Неназываемый Мадригаль

На Энканто опускается ночь. Прохладная, тихая. Все жители городка перед сном запирают двери, окна, проверяют все щели в доме и молятся. Многие стараются как можно дольше не спать: кто-то просто лежит пропитываясь страхом и надеясь что сегодня ночью ОН к нему не придёт, кто-то сидит у окна, с опаской поглядывая на улицу через щёлки ставень, чтобы убедиться что ОН пройдёт мимо его дома. Все знают, что неназываемый уже идёт к кому-то в гости, и утром этот кто-то обнаружит зелёную стеклянную картину. Страх — наркотик. Вкусный, воодушевляющий. Он любил ночь. Её темноту, тишину, атмосферу частично спящего городка… Всё разжигало охотничий азарт, сердце билось быстрее от предвкушения… Никакие уловки не останавливали неназываемого и его верных крыс. Он всегда попадал туда, куда хотел. Ммм… что тут у нас… Глаза засветились, позволяя заглянуть в открытое сознание. До чего же просто узнать людские дела, мысли, мечты, только руку протяни… Время хранит в себе всё. Можно узнать всё, что пожелаешь… это ощущение власти, силы, контроля над спящим телом и мозгом будоражит собственный разум, чуть ли не опьяняя. Хочется продолжать испытывать это. У этого славного парня есть прелестная любимая девушка. Он мечтает о том как она говорит заветное «да» и уже планирует как именно преподнесёт ей этот символ объединения судеб. Губы растягиваются в неприятной, отталкивающей ухмылке. Он знает что скажет ему днём, а пока… Через 15 минут в доме через пару улиц на кухонный стол легла табличка с видением. Мальчик лет десяти, сын хозяина дома, сидел посреди прохожей части мостовой и плакал от боли в сломанной ноге. Когда? Как? Никто не получал ответа на эти вопросы ни в стекле, ни в живую. Жди и трясись теперь. Потому что выгравированное в стекле неотвратимо. Идти днём по улице провожаемый взглядами, полными неприязни, злобы, ненависти и неизменным страхом, быть сопровождаемым гробовой тишиной, которую не нарушали даже крысы, выискивая незаметным взглядом из-под капюшона следующую жертву. Это интриговало, приносило какое-то извращённое удовольствие от такого внимания, забавляло в какой-то степени. Когда-то потешались над ним, пряча страх за издёвками… Когда он называет твоё имя, весь мир вокруг тебя тускнеет, чернеет. Отдавать изображение с будущей проблемой, бедой или, Мио Диос, с несчастьем было сладко. Было приятно наблюдать, пропитываться страхом или ужасом, который испытывал проклятый. Все они были и будут прокляты ещё не раз. За свою глупость, за то, что отмахивались от предупреждений, когда им предоставлялся шанс изменить судьбу к лучшему… Каждый по-своему. Спектр реакций был широк: от печального покачивания головой, мол «не надо, не хочу знать» вплоть до раздражённо-гневных окриков. Потом было сожаление об упущенном шансе, обвинения. Случались и нападения и избиения от желавших отомстить за испорченное будущее. Сказал — накаркал, не сказал — не сберёг от напасти. Твоя судьба предрешена, когда пророчество прочитано. Так оно и есть. Шанс упущен. Люди слишком ленивы, никто не чесался, пока не становилось слишком поздно и осознание всей серьёзности и уже неотвратимости не накатывало леденящей волной. Так что нет разницы знает человек о том «когда?» и «как?» или нет. Результат один и тот же. Самый худший. Самый страшный. Самый приятный. Он действительно наслаждался тем, как жители выражали свои эмоции при получении предсказания. Ахи, вздохи, резкие вдохи, слёзы, бормотание, перерастающее в крик, вопль отчаяния, ответные словесные проклятия, пробормотанные под нос, в надежде что ОН не услышит. Напрасные надежды. Они ужасались, а неназываемый улыбался одними губами. И в лицо и вслед. Чем мрачнее было будущее, тем шире была улыбка-ухмылка. Мы не говорим о Бруно… Не упоминай Бруно… Смилуйся... Пожалуйста...