Да чтоб тебя, Гон!

      На горизонте стал виднеться Китовый остров, полоской разрезая синеву на стыке неба и моря, и сердце Киллуа встрепенулось.       Скоро. Совсем скоро. Ещё немного, и он увидит Гона, его лицо, его улыбку, на которую он смотрел бы не меньше, чем вечность. Скорее, много больше.       Сколько времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз? Чуть больше года… Блондин завалил себя делами, да и его друг в этом плане не отставал. Но если у Гона было искреннее желание работать и достигать новых высот, выжимая себя на максимум, то Киллуа… Киллуа просто хотел выбросить лишнее из головы.       Лишнее в виде Гона, да. Наивный юнец, выбросить Гона из головы…       Блондин усмехнулся, завязывая длинные волосы в хвост, которые ветер так и норовил задуть в лицо. Что же, в длинной копне есть и польза – можно её распустить и закрыть лицо, как шторой, чтобы не было видно его выражения лица в определённые моменты…       Стоп, прятать лицо от Гона? "Ну, нет", – юноша усмехнулся своей дурацкой мысли. И так заврался, пора прекращать. Гон, хоть и чудак, но довольно проницательный. Уже не раз задавал неудобные вопросы, видя, что Киллуа ведёт себя не так, как обычно.       Длинный, тяжёлый вздох. Предстоит трудный разговор. – И как тебя угораздило так зацепиться? – спросил Гон птицу, пытаясь освободить её крыло из кустарника, что находился на опушке леса. Птичка трепыхалась и всячески мешала себе помочь. Но хантер не сдавался. – Так и знал, что найду тебя здесь. А я-то наивно полагал, что ты меня встретишь… – знакомый голос с лёгкой ноткой обиды прозвучал сзади. От неожиданности Гон чуть не выпустил птицу.       Киллуа. – Киллуа! Что, стой… Среда… Сегодня среда? – вскинув бровь, спросил юноша. – Вот чёрт! – Гон негодовал, и перевёл свой взгляд на птицу. – Чего смотришь, не такой я уже и дурак!       Киллуа хихикнул. – Ты птице или мне? – Что? Да блин! – Гон рассердился, что заставило блондина засмеяться ещё больше.       Такой же добрый, такой же искренний, как и раньше. Как будто и не было всех этих лет. Но внешне Гон изменился. Встретив его, Киллуа на секунду подумал, что смотрит на Иллуми сзади. Почти такой же длины тёмные, прямые волосы с бликами от солнца. Но сходство с братом на волосах и заканчивалось. Сейчас Гон больше походил на ту версию взрослого себя, коим он на некоторое время стал после боя с Неферпиту. Широкие, массивные плечи, такие же сильные руки, наверное, он много занимался, чтобы достичь этого…       Киллуа засмотрелся. Взгляд блуждал по разным точкам, не в силах остановиться на чём-то одном. Хотелось смотреть на всё и сразу.       Гон, наконец, освободил птицу и выпустил её в небо. Киллуа подошёл к нему и протянул руку: – Рад тебя видеть…       Вместо ответного рукопожатия Гон схватил того в охапку и прижал к себе. Конечно, это же Гон, он привык делать то, что хочет, и в этом была его простота. Простота, которая располагает к нему людей. – Киллуа, Киллуа, а я как рад..! – Задушишь, хватит, – пискнул Киллуа Гону почти на ухо. – Пусти!       Гон выпустил друга из объятий и осмотрел. Хвостик взъерошился, глаза обычно глубокого синего цвета при столь ярком солнце стали светло-голубыми.       Как бы Киллуа не бухтел, его взгляд не выражал недовольства. Наоборот, там была… нежность? – Ты во мне дыру пропалишь, дурак, – снова этот недовольный тон. – Э, я давно тебя не видел, ты изменился, – сказал Гон, жестом показывая на волосы. – Надо привыкнуть. – Уж кто бы говорил… – А? – У тебя есть что перекусить? Я голоден, а на корабле не ел, потому что меня почему-то стало укачивать, – Киллуа резко перевёл разговор на другую тему, вопросительно заглядывая другу в глаза. – А, да, пошли. Мито-сан что-то обязательно приготовит за то время, пока ты будешь намыливать свои косы в ванной, ха-ха, – Гон, не в силах сдерживаться, засмеялся. Киллуа недовольно на него зыркнул. – За время, пока я намыливаю свои косы, будет накрыт целый стол, а за время всей твоей мойки можно сделать разве что пару бутербродов, – блондин ухмыльнулся, ожидая, пока до Гона дойдёт смысл его слов. – Так, стоп… Э, ты чего? – Гон кинулся за другом, который предусмотрительно начал убегать, не забывая при этом перебиваться на смешки. – Стой, кому сказал!       Парни как будто вернулись в детство, во время, когда только познакомились. Глупые шутки, такие же стычки не по-настоящему, догонялки, смех на всю округу... Впервые за долгое время оба почувствовали то, чего не чувствовали уже давно – лёгкость. Лёгкость от происходящего и ощущение правильности. Нахождение в нужное время в нужном месте. С нужным человеком. – Мито-сан, еда, как всегда, чудесна, – пробубнил Киллуа с набитым ртом. Ел впопыхах, как будто спешил, складывалось впечатление, что он сейчас подавится. Гона это откровенно смешило. – Ты как будто никогда в жизни не ел нормальной еды, – усмехнулся Гон, глядя на друга. – Неужели повара в доме Золдиков настолько плохие? – Дело не в самих блюдах, а в том, как их готовят. Всё это приготовлено с любовью… – блондин умолк, медленно пережёвывая лапшу. – Ну или просто мне с тобой всё кажется вкуснее, – на этих словах он отправил очередную ниточку лапши в рот.       "Чёрт", – запоздало подумал Киллуа, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица. "Что я сейчас сказал?". Захотелось дать себе пощёчину.       Мито засмеялась. – Я рада, что тебе нравится. Я правда старалась. Но и Гон своё тоже сделал, – она улыбнулась, погладив племянника по макушке. – А что я, я всего лишь помыл овощи, – Гон искренне не понимал, как мойка продуктов могла бы внести такую большую лепту. – Я не об этом. Но Киллуа ведь понял, правда? – она вопросительно посмотрела на гостя.       Киллуа стало неудобно от того, что они оба смотрят на него практически в упор. И если тётя Гона улыбалась и искренне радовалась происходящему, то вот сам Гон никак не мог понять, что происходит.       Пауза затянулась, Киллуа усерднее налегал на еду, не давая тем самым себе возможности сказать хоть что-то. – Не знаю, что я сделал, но, в любом случае, я рад, что тебе здесь хорошо, – наконец вымолвил Гон и продолжил есть свой рамен.       Щёки блондина залил румянец.       "Да чтоб тебя, Гон!". Фраза, которая проносилась в мыслях Киллуа чаще всего, когда он думал о друге, снова появилась в его голове. Киллуа осторожно поднял глаза и посмотрел на него.       Сидит, сосредоточенно ест. Красивые скулы, красивое лицо. Такие же красивые, рельефные руки, что подносят палочки с лапшой ко рту, с выпирающими венками на тыльной стороне. Прядь волос со стороны плеча упала наперёд в очередной раз, как Гон наклонился, и он лёгким движением убрал её назад. Блондин залип, не в силах оторвать взгляд от картины, что ему открылась. Каждое движение плавное, но с тем и уверенное, каждая мелочь на своём месте, всё это складывалось в единое целое и вызывало в душе Золдика благоговение и трепет.       Юный Киллуа ещё как может любить, выкуси, брат!       Блондин закашлялся, наблюдая. Слишком красиво. – Говорил тебе не спешить, Золдик. Голодным отсюда не уйдёшь, – Гон засмеялся.       Блондин закончил, поблагодарил за угощение и вышел в ванную умыться. Ну, так он сказал. На деле он хотел спрятаться, чтобы избавиться от тяжести внизу живота. Член болезненно ныл, требуя к себе внимания, подёргивался, на трусах проступило пятнышко от смазки. Не тратя лишнего времени, Киллуа приспустил бельё и принялся себе надрачивать. Каждое касание сейчас ощущалось особенно остро, разрядом удовольствия пронзая тело. Нескольких движений хватило, и струя спермы брызнула в раковину. Сердце учащённо билось, румянец на щеках ещё больше контрастировал со светлой кожей, на лбу проступили капельки пота. Спустя несколько секунд, отдышавшись, юноша убрал всё за собой, оделся и, уже в самом деле, умылся. Ещё пара минут понадобилась, чтобы привести мысли в порядок. Блондин опёрся руками о раковину с обеих сторон и посмотрел на себя в зеркало. – Да чтоб тебя, Гон…