, не хотел тебя тревожить. В Певерелл-холле с этим проблем нет – там почти никто не спит, предаваясь жизни после смерти. — В годы своей юности я частенько забывал про сон, считая, что это пустая трата времени в сравнении с тем, сколько всего нового я мог изучить и познать, - с едва заметной улыбкой признался мужчина, а спустя мгновение скривился, как ребёнок. – Через неделю такого спартанского режима я провалялся три дня с физическим истощением на грани нормального функционирования организма и комы, - юноша даже не заметил, когда в его руках появилась палочка; невербально он трансфигурировал кресло в четырёхместный диван с пушистым пледом. – Иди сюда. Словно зачарованный, Гарри поднялся со своего места, сделал всего несколько шагов, забрался под тёплый мягкий плед, уместив голову на коленях Тома, и с парой вздохов окончательно расслабился, вперившись взглядом в горящий в камине огонь. Запутавшиеся в его волосах пальцы творили чудеса – массировали кожу головы, оглаживали шею, скручивали тонкие прядки в крупные кольца. Том щедро делился с ним своей магией, при этом колодец его эмоций и чувств почти всегда был пуст. Поначалу гости Слизерин-мэнора удивлялись воцарившейся здесь с недавних пор обстановке. Тёмный Лорд не поджидал их за каждым поворотом, чтобы провести Круцио-терапию, рабочие моменты и планы пожирательских рейдов обсуждались в стенах рабочего кабинета, всё чаще стали проводиться совместные обеды и ужины. Подобные перемены всеми последователями Лорда Судеб были восприняты по-разному, но никто не сомневался, что причиной «вменяемости» Волдеморта был переселившийся в родовой замок Слизеринов Певерелл. Гарри же не придавал особого значения изменениям в поведении Тома, потому что знал, чувствовал, что никуда кровожадная и властная натура того не делась, просто притаилась до поры до времени, как змея в зарослях. Взрыв, рано или поздно, случится, и юноша не сомневался, что, так или иначе, окажется в самом его эпицентре. — Кажется, Долохов догадывается, что мы с тобой далеко не просто родственники, - первым нарушил он уютное молчание и перевернулся на спину, снизу вверх посмотрев на спокойное, расслабленное лицо супруга. — Долохов меня не беспокоит, иначе бы я не приблизил его к тебе в качестве личного телохранителя. Остальным о том, кем ты мне приходишься, знать не нужно. — Стыдишься меня, как супруга? – полушутливо поинтересовался он, мысленно пытаясь подсчитать свои недостатки. Ну да, слишком молод, слишком импульсивен, несдержан, временами ведёт себя, как ребёнок. Наверняка, по мнению многих, не слишком подходящая партия для Повелителя. Впрочем, на чьё-то там мнение ему было совершенно плевать, потому что он прошёл через многое, чего никто и вообразить себе не смел, чтобы вновь быть со своими магическими созданиями. Том посмотрел на него с некоторым удивлением и сомнением, после чего нахмурился и покачал головой. — Статус моего супруга определённо предоставит тебе дополнительную защиту всего Внутреннего Круга – они не посмеют причинить тебе вред, зная, что за этим последует их смерть. Но я не могу никому из них доверять настолько, чтобы отдать в их руки твою жизнь. — Ты хотел сказать «свою» жизнь. Если погибну я, ты отправишься вслед за мной. Хотя, как раз на такой случай у тебя припасены твои маленькие «раритетные вещички», так что тебе ничего не будет стоить вернуться к жизни через пару лет. Гениально! — Я не для этого создавал их. — Я знаю, для чего ты создавал их, Том, и от этого знания мне грустно. Пару минут они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, пока мужчина не отвёл взгляд первым. Да, змеёныш не лгал и не преувеличивал, говоря, что знает о причинах создания крестражей – это читалось в глубинах изумрудных глаз, там, где плескались скорбь, сожаление и вина. Временами у него создавалось впечатление, что Ссеасс знает его куда лучше, будто ангелом-хранителем прожил рядом с ним бок о бок все эти пятьдесят три года, наблюдая за его взлётами и падениями, но такого определённо точно не могло быть. Возможно, это тоже было частью Повелителя Смерти, и подобные мысли уже пугали Тома, потому что, несмотря на все свои попытки избежать Смерть, он укрывался Её саваном всё больше. Тихо потрескивали дрова в камине, наполняя комнату какой-то особенной, умиротворяющей атмосферой. Такой, какую Гарри когда-то представлял себе в будущем, где у него были любимая жена, дети, близкие друзья и домик в какой-нибудь сельской глуши, подальше от настырных журналистов, поклонников, ненавистников. А сейчас он просто млел от мягких, незатейливых поглаживаний на шее и в волосах, любовался слегка искажённым, но всё ещё красивым профилем своего властолюбивого и жестокого супруга, не допуская и мысли о том, чтобы когда-нибудь вновь поднять палочку против него. Он чувствовал, знал, как год за годом меняются его приоритеты, взгляды на противостояние светлой и тёмной сторон, но в кои-то веки ему было плевать на мировое равновесие, на глобальные жертвы. Он поставил свои личные приоритеты выше чьих-то ожиданий, впервые не испытывая чувства вины за свой эгоизм. Пусть муками совести страдает Гарри Поттер, которому суждено победить Тёмного Лорда, а Гарольд Мракс-Певерелл во что бы то ни стало защитит своих магических созданий и крестника от козней старого маразматика. Уже на грани сна он почувствовал лёгкое прикосновение к своей щеке и услышал приглушённый голос Тома: — Я могу чем-нибудь помочь тебе с Законопроектом? Гарри бы удивился внимательности со стороны супруга к проблеме, которая его, фактически, никак не касалась, но веки были такими тяжёлыми, что разлепить их казалось невозможным, да и не хотелось. — Я сам… дементоров им в постель… а не закон… Том на пару мгновений задумался над прозвучавшей идиомой и тихо рассмеялся, нисколько не сомневаясь, что с мальчишки станется действительно подложить какому-нибудь министерскому чинуше дементора в постель. По крайней мере, он дал понять змеёнышу, что тот, в случае непредвиденных обстоятельств, сможет положиться на него, и втайне гордясь таким его ответом. Супруг ему достался великолепный: смышлёный, бесстрашный, упрямый, наделённый такой властью, которой ни один бы смертный не смог похвастаться, а самое главное, тот обладал своей несгибаемой и непрошибаемой волей. И почему-то уже не оставалось сомнений, что если с ним вдруг всё же что-то случится, Тёмный Орден не распадётся, а Пожиратели с готовностью встанут под знамёна Певерелла, продолжив его дело. *** Никогда прежде Гарри не видел такого скопления людей, как на приёме у Трэверсов, и приёмы в высшем обществе не шли с ним ни в какое сравнение хотя бы из-за огромной разницы в происхождении приглашённых волшебников и волшебниц и царившей легкомысленной, беспечной атмосферы. Было весьма неожиданно видеть среди представителей древних и уважаемых семейств бизнесменов среднего звена, людей искусства, авантюристов. Выглядело, по крайней мере, всё это, на первый взгляд, нелепо, но по истечение часа пребывания среди шумных компаний, заводной музыки виниловых пластинок, густого и сладкого табачного дыма и расставленных то тут, то там карточных столов юноша решил дать полусвету шанс и легко втянулся в авантюры, устраиваемые молодыми людьми его возраста, но не положения. Северус первые полчаса пребывал в шоке и с явной неприязнью и брезгливостью осматривал пестривших отсутствием каких-либо манер гостей, но на этот раз хотя бы не стал забиваться в тёмный угол, будто бросил вызов самому себе и обществу. Мысль о том, что ещё три года назад вращаться хотя бы в таком кругу было пределом его мечтаний, он гнал прочь, невольно находя взглядом свою зеленоглазую Немезиду, ворковавшего с очередной хорошенькой ведьмочкой. А ещё его неимоверно забавляла и немного поднимала настроение реакция сиятельного блондина, с момента прибытия в особняк Трэверсов отслеживавшего все перемещения и действия Лорда Певерелла. Малфой мог сколько угодно врать себе и окружающим, сбегать и высокомерно задирать нос, но в серо-голубых глазах отчётливо читались тоска, обида и сожаление по отношению к бывшему любовнику. — Фух. Когда-нибудь я выставлю Тому счёт… за моральный ущерб, - пробравшись к ним сквозь веселящихся молодых людей, Певерелл тяжело выдохнул и вдруг широко улыбнулся, окинув монохромную парочку чересчур весёлым взглядом. Долохов куда-то исчез ещё в начале вечеринки, но Снейп иногда замечал его в толпе, в компании одной и той же утончённой француженки, весьма вульгарно выставлявшей свои прелести, закованные в расшитое кружевами декольте, напоказ. — Ты что… пьян? – удивился Северус и ловко перехватил юношу, спасая его от позорного падения, когда кто-то за спиной не слишком аккуратно прошёл мимо. Как слон в посудной лавке. — В рулетку без выпивки не играют, вот! – со всей серьёзностью заявил Гарри и важно поднял указательный палец, пару раз согнул его и сам же расхохотался, но скорее тому, как поползли светлые брови вверх. — Ты с ума сошёл? – не хуже змеи зашипел Люциус, понизив голос. – Забыл о цели нашего здесь пребывания? На пару мгновений тёмные брови сошлись на переносице, губы вытянулись трубочкой, а нетрезвый взгляд скользнул по красивому сердитому лицу, и юноша только в последний момент поймал себя на том, что тянется к блондину, чтобы поцеловать его. Пришлось резко выпрямиться и придать себе более достойный вид. — Это у вас цель, а я тут просто в качестве сопрев… сапар… спрев… короче, гость. Хотите на меня пожаловаться? Вперёд, могу даже поспособствовать в приглашении на аудиенцию к начальству. — Я бы тебе вообще пить не рекомендовал, - покачал головой Северус, помня, что в прошлый раз пьяный Певерелл не слишком-то отдавал себе отчёт в своих действиях. — Ты мне не мамочка и не супруг. Не будь букой, Сев, лучше присоединяйся; нам за столиком как раз игрока не хватает. — Воздержусь, - сквозь зубы процедил Снейп, глядя в шальные зелёные глаза, утратившие свой чудный, поистине волшебный изумрудный оттенок. Он совершенно не понимал, что творилось с Гарри в последние месяцы, да и затишье в Слизерин-мэноре весьма настораживало. Тёмный Лорд внезапно направил свои силы в политику, причём зарубежную, предоставив Англии небольшую передышку. Все свои дела вёл через последователей и практически не покидал свой родовой замок, словно являл собой дракона, сторожившего похищенную принцессу в башне. Впрочем, почему словно? Кажется, Повелитель всё ещё выжидал бури, зачинщиком которой непременно будет Певерелл, и готовился к ней. Медленно, осторожно, терпеливо. При них с Малфоем они играли примерную семью, как, например, два дня назад в рабочем кабинете Лорда Мракса, но от этой наигранности желудок в узел сворачивался. Теперь эта глупая вечеринка, на которой Гарри, судя по всему, решил дать себе слабину и напиться до беспамятства, и для этого определённо должна была быть причина. Они поссорились с Тёмным Лордом? Нет, иначе бы об этом знали весь Внутренний Круг, потому что столь сильные в магическом плане волшебники ссориться тихо просто не умели. Проблемы с Иносущными? Мама рассказывала ему, что клан Даркмор в немилости у Принца Лондона, но по словам самого Дамиана к Повелителю Смерти это не имело никакого отношения, ровным счётом как и к побочной ветви Принц. — О, какая знакомая складочка между бровей… - весело протянул Гарри и внезапно резко приблизился к нему, замерев так, что их лица разделяли миллиметры. Северус ощущал тёплое дыхание на своих губах, мог бы податься вперёд и поймать ими эту мечтательную, слегка рассеянную улыбку, но он затаил дыхание, всматриваясь в бледное, ни капли не изменившееся за три с половиной года знакомства лицо. – Просыпайся, просыпайся, мой вредный вампир, - нараспев прошептал юный Лорд, но раздавшийся буквально секунду спустя дикий гогот в толпе мгновенно разрушил это их таинство, и Певерелл почти что стал прежним, разве что таким же пьяно-весёлым. Не успел Северус и слова сказать, как к их компании пружинистой походкой подошёл незнакомый ни Малфою, ни Снейпу молодой человек, лишь мельком взглянул на них и тут же буквально повис на зеленоглазом брюнете, обняв его за плечи. — Гааарри, ты идёшь? Новый тур начинается! Этих с собой не берём, слишком уж… чопорные… Заметив вытянувшиеся лица Лорда и Наследника, Гарри весело рассмеялся. — Идём, Алекс. Мы и без них повеселимся на славу. С тихим рыком Малфой сорвался с места и, расталкивая всех на своём пути, двинулся в направлении балкона, и Снейп пошёл следом за ним, прекрасно зная, что оставлять блондина сейчас наедине с инстинктами вейлы будет не самой хорошей идеей. На балконе никого не было, так что Малфою представился прекрасный шанс сорвать злость сначала на каменной стене, потом на деревянных перилах, декоративно обвитых плющом. Прежде сохранявший при любых обстоятельствах хладнокровие и высокомерие Люциус сейчас пылал, как вулкан, готовый в любой момент взорваться. Радужки глаз попеременно меняли цвет с льдисто-голубого на ртутно-серебристый, выдавая в нём магическое создание. — Не понимаю, зачем ты так себя истязаешь, Малфой? Неужели не можешь просто смириться? Ты женат, тебе нужно думать о продолжении рода, а Лорд Певерелл… — Много ты знаешь, Снейп, - зло огрызнулся блондин, оглянувшись на брюнета, но запал его мигом пропал, словно кто-то переключил невидимый выключатель. Эта жалость, притаившаяся в чёрных глазах… вызывала лишь смех и издёвку над судьбой пока ещё слепого по отношению к себе же вампира. Хотел бы он посмотреть на метания и терзания полукровки Принца, когда его просветят насчёт его драгоценной, но неуловимой пары. Чтоб не он один мучился! Но сам он никогда не скажет ему этого. Не потому, что терпеть не мог Снейпа и не желал ему долгой и безоблачной жизни, но однажды котёнок ясно дал понять, что его отношения с другими магическими созданиями – это его личное дело, и он никому не позволит безнаказанно в них лезть. — Есть несколько видов магических обязательств, - шумно переведя дыхание, заговорил он вновь, заметив, что брюнет всё так же сверлит его внимательным взглядом, не торопясь со своими нравоучениями. – Это правда, что магический брак между волшебниками – это не простая формальность и древняя традиция чистокровных родов. Он закрепляется самой Магией, соединяет два магических ядра связью. Чем-то похоже на магическую связь, но не то. Несмотря на неприязнь магического сообщества, магические создания всё равно стоят на уровень выше обычных магов и волшебниц, они иначе раскрывают своё магическое ядро. Как думаешь, какая связь для Магии будет первостепенной: мой магический брак с Нарциссой, или закреплённая связь с моим магпартнёром? Глаза Северуса слегка расширились, выдавая посетившую его голову догадку. — Магия не будет препятствовать отношениям магического создания и его магпартнёра. Проблема вся лишь в том, что Гарри сам не позволяет этим отношениям продолжаться. — Разве не ясно, что таким образом он пытается защитить тебя? — А кто защитит его? – в тон ему переспросил Люциус, и Снейп нахмурился, не совсем понимая, к чему тот ведёт. — Милорд… — Сталкивается с той же стеной между собой и Гарри, что я и ты. Гарри никому не верит настолько, чтобы рассказать о том, что на самом деле его гложет. Ты знаешь, что иногда по ночам он плачет, зовёт меня или Тёмного Лорда, родителей, крёстного? Он боится чего-то, но никогда не признается в этом. Бросается в авантюры, сломя голову, даже не задумываясь о собственной безопасности. Ведь может наступить такой момент, что однажды… Малфой резко замолчал и крепко зажмурился, но недосказанные слова эхом звучали в голове Северуса, пустив стаю мурашек по спине. Он никогда не задумывался об этом, считал сущность, властность и могущество Повелителя Смерти, как данность. Он – Спутник Смерти, что идёт с Ней рука об руку, но сам он не вечен, по крайней мере, не для мира живых. Жизнь Гарольда Певерелла хрупка, как обычная человеческая жизнь, пусть даже её охраняет сама Многоликая. — Об этом тебе нужно говорить не со мной, а с Гарри. Разрешили бы уже все вопросы между собой, но упрямишься только ты, вейла несчастная. Услышав это ворчливое замечание, Люциус неожиданно улыбнулся и покачал головой. — Гарри тоже очень упрям, даже Тёмный Лорд с ним не всегда справляется. — Хотя они супруги, удивительно, правда? — Так значит, малыш – супруг нашего Лорда… занимательное кино выходит. Едва лишь отзвучало последнее слово, как Снейп с невероятной для человека резвостью развернулся назад, выпустив из палочки красный луч проклятия, но тот в полуметре от цели был поглощён выставленным щитом. Однако неожиданный свидетель их разговора был вынужден отступить назад и поднять руки под прицелом палочки из вяза и угрожающе сощуренных серебристых глаз. — Не ожидал от вас такой глупости, господа, - в равной степени иронично и язвительно заметил Долохов. – Ни полога тишины, ни чар отвлечения внимания, да первый встречный-поперечный мог услышать вас. Малфою и Снейпу надо было отдать должное – с шоком справились быстро, хотя Антонин подозревал, что в светловолосой и темноволосой головушках уже зрел хладнокровный план по его устранению. Если уж не брюнет, то от блондина он ожидал нападения с минуты на минуту и не сводил напряжённого взгляда с кончика палочки, нацеленной ему в грудь. — Приведи хотя бы одну причину, почему мне не стоит сейчас же запустить в тебя Авадой, а твой труп прикопать где-нибудь в этом заросшем саду. — Ну, начнём с того, что я на стороне Лорда Певерелла: от его благополучия зависит моя жизнь. К тому же, мне нравится текущее положение наших дел – Повелитель безумен лишь в меру своей гениальности, и мы вновь вернулись к прежнему курсу по завоеванию мира. А насчёт того, что я услышал… что ж, теперь всё встало на свои места. О положении юного Лорда я догадывался, но вот ты, Малфой, меня удивил. Милорд знает? Северус настороженно покосился на Малфоя, черты лица которого неожиданно расслабились, а глаза приняли свой обычный серо-голубой цвет. Едва заметный пас палочкой, и Люциус вновь принял невозмутимый вид, а вот Долохов в одно мгновение заметно напрягся, но после чему-то диковато усмехнулся и передёрнул плечами. — Повелитель знает, а вот ты уже никому ничего не расскажешь. Попробуешь каким-либо образом манипулировать Лордом Певереллом, и я лично позабочусь о твоём исчезновении. — Напугал ежа иголками, - насмешливо фыркнул мужчина, впрочем, угрозу всё же принял к сведению. Возможно, он был просвещён не о всех магических созданиях мира, но о вейлах наслышан в достаточной мере, как и о нагах, а потому сложившийся триумвират вызывал у него всё больше и больше интереса. – К слову, я тут ненароком услышал часть вашего разговора; на мой взгляд, вы оба ошибаетесь насчёт Лорда Певерелла. — И в чём же мы ошибаемся? – вкрадчиво поинтересовался Северус. — За всей этой яркой и впечатляющей мишурой Лорда и Главы могущественнейшего рода вы не видите обыкновенного мальчишку с обычными личными тараканами в голове, а ведь вы с ним ровесники, не так ли, Наследник Принц? Вцепились в его уникальность, как собаки в кость. Прежде чем распинаться о магическом партнёрстве, лучше бы пообщались с ним, как со среднестатистическим полукровкой, авось и нашли бы подходы к нему. Вот, например, вы знаете, что каждый месяц он посещает по одному детскому приюту в Англии и жертвует им крупные суммы денег? Кроме того, если находит в них полукровку или маглорожденного, то предлагает добровольно поступить в его школу-приют, опять же, беря все расходы на себя. Ни Малфой, ни Снейп, признаться, этого не знали. Гарри давненько не упоминал о созданной им школе-приюте для брошенных магических детей, так что они успели даже позабыть о ней. Они даже понятия не имели, чем в своё свободное время тот занимается, помимо наблюдений за Хогвартсом, игр в кошки-мышки с Дамблдором, участия в рейдах Пожирателей, воспитания крестника-демона и заочного обучения в частном колдомедицинском колледже. — А откуда об этом знаешь ты? – недобро прищурившись, спросил Люциус. — Я всё-таки его телохранитель, а путешествовать по миру с юным Лордом очень даже интересно. Особенно если у него есть настроение немного повеселиться. Заметив, что добился нужного эффекта, а именно, мыслительного процесса в головах Малфоя и Принц, Антонин посчитал свою миссию выполненной и в приподнятом настроении вернулся на вечеринку. Кто-то из них должен был выполнить поручение Тёмного Лорда. … Это место он не смог бы забыть никогда, ведь именно оно было связано со смертью Седрика. Тот первый и, увы, не единственный раз, когда он в полной мере ощутил собственную беспомощность перед врагом, не облачённым моральными принципами или толикой сострадания, милосердия – война такого не допускает. Лёгкий полупрозрачный туман ластился в ногах, не признавая никого из присутствующих своим хозяином. Кругом каменные одинокие надгробья, густо заросшие дикими растениями, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви, слева – холм, на склоне которого старый красивый особняк, когда-то в одночасье потерявший всех своих господ. Кладбище Литтл-Хэнглтона, а это было именно оно, не выглядело столь уж мрачным и пугающим, как когда он впервые оказался на нём уже не во сне, а наяву. Просто неухоженное и заброшенное, оно, скорее, нагнетало тоску, создавая своим видом мрачный антураж. Осмотрев собственное полупрозрачное тело, Гарри обратил внимание на происходящее. Гарри Поттер-из-прошлого всё ещё был привязан верёвками к каменному надгробию, на костях отца Тома Марволо Реддла, и в ужасе взирал на только что воскресшего Волдеморта. У его ног всхлипывал и стонал Питер Петтигрю, прижимая к груди обрубок своей руки, обёрнутый пропитавшейся кровью мантией. В этот момент юноша испытал какое-то подобие сочувствия по отношению к мерзкой крысе – Том не спешил вознаграждать своего верного слугу, даже не смотрел в его сторону. Гарри нахмурился: он помнил, как Волдеморт вызвал Пожирателей Смерти, как выплёскивал на них собственное раздражение и злость, однако какое-то непонятное чувство, предчувствие, тревожило его. Кажется, проходили минуты, но мужчина не спешил подзывать к себе Хвоста, задумчиво крутил в своих руках палочку и всматривался в захваченного врага, словно размышлял о чём-то. При этом глаза его попеременное вспыхивали то тёмно-алым, то бархатисто-синим. — Исчезни, Хвост, - вдруг небрежно процедил Волдеморт. — Милорд… - задыхаясь, простонал тот, - милорд… вы обещали… вы же обещали… — Исчезни, пока не расстался с собственной жизнью, - внушительно, опустившись до низкого угрожающего шипения, повторил мужчина, и уже спустя мгновение Хвоста и след простыл. Гарри сделал несколько шагов вперёд и замер перед ползавшей в траве змеёй. Люциус ведь об этом упоминал… события на кладбище Литтл-Хэнглтон развивались совсем не так, какими он их помнил. Очередное искажение? Но зачем? Почему именно этот момент? Внезапно ночную тишину нарушил шорох аппарации, и за спиной Волдеморта, словно из-под земли, возникла тёмная одинокая фигура в тёмной мантии, в маске, а голову покрывал глубокий капюшон. Тем временем Том сделал резкий пас палочкой, и Гарри-из-воспоминания, освобождённый от верёвок, кулем рухнул на землю, сжавшись от боли в вывихнутой лодыжке. Но боль продлилась лишь миг, желание любыми способами выжить её пересилила, так что, взглядом отыскав свою палочку, он поднялся на ноги и вскинул руку с ней, наставив её на Волдеморта, который даже не вздрогнул. Зато фигура неизвестного сделала шаг к своему Господину и остановилась за его правым плечом. — Гарри, - послышался приглушённый голос из-под капюшона, и Поттер инстинктивно перевёл палочку в сторону незнакомца, готовый в любой момент произнести да хотя бы Авада Кедавра. В отличие от него, Певерелл узнал хозяина этого голоса. Люциус. Он действительно был на кладбище. Том всё это время не сводил пристального взгляда с мальчишки, сделал шаг к нему и резко остановился, вновь оказавшись под прицелом палочки-близнеца. С минуту он будто бы сканировал измождённое, сведённое судорогами боли лицо, как если бы что-то выискивал на нём и… не находил. — Почему он всё ещё не в безопасности, с тобой и Северусом? Фигура вздрогнула, расслышав недовольство в холодном, жёстком голосе Тёмного Лорда, но не рухнула на колени, как это обычно делали все Пожиратели Смерти. Боясь гнева своего Повелителя. — Мы не можем подобраться к нему. Дамблдор… старик стирает ему память. Недобро сверкнули ярко-алым глаза недо-нага, и Поттер медленно и осторожно попятился назад, пока спиной не налетел на холодный камень проклятого надгробия. Взгляд его испуганно метался от человека в чёрном к Волдеморту, и обратно, совершенно растерянный и сбитый с толку происходящим. А в следующее мгновение, Певерелл и сам не заметил, Волдеморт оказался в непосредственной близости от мальчика, возвышаясь над ним на целую голову. Длинные белые пальцы с силой сжались на худых плечах, вызвав болезненный стон у гриффиндорца, оказавшегося зажатым между камнем и смертельным врагом. — Проблемный ребёнок, - на грани парселтанга прошипел мужчина и резко впился в его шею клыками. Поттер на этот раз не сдержал крика боли, а Певерелл машинально схватился за то же место, ощущая фантомные её отголоски. Словно кислота, по его венам огнём растекался яд василиска. Том, таким образом, хотел его убить? Но ведь яд василиска не смертелен для Ссеасс нага. Да и Волдеморт не пылал жаждой убийства, и Люциус – напряжённый, натянутый подобно струне – неподвижно стоял на месте. Неожиданно туман, укрывавший собой сырую землю, заклубился вокруг него, становясь молочно-белым, плотным, почти осязаемым. Гарри бросился вперёд, к Волдеморту, но на первом же шаге провалился в пустоту, с именем Тома на губах… — Том! Он проснулся резко, вскочил из горизонтального положения и вцепился в подставленные руки, как в спасательный круг. Несколько мгновений перед глазами плясали разноцветные точки, с губ срывались сиплые выдохи, а грудь ходила ходуном от частых вдохов. В ушах звенело так, что он поначалу испугался, что оглох. Но постепенно зрению возвращались живые краски, под пальцами рук ощущалось биение чьего-то пульса, и он услышал, что кто-то беспрестанно его зовёт по имени. — Гарри… ты в порядке? Северус. В чёрных глазах было столько беспокойства, что юноша почувствовал за собой вину. Но окружающая обстановка, за которую зацепился взгляд, быстро отвлекла его внимание от Снейпа. Комната определённо точно не принадлежала ни Певерелл-холлу, ни Слизерин-мэнору. За окном было достаточно темно, чтобы предположить время глубокой ночи, и только лунный свет бедно освещал небольшое помещение. Его мантия аккуратно висела на спинке стула в изножье кровати, а сам он, похоже, спал в брюках и рубашке, с расстёгнутым, кем-то любезно, воротником. — Что случилось? Где мы? Голос со сна был похож на воронье карканье, а голова вдруг отозвалась болезненной пульсацией где-то глубоко в черепной коробке. Северус бесшумно поднялся с края кровати и прошествовал к столику, вернувшись уже со стаканом, полным живительной влаги. Гарри даже не заметил, как осушил его одним глотком. — Мы в поместье Трэверсов, Септимус радушно позволил нам переночевать в его доме. Ты отрубился прямо за игральным столом, так что мы с Долоховым перенесли тебя в гостевую комнату. По мере рассказа Северуса Гарри вспоминал и сам вечер, дикую и совершенно безумную вечеринку, устроенную Трэверсами, огромное количество выпивки, к которой он не слабо так приложился, позволив себе немного расслабиться. Он играл в покер, кажется, выиграл кругленькую сумму у своего нового приятеля Алекса, а потом… перед глазами поплыло, в груди распалился знакомый жар, и словно сквозь толстые слои ваты он услышал голоса. — Магического всплеска не было? Где Люциус и Антонин? — Спят в смежной комнате, - Северус кивнул головой на дальнюю от кровати неприметную дверь, за которой, видимо, и находилась смежная с их комната. На всякий случай брюнет всё же прислушался к себе: от Малфоя шёл ровный спокойный фон, где-то на задворках щекотало лёгкое раздражение от Тома, зато Снейп был не на шутку чем-то встревожен. В такт быстрому сердцебиению пульсировало собственное ядро, посылая маленькие магические импульсы по всему телу. Нехороший знак. — Тебе что-то снилось… кошмар? Ты кричал и метался на кровати, звал… звал Повелителя… Кого он звал? Того, кто так сдержанно и учтиво носится с ним, как с фарфоровой хрупкой статуэткой? Или того, кто в один момент с лёгкостью причинял ему боль, а в другой зализывал раны? Кто бы знал, как он устал разрываться между прошлым и настоящим, постоянно сравнивать и ожидать чего-то пока недостижимого. Горькая усмешка, тронувшая искусанные во сне губы, Северусу не понравилась. Он пытался подобрать слова, сформулировать вопрос, но в воздухе знакомо послышалось лёгкое потрескивание-пощёлкивание, стёкла в оконных рамах содрогнулись, предупреждая о грядущем. Певерелл разом как-то весь уменьшился на кровати, притянул колени к груди и обхватил их руками, спрятав в них своё лицо. — Северус, уйди, пожалуйста. Северус бросил взгляд на дверь смежной комнаты, подумывая о том, чтобы наложить несколько крепких щитов, но тут же отверг эту идею и упрямо мотнул головой, пальцами вцепившись в покрывало, не заметив того, как когти пропороли ткань. Он не хотел оставлять Гарри, нет, он был уверен, что должен был остаться рядом с ним. Никакая магия или сила не выставит его отсюда сейчас. — Ты не навредишь мне, - откуда в нём была эта уверенность, он не знал, но не дрогнул, когда по нему полоснули острым взглядом жёлто-зелёные глаза. — Ты не Сейвил, чтобы с лёгкостью переживать мои магические срывы. Забирай Люциуса и Долохова, и аппарируйте отсюда. Быстрее, пока я ещё могу сдерживаться. — Я не оставлю тебя! Лицо Гарри превратилось в выбеленную живую маску, в глазах сверкнуло что-то такое, напоминавшее страх, злость и сожаление – всё вместе взятое. Графин с водой на прикроватном столике лопнул, стеклянные осколки посыпались на пол, испугав самого юношу, тут же предпринявшего попытку отползти как можно дальше от края, на котором сидел Снейп. Но Северус ему этого не позволил, резко подался вперёд и поймал его за предплечья, притягивая ближе к себе. Певерелл поражённо моргнул, когда к его губам прильнули чужие, и во все глаза уставился в чёрные омуты напротив, ощущая, как они поглощают его подобно бездонной бездне. Это не было поцелуем в полном смысле его понимания, они лишь слегка касались друг друга, но ощущение влажного тепла и такой родной запах сухих трав вызвали целую бурю и нашли отклик где-то глубоко внутри Гарри. Было так странно – прикасаться к Снейпу, чувствовать его так близко, делить с ним одно дыхание на двоих. И не видеть в зеркалах его души ни отвращения, ни страха, ни злости, лишь чуточку смущения, от которого в груди разливалось тепло. Он чуть приоткрыл губы и провёл по ним кончиком языка, подался немного вперёд, неосознанно нарушая все границы личного пространства, вырывая удивлённый выдох с любимых губ. И этот же звук, громом прозвучавший в гробовой тишине комнаты, заставил Певерелла очнуться и отстраниться, всё так же не спуская глаз с будто бы окаменевшего лица Северуса. Что-то в глубине глаз вампира насторожило Гарри и появилось очень чёткое осознание, что если он сейчас ничего не объяснит, то потеряет возможность быть с Северусом раз и навсегда. — Северус, я... Не успел он договорить, как Снейп внезапно резко вскочил на ноги, совершенно шальным взглядом окинул комнату и молнией вылетел из неё, хлопнув дверью. С минуту Гарри сидел в ступоре, пялясь в никуда прямо перед собой, а потом его накрыло понимание, и он со стоном завалился на кровать, обхватив голову руками. Какой же он идиот! Ему ведь достаточно было просто знать, что Северус в безопасности, здоров и относительно вменяем в последствиях выбора собственного жизненного пути. Но как же невыносимо было находиться рядом и не иметь возможности прикоснуться, заявить права на клыкастую язву. Северус выглядел злым – наверное, только различия в их статусах и силах остановили его от того, чтобы не вызвать Певерелла на дуэль. Юноша вздрогнул и с сомнением прислушался к себе, а секундами позже поражённого уставился на свои руки, словно видел их впервые. Он только сейчас заметил, что бурлившие в его теле потоки магии утихли, так и не вырвавшись смертоносным стихийным всплеском. Это тоже... заслуга Северуса? *** Густо заросший сад, явно не являвшийся гордостью Тэренсов, встретил его природным покоем и прохладой ночи, так необходимой сейчас молодому человеку, чтобы остудить немного голову. Какой позор – сбежал, подобно пугливому кролику! Но лучше уж так, чем выслушивать оправдания Гарри насчёт нелепости случившегося. Он лишь хотел успокоить его, дать понять, что он на его стороне, что ему можно доверять. Весь вечер и первую половину ночи он думал над словами Долохова, делая для себя весьма неутешительные выводы: вопреки всем своим жизненным принципам и взглядам, он безнадёжно влюбился в Певерелла. В парня, ещё при первой встрече поразившего его своей харизмой. Даже при том, что юный Лорд узнал о неблагоприятном положении его семьи, Гарри никогда не менял своего к ним отношения, и это в нём только подкупало талантливого, но находящегося на самом дне общества полукровку. Столь многое он дал им с матерью, практически ничего не требуя взамен. Были благодарность, уважение, трепет, недоверие... Когда всё встало с ног на голову? Когда зависть по отношению к Малфою переросла в ревность? Когда облик рыжеволосой зеленоглазой красавицы в его подсознании заменился этим дьяволом-искусителем во плоти? И с каких пор одних только дружественных отношений ему стало недостаточно, чтобы находиться рядом с кем-то? Он ревновал, видит Мерлин, он ревновал Гарри к Волдеморту, хотя и не имел на это никакого права. Кого он хотел обмануть: Лорд Певерелл и Лорд Мракс словно были созданы друг для друга, даже Малфой на их фоне терял свою ослепительность. Тем не менее занятость объекта желания ничуть не приуменьшала жажду его обладания, наоборот, тёмное создание внутри него всё чаще рвалось наружу, скалило клыки и коварно планировало устранение соперника – не смерть, ни в коем случае, просто куда-нибудь в далёкие неведомые дали. Размышляя об этом, он не раз ловил себя на мысли, что никогда прежде не думал в таком ключе ни о ком из прежних своих малочисленных партнёров и объектов воздыхания, даже об Эванс. Его побуждения по отношению к ней ограничивались защитой, желанием показать её всему миру, а Гарри он хотел физически, жадно, до скрежета клыков и зарождающегося в груди нечеловеческого рычания. И когда выпала возможность, он не преминул ею воспользоваться, даже если это было подло с его стороны – напасть на беззащитного, неспособного дать серьёзный отпор Гарри. И в пору здесь было оправдываться вовсе не Певереллу, а ему самому. Но, чёрт побери, как же это было приятно: ощущать давление и тепло на собственных губах, вкус взаимного желания на языке и калейдоскоп самых ярких, самых живых из ранее виданных им эмоций. Но он сбежал, чтобы не слышать в очередной раз жестоких слов отказа, готовый вновь закрыться в своей скорлупе. Без разочарований. Без сожалений. Без глупых наивных ожиданий. Появление чужака он ощутил на периферии сознания, но тело среагировало ещё раньше, развернувшись в сторону одинокой резной беседки, спрятавшейся в зарослях плюща. На первый взгляд, вроде бы ничто не выделялось из общей картины царившей в этом саду умиротворяющей обстановки, однако сверхчувствительный слух вампира уловил лёгкое неестественное потрескивание, а глаза заметили колебания одной из теней. Из наручного держателя в ладонь скользнула палочка, и он отступил на шаг назад, при этом немного склонившись вперёд, принимая выгодное положение для нападения, как его этому учил Дамиан. — Покажись, - сквозь зубы процедил Северус, и, как ни странно, незваный гость покинул своё укрытие в тени, крайне осторожно и медленно подходя ближе, но остановившись на безопасном для них обоих расстоянии. Молодой человек не торопился нападать первым, настороженно рассматривая своего собрата, по человеческим меркам лишь немногим старше его самого. Высокий, тонкокостный, даже изящный, с рваными прядями, выкрашенными в различные цвета радуги, разной длины, как и все чистокровные представители его расы обладавший притягательной нечеловеческой красотой. Его совершенно чёрные глаза смотрели прямо, с толикой напряжения и какой-то даже неуверенности, словно бы он сомневался в своём решении приходить сюда. — Принц? – сдержанно спросил незнакомец и тут же нервно повторил: - Ты – Принц? — Допустим. В тёмных миндалевидных глазах сверкнуло недовольство, но Высший только поджал губы и нахмурился, очевидно, сдерживая себя. — Я пришёл просить тебя о помощи. Моё имя Эйлас, я принадлежу благородному клану Даркмор. Глаза Северуса слегка расширились в удивлении, по-новому смотря на чужака. Пребывая в гостях у Дамиана, ему прежде не приходилось сталкиваться с кем-либо из представителей клана, что не слишком-то его задевало, учитывая, что он никогда не ощущал себя частью чего-то столь большого и сплочённого. Однако, очевидно, собратья о нём знали, хотя и не стремились наладить отношения ни с ним, ни с его матерью. Но сильнее всего его выбила из колеи просьба о помощи, обращённая к нему, полукровке. — Почему именно ко мне? Разве Покровителем вашего клана является не Лорд Певерелл? Он ка... - Высший внезапно вздрогнул всем телом и покачнулся в сторону, прижав к правому боку ладонь, которая в считанные мгновения окрасилась алым, и Северус оборвал себя на полуслове. – Что случилось? — На нас напали, - тяжело переведя дыхание, ответил вампир и нервно оглянулся на шелест листвы, будто ожидая нападения в любую минуту. В пример ему Северус подключил все свои инстинкты, всё ещё опасаясь возможной ловушки. – Принц Лондона... мы потеряли столь многих... Он уничтожит нас. Никто, ни один из кланов не осмелится бросить вызов самому Принцу. Но мы не можем просить помощи у Спутника Вечной – это вызовет сильный резонанс среди Иносущных, глава клана не позволит впутать его в распри вампиров. Сейчас нам пригодится любая помощь, а ты – наша кровь, более того, ты владеешь магией. — Что с Дамианом? Высший вздрогнул и поражённо посмотрел на мальчишку, младше себя на несколько сотен лет, посмевшего оскалиться на него. — Рана серьёзная, но оказавшись в имении, в осаде, мы сильно ограничены в запасах крови. Его восстановление может занять время, которого у нас сейчас нет. Мой побег стоил нашему клану пяти лучших охотников. Эйлас вновь дёрнул головой в сторону лёгкого шороха, с минуту прислушивался к малейшим звукам вокруг них, а после обернулся к полукровке; в глазах его, подобно распускающемуся цветку, зарождался ужас. — Прошу, моему клану и моему главе нужна твоя сила, Наследник Принц. Иначе клан Даркмор не доживёт до следующей ночи. Северуса терзали сомнения долгие несколько минут, казавшиеся в застывшем студенистом воздухе вечностью. Будучи истинным представителем серебристо-зелёных, он не так уж легко шёл на контакт и доверие, кроме того, его практически ничто не связывало с кланом Даркмор, а уж влезать в разборки вампиров он тем более не собирался. С другой стороны, очень многим он был обязан Дамиану, ставшему для него Наставником, родственником, верным товарищем, да и Лорд Певерелл питал тёплые дружеские чувства по отношению к Высшему. Гарри… будет лучше, если они не увидят друг друга какое-то время, иначе он не знал, что ещё мог бы позволить себе сделать. — Мы возвращаемся в Андорру.