Собственность Люцифера

      Люцифер       Виктория отломила вилкой кусок торта и положила его в рот, довольно улыбаясь. Я внимательно наблюдал за её действиями, разминая вилкой свой кусок десерта, что тот стал похож на пюре.       На мой вопрос, что она делала в Италии, Виктория так и не ответила. Вместо этого она разрезала торт, игнорируя мой пристальный взгляд. Не знаю, что смутило девушку в этом вопросе. Может, Виктория совершила что-то незаконное и теперь думает, что я о чем-то подозреваю? Нет, глупости.       — Ты так смотришь на меня, словно я тортом не поделилась, — жуя свой десерт, промычала Виктория.       — Я смотрю на тебя так, потому что ты не ответила на вопрос.       Виктория недовольно поморщилась, будто ей попалась кислая ягода. Нет, ну а что она хотела, когда согласилась на вопросы? Что я буду спрашивать ее о любимом цвете и предпочитаемом виде пиццы?       Я удивляюсь ее наглости. Виктория выехала мне навстречу, снося все правила безопасности. А теперь, когда я пересек двойную сплошную, она хочет скрыться с места аварии? Нет, Виктория разрушила мою жизнь. Теперь она обязана создать новую.       — Решила объехать Европу, и Италия не стала исключением. Просто путешествовала. — Виктория не отрывалась от своего куска торта, скоблила вилкой по тарелке.       — Одна? Сколько вообще тебе лет, чтобы одной отправиться за океан? Родители хоть в курсе?       Не знаю, что именно из моих слов было не подходящим. Виктория резко посмотрела на меня взглядом бродячей собаки. Я не мог назвать ее взгляд злым, в нем была печаль вперемешку с долей усталости и если я мог доверять себе, то увидел отчаяние.       — Такие вопросы не принято задавать женщине, — Выдохнула Виктория, кладя вилку на тарелку. — И не твое это дело: знают они или нет.       Виктория заговорила резко, словно ей уже надоело объяснять это. Похоже, я задел неприятную часть жизни девушки.       — Прости, но теперь мне просто не по себе. Вдруг я соблазнил несовершеннолетнюю девочку?       Виктория едва не поперхнулась вином. Я уже хотел потянуться к ней и помочь, но вовремя себя остановил. Девушка поставила бокал на стол и, помолчав мгновение, все же ответила:       — На то время мне уже было восемнадцать. Но ты мне не понравился, чтобы соблазнить. Просто ты первый, кто попался на пути. Так что не фантазируй на свой счет.       Я, недоумевая, уставился на неё, не зная, что и ответить. Похоже, я не ошибся с тем, что она еще совсем ребенок. Но что означает: первый, кто попался на моем пути?       Конечно, за все это время я много рассуждал о том вечере и, естественно, о причинах, почему Виктория поцеловала меня. И не хочется признаваться, что я старался не думать о возможном споре или прочей глупой выходке.       — То есть у тебя все настолько безвыходно, раз ты лезешь к первому попавшемуся? Или ты просто обесцениваешь себя, что неважно, кто это будет?       — Я была пьяна! — Виктория, еле сдерживая порыв негодования, приподнялась на стуле, но тут же села обратно, скрещивая руки на груди, как обиженный ребенок.       — Я не вижу в этом оправдания твоему порыву сладострастия. Да и алкоголь не может поменять человека, он лишь показывает твои потаенные желания и затмевает границы дозволенного.       Я выводил ее из себя намеренно, пытался открыть занавесу, которую Виктория воздвинула, скрывая истинные слова. И как же все-таки приятно видеть крах потаенных стен, словно ливень падает с небес, освобождая чистое небо!       — Говоришь, как истинный дьявол. — Виктория потеряно улыбнулась, как это делает сию минуту проигравший в карты всё своё наследство молодой дворянин и теперь изо всех сил пытался выглядеть непринужденно, лишь бы никто не заметил за его блеклой улыбкой отчаяние.       — Где-то я это уже слышал, — я зацепил пальцами бокал с кислятиной, что девушка смела назвать подобием вина, и выпил до дна.       — Не пей, если тебе не нравится. Да и в принципе, ты можешь идти. Мне надоело выслушивать твои обвинения.       Я провел пальцем по мокрому следу на столе, оставленному бокалом. Виктории тоже не нравилось вино, но она, терпя кислый привкус в горле, делала маленькие глотки, демонстрируя свое отвращение ко мне.       — Почему же не нравится. Конечно, это не самое лучшее вино, которое я когда-либо пробовал. Но если цена твоей компании в этой кислятине, то я потерплю.       И в доказательстве своих слов я подошел к полупустой бутылке вина и налил его до самых краев бокала. Подняв его, словно только что сказал самый мудрый тост в своей жизни, я опустошил бокал до дна, едва не сморщившись.       — Я, конечно, восхищена твоей самоотверженностью, но больше так не делай. Пьяным я тебя не смогу выкинуть за дверь.       — Прекрасно, тогда я останусь у тебя, — и под гневный взгляд девушки налил себе еще этого пойла.       Вики недовольно цокнула, стуча аккуратным маникюром по тонкому стеклу бокала. Она сжала губы так, будто хотела что-то сказать, но все же держала из последних сил напор глупых слов. Возможно, в наших отношениях и правда была своя тайна, иначе бы Виктория облила меня всей грубостью, что так упорно сдерживала за сжатыми губами.       — Почему мне кажется, что двери моей квартиры теперь навсегда открыты для тебя? Это ведь не так. — Бормотала Виктория, прожигая бокал тупым взглядом. Только сейчас до меня дошло, что это были ее мысли, и узнать их я не должен. — Тебя здесь в принципе никогда и не должно было быть.       Я молчал. Виктория права. Меня здесь быть не должно, но я, как отчаянный дурак, все равно вернулся в эту треклятую квартиру, где обитает мираж самой странной ночи в моей жизни. Но кто поступил бы иначе, будь его ответ на самый затуманенный секрет так близко?       Телефон Виктории неожиданно завибрировал, малость озадачив девушку. Но быстро придя в себя, она взяла телефон и посмотрела на экран.       — Прости, — быстро проговорила девушка и поднялась со стула. — Мне надо ответить.       И, не став ждать моего разрешения, Виктория вышла из гостиной, на ходу отвечая на звонок. В этот же момент в комнате повисла нудная тишина. У меня появилось странное, резкое желание встать и пойти за девушкой, чувствуя, словно она, уходя, забрала что-то очень важное, живое… Я осознал, как она наполняла комнату зыбкой атмосферой жизни, а теперь, когда ее здесь нет, я находился не на кухне, а в четырех стенах.       Приглушенные усталые бормотания доносились до меня невнятными звуками, но я даже не пытался к ним прислушаться. Пока я был один, то от ожидания взялся рассматривать гостиную-кухню.       Вся мебель была в светлых тонах, словно живущие здесь люди боятся грязи. Все излучало свет, и казалось, если выключить единственную горящую лампу, то в комнате так и будет светло. Наверное, я в своем темном костюме выглядел как минимум несуразно среди белоснежных ковров и бежевых декоративных подушек на диване цвета слоновой кости. Но и Виктория не вливалась во всю эту «чистоту».       Что-то в ней противоречило всей обстановке квартиры. Такое ощущение, что она здесь вовсе никогда не жила. Хотя с чего я решил, что это ее квартира? Может, она ее сняла? Возможно, Виктория до сих пор путешествует по миру, и Вермонт — очередная точка на карте? И наша встреча — козни дьявола, награда за все мои грехи? Если это так, то дьявола ждут плохие новости.       — Мне надо уехать, — Виктория чуть ли не вбежала в гостиную, бросая телефон на диван. — Прости, но торт тебе в гостинец не отдам.       Виктория быстро собрала всю грязную посуду со стола и уложила ее в посудомойку. Я тут же встал с мягкого стула, не намериваясь отпускать девушку.       — Куда такая спешка? Что-то случилось? — Виктория бросила на меня быстрый взгляд, но тут же вернулась к уборке.       — Нет, просто один молодой человек по мне очень соскучился. — Девушка равнодушно вылила остатки вина в раковину и поставила пустую стеклянную бутылку возле мусорки.       — У тебя кто-то есть? — я опешил. А ведь мне и в голову не приходила мысль, что у нее кто-то может быть. Это так странно. Понимание, что кто-то делит с тобой одну мечту — мучительно и эгоистично. Никто не смеет мечтать о ней, она принадлежит только мне.       — А что? Тебя это разве волнует? — Виктория потянулась к замку вечернего платья, но, вспомнив обо мне, опустила руки. — Я не знаю, как вежливо сказать «вон из моей квартиры», поэтому говорю прямо: вон из моей квартиры.       Резкая перемена в настроении девушки обескуражила меня. Я понятия не имел, что мне делать дальше. Одно я знал точно — уходить было нельзя. Если уйду, то наша встреча была последней. И тогда я сделал самое глупое из всего возможного, что могло прийти в голову:       — Я еду с тобой, — кажется, сама девушка не ожидала от меня такой бредовой выдумки, что на секунду замерла, раскрыв глаза так, что черные ресницы дотянулись до бровей.       — Нет, — с долей ироничного смеха произнесла Виктория.       — Говори адрес, — я достал из кармана брюк ключи от машины, уже готовясь разблокировать сигнализацию.       — Ты никуда со мной не поедешь, — девушка остановилась передо мной, поднимая взгляд на мое лицо. — Сейчас ты вызовешь такси и уедешь к себе или бог знает куда еще. Но точно не со мной.       Виктория отошла от меня и убежала из гостиной. Спустя десять минут вернулась, уже переодевшись в черную водолазку и классические того же цвета брюки. Теперь мы оба были лишними в этом приторно-светлом жилище.       — Ты все еще здесь? — девушка посмотрела на меня, словно впервые увидела. — Тебе помочь вызвать такси?       Но вместо того, чтобы ответить ей, я молча сел на диван, по хозяйски закинул одну ногу на другу. Виктория, смутившись, смотрела на меня, не зная: дать ли мне пинка или бросить бутылку из-под вина.       — Ты нормальный? — это все, что смогла выдавить из себя девушка. — Поднимайся и вали!       Голос девушки завизжал от гнева. Размахивая руками в мою сторону, Виктория беспомощно смотрела по сторонам, не зная, что ей делать. Признаться, я сам не знал, что хотел от нее. Мной одолела паника, равносильно ее гневу, и теперь все, что мне оставалось — судорожно и быстро думать, что делать дальше.       — Давай так. Скажи мне адрес, куда ты сейчас собралась. Завтра я приеду за тобой в… — я посмотрел на наручные часы и вспомнил, что завтра свободен после восьми, — В девять. Если тебя не будет здесь, то я приеду на тот адрес.       Виктория сморщилась, но ей уже надоело противиться мне, да и времени у нее не было для препирательств. Девушка подбежала к столешнице и оторвала листок из блокнота для списка покупок. Быстро чиркнув несколько слов карандашом, Виктория подошла ко мне и протянула бумажку.       — Это мой номер, позвони, если меня не будет дома. — я взял бумажку с бледными нарисованными морковками на углах и не стал говорить ей, что номер Саркан пробил еще вчера. Но теперь у Виктории не возникнет вопроса, где я его добыл.       — Хорошо, завтра в девять. — Сложив бумажку пополам, я встал с дивана и направился к выходу.       Я понимал, почему она мне не доверяла. Хуже было, если бы она мне написала адрес. Виктория так и осталась в гостиной. Выйдя из дома, первым делом я написал Саркану, чтобы он проследил за телефоном девушки. Знание адреса лишним не будет.       На завтрашнее утро у меня назначена сделка на весомую партию «розового дождя». Она состоится в пять утра за городом, на пустыре. Очень удобное место, чтобы усадить пару людей на расстоянии.       С практически трезвой головой я сел за руль и поехал в загородный дом, находившийся в двадцати километрах от пустыря. Самое время отдохнуть и обдумать завтрашний день. Теперь придется что-то придумать, чтобы Виктория не узнала, что такое «розовый дождь» и как я с этим связан.       Виктория       Таксист высадил меня напротив высоких ворот дома. Я быстро прошла по выложенной камнем тропинке, встретив скучающего охранника, следящего за камерами на улице. Мои пальцы все еще тряслись от злости, хотя я всю дорогу в такси сжимала мячик антистресс, лежащий в моей сумке как пластинка парацетамола.       Я посмотрела на новую миниатюрную черную сумочку, которую купила сегодня днем. Как же неудобно носить ее в одной руке, когда уже привыкла обходиться одним рюкзаком, вечно хлопающим по спине.       Звонок Томы окончательно выбил меня из последних сил. Мало того, что этот ненормальный Люцифер устроил мне шоу одного клоуна «Бублика», так еще и родители решили внести свою лепту в мой и без того яркий день.       Глубоко вдохнув, я открыла парадную дверь и вошла в дом. На секунду я успела обнадежить себя тишиной, заглушивший мою злость. Но всего лишь на секунду. Услышав хлопок двери, из гостиной тут же вышел папа, скрывая за собой маму.       Увидев родителей, я вспомнила о Дино и его предложении встретиться. Нет, если родители начнут свою дискуссию на тему комендантского часа и звонков по расписанию, то молчать о сватовстве я не стану.       — Пришла, наконец! — отец быстро подошел ко мне, смерив тяжелым взглядом.       Не знаю, что со мной в эту минуту было. Я непроизвольно опустила взгляд на носки лодочек, рассматривая каждую маленькую царапинку на лакированных туфлях. Во мне будто проснулась та девочка, что прятала обертки от конфет под подушкой, думая, что мама не заметит кражу.       — Можно было хотя бы позвонить? — видимо, папа немного остыл, увидев меня. Ну, или этому причастна мамина рука, мягко порхнувшая на его плечо. — Тебя не было больше суток, я весь сектор на уши поднял, ища тебя! Вот зачем тебе телефон, если ты им пользоваться не умеешь?       От каждого его слова я съеживалась еще крепче, не привыкшая к такому тону. Точнее, не привыкшая молчать на такой тон.       — Успокойся, она уже не маленькая девочка, — мама вышла чуть вперед, все так же держа плечо папы, как непокладистую собаку. — Может, она была не одна, да и не до звонков ей было.       Но от этих слов отцу лучше не стало. Сейчас мама лишь подбросила дрова в наше пламя зарождающейся ссоры. Я посмотрела на нее, медленно закрывая глаза. В моей голове появилась странная мысль, что с Люцифером мне сейчас было бы комфортней отстаивать свои права. Но эта бредовая мысль наверняка была плодом моей злости на него.       — Ты была не одна? — отец посмотрел на меня с таким страхом, словно до сих пор верил в мою невинность, да и в сам факт, что со мной могут общаться мужчины, кроме отца и Томы. Ну и, конечно, Дино. — Кто он?       — Почему сразу он? Может это она, — Тома спускался с лестницы, выкрикивая очередную порцию «поддержки». — Тори у нас дама с сюрпризом.       Я закрыла лицо руками, не понимая, почему из всех людей в нашей семье достается всегда одной мне. Конечно, Тома тоже получал достаточно подзатыльников от отца, но это было более чем заслуженно.       — Возвращайся в свой грот, клизма, — услышав самое страшное обзывательство нашего детства, Тома наигранно надул губы, пока спускался к нам.       Нет, он со всеми так, или это я избранная? Хотя теперь понятно, почему от него ушла Элен — он невыносим в своем словарном запасе.       — А вот и один из сюрпризов! — Тома подошел ко мне, принюхиваясь к лицу. — Красное? Ну-ка… фу, это же наше местное Сантэ. Какая гадость! Я в тебе разочарован.       Я с силой стукнула брата по плечу, понимая, какие сейчас у меня будут проблемы из-за его ребячества.       — Так ты с ним еще и пила?! — отец едва ли не крикнул от злости, сбив мои мысленные проклятия в адрес Томы. — Боже, когда ты вообще успела кого-то найти за сутки? Хотя нет, не говори. Есть только один тип людей, подходящий под эту категорию.       Казалось, что он вовсе не слышал меня или своей здравой логики. Стоило маме с Томой сказать неосторожную саркастическую шутку, как папа тут же им поверил, да еще и придумал вишенку на этом горьком торте!       — Да ни с кем я не пила! Ясно?! Я решила съездить на набережную, потом поехала в квартиру в центре. Сильно устала и не успела позвонить. — Злость обожгла язык, и я больше не могла разглядывать царапинки да пылинки на туфлях. — Сегодня утром съездила за чемоданом, а потом решила немного выпить одна. Хотя было с кем.       Отец опешил, не думая, что я смогу высказать ему в том же тоне, что и он мне. Мою грудь распирало от нехватки воздуха, а лицо пылало жаром, но ничего из этого не остановило меня сказать следующее.       — Хоть как ты и выразился по поводу моего не умения пользоваться телефоном, я смотрю, ты прекрасно овладел всей техникой мира! Какого права ты можешь швыряться моим номером телефона направо и налево? С чего ты решил, что я хочу общаться с Дино?       Тишина накрыла всех нас, давя на плечи. Родители с братом замолчали, не зная, что и подумать. По беглому взгляду мамы я поняла, что она не знала о папиных идеях и планах, а Тома вообще смотрел в стену, морща лоб, видимо, пытаясь вспомнить, кто этот Дино такой.       Не став ждать объяснения отца, я резко развернулась и направилась к лестнице. Папа посмотрел мне вслед, открывая рот, как рыба на суше. Пальцы ломала злость, и я схватилась за перила, сжимая дерево так, что побелели костяшки рук.       Вбежав в свою комнату, я захлопнула дверь и села на кровать, сжимая глаза ладонями. Как же я сглупила! Надо было молча уйти и не высказывать это папе. Да еще и Тома со своим идиотизмом едва меня не сдал. Отец мог догадаться о чем-то неладном, да и я в порыве гнева не умею держать свой язык за зубами. Так больше рисковать нельзя, если я хочу выжить со своей тайной хотя бы до дня рождения.       Дверь открылась, отчего я резко убрала руки с горящего лица, глубоко вдыхая. Тома зашел в комнату, закрывая за собой дверь на замок. Я презрительно посмотрела на него, отворачиваясь к картине над кроватью. Мой портрет смотрел на меня свысока, словно так и говоря своими неровными мазками — «Ты правда думала, что будет все просто? Что никто не узнает, что ты творила на воле?»       — Я знаю, ты сейчас злишься на меня, — Тома заговорил первым. Вот чего у него не отнять, так это храбрости. Только он может заговорить с разъяренной сестрой, под рукой которой стоит тяжелая ваза. — Хотя злиться должен я, а не ты.       Я посмотрела на него едва ли не обиженно. Что он несет? Я его ни разу при отце в пьянстве не выдавала, а он тут, видите ли, еще и жертва!       — Да и по какой же причине ты должен злиться на меня? — мой голос заскрипел от переизбытка эмоций, а горло сдавил слезный ком. — Чем же я тебя обидела?       — Тем, что ты много чего умолчала от меня, — и, не став выжидать моего нового порыва непонимания, Тома кинул на кровать фотографию, что была спрятана в самом глубоком кармане моего рюкзака. Мне и смотреть на нее не надо, чтобы узнать ее.       — Ты рылся в моих вещах, — я прошептала себе под нос факт, хотя никому из нас двоих он не был интересен.       Я отвела взгляд, пытаясь зацепиться хоть за что-то, но эта фотография, словно магнит удерживала меня. Злость растаяла в груди, и теперь там поселилась тупая тоска. Нет, об этом никому знать не надо, а мне и вовсе пора забыть.       — Кто это?       Тома подошел ко мне и сел на кровать, взяв фотографию. Он рассматривал ее так тщательно, хотя и не видел самого главного. Сдерживая ком в горле, я прошептала ответ на его вопрос:       — Это причина моего возвращения домой.