***
Минхо беспокоится о том, что перестарался с одеждой. Перестарался ли он? Он без понятия. Он попробовал три разных аутфита, и никакой из них не подошёл, так что остановился на чёрных брюках, белой рубашке, расстёгнутой на пару пуговиц, и чёрной кожаной куртке. Он хотел завершить всё это парой белых кроссовок, но не был уверен, выглядел ли всё ещё слишком собранным для их свидания, или это всё-таки крутой «просто накинул это на себя, ничего такого» образ. Смотрите, проблема в том, что Минхо и Джисон часто выбираются куда-то вместе, но в большинстве случаев они больше озабочены тем, чтобы их не узнали, чем стильным и крутым образом. Именно поэтому у них имелось множество чёрных бейсболок, оверсайз худи и масок, что сохраняли их личности в секрете. Но Минхо правда хотелось попробовать сегодня — ещё раз, он надеется, что даже если его внешний вид выбивается из привычного, Джисон в конце концов осознает реальность их ситуации. Может, ему стоит просто сдёрнуть этот пластырь и сказать Джисону, что любит его. В минуту, когда эта идея появляется в его голове, она сопровождается всплывающим увеличенным изображением чанбинова лица, самодовольная улыбка и «Я тебе говорил», терпеливо ждущее очереди сорваться с губ. Минхо останавливает обе эти мысли. Никогда в жизни он не позволит Чанбину оказаться правым. Он снова осматривает себя сверху вниз в зеркале, довольствуясь своим образом. Он знает, что выглядит хорошо — Минхо в курсе, что привлекателен, так что это не было чем-то, о чем стоило бы волноваться. Но он не знает, горячее ли это хорошо или слишком-перестарался хорошо. В дверь его спальни громко стучат, и Минхо вздыхает, принимая тот факт, что ему придётся идти в возможно-слишком-перестарался-но-надеюсь-просто-горячем аутфите. — Входи, — кричит он, оборачиваясь к столу, чтобы найти кошелёк и телефон. Когда Минхо разворачивается — всё, что нужно, в руках — он замечает стоящего в дверях Джисона, круглыми глазами осматривающего Минхо с макушки до пят. — Вау. Минхо на секунду цепенеет, не уверенный, что сказать. Его мозг описывает круги вокруг слов «хорошее вау или плохое вау? ХОРОШЕЕ ВАУ ИЛИ ПЛОХОЕ ВАУ?» до тех пор, пока он не начинает сомневаться, существуют ли эти слова на самом деле. Он не хочет казаться слишком шокированным тем, что Джисон похвалил его образ, так что пытается успокоиться, приподнимая бровь и жестом указывая на свою одежду, будто знает, что именно имеет в виду Джисон. — Я знаю, хорошо? Я выгляжу потрясно. Его обычная подколка заставляет Джисона рассмеяться, его глаза изгибаются в полумесяцы, когда он хихикает. — Да, выглядишь. Честно, я чувствую себя немного раздетым — может, мне пойти переодеться? Минхо требуется мгновение, чтобы осмотреть Джисона, его сердце сбивается с ритма от того, насколько тот милый. Он одет в простую белую футболку и светлую застиранную джинсовку с узкими черными джинсами и черными кроссовками. Чёрная шапка-бини скрывает его волосы, но крошечные всполохи коричневого выглядывают из-под нее. Он выглядит мило, привлекательно, удивительно, потрясающе — абсолютный Джисон в каждом его проявлении. — Нет, нет, — говорит Минхо, нежно улыбаясь младшему. Он засовывает свой кошелёк и телефон в задний карман и подходит к Джисону, сокращая расстояние между ними всего парой шагов. — Ты выглядишь круто. Минхо замечает оттенок розового, проступающий на щеках Джисона, а рэпер потирает заднюю часть шеи, застенчиво улыбаясь. Он опускает взгляд на свои ботинки, говоря: — Спасибо, хён. На момент между ними воцаряется тишина, всё вокруг гудит от электричества — как будто бы ты, словно ребёнок, трёшься о ковёр ногой в носке. Минхо сейчас так близко к Джисону, что может видеть лёгкую красноту на кончиках его ушей, и то, как его шея кажется тёплой и покрасневшей. Он хочет дотянуться до него, притянуть ближе к своей груди и потрогать каждую частичку кожи младшего, впитать всё тепло его тела, пока они не станут одной-единственной массой связанной друг с другом энергии. Но момент прошёл так же быстро, как и пришёл, и вот Джисон смотрит на него, сладко улыбаясь. — Я знаю, что ты уложил волосы — и они выглядят здорово — но, может, ты предпочтёшь надеть что-то на голову? Фанаты точно заметят тебя, если ты выйдешь на улицу, выглядя вот так вот красиво. Минхо закатывает глаза, обречённо вздыхая, и разворачивается, чтобы схватить чёрную кепку, висевшую на изголовье его кровати. Он разбирается с кепкой, надеясь, что тень от козырька прячет лёгкий румянец, проступивший на щеках от комплимента. — Лучше? Джисон кивает, обвивая свою руку вокруг руки Минхо и сцепляя их локти вместе. — Гораздо лучше. Теперь пошли, я ужасно голоден. Минхо фыркает, пока Джисон выволакивает его из комнаты, но так и не разъединяет их руки. Джисон болтает на протяжении всего их пути до реки Хан. Он говорит о семье и о телефонном звонке своей матери, о том, как Хёнджин постоянно надирает ему задницу во всех играх, что они играли (а ещё Чонин и Феликс каждый раз напрочь его разносят), о том, как Чанбин пытается затащить его на тренировку после репетиций («Но я действительно не хочу, хён — снова начинает холодать, это время для моей спячки»). Джисон заполняет каждый момент тишины между ними, и Минхо слушает. Ну, в основном слушает. Ещё он наблюдает за лицом Джисона, в красках фиксируя каждую линию и изгиб его черт. Джисон настолько экспрессивен и эмоционален, когда разговаривает, что Минхо будто бы создаёт в своём сознании невероятно замороченные холмы да долины, полностью сотворённые из Джисона. И когда они наконец доходят до реки Хан и позднее послеполуденное солнце подсвечивает Джисона идеальными оранжевыми и желтыми оттенками, блики света отскакивают от воды, чтобы исполнить свой танец на его коже, Минхо так хочет иметь возможность зарисовать его и запечатлеть его совершенство навечно. Но Минхо не умеет рисовать — он ужасный художник и имеет за собой лишь одно мультяшное личико — так что вместо этого вкладывает всего себя в наблюдение за Джисоном, разглядывая младшего, когда тот прикрывает глаза и позволяет бризу мягко играться с прядями волос, торчащими из-под шапки, и пытаться впитать солнечный свет в кожу. Потом он чуть приоткрывает один глаз, замечая, как Минхо пялится на него, улыбка расползается по лицу, обнажая зубы и дёсны. — Ты выглядишь так красиво, когда солнце падает на тебя вот так. На мгновение Минхо думает, что мысли в его голове каким-то образом нашли возможность соскользнуть с зубов и освободиться от клетки губ без его разрешения. Но потом он обнаруживает, что оба глаза Джисона теперь открыты, и его рот всё ещё двигается, пока он продолжает говорить. — Я рад, что мы смогли сходить сюда сегодня, хён. Я скучал по нашим маленьким свиданиям. Минхо знает, о чём говорит Джисон. Он знает, что слова «красивый» и «свидания» Джисону произнести так же легко, как и, видимо, слова «соулмэйт» и «я люблю тебя». Он знает, что не должен слишком много думать об этом, иначе это взорвёт его мозг прямо там, в его голове. Но он также думает, что возможно, всего лишь на чуть-чуть, он разрешит себе представить, что это значит именно то, что он так хочет, чтобы оно значило. Словно когда Джисон говорит об этом — он говорит именно то, что Минхо под этим подразумевает. Минхо смеётся и тянется вперёд, чтобы схватить Джисона за руку, переплетая их пальцы, пока они разглядывают водную гладь с зелёной, покрытой травой набережной. Джисон не пытается отстраниться, лишь делает шаг ближе к старшему — так, что Минхо практически ощущает тепло, исходящее от его тела. Солнце начинает ползти вниз, к горизонту. Минхо не уверен, как долго они простояли там, наблюдая за аккуратной рябью воды и солнечным светом, что танцует на волнах, но злобный желудок Джисона оповещает их, когда приходит время уходить. Он испускает громкий бурчащий звук, и свободная рука Джисона тут же хлопает по нему, будто бы с целью заглушить звук, смущённая улыбка расцветает на его губах, когда он поднимает взгляд на Минхо. — Ну же, — говорит Минхо, закатывая глаза, мягко дергая за руку и вытаскивая его с покрытой травой полянки в направлении тропинки. — Пойдём найдём что-нибудь перекусить. Минхо потратил несколько часов прошлой ночью после того, как пришёл домой, чтобы решить, составлять ли план для их свидания, или же это покажется слишком очевидным. Он просмотрел на своем телефоне несколько наиболее милых ресторанчиков в округе, но был слишком встревожен перспективой зайти настолько далеко, чтобы остановиться на каком-то из них. Сейчас он смутно думает о том, что было бы лучше, если бы он всё-таки решился и выбрал что-нибудь — это позволило бы ему выглядеть более дальновидным и организованным. Хотя кого он обманывает — Джисон знал, что старший не представляет собой ни того, ни другого. Они всегда были тем самым импульсивным, хаотичным беспорядком, как только оказывались вместе и предпринимали попытку казаться кем угодно, только бы не выглядеть как Минхо и Джисон. — У тебя есть на примете что-нибудь из того, что ты хотел бы съесть? — спрашивает Минхо, слегка покачивая их сплетенными руками, пока они гуляли, и внимательно следит за тем, чтобы оставаться на дальней стороне дороги и избегать перспективы врезаться в других пешеходов. Джисон задумчиво мычит, и Минхо знает, что прямо сейчас его губы надуты под маской, которую он надел, как только они покинули берег реки. — Давай найдём хорошее место с жареной курицей — я знаю, что в каком-то смысле испортил тебе это на прошлой неделе, когда мы остались в студии допоздна, так что нам следует пойти и поесть немного прямо сейчас! Сердце Минхо будто раздувается в груди, увеличивая свой обычный размер вдвое, он бросает взгляд на младшего. — Ты уверен? Не хочешь чего-нибудь другого? Джисон поворачивает голову, чтобы посмотреть на Минхо, его глаза снова изгибаются — Минхо знает, что он улыбается под маской. — Имею в виду, если нам удастся обнаружить ещё и чизкейк по дороге домой, я не буду жаловаться. Минхо сжимает джисонову руку и улыбается ему в ответ, позволяя улыбке достигнуть глаз, чтобы Джисон смог увидеть её даже несмотря на то, что его губы скрыты. — Думаю, мы сможем это сделать.***
Когда они возвращаются к общежитию Джисона, с полными едой животами и болящими от улыбок и непрерывного смеха ртами, их руки снова оказываются переплетены. Минхо поворачивается, чтобы посмотреть на младшего, пытаясь впитать так много вот этих вот моментов, как только может — пока ему не придётся вспомнить, что их свидание и не является свиданием вовсе. Джисон нежно улыбается ему, и сейчас Минхо может видеть его полные, розовые губы, больше не скрытые маской. Он чувствует внезапный порыв наклониться и поцеловать их, почувствовать, какими мягкими они окажутся под его собственными, и его внутренняя выдержка, твердящая ему не делать этого, приносит почти физическую боль. Вместо этого он снова мягко сжимает джисонову ладонь, прежде чем окончательно отпустить её, руки пусто и одиноко болтаются по бокам теперь, когда не сцеплены с руками Джисона. — Спасибо, что пошёл со мной сегодня вечером, было весело, — произносит Минхо. Джисон улыбается шире, его белые зубки проглядывают между губами. — Мне тоже, хён. Так приятно чувствовать иногда, что мы можем быть почти нормальными. Минхо не просит Джисона уточнить — он точно знает, что тот имеет в виду. Быть нормальными людьми и делать нормальные человеческие вещи — без репетиций, интервью и шоу. Они оба любят то, чем занимаются, но иногда так приятно просто выйти на прогулку к реке и поесть курочку с чизкейком с любимым человеком. Даже если вы любите друг друга по-разному. Минхо открывает рот, чтобы сказать Джисону, что ему, наверное, стоит возвращаться в своё общежитие, но замирает, когда замечает, что брови Джисона хмурятся, а глаза слегка прищуриваются, будто он принимает какое-то решение в своей голове. Спустя мгновение размышлений лицо Джисона окончательно расслабляется, и тогда он подаётся вперёд, мягко целуя щёку Минхо. Кожа старшего загорается от прикосновения, и любые навыки речи или движения по щелчку покидают его тело, когда он полностью застывает на месте. Джисон отстраняется, тёмный яркий румянец начинает щипать кончики его ушей и заднюю сторону шеи, распространяясь по щекам, словно пожар по сухому лесу. — Спокойной ночи, хён, увидимся завтра, — быстро говорит он, тут же поворачиваясь, чтобы открыть дверь своего дома и захлопнуть её за собой прежде, чем Минхо сможет хотя бы подобрать слова для прощания. Минхо ощущает, будто стоит у двери Джисона целую вечность, его рука бережно касается тёплой щеки. Только тогда, когда кожа вокруг его рта начинает казаться болезненно натянутой, он осознает, что улыбается, словно безмозглый идиот. Он сразу же разворачивается и уходит в сторону своего собственного общежития до того, как кто-либо сможет его заметить.