По правилам, порядку и протоколу

Когда это случилось, Нанон выходил по делам. — Эй, приятель, не найдется прикурить? — окликает его голос на углу улицы. Он сбавляет шаг, чтобы извиниться и натянуто улыбнуться. — Извините. Я не курю. — Затем продолжает свой путь, но… — Все в порядке, приятель. Может быть, ты сможешь сделать для меня кое-что еще. Нанон приостанавливается, заметив изменение в его голосе. Он машинально проверяет наличие пистолета в кобуре под пиджаком, разворачивается и одаривает его деловой ухмылкой. — Что вы имеете в виду? — Я думаю о взаимовыгодном сотрудничестве… — пожимает плечами мужчина. — Но, может быть, мы можем поговорить об этом в моем офисе? — Он жестом указал на то место, где, черт возьми, находится его «офис». Нанон знает, что у него нет возможности принимать окончательные решения, но он считает, что о потенциальных связях стоит доложить вышестоящему руководству. Он следует за ним, ожидая, что ему предложат договор в интересах семьи, но когда выясняется, что сделка заключается в том, чтобы Нанон продал секреты их организации, ему требуется вся его сила воли, чтобы не ударить этого человека по лицу. — Извините. Не интересуюсь. — Он резко встает, чтобы уйти, но мужчина только улыбается ему. — А что, если я предложу тебе тройную плату? И ладно, Нанон действительно хочет ударить его сейчас, но он отчасти понимает, что этот человек настроен серьезно. Чего бы он ни добивался, если Нанон не даст ему это, он найдет кого-то другого, и если он предложит достаточно хорошую цену, он просто сможет получить это. Нанон не может отвертеться от этого, не опасаясь, что это нанесет ущерб в будущем. Поэтому он колеблется, а потом просит время. — Если я приму ваше предложение, как мне связаться с вами? Мужчина ухмыляется и называет ему адрес ресторана с приватной комнатой. — Спроси меня там, и я найду тебя. Нанон кивает и уходит, а затем приступает к работе. Это не такая уж большая зацепка для работы с фальшивым именем, но у него есть местоположение и он знает его лицо, так что этого достаточно для начала, чтобы выяснить, на кого он работает, вычислить его и остановить всё в зародыше. Чего Нанон не ожидает после недели расследований, так это того, что это был один из их собственных людей. Это не имело смысла. Зачем ему понадобилось выведывать у Нанона секреты, если он уже был членом семьи? И кому он планировал их продать? Смущенный и обеспокоенный, он наконец говорит с Чимоном и Омом, рассказывая им о том, что узнал. — О, хороший мальчик, Нанон, — воркует Чимон. — Когда Плюм сказал, что ты попросил время, ты заставил меня поволноваться. — Я же говорил тебе, что он этого не сделает, — настаивает Ом. — Да-да, но мы должны были убедиться, верно? Сердце Нанона ухнуло прямо в желудок. — Я… что…? — Это был тест, Нанон. И ты его прошел, поздравляю. — Чимон с улыбкой похлопывает его по плечу. Нанон чувствует, как искажается его выражение лица одновременно с ощущениями в груди. — Ты… действительно думал, что я могу предать вас? — После всего, через что они прошли? Ом умоляюще смотрит на него, и трудно не потеряться в этих глазах. Не смотри, Нанон. — Мы не думали, что ты так поступишь, Нон, мы просто… как он и сказал, мы должны были быть уверены. — Здесь многое поставлено на кон, Нон. Больше, чем ты думаешь. Нон это, Нон то. Им было так легко общаться с ним, и все же… — Ты не был уверен, можешь ли ты мне доверять. Его голос звучит пусто в его собственных ушах. Почему это так больно? Не то чтобы это было сюрпризом. В конце концов, он сдерживал себя не просто так. Его положение здесь всегда было шатким. Это не должно быть так больно. Но он был так зол, когда этот человек, Плюм, решил, что он может предать их. Он никогда не смог бы, но они думали… — Нет. — Голос Чимона… нет, он не был мягким. Ом не смотрит на него так, будто ему не все равно. Не пойми неправильно, Нанон. Он делает вдох. — Все в порядке, я понял. — Он заставляет себя улыбнуться. — Это все лишь часть бизнеса, верно? Правило номер 52: Не забегай наперед. *** Нанон работает в подсобке одного из зданий поздно вечером, перебирая инвентарь, когда слышит звук разбивающегося оконного стекла, а затем, несколько секунд спустя, взрыв. Спотыкаясь, он хватается за дверную раму, когда здание сотрясает еще один взрыв. Он смотрит на ближайший путь к спасению — окно в соседней комнате — и успевает заметить, как в него попадает кирпич. — Черт! Он едва успевает броситься обратно в подсобку, прежде чем раздается следующий взрыв, выбрасывая пламя через дверной проем, где он только что стоял. В ушах звенит, Нанон со стоном отталкивается от пола. В его кармане имеется ткань (Правило номер 20), которую он достает, чтобы закрыть рот и нос. Это мало помогает от дыма, уже заполнившего комнату, но это лучше, чем ничего. Он достает свой телефон; Чимон и Ом только что ушли, как и все остальные, кто был здесь, и могли бы быть поблизости, но связи нет. Если это была спланированная атака, то тот, кто ее организовал, наверняка заранее заглушил сотовые вышки. Единственная хорошая сторона ситуации заключалась в том, что никто больше не застрял внутри — здесь был только он. Нанон отползает к дверному проему и осматривает то, что осталось от комнаты перед ним, в глазах больно щиплет. Кажется, что повсюду только огонь и дым. Огромные участки потолка либо исчезли, либо находятся на грани обрушения. Он не может ясно разглядеть другую сторону комнаты, поэтому ему остается только надеяться, что путь к окну свободен. Пригнувшись как можно ниже, он бросается вперед, и — вот оно, окно! Он уже на полпути к окну, когда прямо перед ним рушится балка, рассыпая угли во все стороны. От неожиданности Нанон делает вдох, и дым попадает в легкие. Осторожно обходя упавшую балку, он чувствует, что его движения становятся все более вялыми, а путь к окну фактически заблокирован. Внезапный приступ кашля пронзает его грудь. Он должен выбраться из этого здания. Никто не придет за тобой, Нанон, так что лучше шевели задницей, если хочешь жить. Когда он наконец добирается до коридора, остальная часть здания оказывается совершенно неузнаваемой. Как он собирается выбраться отсюда…? В глазах у него горят слезы, а дышать он начинает с трудом, хватаясь за носовой платок. Он опускается на пол, говоря себе, что это просто для того, чтобы глотнуть немного чистого воздуха. Ему просто нужно подумать. Но так трудно двигаться дальше. Он мысленно кричит на себя, и его пугает мысль о том, что это возможно. Двигайся, двигайся, двигайся! Он опускается на колени, как вдруг слышит, что кто-то громко зовет его по имени. — Нанон!!! Нанон, где ты?! Забавно. Кажется, что это Ом, но ведь это же неправильно. Ты сможешь раскритиковать свои галлюцинации позже, Нанон, просто сначала сделай что-нибудь! — Здесь! — кричит он, и тут же его легкие сжимаются в приступе кашля. Лучше бы это была не галлюцинация, потому что это был последний полноценный вдох. Свет осветил его лицо, а затем сильные руки подхватили его под колени, обхватили спину и подняли с пола. Он моргает, всматриваясь сквозь затуманенное зрение. Это тоже очень похоже на Ома. Это бессмысленно, но мысли в голове путаются. Они выбегают на улицу, где Ом падает на колени и едва удерживает Нанона от падения на землю. Нанон смутно различает, что рядом находится Чимон. Он выглядит сердитым. Нанон не может понять, что он кричит, но он кажется сердитым. Это имеет смысл. Ом рисковал своей жизнью, чтобы спасти Нанона, но он не должен был этого делать. Не ради Нанона. Нанон чувствует, как Чимон трясет его за плечи, и следующее, что он чувствует, это губы Ома на его губах, и это все, ведь он пережил пожар только для того, чтобы умереть за пределами горящего здания. Но боже, губы Ома так хороши на ощупь, возможно, ради этого стоило пережить такое. И тут в его легкие врывается воздух, он судорожно кашляет, и вдруг до него доносится голос Чимона… — Скорая помощь уже в пути, Нон, просто держись, пожалуйста... пожалуйста. Хм. *** Спустя несколько часов Нанон обнаруживает себя лежащим на больничной койке, с кислородной трубкой в носу, а рядом с ним сидят Ом и Чимон. Он измучен и чувствует себя очень смущенным по поводу многих вещей. — Ты ведь знаешь, что тебе нельзя умирать? — говорит ему Чимон. Неужели Нанон был для них просто инструментом? Ему разрешалось умереть только тогда, когда он перестанет быть полезным? Ом энергично кивает. — Прости, — прохрипел Нанон, его голос все еще хриплый, он не знает, что еще сказать. — Но если ты и дальше будешь пытаться говорить, я сам тебя убью, — рычит Чимон. Ом кладет руку на запястье Чимона. — Мне кажется, ты посылаешь ему неоднозначные сигналы, — серьезно шепчет он. Чимон только усмехается и отводит взгляд. — Он просто не любит, когда его заставляют волноваться, — извиняется Ом. Нанон кивает. Подождите, что? — А кто еще будет готовить для меня, если с ним что-то случится? — возражает Чимон. Ом хмыкает в знак согласия. — Я понимаю, и никто другой не будет выглядеть так смущенно и мило, когда я скажу ему, как хорошо он выглядит с расстегнутой рубашкой! Мило? Нет, нет, нет. Нанон не расслышал, должно быть, он все еще в состоянии помутнения от дыма. Это объясняет, почему у него в груди так тяжело. Он надышался слишком много дыма. Он не знает, какое место это занимает в его своде правил. Медсестра приносит поднос с едой, неуверенно передает его улыбающемуся Ому, а затем как можно быстрее бежит обратно по коридору. — Люди здесь такие милые, — весело произносит он. Он ставит поднос на прикроватную тумбочку, а Чимон становится рядом с ним, чтобы разобраться с едой. — Открой ~ — напевает Чимон, протягивая ложку с кашей. Нанон просто уставился на него широко раскрытыми глазами. — О, ты прав, мы должны сначала проверить ее на яд. Ом? — Он подносит ложку ко рту Ома, который радостно облизывается. — Вот. Твоя очередь, Нон. Нанон никогда в жизни не был так растерян, но все, что он может сделать, это разомкнуть губы и позволить Чимону кормить его. Это несправедливо. Как они могут так обращаться с ним, когда он так слаб и болен? Он не хочет ни о чем думать, но это чертовски трудно. Он едва может даже вызвать в голове образ банки на каминной полке. Как ему защититься от этого? Когда Чимон убеждается, что Нанон съел достаточно, он отставляет тарелку в сторону и протягивает салфетку, чтобы вытереть рот Нанона. — Вот так, — шепчет он. — Теперь тебе нужно отдохнуть. Нанон чувствует себя не в своей тарелке, и под усиливающимся удовлетворением от того, что он сыт, доволен и изнежен, в его душе растет чувство страха, что все слишком хорошо, и в любую минуту может случиться беда. Конечно, они должно быть злятся, что он подверг Ома опасности. Он должен извиниться, да, но они наверняка ждут, что он заговорит первый — еще одна проверка. Сжимая простыни на коленях, он прочищает горло. — Мне… мне жаль, что я поцеловал Ома. И оба замирают, растерянно переглядываясь. Нанон абсолютно уверен, что он не это хотел сказать, но ему очень трудно сосредоточиться. Ом хищно улыбается, склоняясь к Нанону. — Почему тебе жаль? Нанон сжимается на кровати, чувствуя себя одновременно обессиленным и смущенным от такого внимания. — Это против правила, — бормочет он. Чимон придвигается ближе к кровати, все его внимание сосредоточено на Наноне. — Что это за правило? — Нельзя прикасаться к вам. Правило номер 3… Простите… — Он сильно зевает, его зрение затуманивается. Кто-то что-то говорит ему, но он уже не слышит. Он так устал. Придется извиниться утром.