Да чтоб тебя, Гон!

      Время тянулось не хуже банджи жвачки Хисоки, но это не могло не радовать Киллуа. Будет потом, что вспомнить, после возвращения домой. Почему-то в голове у него глубоко засела мысль, что он вернётся домой один.       Разговор ни к чему не приведёт. В лучшем случае Гон его пошлёт лечить голову, в худшем – прекратит с ним общаться. Что так, что так – результат не вызывает восторга, поэтому надо впитывать в себя каждый момент, как губка, и отложить в закромах памяти до лучших времён. Чтобы позже вытащить в нужный момент и насладиться этим воспоминанием. Когда будет плохо. Когда будет одиноко. Когда не будет сил терпеть происходящий бред и всё сознание заполнит только одна мысль.       Послать весь мир к чёрту и бежать к Гону.       Киллуа шумно выдохнул. Предмет его обожания сидел напротив в горячем источнике по пояс, потягивая виски с колой через трубочку, и по его выражению лица нельзя было понять, о чём он думает. Местами Гон ещё походил на себя прежнего, на того, с кем он познакомился. Добрый, искренний, прямолинейный, всегда готовый помочь… и любящий глупые шутки и, местами, детские забавы.       Такой, какой он есть. Настоящий.       Киллуа смотрел, не решаясь прервать тишину глупыми фразами. Он любил Гона, но не мог сказать, когда именно это всё началось. Осознание настигло его после свидания Гона с Палм.       Блондин ревновал. Блондин дико ревновал.       Сначала он подумал, что ревность вызвана тем, что Гона отобрали. Что Гон проводит время с другим человеком и наслаждается, позабыв о друге.       Но позже Киллуа кое-что понял. Он боялся думать о Гоне вот так. В контексте любви.       Мысли, что тогда возникли, хотелось спрятать куда подальше и никогда больше не возвращаться к ним. А как ещё на себя реагировать, когда вдруг приходит чёткое осознание, что хочется…       Хочется…       Страшно хочется целовать его, прижав к себе? Чтобы не было никаких Палм, никого, кто мог бы встать между ними, чтобы только они вместе… Юный хантер тогда следил за парочкой, пустившись позже за ними в лес, но его отвлекли. Может, это и к лучшему, так как в глубине души он боялся увидеть что-то, что ему не понравится. Например, слишком счастливое лицо Гона, которое он никогда не видел раньше.       Киллуа не раз мысленно обзывал себя эгоистом, который, вместо того, чтобы порадоваться за друга, негодовал и завидовал. Но и поделать с собой ничего больше не мог.       И сейчас этот самый… друг сидит со своим стаканом в руке и вопросительно смотрит на него.       Так, стоп… Сидит и смотрит? Как долго? Почему Киллуа пропустил этот момент? – Ты сломался, Киллуа? – А, в смысле? – Я ждал шуточки о том, что мне нужно добавить зонтик в стакан и пострелять рядом хлопушками, чего-то такого… В твоём духе, знаешь ли. Но ты молчишь. Как-то на тебя не похоже, – Гон отпил глоток и склонил голову немного набок.       Вопрос застал Киллуа врасплох. Сломался ли он… Сломался? Юноша опустил голову, не торопясь отвечать.       Гон поставил свой стакан рядом на землю и пододвинулся к другу настолько близко, что блондин смог почувствовать его дыхание с лёгкой ноткой спиртного. – Эй, расскажи мне.       И снова этот взгляд, взгляд любимых, карих глаз, что смотрят на него сейчас с беспокойством.       Сказать? Как? Как можно выразить словами то, что не поддаётся описанию? Как донести мысли в том виде, в котором они должны быть?       Вместо ответа Киллуа дотронулся до пряди волос на плече у Гона и прошёлся по ней пальцами. Почему-то внутри, в душе, стало очень больно. Рука продолжала гладить волосы, Киллуа уже не отдавал себе отчёта в том, что он делает, и, казалось, должен был радоваться, что Гон его не останавливает, тогда почему же сердце так болит?       Гон нахмурился, на лице явно читалось непонимание. Он положил свою руку на кисть друга и сказал: – Киллуа.       Бездонно синие глаза смотрели на его тёмные. Витавшие слова в воздухе нуждались в озвучивании, напряжение, казалось, было уже физически ощутимым. – Мне без тебя плохо, – голос Киллуа дрогнул и на последнем слове он отвёл взгляд.       Боится. Боится увидеть реакцию, которая ему не понравится. Мысленно корит себя, ведь это совсем не то, что он хотел бы сказать. Не в смысле, что это была неправда, но это не то… – Я знаю.       Короткий ответ и повисшая после него пауза. Гон всё ещё держал руку друга своей, только уже гладил большим пальцем его ладонь. Киллуа столько всего хотел сказать, но горло как будто сковало. Тишина затягивалась, но что делать дальше, он не знал.       И тут случилось то, чего он ожидать никак не мог. Гон приблизился, приподнял его за подбородок пальцем и мягко, почти невесомо, поцеловал. От неожиданности Киллуа широко распахнул глаза и не смог даже ему ответить. В голове была только одна мысль: "Что?!".       Сколько раз он прокручивал в голове момент их первого поцелуя, представлял, как это всё произошло бы, как бы всё было романтично, нежно, желанно… А что вышло? Блондин едва смог выдавить из себя несколько слов, по сути, ничего не сказав из того, что он хотел, сдерживаясь со всех сил, чтобы не заплакать… ведь Гон смущает. Гон смущает своей прямотой, простотой, открытостью. Гон делает то, что хочет сделать на данный момент, не особо задумываясь над последствиями. Равно как и сейчас. – Перестань, – тихий, размеренный голос прервал ход мыслей Киллуа. – Что перестать? – юноша непонимающе посмотрел на брюнета. – Перестань так много думать.       Гон обнял его, одновременно сильно и заботливо, пройдясь ладонями по спине, как будто запоминая пальцами каждый рельеф.       Киллуа не нашёлся, что ответить. Снова Гон читает его, как открытую книгу.       И тут до него дошло. Ему и не требовалось что-то говорить. Не требовалось признаваться в любви, ждать ответа, надеяться на взаимность, бояться отказа, делать кучу всего… Потому что Гон знал.       Его Гон уже давно всё знал. ***** – Я полагаю, вам всем интересно, зачем я собрал вас здесь сегодня, – Киллуа восседал за столом рядом с отцом, неизменно держа в руке бокал с вином. – Есть кое-что важное, что я хочу сообщить. – Что ж, тогда не будем тянуть кота за хвост… – Зено улыбнулся. – Пожалуй, это действительно важно, раз твои друзья тоже здесь, – дедушка обвёл взглядом Гона, Курапику и Леорио. – Да, ты прав. Я хочу, чтобы все мои близкие сегодня присутствовали при этом, так как вопрос касается моей женитьбы.       Матушка охнула, и отец Киллуа накрыл её руку своей, улыбнувшись. – Ты передумал насчёт госпожи Ротшильд? Уверен, вы были бы хорошей парой несмотря на ваши изначальные разногласия… – начал дедушка, но Киллуа не дал ему закончить. – Гон Фрикс. Гон Фрикс – это тот, с кем я хочу связать свою жизнь.       Воцарилась тишина, которую нарушил лиш звук упавшего бокала с руки мамы Киллуа. – Прости, милый, что? – дрожащим голосом спросила она.       Сильва крепче сжал руку жены и обратился к сыну: – Киллуа, когда я сказал, чтобы ты никогда не предавал своих друзей, я не совсем это имел в виду… – Отец, хватит. Я уже достаточно взрослый для того, чтобы мог сам принимать решения.       Гон тоже взял Киллуа за руку, пытаясь успокоить. Душевные разговоры в тесном семейном кругу – это явно не то, чем могли похвастаться Золдики.       И если все присутствующие сидели, чуть ли не разинув рты, один Иллуми пытался со всех сил скрыть улыбку, но, в конце концов, ему этого не удалось, и он вовсю засмеялся. – Что смешного? – сердито спросил Киллуа. – Хах, эм… Хисоке это не понравится.       Секундная пауза, и теперь уже смехом разразились гости вместе с Киллуа.       В кои-то веки нахождение дома не тяготило Киллуа, видимо, потому что рядом был Гон.       Наконец. Спустя столько времени он здесь. – Закат сегодня необычайно красив, – сказал он, посмотрев на любимого. Гон выглядел умиротворённым, наблюдая за солнцем, что вот-вот спрячется за горизонт. – Я же не соглашался стать твоим мужем… Как я мог согласиться, если ты мне даже не предлагал? – Гон пропустил сказанное Киллуа мимо ушей, задав этот вопрос. – Э, что? – То, ты мне ничего не предлагал, – Гон нахмурил брови, всем своим видом показывая негодование. – Предложу, когда вырастешь и перестанешь мешать виски с дрянью, – ответил блондин, переводя взгляд в небо. – Вот только утратится элемент неожиданности… – В таком случае, я не перестану, чтобы больше тебя позлить. Посмотрим, кто первый сдастся, – Гон хихикнул.       Настала очередь Киллуа вспыхнуть от негодования. – Да чтоб тебя, Гон!