Знаешь как больно
Не цвести больше
Люби меня
Люби меня
Мы сидели рядом. Мы касались друг друга плечами, в то время как неподалеку раскинулся красивый закат, постепенно оставляющий Стамбул во власти темноты. У каждого из нас в руке был наивкуснейший дюрюм, а поблизости не было ни души, что создавало невероятно уютную и камерную атмосферу. Прекрасно, не правда ли? Но стоит отмотать пленку немного назад, чтобы понять, как мы оказались на пустынном утесе, с которого открывался умопомрачительный вид на город, почему мы молча едим уличный фаст-фуд, и как получилось, что я раздумываю над этим сейчас, когда происходящее — это самый романтичный момент в моей несчастной и совсем не богатой на события жизни? После того, как музыка в танцевальном зале смолкла, а Альберто публично похвалил нашу новоиспеченную и отличившуюся пару, Серкан какое-то время не убирал свои руки с моего тела. Признаться честно, я была совсем не против, вот только интуиция подсказывала, что эта идиллия не продлится долго. Стоит ли говорить, что женская интуиция в вопросах отношений — довольно точная и чуткая вещь? — Ты отлично справилась, — хрипло сообщил Серкан, оставив меня гадать: его голос пропал из-за того, что он молчал целых три минуты, пока мы танцевали, или же он так же горел, как и я, что казалось, будто в организме не осталось и капли жидкости — лишь горючий бензин? Оставалось лишь чиркнуть спичкой, чтобы начался пожар. — Это твоя заслуга, — отозвалась я, наслаждаясь теплом его ладони, которая все еще покоилась на моем животе, — Как я и говорила, в бачате мужчина ведет, а женщина лишь следует за ним. Он искренне улыбнулся мне, не пытаясь скрыть своего воодушевления от происходящего. Бьюсь об заклад, он почувствовал все в точности, как и я, потому что нить продолжала притягивать нас друг к другу, игнорируя происходящее вокруг. Здесь были только мы и этот изящный канат, зацепившийся за наши браслеты и сердца. — Не стану отказываться от похвалы, тем более от тебя. Это довольно редкое явление, — хохотнул мой соулмейт, улыбка которого все еще присутствовала на губах. Она не исчезла даже тогда, когда из глубины его кармана раздался телефонный рингтон, а на экране, что не был скрыт от моих глаз, высветилось краткое «Селин». В одно мгновение я возненавидела это имя, потому что мое тело осталось во власти одиночества, а глаза наблюдали за тем, как Серкан выходит за дверь, предварительно извинившись за то, что на звонок ему, все-таки, придется ответить. — Я думал, что вы спалите мою студию дотла, голубки, — промурлыкал Альберто мне на ухо, отчего я вздрогнула от неожиданности, будучи погруженной в свои мысли, — И если вы так всего лишь работаете, то мне бы хотелось сменить род деятельности. Искры так и летали! — Ты преувеличиваешь, — отозвалась я, внутренне содрогаясь от приятной щекотки в животе. — А ты преуменьшаешь то, что происходит. Уж поверь, я видел много пар, но такого видеть еще не приходилось. Это самый настоящий молниеносный мэтч, девочка моя, и это бывает в одном из тысячи случаев. Не профукай свой счастливый билет, — посоветовал мой тренер, в то время как присутствующие, закончившие очередной круг танца, толпились рядом с Болатом, терпеливо расписывающимся на бумаге и делающим селфи. Легко сказать, дорогой Альберто! Знал бы ты, как сильно я готова держаться за хвост этой птицы счастья, вот только она так и норовит скинуть меня на землю, предварительно поднявшись высоко в небо, чтобы мне было больнее падать. — Не хочется пытаться захватить очередность наших вечеров, — начал мой партнер, вырвавшись из цепких оков своих поклонников, — Но, может быть, уйдем отсюда? Не думаю, что мое присутствие благотворно влияет на занятие. Поверь, Серкан, на меня оно точно благотворно влияет, если тебе вдруг интересно. — Тогда я выбираю, куда мы сбежим! — деловито объявила я, подхватывая сумку со своими вещами, не удосужившись переодеться. Подсознательно я надеялась, что у нас еще будет возможность отточить выученные движения. Ведь в этом нет ничего криминального, правда? Да и такой талант, как у Серкана, нельзя закапывать! — Я согласен на все, — опрометчиво заявил Болат, идя за мной хвостом, — Потому что еще чуть-чуть и меня одолеет паническая атака. Никак не могу привыкнуть к тому, что девушки просят меня расписаться на их груди в присутствии своих парней. Я расхохоталась, наслаждаясь тем, что даже рок-звезда со стажем может смущаться и переживать при виде своих поклонниц и вполне стандартных запросов безбашенных девиц. Эта ситуация сделала Серкана еще более человечным, чем прежде. Неужели он способен на улыбки, слабости, не язвительные шутки и прикосновения, которые не заставляют его стискивать зубы и сжимать кулаки? Предварительно убедившись, что на выходе нас не поджидают назойливые папарацци, мы молниеносно прыгнули в машину, после чего я показала своему личному водителю направление, не говоря, куда конкретно мы едем. Не могла удержаться от этой маленькой шалости, чтобы заставить Серкана немного понервничать. Мы не договаривались, что вечера по расписанию будут четко выверенными и стандартными. Пускай помучается — это моя расплата за его грубость, которая, казалось, была в прошлой жизни. Мы ехали по вечернему Стамбулу, наблюдая за тем, как его жизнь не останавливается ни на миг, собирая толпу, слушающую уличных музыкантов на одной из площадей, освещая лавки уличных торговцев и открывая взору умопомрачительный вид на Босфор. За такие моменты вполне можно продать душу. — Когда я говорил, что готов на все, лишь бы сбежать, то я не имел ввиду это, Эда, — пробормотал тот, кому я велела повернуть направо там, где не предполагалось поворота для автомобилей. — Какой ты зануда! — я всплеснула руками, — Уже предвкушаю, как завтра мы будем сидеть дома и разгадывать судоку! Дай мне насладиться жизнью! — прокричала я, увеличивая громкость магнитолы, которая до этого момента была лишь фоном для нашей внезапной поездки на другой конец города. Будучи удовлетворенной грохотом музыки, я попыталась забраться ногами на сиденье, чтобы высунуться в открытый люк автомобиля. Кинематографично и так избито, но ни разу мною не опробовано! Когда еще представится случай, чтобы лететь навстречу ветру с соулмейтом поблизости?[Børns — Electric Love]
— Аллах, что ты делаешь? — нахмурился Серкан, пытаясь не отвлекаться от дороги, в то же время следя за моими опасными для здоровья манипуляциями. — Беру от жизни все! — крикнула я, пытаясь подняться на ноги, что не получалось, потому что машина не тащилась с черепашьей скоростью, а рассекала на удивление пустынное в это время шоссе. — А это возможно без ущерба для здоровья? — поинтересовался мой водитель, после чего, к моему огромному удивлению, протянул мне руку, чтобы я могла подняться на ноги и изобразить свободно летящую птицу, — Только без глупостей, ладно? Не хочу соскребать тебя с асфальта. — Есть, господин Болат! — смеясь, пообещала я, принимая его помощь, отчего зеленые глаза моего попутчика слились с зеленым светом, вновь разгоревшимся между нами при одном лишь прикосновении. Когда ветер коснулся моего лица, я ахнула, впитывая соленый воздух и атмосферу полной безмятежности. Мое сердце успокоилось, мысли не сменяли одна другую, а поджилки не тряслись. Еще неделю назад я бы сказала, что это означает, будто я равнодушна к происходящему, но сейчас я знала, что обрела свое место и свою жизнь. Мне было спокойно, потому что я была уверена, что Серкан подхватит меня, даже если его мозг отказывается это признавать — в танце его тело сказало многое, о чем лично он предпочитал молчать. — Сделай погромче! — попросила я, наконец раскидывая руки в стороны и закрывая глаза, надеясь, что смогу почувствовать что-то хотя бы отдаленно похожее на тот восторг, с которым следовала за шагами Болата в зале. Без лишних слов мой диджей увеличил громкость и, как мне показалось, заботливо сбавил скорость, чтобы я не нанесла себе увечий при очередном повороте. С его стороны это было предусмотрительно, потому что я совершенно забыла о том, что еще вчера упала в обморок от одной лишь прозвучавшей живьем песни. Любопытно, как сильно может измениться человек и его жизнь, стоит встретить соулмейта? Ведь раньше я бы ни за что не подвергла свою жизнь риску, так небезопасно передвигаясь из пункта А в пункт Б, а сейчас я лечу по автостраде без ремня безопасности и стоя, громко подпевая песне, льющейся из автомобильных динамиков. Гудок проехавшего мимо нас грузовика заставил меня открыть глаза и юркнуть обратно в салон с широкой улыбкой на лице, которое было закрыто волосами, разметавшимися под порывами морского ветра. Взглянув на Серкана, я увидела улыбку и на его лице, которую он не старался от меня спрятать. Одна из его рук покоилась на руле, лениво поворачивая его время от времени, а вторая, согнутая в локте, заняла пространство в открытом окне со стороны водителя. Его браслет задевал наручные часы, изредка позвякивая, словно напоминание о том, что мы связаны на определенный срок. Мои мрачные мысли, которые начали наполнять безмятежную голову, отошли на второй план, когда я услышала, что сам Серкан Болат подпевает попсовой песне по радио, не переживая о том, что я могу посмеяться над ним. Неужели мы так быстро достигли того уровня доверия, когда уже не стесняешь быть самим собой, а не тем, кем бы ты хотел казаться? В какой-то момент мы одновременно воскликнули: «Baby, your electric love!», после чего уже не сдерживали себя, показывая свои вокальные способности во всю мощь.***
— Скажи честно. Будь искренним, пожалуйста, для меня это важно. Я затаила дыхание, глядя на Серкана, в ожидании его ответа. Казалось, что весь мир замер до тех пор, пока он не произнес заветные слова: — Это лучший дюрюм, который я когда-либо пробовал! От радости я подпрыгнула на капоте, который успел остыть, едва не уронив свой вкусный ужин на землю — до такой степени я была счастлива, что наши гастрономические предпочтения нашли точку соприкосновения. — Уже пять лет я ем его только здесь и скажу тебе честно, с каждым разом он становится только вкуснее! — я с удовольствием вкусила пищу богов, глядя на то, как мой собеседник так же рьяно вгрызается в лакомство. Место, куда мы приехали, было тихим и уединенным: сюда не долетали автомобильные гудки с раскинувшегося внизу утеса шоссе, не добирались назойливые фанатки, не кричали чайки. Я по праву могла назвать его местом силы, потому что в любой ситуации, которая нарушала мой душевный баланс, я приезжала сюда на автобусе, чтобы насладиться вкусной едой в единственном кафе на несколько километров в округе и полюбоваться городом с высоты, отодвинув проблемы на второй план. О том, где меня найти, знала только Фифи. В такие моменты существовали только я и безмолвие. Сегодня к ним присоединился Серкан, вот уже несколько минут не смеющий нарушить безмятежную тишину, повисшую между нами. Я гадала, думал ли он о том же, о чем и я, и, спустя минуту, он подтвердил мои догадки: — То, что произошло сегодня…— он вздохнул, глядя вдаль, отчего мне показалось, будто он жалеет о том, что собирается сказать, — было чем-то новым для меня. — Конечно, ведь ты давно не танцевал, — тут же ответила я, моля Бога, чтобы Болат не испортил то хрупкое равновесие, которые мы, наконец, обрели, предварительно раскачав нашу лодку до пограничного состояния. — Я не об этом, — он аккуратно вытер салфеткой свои губы, заставив меня вспыхнуть и отвести от них взгляд. — А о чем? — ненужный вопрос, который просто заполнил пустоту. — Ты понимаешь, о чем я, Эда, — его голос стал ниже на пару тонов, — Ведь ты тоже это почувствовала. Спокойствие. Вдох. Выдох. Не сдавайся, если не уверена, что он хочет того же, чего и ты, ведь в противном случае тебе уже будет не собрать свое сшитое по кусочкам сердце. — У тебя хорошая пластика и…— я чувствовала на себе его взгляд, предпочитая смотреть на закат, а не в его глаза, где наверняка отражались последние всполохи уходящего солнца, —…я не знаю. О чем мы вообще сейчас говорим? Я сдалась, вздохнув, а после откинувшись спиной на капот, отчего теперь перед глазами было лишь небо. Я не могла делать вид, будто не окунулась в омут с головой, позволив связи делать то, что она так хорошо умеет — сталкивать двух предназначенных друг другу людей, сбивая их с ног той лавиной чувств, к которой они не готовы. — О том, что связь между нами существует, — негромкий вердикт от того, кто кричит на сцене изо всех сил, — Я не хотел чувствовать ее с того дня, как мы надели друг другу браслеты, но она становилось сильнее с каждым днем. Иногда это невыносимо, потому что она обрубает весь мир, оставляя лишь тот клочок пространства, где есть ты, Эда.[Моя Мишель — Нельзя убежать]
Я затаила дыхание, боясь пошевелиться. — И мысли постоянно вертятся вокруг тебя, будто ничто другое не может меня занимать, — осмелев, Серкан продолжил, — Даже громкая музыка не заглушает тебя, а ведь в это время тебя нет рядом или ты вовсе молчишь, Эда, но твой голос все равно в моей голове! — я почувствовала, что он поднялся на ноги, а после услышала шуршание травы под ними, — А стоит тебе оказаться рядом, как мое сердце стучит так, будто вот-вот остановится, — он мрачно усмехнулся, — Я схожу с ума, будучи уверенным, что с моим рассудком все в полном порядке. Как это возможно? Риторический вопрос повис в воздухе, в то время как я мысленно ответила Серкану, что чувствую абсолютно то же самое, с одним лишь отличием: я не так рьяно бегу от него, давая чувствам некоторую свободу, в то время как он запирает их в себе. Логично предположить, что, накапливаясь и находясь взаперти у противника соулмейтов, они хотят вырваться наружу и смести все на своем пути, плюя на принципы и мораль своего обладателя. Тишина наполнилась прохладным воздухом, который напоминал о течении времени. Ночь брала свое, но мы так и не взяли то, что принадлежало нам обоим. Поднявшись, я обнаружила сидящего Серкана на краю утеса, по одной лишь его спине понимая, в каком он замешательстве. Я чувствовала, как он хочет сбежать и укрыться в своей квартире, которая уже не была исключительно его территорией. Он был прав: я вошла в его жизнь без предупреждения и стука. Я просто переступила порог, обозначив, что у меня есть право на его жизнь. Но было ли так в действительности? Возможно, Серкан был прав в своем отрицании нынешних традиций? Кто выбирает тебе пару? И почему твоя жизнь должна в один миг поменяться до неузнаваемости, если тебе это не нужно? Вот только я отчаянно желала именно его в моей жизни, отчего одинокая слеза медленно спустилась по щеке, задев солью губы. То, о чем я мечтала, разбивалось, впиваясь в меня осколками, на каждом из которых было написано его имя. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде, чем я почувствовала, как уже знакомые мне руки прижимают мое тело к своему обладателю, так ласково поглаживающему меня по спине, в то время как рыдания только набирают обороты. Прощальная ласка перед казнью, последнее желание перед смертью. — Ты ни в чем не виновата, — его шепот щекочет ухо, — Не ты придумала связь. Не ты создала боль, которую ты чувствуешь сейчас. Тебе просто дали не ту душу, Эда. Мою душу, которая не способна подарить тебе то, чего ты достойна. Бесконечные слова на фоне моего последнего издыхания. Успокаивающие объятия, похожие на прощальный жест. Его губы легонько касаются моего виска. Я готова захлебнуться слезами, зная, что все это предназначается лишь печальной Эде, а не той, которая заставила его гореть. — Я не хочу жить по правилам, которые навязывает общество, — кольцо его рук смыкается на моей талии, — Я не хочу думать, что влечение к тебе — побочный эффект не моего решения, — мои ладони согревают его лопатки, — Я хочу самостоятельно решать, от чьего взгляда мне захочется улыбнуться. От чьего голоса сделать музыку тише. От чьего прикосновения захотеть большего. Дав очередную слабину, мой нос уткнулся в его шею, вдыхая запах Серкана, который занял особый отсек в архиве моей памяти. Там хранились мелочи, которые я подмечала, наблюдая за ним эти несколько дней, которые выжали нас без остатка. Думала ли я, что буду стоять на краю пропасти в обнимку с человеком, который отверг меня, в то время как я не хотела, чтобы он прекратил обнимать меня и шептать на ухо? Пускай это и не были слова любви и желания. — Быть может, если бы мы встретились при других обстоятельствах… — Но мы встретились при этих, — сдержав очередной всхлип, я освободила руки из плена его тела, сделав шаг назад, — И я не знаю, что мне делать, Серкан. Я не знаю, какие чувства правильные, а какие нет, — я взглянула на своего мучителя, замечая, как намокла его футболка, и молчаливо поразилась тому, сколько слез пролила, не стесняясь делать это перед их непосредственной причиной. — Об этом я и говорю, — подхватил Болат, приложив свою ладонь в область сердца, — Ты не знаешь, где твои чувства, а где чувства, навязанные связью. Сама подумай: ты наверняка видела меня по телевизору, но просто не обратила внимания, потому что, либо я был не в твоем вкусе, либо твои мысли были заняты другим парнем. А сейчас, от одного случайного прикосновения в метро я стал центром твоей жизни! Разве это не абсурд? — он мрачно усмехнулся, в то время как мои шестеренки задвигались в том направлении, о котором вещал мой соулмейт, — И ведь ты была в отношениях, верно? И он не был твоим избранным, так? Но ты чувствовала к нему то, что позволило тебе наплевать на мечту о принце, которого выбрала Судьба, и быть с ним по своей воле! Он пытался достучаться до меня, но я уже поняла абсурд моей голубой мечты: я хотела, чтобы жизнь решила все за меня, послав проверенного и «истинного» мужчину, насчет которого я бы не сомневалась ни секунды, зная, что он — это «моё». Это исключило бы все риски и страхи, которыми я терзалась, будучи в отношениях. Я боялась быть одинокой, как и все вокруг, и связь решала этот вопрос в одно прикосновение. Вот только придумавший эту нить, происхождение которой так и оставалось для большинства загадкой, не подозревал, что кто-то может сомневаться в удобстве подобного решения. Да, многие были счастливы и безмятежны со своими истинными вторыми половинками, но все ли сто процентов пар были такими идеальными, как их показывают по телевидению? И законно ли ограничивать право выбора совместным проживанием под одной крышей в течение шестидесяти дней? Мои глаза открылись в одночасье, в то время как сердце не хотело прозреть, продолжая биться в ритме Серкана Болата. — Потанцуй со мной, — едва слышно произнесла я, сама не до конца понимая причину своей просьбы, — Пожалуйста. Мне не пришлось повторять дважды. Пара шагов и он вновь передо мной, привычным движением опуская руки на мою талию. Я отзеркаливаю его, прижимаясь ухом к его груди, где бьется сердце, воплощая в себе музыку нашего молчаливого танца. Нам не нужны были слова, чтобы все понять. Мы были заложниками, которым нельзя было убежать. Преступниками, подвергающими сомнению идеалы. Людьми, танцующими в ночной тишине. Эдой и Серканом, наконец поговорившими начистоту.***
Утро принесло головную боль и смутное осознание того, что произошло вчера. Восстанавливая в памяти вечер, который коварно забрал себе и несколько ночных часов, я вспомнила, что мы долго танцевали, прижавшись друг к другу, пока мои глаза не начали закрываться от пролитых литров слез. Молчаливая ночная поездка домой охладила голову, а безмолвный Серкан не бесил своей философией, которая стала мне близка настолько, что я принялась переосмысливать свою жизнь, не выходя из машины. Приехав домой, мы немного поговорили о том, как быть дальше, приняв единственно верное решение: нам нужно было прожить вместе оставшиеся по закону дни, не нарываясь на штраф. Мы договорились говорить друг с другом честно и открыто, рассказывая о чувствах без стеснения и фальши. Никто из нас не обмолвился о том, что будет после того, как нашу связь оборвут безвозвратно. Дадим ли мы друг другу шанс в иной жизни или же оставим все позади? После того, как мы пожали друг другу руки, я призналась, что вновь хочу его обнять, а он ответил, что не выпускал бы меня из своих объятий всю ночь. Это было чем-то ненормальным в понимании обычных отношений, но разве наши отношения были нормальными изначально? Разве ситуация представляла собой золотой стандарт соулмейтов? Оказавшись в своей комнате без его рук на моем теле, я долго не могла уснуть, пытаясь придумать, куда деть все чувства и желания, которые буквально разрывали меня? И я не нашла способа лучше, как вновь оживить ник «Роковая Эда», рассказав свою историю тысячам форумчанок. В ней не было имен, мест и названий: только чувства и отчаянная попытка не ворваться посреди ночи в комнату Серкана, объявляя о своем желании узнать, кто та девушка, разбившая ему сердце, и почему я ревную к ней так, будто она до сих пор в нем живет? В моем арсенале был лишь Интернет, надпись на гитаре и желание выяснить одну из причин, что сделали Серкана Болата поэтом, ни разу не спевшим песню о счастливой любви.***
На часах полдень, а я уже битых три часа бороздила Интернет в поисках новой информации о своем соседе вопреки соглашению об открытости и честности. Мне казалось, что тайна его отношений и моя авантюра на работе лежат за пределами этой области, а значит, я пока могу не распространяться на этот счет. До тех пор, пока не обрету понимание ситуации. Спустя час я поняла, что личная жизнь рок-звезды современности не светилась в Сети, а я все еще не приступила к разработке плана интервью, о котором не знает его главная фигура. И как я умудрилась перевернуть свою жизнь с ног на голову за несколько дней? Телефон пискнул. На экране появилось сообщение: «Похоже, сегодня нам придется воспользоваться штрафными санкциями». Я пялилась на буквы, словно еще не изучила алфавит. Сегодня была очередь Серкана выбирать вечернее времяпрепровождение, но если он говорил про штраф…неужели вчерашняя ситуация настолько повлияла на него, что теперь ему нужен отдых от моего общества? Недолго думая, я набрала его номер, нервно отстукивая карандашом по столу мелодию одной из его песен, которая заняла место в моем плейлисте. — Я написал сообщение, потому что не могу говорить, — шепотом ответил он после трех долгих гудков. — А я подумала, что ты его написал, чтобы не объясняться со мной лично, — и давно у меня существует тон обиженной жены? Да еще и той, что втайне от мужа проворачивает грязные делишки? — Ладно, — я услышала, как хлопнула дверь, после чего голос Серкана обрел привычную силу, — На сегодняшнее мероприятие я должен буду пойти один. — Это связано с… — Нет, — Болат мгновенно уничтожил мое предположение, — Будет традиционное сборище нашей команды: менеджеры, техники, световики, ассистенты…в общем, весь концертный стафф. Обычно незадолго до очередного тура мы собираемся в баре и напиваемся до чертиков. — Боишься, что я не смогу пить наравне с вами? — фыркнула я, в действительности выпивавшая только по праздникам. — Дело не в этом. Обычно на таких вечеринках мы вспоминаем прошедшие туры, делимся смешными историями…— он на миг замолк, а после нехотя продолжил, — и устраиваем игры на деньги. — Прости, что? — хохотнула я, представляя нелегальное казино и игру в подпольный покер. — Вот поэтому я и не хотел тебе рассказывать! — в ответ прорычал Болат, наверняка жалея о своем обещании не скрывать истинные эмоции. — Да ладно тебе, я просто не ожидала такого поворота! Я бы смогла принять стриптизерш, совокупления в туалете с преданными фанатками, но игры на деньги…как грязно, Серкан! — с трудом сдерживая смех, я шумно выдохнула, настраиваясь на миролюбивый лад всепонимающей Эды Йылдыз. В конце концов, это была жизнь Серкана, и кто я такая, чтобы стыдить его за то, что ему нравилось? — Если ты закончила со своими язвительными замечаниями, то я расскажу, — мой собеседник вздохнул, прежде чем начать объяснять запутанную систему «особенной игры», — Обычно мы арендуем до утра целый бар, чтобы папарацци и другие любопытные носы не мешали нам отрываться в свое удовольствие. Вечер обычно проходит так, — на этом моменте я взяла карандаш в руки, решив записать сказанное Болатом, чтобы взять это на вооружение для разработки плана будущего интервью, — Мы собираемся, выпиваем и общаемся. Обычно на этом все и заканчивается, если не считать тот раз, когда одного из техников увезли на скорой, потому что он решил, что чечетка на барной стойке — это абсолютно безопасная забава…но какие мы рок-музыканты, если не придумаем что-то отвязное? — риторический вопрос повис в воздухе, после чего Серкан продолжил свое затянувшееся объяснение, — Обычно мы с парнями и теми, кто пришел с нами в паре, устраиваем игру на восьмерых: скидываем деньги в общий банк, а после каждый пишет на четырех бумажках по два задания и два вопроса. Всего получается… — Шестнадцать заданий и шестнадцать вопросов, — быстро посчитала я, заинтригованная дальнейшей механикой игры. — Именно, — подтвердил Болат, — И в течение вечера каждый по очереди вслепую тащит одну из записок, выполняя задание или отвечая на вопрос. — И ты боишься, что своим появлением я испорчу ваше закрытое мероприятие для избранных? Или у тебя есть особенная пара для таких игр? — предположила я, заслужив очередной обреченный вздох на том конце провода. На самом деле, вопрос с партнершей Болата для таких игр был открытым, отчего на моем листке появились крупные буквы, складывающиеся в недавно виденное имя «СЕЛИН», которое я успела беспочвенно возненавидеть. — Я не стану это комментировать. Не под запись, — деловито сообщил Серкан, будто я действительно брала у него интервью как назойливая журналистка. Что ж, это будет труднее, чем я предполагала. — И что за задания с вопросами могут быть в этой бездне угара и тяжелой музыки? Раздеться до нижнего белья или пробежать по бару голышом? — промурлыкала я. — Иногда бывает что-то забавное и невинное, типа: «Расскажи самую стыдную историю» или «Проведи вечер без рубашки» и так далее. Но Эрдем и его приглашенные пассии обычно любят погорячее, поэтому мероприятие получается довольно своеобразным…и непредсказуемым. Серкан надолго замолчал, отчего я решила проверить, не сбросился ли звонок. Лишь спустя пару мгновений я поняла, почему он не хотел брать меня с собой на этот званый вечер. — Понятно. Значит, вы устраиваете там оргии, — на полном серьезе выпалила я, на что Болат наградил меня искренним смехом, от которого начал задыхаться. — Аллах, прости, просто твоя фантазия — это нечто совершенно уникальное, — продолжал хохотать он, к моему счастью не видя, как я покраснела, — Нет, никаких оргий. Мы просто веселимся, подшучивая друг над другом и провоцируя на спонтанные вещи, которые вряд ли бы стали делать в повседневной жизни. Выпускаем пар и еще больше сближаемся, как команда. — Раз так, то назови самое провокационное, что приходилось тебе выполнять. Решив взять его на «слабо», я была готова к тому, что Серкан мог станцевать на столе, снять рубашку и продемонстрировать натренированные мышцы…по крайней мере, мне казалось, что он регулярно занимается спортом, хоть еще ни разу не был мною за этим замечен. Ну что еще можно придумать, чтобы повеселиться в кругу приятелей? — В прошлом году пришлось помочиться со второго этажа бара прямо на мусорные баки, — нехотя признался он, тут же добавив, — Это было финальным заданием, благодаря которому я сорвал куш! — Серкан Болат! Ты меня удивляешь! А я и не подозревала, насколько ты азартен! Только не говори, что все смотрели, как ты это делаешь. — Я был пьян… Взрыв моих удивленных охов вперемешку со смехом достиг своего апогея, когда Серкан добавил, что он не любит проигрывать, и не стал бы делать что-то, что могло бы причинить вред кому-либо из людей. Об окружающей среде он, видимо, совсем не подумал. — Я вешаю трубку, потому что на сегодня мне хватит интимных подробностей про тебя, чтобы состряпать неплохую статейку для отправки в желтушный таблоид, — сыронизировала я, понимая, что доля правды в моих словах все-таки есть. — Поэтому я и не хотел, чтобы ты шла. Не думаю, что ты готова к тому, что можешь увидеть, да и я не уверен, что ты сама могла бы выполнить все причитающиеся тебе задания и выиграть, — повременив, Серкан добавил, — В игре плюсуются полученные очки за пару, поэтому игра сугубо командная. Первые два отказа от выполнения вытянутого тобой задания или ответа на вопрос штрафуются шотами, а на третий отказ ты выбываешь из соревнования. На моей памяти такого еще не было. Он воспользовался моим методом и бросил вызов, который я очень хотела принять просто ему назло. С другой стороны, мне было жутко любопытно узнать изнанку жизни рок-музыкантов чисто для профессионального опыта, сравнив ее со всеми предрассудками на их счет: ломаными гитарами, беспорядочными половыми связями, наркотиками, морем алкоголя и так далее. Я все еще не могла представить Серкана, который легок на подъем в спонтанных действиях, но очень хотела увидеть это воочию. — Сообщи сумму депозита и скажи, во что мне одеться, — наконец сказала я, принимая бой, — И передай своей игровой паре, что ей придется взять выходной.Нельзя убежать
Убежать
Убежать нельзя
Нельзя убежать
Убежать
Убежать нельзя