Чувствовать

Чимин встревожен. Чимин зол. Чимин напуган. Он не понимает, что происходит. Тревога грызет грудную клетку, спирает дыхание. Совсем недавно Пак нежился в бережных объятьях любимого человека, а теперь этот самый любимый человек ушел, бросив перед этим удивительно спокойным тоном: — Пойду, наверное, прогуляюсь. И теперь Чимин один в пустой квартире, раздавленный своей беспомощностью. Он бы многое отдал, чтобы хотя бы на один вечер обрести зрение. На этот вечер. Ему нужно найти сбежавшего непонятно куда Юнги. Пак не хочет оставлять Мина одного, но как найти его теперь? Чимин делает шаг вперед, чтобы упереться в стул и сесть на него. Сколько бы Юнги не повторял, что Пак ничем не отличается от зрячих, что он точно такой же, Чимин все равно всегда будет чувствовать себя ущербным. И сейчас это проявляется как никогда. Разве зрячий позволил бы уйти возлюбленному, у которого что-то случилось? Чимин бы точно не позволил, бросился бы следом. Он винит себя за то, что выпустил из объятий, нужно было сжать в руках крепче, чтобы ни единого шанса уйти не было. Но уже поздно. Ему остается только ждать Мина и надеяться на его возвращение. Сколько времени проходит, Чимин не знает. Он пытается отвлечь себя от переживаний книгой, игрой на фортепьяно, даже рисовать пытается. Только вот сюжет и герои романа не интересуют, звуки музыки напрягают, а краски только подчеркивают его беспомощность. Пак ходит из стороны в сторону по дому, а потом не выдерживает тревоги и накидывает на плечи куртку, направляясь к выходу из квартиры. Он стоит некоторое время у двери, спрашивая себя, насколько безрассудно его поведение, и хватает еще одну куртку для Юнги, который ушел раздетым. Чимин ненавидит лестницы. Сколько бы он ни ходил по ним, все одно и то же. Один и тот же страх промахнуться мимо ступенек и упасть. С Юнги, бережно придерживающим за талию, путь по лестнице не только безопасный, но и доставляющий удовольствие от мыслей, что его оберегают и подхватят в случае неверного шага. Но Мина рядом нет, поэтому путь вниз занял непозволительно много времени и сил. Пак толкает тяжелую дверь, налегая на нее всем своим телом, и вдыхает полной грудью холодный воздух улицы. Он делает осторожный шаг вперед и движется по памяти к парку, проверяет, надел ли очки, когда выбегал из квартиры. Надел. Это немного расслабляет. В день, когда он пришел к Юнги узнать, что с ним, Пак забыл про очки. Вспомнил только тогда, когда постучал в дверь Минов, но возвращаться было поздно, да и тревога за Юнги вытесняла все его страхи. Мимо проезжают машины. Шумно. Где-то смеется компания. Людей много. Все они идут домой после работы. Он ориентируется по звукам и запахам, старается разделять гам на отдельные голоса и запахи, чтобы не сойти с ума. — Да, я сейчас в парк, а потом к тебе приду. Пак концентрируется на парне, который сказал это, и следует за ним, чтобы суметь перейти дорогу без происшествий. Альфа, за которым он идет, движется медленно, это раздражает Пака, и он, стоит им перейти проезжую часть, ускоряет шаг. Ему нужно как можно скорее оказаться в парке, вдруг Юнги там? И вот Чимин на месте. Он обходит каждую тропинку, вдыхает смеси запахов незнакомых людей в надежде уловить ландыши, но не чувствует родного человека в толпе. Пак в отчаянии садится на лавочку, о которую споткнулся и едва не упал, погружаясь в мысли. Куда мог пойти Юнги? *** — Опиши, что тебя окружает, — просил Чимин, когда тревога за Мина сжирала изнутри. — Ничего, только… только край… и вход, — Юнги всхлипнул, — вход на крышу. *** Чимин подскакивает и практически выбегает из парка. Он сначала просит бота в телефоне позвонить Юнги, чтобы попытаться связаться с ним, а потом в такси (услугами их семейного водителя он теперь не пользуется). Пак говорит адрес, который когда-то, перемешивая с просьбами не приезжать, называл Юнги. Тогда Чимин оказался рядом. Окажется ли сейчас? Нужен ли сейчас? Может быть, Юнги хотел сбежать от него, а Пак просто навязывает себя? Аккуратно, чтобы не споткнуться о бордюр, как в тот раз, Чимин выходит из машины. Он несмело движется в подъезд. А потом снова изматывающая лестница. Шаг за шагом. Сердце ускоряет бег. Шаг за шагом. А если он зря все это затеял? Шаг за шагом. Он все-таки запинается, но успевает схватиться за перила и не упасть. Когда лестница заканчивается, Чимин злится на себя. Чем он думал, когда решил подняться на крышу? Он же банально не знает, где вход. Пак звонит Юнги еще раз, но ответом ему служит лишь холодный голос автоответчика. Чимин чувствует себя беспомощным и раздавленным, но он старается держать все эмоции в руках и спускается по ненавистной лестнице. Следующее место, в которое Чимин отправляется искать Юнги, — дом Мина. И Пак не хочет и хочет одновременно, найти его там. Его передергивает от мысли, что Юнги снова в месте, где его доводили до истерик, но надеется обнаружить Мина хотя бы там. Как доезжает (снова на такси) до квартиры Мина — не помнит. Стучит в дверь. — Знал, что ты верн… — начинает отец Юнги, но обрывается, — Чимин? — Юнги у вас? Ему кто-то написал, и он куда-то сбежал, не могу его найти. — Его нет, — голос отца Мина звучит удивленно и как-то виновато, — написал ему я. — Ясно, — холодно отвечает Чимин и разворачивается, чтобы уйти. Он оступается, наскакивая на край лестничной площадки, но его за куртку хватает отец Юнги и не позволяет падению случиться. Он не отпускает Пака, и Чимин начинает злиться. — Отпустите, — шипит сквозь стиснутые зубы. — Верни моего сына домой, — просит тихо альфа. — Я верну. Верну домой, но не сюда. Чимин делает шаг, вырываясь из несильной хватки. По пути он слышит: «Верни Юнги нам», — но отвечать не собирается. Юнги не вещь, он может решить самостоятельно: хочет ли вернуться в родные стены. А сам Пак точно отдавать свое счастье не будет. Он растерян и совершенно не понимает, что делать дальше, где искать Мина. И его посещает мысль позвонить Чонгуку. Он надеется на помощь Чона, даже ревность молчит, уступает место тревоге. Да и фраза: «Ты и только ты», — произнесенная Мином, прочно засела в голове и уничтожила большую часть сомнений. — Дай ему время побыть одному. Юнги сильный, ему нужно подумать, а потом он все объяснит, — выслушав Чимина, отвечает Чон. Пак фыркает. Юнги сильный, но чем сильнее человек, тем больше в нем слабости. Ничего не появляется просто так. И тот, кто всегда был сильным, нуждается в защите и поддержке, ровно также как и тот, кто был слабым. — Ты не знаешь, где он может быть? — Не знаю. — Ладно, спасибо, — Чимин завершает вызов. Он бродит по местам, где они гуляли с Юнги, надеется уловить запах ландышей, услышать бархатный голос. Найти. Но надежды рушатся, Мин пропал бесследно. Тревогу сменяет горечь отчаяния. Может быть, Чонгук прав? Может быть, Юнги не нуждается в Чимине сейчас? Но Пак помнит, как Мин жался к нему, крупно дрожа после всех скандалов. Он не может оставить Юнги одного, даже если Мин попытается его оттолкнуть. Чимин чувствует, что нужен, и он не может отделаться от мыслей о беззащитности и ранимости Юнги. Пак задумывается, случайно задевает кого-то и тихо извиняется, после чего выслушивает гневную тираду о невежливом поколении, которое надело очки и ничего не видит дальше своего носа. Чимин едва сдерживается, чтобы не зарыдать. Он бредет в неизвестном направлении, а в мыслях только то, насколько он бесполезен, потому что даже помочь любимому человеку не в силах. Чимин стирает дорожки слез с щек, а потом его прошибает пониманием — он заблудился, помимо этого вспоминает звук падения телефона. Юнги не мог и не может ответить на его звонок. Пак начинает паниковать. Он бессилен в незнакомом месте, а единственный человек, который мог бы ему помочь, — пропал. Чимин делает шаг назад и снова кого-то задевает. Вокруг много запахов и звуков. Пак задыхается от смеси чужих ароматов в воздухе, теряется в толпе, пугается тому, насколько он лишний в ней. Маленький, никому ненужный, мешающий механизму общества своим мельтешением. Он уже и забыл это чувство — чувство одиночества. Юнги ведь рядом всегда был, позволял руку сжимать сильнее, прижиматься ближе, когда запахи забивали нос и давили. Рядом с Мином Чимин не замечал своего одиночества, противостояния миру. В нем просыпается ненависть. Пока он мечется от страха, Юнги где-то страдает от обиды и переживаний. И если Чимин один, потому что находится в незнакомом месте и среди толпы, то Юнги один, потому что никто не прячет его в своих руках. Но сделать ничего Пак не может. Он беспомощен. Даже не лишняя деталь, как он подумал, а деталь сломанная, неспособная помочь ни себе, ни близким. Чимин бы заплакал, но страх сдавливает горло, а паника толкает в незнакомых людей. Если бы кто-нибудь заметил, что он напуган. Если бы кто-нибудь сквозь свою усталость заметил в нем страх. Если бы кто-нибудь помог ему прийти в себя. Но никто не замечает, покрывая матом за мельтешение под ногами. И все, чего хочет Чимин, — оказаться рядом с Юнги, чтобы спрятаться в его объятьях и спрятать Мина в своих.