Окунись в нашу историю...

      Александр выглядел не на шутку встревоженным. А каким же ещё можно быть, когда стоишь чуть ли не между молотом и наковальней? И он был не единственным государством, практически вся Европа так или иначе была ввязана в войну между Великобританией и Америкой.       Между отцом и сыном.       РИ пытался сгладить конфликт, заставить обоих сесть за стол переговоров, прекратить навязывать свои интересы, в конце концов — поговорить, как отец и сын. Но оба упорствовали, всячески отказывались и злились, когда речь заходила о перемирии. Но что хуже было, так это попытки каждого «перетянуть» его и другие страны на свою сторону.       Александр как мог старался вежливо отказывать им. Да и его императрица тоже старалась не вставать полноценно не на одну из сторон, сохраняя военный нейтралитет. Но, по настоянию самого воплощения, она предложила европейским правителям декларацию «О вооружённом нейтралитете», который, к счастью, многие поддержали. Мужчина помнил, как после конференции, Джеймс застал его врасплох, забыв о правилах этикета и прижав к стене. Тогда они здорово повздорили и наговорили ужасных слов, совершенно позабыв о изначальной причине разговора.       Однако не это самое главное. Несмотря на то, что официально Россия не поддерживала не одну из конфликтующих сторон, Екатерина Алексеевна не спешила наказывать судна, которые торговали с мятежными колонистами. Александр не стал вмешиваться в её дела, он прекрасно понимал, что эта женщина знает что делает.       Насколько он знал, война, для Америки, закончилась его полной победой. Пожалуй, РИ был рад его победе и не потому, что хотел насолить Великобритании или что-то подобное. Нет, просто за все эти годы он видел, как страдал Уильям. Джеймс был ужасным отцом для него, но совершенно иным для другого сына — Оскара. И этого Александр понять не мог. Неужели, он относиться к Уильяму так ужасно только потому, что не любил его мать? Но это до ужаса глупо! Русский император не хотел искать оправдания для этого поступка.       Уильям не заслужил такого отношения. Когда он гостил у самого РИ, то вёл себя зажато, постоянно чего-то боялся, пару раз даже шарахался от слуг, когда те к нему обращались. Но… удивительно, рядом с Александром он становился более открытым, благодаря чему последний смог узнать юношу с другой стороны. По сути, русский смог стать, своего рода, другом для Америки. Молодой человек рос практически на глазах России, но он сам пропустил тот момент, когда Уильям стал по-настоящему взрослым.       И Александр не мог с точностью сказать, жалеет ли он об этом… Первая конференция стран после окончания войны за независимость США.       РИ отрешённо смотрел на документы, лежащие прямо перед ним. Атмосфера в огромном зале была тяжёлой, можно даже сказать угнетающей. Страны старались говорить о чём угодно, но только не о событиях в мире. А главных «персонажей» по-прежнему не было видно. — Вы сегодня довольно грустны, Александр Михайлович, — произнесла Мари, присаживаясь рядом с империей. Вырвавшись из своих мыслей, мужчина перевёл взгляд на женщину, невольно подметив, что та выглядит подавленной и осунувшейся. — Что вы, Мари, вам просто кажется, — улыбнулся РИ уголками губ. — А вот вы выглядите иначе. Вы хорошо себя чувствуете? Вы много отдыхаете? — Вы, верно заметили, любезный мой друг, — вздохнув, кивнула женщина. Александру показалось, что женщина на глазах сразу не несколько столетий словно постарела. — В последнее время у меня совсем испортились отношения с дочерью, — горько усмехнулась Франция. — Неужели настолько всё плохо? — невольно удивился Александр, пододвигаясь чуть ближе. — Мне казалось, у вас с детьми прекрасные отношения. — Младший мой сын тих и спокоен, но тоже хитрец тот ещё, — улыбнулась Мари, глаза которой засверкали при упоминании о сыне. — Но вот мой первенец, моя дочь… Боюсь, задумала она что-то не то. Не могу доказать этого, но чувствую. — Вы пробовали с ней пого… — РИ не успел договорить, так как тяжёлые двери, ведущие в зал, распахнулись. В зал вошёл Великобритания, при виде которого все, невольно, насторожились.       Джеймс, казалось, за всё время войны стал ещё бледнее, чем был. На лице были заметны следы от ран, походка была величественной, но в ней чувствовалась жуткая усталость. Он сделал несколько шагов, прежде чем в дверях показалась ещё одна фигура.       Уильям.       Александр медленно поднялся из-за стола, следом за ним тоже самое сделала и Мари. Многие другие, кто находился сейчас здесь, поражённо уставились на них обоих.       Уильям выглядел потрёпанным и таким же усталым, как и отец. Правый глаз закрывала пропитанная кровью повязка, руки были перебинтованы, но одежда, к удивлению, многих, была в относительном порядке. В глазах виднелась серьёзность и уверенность в своих действиях, он мельком осмотрел всех присутствующих, задержавшись взглядом только на двух персонах: Королевстве Франция и Российской империи.       Марии он слегка кивнул, как бы выражая признательность за оказанную женщиной поддержку во время его войны с отцом. Тогда она, а также его дядя — Роберто Веласко значительно помогли ему в войне. Уильям понимал, что Мария не по доброте душевной ему помогает, у неё была своя выгода. Уничтожить его отца как опасного и давнего врага. А он мог служить как инструмент для исполнения плана.       Насчёт дяди Уильям был не уверен до конца. С одной стороны, выгода также имела место быть, разгром Великобритании. А вот с другой ему казалось, что тот просто не может дать погибнуть племяннику. В конце концов, они не чужие друг другу…       Затем взгляд американца упал на российского империю и чуть смягчился. Он также кивнул и сел в первое кресло, прикрыв глаза.       Конференция прошла в мрачной атмосфере. Говорили в основном Королевство Франция, Королевство Пруссия, Испанская, Российская и Османская империи. Ни Америка, ни Великобритания ни обмолвились ни словом. Остальные, кто был, иногда тоже вставляли несколько своих фраз, но не более.       Когда конференция закончилась, Александра окликнули. Обернувшись, он увидел, как к нему довольно-таки быстро шёл Уильям. Казалось, после всего произошедшего, юное государство как будто расцвело. Глаза США выражали счастье, а голос был полон воодушевления. — Я хотел выразить вам свою искреннюю благодарность за помощь, которую предоставили вы и ваша императрица, — слегка склонив голову, говорил Уильям. — Вы помогли моему народу и мне сбросить со своих плеч тяжкое бремя, когда я был рабом моего отца-тирана. — Уильям, — покачал головой РИ, с упрёком смотря на молодого человека. — Не стоит говорить так о своём отце и о себе. — Увы, но это так. Вы и сами прекрасно понимаете, какие между нами отношения были и будут, — внезапно в голосе Уильяма проскользнули стальные нотки. — Отец никогда не будет сожалеть о том, что он сотворил со мной.       Александр опустил глаза, не в силах выдержать этот холодный полный ненависти к родному отцу взгляда. Это заметил и США, он выдохнул и осторожно дотронулся до руки русской империи. — Я прошу прощения, что не сдержался в выражениях, — с сожалением произнёс Уильям, сжимая ладонь РИ. Тот с удивлением взглянул на молодого человека и хотел было убрать руку, но Уильям не позволил это сделать, более того, второй рукой он подозвал свою прислугу. Тот быстро подошёл и протянул цветок.       Александр замер. Это была лилия. Белая лилия. — Позвольте преподнести её вам, — Россия почувствовал себя как-то неуютно, особенно после того, как ему вручили «подарок». — Мне очень жаль, что я не могу выразить иначе свои чувства.       Отчего в душе мужчины поселилось тревожное, но вместе с этим и тёплое чувства. Приняв цветок, он невольно залюбовался ею. — Мой народ считает, что этот цветок имеет множество значений, но я, — Америка приблизился и прошептал, — знаю одно значение, что может вас описать. Чистота. Вы чисты, словно звезда ясной ночью.       Александр незаметно сглотнул, затем снова взглянул на лилию. Глаза непроизвольно расширились, но не от удивления, а от осознания сказанного.       Капли почерневшей крови на трёх лепестках. — Но всякая звезда имеет свои «чёрные места», — Уильям оказался непозволительно близко, они чуть ли носами не сталкивались. РИ попытался отстраниться, но без толку, хватка молодого человека была, словно медвежья. — И вы не исключение, господин Александр. Вы также сверкаете, но также можете и угаснуть. — Вы пересекли черту дозволенного, — произнёс Александр, игнорируя вышесказанные слова и чуть прищуриваясь. — Прошу вас, Уильям, вернуться на ваше прежнее место.       Америка улыбнулся. — Неужели вам я тоже теперь противен? — провокационный вопрос? Александр выдохнул, взял себя в руки и ответил: — В данный момент я попросил отойти, так как вы ведёте себя неподобающим образом, — но вместо понимания и благоразумия со стороны американца, тот лишь усмехнулся. — Уильям, я же не шучу, а поэт… — Что ж, теперь я понимаю, почему отец любил выводить вас на эмоции, — США опустил взгляд на губы империи, потом легонько прикоснулся своими губами его губ, а затем также быстро отстранился, поцеловав на прощание ладонь. — Они вас красят. До скоро встречи, господин Александр.       Россия смотрел в след Америке, сжимая проклятую лилию в руке. Он был уверен, что в будущем это принесёт больше проблем, нежели пользы. Что уж говорить об их резко и неожиданно изменившихся отношениях?