«Бывает, однако, в жизни и так, что приходится делать выбор между тем, чего ты хочешь, и тем, во что ты веришь.» "Отель" Артур Хейли
Это был сто двенадцатый день 2036 года, холода уже отступали, орошая землю дождями, но весна ещё не вошла полностью в свои владения, а дни не стали настолько длинными, чтобы можно было безопасно передвигаться по городу на дальние расстояния. Совсем скоро наступит новый сезон посева: земля почти прогрелась, и можно будет высаживать пшеницу. А, если получится, то и рожь. Этот год был полон надежд на будущее, которое, возможно, скоро изменится. Возможно, что этот год будет лучше, чем предыдущий. Но, если честно, ждать чего-то колоссального нет смысла. Не подохли — уже хорошо. Заражённые с каждым годом всё опасней. Многие из обычных кусак эволюционируют во что-то большее, а биомаркеры почти не достать, как и УФ-лампы. Генераторы в последнее время стали всё чаще шалить, вырубая электричество, особенно ночью, когда лишний раз на улицу не выйдешь из-за крикунов, которые собирают своих «дружков» на трапезу. Хотя в новом Вилледоре этого добра полным полно, но Джек Метт, командир миротворцев посчитал, что нам достаточно и тех крох, что они нам дали. Да это, блять, вообще смешно! Только вот спорить с ним себе дороже. Этот больной ублюдок мог в любой момент объявить тебя дезертиром, и тогда пиши пропало. Или повесят, или прирежут на месте, как свинью. А заражённые потом с превеликим удовольствием полакомятся тем, что осталось. Так что приходится мириться и искать то, что ещё можно добыть в Старом Вилледоре. Мест в принципе хватает, только вот все они гиблые. Только самые отчаянные идут на это, а возвращаются единицы. Благо, в Старом Вилледоре много мест, где можно добыть кристаллы, а они дорого ценятся в Новом Вилледоре, особенно миротворцами. Так что иногда и у нас бывает праздник, когда удаётся выменять их на семена, УФ-лампы, или мясо диких зверей. Прошлый год не был урожайным, и люди сильно исхудали, стараясь экономить запасы еды и воды. Ещё и миротворцы, что присланы сюда, гребут себе львиную долю, называя это воровство защитой от заражённых и ренегатов, которых тут уже не видели больше года. Но на деле эти гондоны палец о палец не ударили. Им плевать, выживший перед ними или заражённый. Убивают без разбора, если что-то не так. И люди вынуждены терпеть этот беспредел, лишь бы прожить ещё один сраный день в этой дыре. И им совершенно посрать на то, что и жизнью это не назвать. Самое настоящее выживание. Каждый день мы теряем людей, а дети в этом гиблом месте почти не рождаются. Ещё пару лет, и Старый Вилледор превратиться в молчаливого «свидетеля» нашего пребывания здесь. Падения и угасания целого мира. Нашего мира. Хорошо, что удалось договориться с Лукасом на временное снижение поставок припасов, чему не была рада Андерсон. Эта сука возомнила себя главной сразу после Айтора и Лукаса, а на жителей Базара смотрит так, будто дерьмо на её ботинках лучше, чем мы. Но это всё херня, лишь бы людей не трогали со своей грёбанной политикой, которая нахуй никому не сдалась. Мы прекрасно обходились без них, но Джек Метт возомнил себя героем, и решил к хуям всех спасать от заражённых. Только нас спросить забыли, нужна ли эта хуйня нам, или нет?! Ещё и Карл, что недавно занял место матери Софи и стал главным, боится слово лишнее сказать этим уёбкам, а они и рады. Он ведь, как дрессированная собачонка, готов перед ними на задних лапках ходить, чтобы его не трогали. Ублюдок. Как же я его ненавижу! Кастрат хренов. Если раньше с нами считались, то теперь воспринимают, как рабов. А всё из-за того, что Карл не может поставить их на место, и нам с Софи не даёт этого сделать. А аргументирует это тем, что он избрал иной путь, нежели мать Софи. Путь добра, сострадания, и никакого насилия. И самое страшное, что люди начали верить ему. Пока ещё не все, но очень многие приняли его образ мышления и отказались от сражений. Только вот они не понимают, что тем самым убивают всех нас ещё быстрее. С этого я конечно прихуела, ведь в этом ёбаном мире не выжить иначе, но кажется, что этот безяйцевый дегеренат не способен понять это своим крошечным мозгом. Но ничего, мы всё равно сделаем по-своему, хочет он этого, или нет. Мне срать, кем он себя возомнил, я не дам погибать людям из-за того, что он не может быть мужиком.***
Сегодня за долгое время на улице было ясно, отчего хотелось понежиться хоть немного на весеннем солнышке, но перед посевами не было ни одной лишней минуты на отдых. Слишком много работ по подкормке земли, да и удобрения нужно запасти впрок, на случай, если урожай будет скудный. Если их не проводить, то урожая вообще может не быть. Ещё и Барни куда-то свинтил удочки. Хотя, скорее всего где-нибудь нажирается до потери пульса, или трахает Веронику. Дамочка не против раздвигать ноги, если ей от этого перепадёт лишний кусок хлеба. Говорят, что раньше она была врачом, но по ней что-то и не скажешь. Настоящая потаскуха. Но я не могу её винить в том, что она желает просто жить лучше, чем другие. Лучше, чем те, кто добивается всего потом и кровью. Отчего-то именно сегодня на душе было неспокойно, словно что-то должно было произойти. Когда растёшь за стенами, то волей неволей привыкаешь доверять чутью. А оно никогда не подводило, и от этого всё сегодня шло по пизде. Всё бы отдала за то, чтобы именно сегодня оно дало сбой. Этот день и так не из простых. Не выходят на связь четверо парней, что отправились за кристаллами в госпиталь. Боюсь, что с ними могла приключиться беда, только вот без Софи я не могу оставить всё и пойти на помощь. От этого я чувствую себя ещё более паршиво, чем раньше. Безумно хотелось пойти и последовать примеру Барни. Нахуяриться в хлам, и забить на всё. Но, увы, такой возможности в ближайшие месяцы не представится. Я была главной по переговорам с миротворцами, и заменяла Софи, когда та уходила в Новый Вилледор по делам, чтобы договориться о поставках или выйти на связь с контрабандистами. Только благодаря им мы ещё держимся на плаву, но берут гады уж слишком дорого. Из мыслей меня выдернули взволнованные возгласы людей, и я сразу поспешила узнать, что происходит. Если это Лукас, то он может попрощаться со своими яйцами. Мы же договорились! Но на удивление и внутренний страх это были ренегаты. Да не сами по себе, а со своим летейнантом, у которого был просто премерзкий вкус в одежде. Мало того, что маска убогая, так ещё и в перьях весь. Напыщенный индюк. Такого перепутаешь ненароком с жирной курицей, да подстрелишь. Ну так, чисто случайно. С кем не бывает. Свет там неправильно упал. В общем, неудачный день у человека-курицы. С самого утра Софи отлучилась по важным делам, и вызывать её по рации сейчас будет верхом глупости, а на Карла и надеяться не стоит. У него всё одно; он за мир, любовь и позу жопой к верху. Что дословно переводиться на язык нормального человека — ебите, как хотите. Можно даже без смазки. Только вот такой подход меня не устраивает. Эти люди каждый день рвут свои жопы, рискуют собственными жизнями, лишь бы наше поселение могло выжить и при этом не голодать, а воды хватало всем. Так что я, не раздумывая, вышла вперёд, не обращая никакого внимания на умоляющие взгляды Карла, который был готов обосраться от страха на месте, а затем сожрать собственное дерьмо, если его «попросят». — Что вам здесь нужно? Убирайтесь! — Больше миротворцев я ненавидела только этих имбецилов. Людей Уильямса, которого все считали психом и садистом, но боялись так, что готовы были отдать всё этим дикарям, лишь бы их оставили в покое. Подобное отношение к себе я так и не смогла понять, ведь, можно было бы показать уёбкам, кто здесь главный. Но нет, они предпочитали молча терпеть и смотреть, как их обдирают до нитки, а потом ещё и быть благодарыми, что никого не убили. Только кости переломали нескольким мужчинам, да изнасиловали нескольких женщин. Действительно, блять, есть за что сказать «спасибо «! — О, смотрите-ка, какая птичка тут поёт! Надо бы занять её сладкий ротик, а то уж больно громкая! — Вся свора заржала так, что у меня слегка заложило уши, но хера с два я покажу, что мне не похуй. Сохраняя полное спокойствие, пришлось ждать, пока эти неотёсанные мужланы угомонятся. — Вы тратите моё время. Или говорите, что вам здесь нужно, или проваливайте нахуй. — Ненавижу, когда меня ни во что не ставят, словно я пустое место с вагиной между ног. — О, какая суровая! Мне такие нравятся! У меня аж встал на тебя! — Высказал своё мнение один из ренегатов, проводя рукой по выпирающему члену на штанах. — Ну так засунь себе свой хер в жопу, и выеби себя им, раз весна в голову ударила. — Я прекрасно знала, что злить этих типов плохая идея, но ничего не могла с собой поделать. Хотя мой комментарий явно ущемил достоинство того идиота. Он даже достал свой мачете и пошёл на меня, но их главный остановил его, и уже без шуток заявил: — Нам велено привести людей в крепость полковника. Они нужны для дела. — Услышав это люди тут же стушевались, и столпились так, словно это хоть как-то могло их защитить. Чёртов стадный инстинкт. Я сложила руки на груди, и с таким же непроницаемым лицом как и раньше, продолжила сверлить ненавистным взглядом чужаков, которые уже порядком действовали на нервы. — Зачем? — Это не единственный вопрос, что меня волновал, но, если удастся получить ответ хотя бы на него, то это будет уже хоть что-то. — А я ебу что-ли? Мне велено привести вас, ушлёпков, значит, я приведу. И мне не говорили, что я не могу вас покалечить или случайно отрубить конечности. Мой мачете такой большой, что, боюсь, не удержу. — Ну так возьми поменьше, соразмерно своему хую. Примерно в четыре дюйма, чтобы создать баланс, раз ручонки не могут держать оружие. — Высказалась я, охуевая от наглости этих уродов. Они, что блять, правда думают, что с такими речами уйдут отсюда живыми?! Да я сама их в фарш перемолю, а остальным скажу, что заражённые напали… — Я смотрю, у тебя язык длинный? Укоротить надо, а то кажется, он тебе мешает! — Взбесился лейтенант ренегатов. — П-п-прошу в-вас, не устраивайте здесь бойню! Мы всё сделаем! Сколько человек вам нужно? — Вмешался Карл, и я едва смогла сдержать себя, чтобы не послать его на хуй. — Вот так бы сразу, а то баба ебаться хочет, а сказать прямо не может. Вот и бесит меня, и моих парней. Нам нужно трое, пока что. На этот раз. — Лейтенант сказал это таким тоном, словно выбирал кур на рынке для супа, а не говорил о живых людях. Хотя чего ещё можно было ожидать от тех, кто служит под началом маньяка? Карл изобразил на своём омерзительном лице страдальческий вид, и тихо произнёс: — Выбирайте, мы не в праве отказывать полковнику. — С такого его решения я выпала в осадок, и на несколько секунд потеряла дар речи. — Карл, ты что, УФ-грибов пережрал? Это живые люди! Как ты можешь так просто взять и отдать их?! — Гнев пепеполнял меня, и я уже не могла сдержать его в себе. Мне было плевать на то, переживу я этот день, или же нет. Но так просто людей я не отдам! — Хелен, прошу тебя, успокойся. Я понимаю твоё негодование, но сейчас лучше сделать так, как от нас требуют. — Карл изобразил молитвенный жест, будто он хренов БОГ, и может решать судьбы людей. Хотя на самом деле этот уёбок боится за свою шкуру. И по его мнению, лучше другие, чем он сам. Ведь без него люди блять не смогут! — Успокоиться?! Ты блять серьёзно?! То есть, тебе вообще похуй, куда и зачем забирают этих людей, и что будет с ними дальше? — Но не успела я договорить, как услышала плач ещё совсем молодой Моники. Один из ренегатов тащил её к своему летейнанту, а она, как овца, брошенная на съедение волкам, пыталась вырваться. Для меня это стало последней каплей. — Отвалите от неё! Она ещё совсем ребёнок. — Монике в этом году исполнилось только шестнадцать, и она только-только начала выходить за пределы Базара, чтобы научиться выживать. Отдать её я просто не могла. Пусть я и сама старше неё на четыре года. — А то что?! Расплачешься? Что ты можешь сделать в одиночку, киска? — Спросил лейтенант, склонив голову на бок, и внимательно наблюдая за моей реакцией. Это было отвратительно, но в одном он был прав: одной мне не выстоять сейчас. Особенно против лейтенанта. Моё нынешнее оружие сильно уступает его, и это пиздец как меня выбешивало. Но миротворцы запретили нам иметь что-то большее, нежели простые ножи, лук и стрелы. А всё для того, чтобы обезопасить себя. Это и сыграло с нами злую шутку. Но это только на территории Базара. В одном из зданий неподалёку, куда не ходят ни люди с Базара, ни сами миротворцы, у меня спрятано хорошее двуручное оружие. Только вот в данный момент путь к нему мне заказан. — Нет. Я пойду вместо неё. Я старше, и сильнее. От меня будет больше толку. — Как бы противно мне не было бы это говорить, но я должна помочь Монике. Мать девушки в прошлом году потеряла сына. Я не могу позволить ей потерять ещё и дочь. Только не так. — Ты? — Протянул удивлённо лейтенант, а затем согнулся пополам от смеха, от чего его приятели последовали его примеру. — Да, я! Что здесь смешного?! — Ярость внутри меня искала выход, но я сдерживала себя, чтобы не навредить Монике, которую один из ренегатов уже пожирал глазами. Я понимала, что, если отпущу Монику с ними, то её пустят по кругу. И это в лучшем случае. Бедняжка этого не переживёт, как и её мать. — Ну, если ты так хочешь ощутить внутри себя мой хер, то я, конечно, не против. — Как бы задумавшись, издевался ренегат. — Но девушку отпустите. И я не буду… делать глупостей. — Черт, как же тяжело мне далась эта фраза, но сейчас главное, чтобы они отпустили Монику. О последствиях подумаю потом. — Хорошо. Кит, отпусти сучку, берем эту цыпочку, и ещё двух мужчин, а то скоро тут будут миротворцы. А у меня сегодня нет настроения возиться с этими слизняками. Как только Монику бросили на землю и её мать прижала к себе рыдающую девушку, я подошла к главному ренегату, ожидая, что будет дальше. Внутри всё скрутилось в клубок страха. Раньше ренегаты никогда не забирали людей в крепость, а это значит, что ничего хорошего ожидать от них не придётся. Но мой долг защищать моих людей. Я уверена в том, что как только ренегаты уйдут, то Софи тут же оповестят о том, что случилось. И это даст им шанс подготовиться к тому, что эти уроды вытворят в следующий раз. Но не успела я уйти с мыслями в свой внутренний мир, как получила больно по лицу. Я почувствовала, как из носа потекло что-то тёплое. Этот ублюдок ударил меня, и сломал мне нос. — Слушай, когда я с тобой разговариваю, сука! — Прорычал лейтенант, больно беря меня своими отвратительными пальцами-сардельками за подбородок. — Мы уходим! Или тебя ещё раз треснуть, чтобы дошло? — Нет. — Спокойно сказала я, смотря за спину ренегата на двоих молодых парней из нашего поселения. Птичка и Стив. Чёрт. Совсем ещё юнцы, не знающие жизни. Рядом ревела мать Птички, валяясь в ногах у ренегата, что сейчас держал её сына. Отчаяние и злость с новой силой охватила меня! Что же это такое?! Нас даже за людей не считают. Мы только пушечное мясо, и не более. Но мы тоже хотим жить! Только это мало кого волнует. В этом мире, кто сильнее, тот и правит бал. Но, когда-нибудь, и мы, простые выжившие, станем сильнее, и покажем всем, из чего мы сделаны. Пусть не сейчас. Но все увидят, на что способны люди с Базара. Пусть я этого и не увижу, но я точно знаю, что так оно и будет. Меня больно толкнули в спину, и я пошла вперёд, лишь на миг оглянувшись, и посмотрев в глаза Монике, и остальным. Я знаю, что они боятся, но также я знаю, что Софи очень скоро будет в курсе всего, что здесь произошло. А мне остаётся взять себя в кулак, и с достоинством принять то, что уготовили для меня эти монстры. Ведь не просто так им понадобились люди с Базара. Они могли забрать выживших и из Нового Вилледора, но отчего-то не стали. И прошли, скорее всего, туннелями. А путь не близкий. Значит, они не хотели встречи с миротворцами. Всё это крайне странно. Пока я ещё жива, то должна выяснить, что к чему, а затем, найти способ передать эту информацию Софи. Хоть в этом поселении я всего лишь два года, но весь Базар стал для меня одной большой семьёй, и я никому не позволю причинить им вреда, чего бы мне это не стоило.