***
Сегодня состоялась ночная охота на горе Дафань. Прямо сейчас Цзян Чэн смотрел на незнакомого человека, у которого в руках покоилась флейта. Он точно знал кем может быть этот человек, к тому же кроме Вэй Усяня никто не смог призвать призрачного генерала Вэнь Нина. У Цзян Чэна которого опознал Вэнь Нина в душе поднялась жгучая ярость, он приказал своим адептам поймать мертвеца, а сам остался наблюдать за своим братом. Он в этот раз не позволить ему сбежать, его злило только присутствие Хангуан-Цзюнья. Рядом с ним стоял Лю Цингэ, он заметил у любимого глубокую ярость в глазах и забеспокоился, думая, кем может быть человек в черных одеждах перед ними. — Ты наконец-то вернулся да, Вэй Усянь? — Дядя, он не может быть Вэй Усянем, этот дурачок по имени Мо Сюаньюй. Он был изгнан из Ланьлина из-за того… — его перебил Цзян Чэн, говоря: — Цзинь Лин, ты не вмешивайся. Мне плевать за что он был изгнан из ордена Ланьлин Цзинь, потому что этот человек Вэй Усянь, Старейшина Илина. К тому же, кто кроме него смог бы призвать Призрачного генерала-Вэнь Нина? Почему же ты молчишь Вэй Усянь? Думал, что можешь скрыться от меня в этом теле да? Отвечай! Лю Цингэ услышав это имя нахмурился, и теперь смотрел на незнакомого человека с ненавистью. Цзян Чэн рассказал ему всю историю своей жизни. И то, что понял Лю Цингэ это, то, что из-за Вэй Усяня страдал его любимый лотос, до сих пор страдает. Цзян Чэн пытался скрыть от него глубокую боль в глазах, но Лю Цингэ всё видел. Он всё это время пытался сделать его счастливым, пытался залечить его раны в сердце, но он также понимал, что не всю боль можно забыть. Лю Цингэ когда признался ему в своих чувствах, в своём сердце пообещал что никому не позволит навредить его лотосу. А теперь в жизни Цзян Чэна снова появился этот Вэй Усянь, но в этот раз его лотос не будет одинок, рядом с ним стоял сам Лю Цингэ, и он никого не пожалеет, если с его любимым человеком что-то случиться. — Ты что проглотил язык, Вэй Усянь? Отвечай, когда я задаю тебе вопрос! — всё больше и больше начал впадать в ярость Цзян Чэн. — Хорошо. Да, это я Цзян Чэн. Теперь доволен? — выходя вперёд из-за спины Хангуан-Цзюня, ответил Вэй Усянь. Он понимал, что скрываться больше не имеет смысла, потому что Цзян Чэн всё равно узнал бы его. Все были в шоке. Кто-то в страхе попятился, а кто-то начал впадать в ярость. В их числах был и Цзинь Лин, он почувствовал глубокую ненависть к этому человеку, ведь из-за него он потерял своих родителей, и не теряя времени направился к нему, яростно крича: — ТЫ! Старейшина Илин! Из-за тебя я потерял родителей! Почему ты убил их! Отвечай мне! — Цзинь Лин, успокойся. — остановил его Цзян Чэн, взяв за плечи. — Нет, дядя! Он должен заплатить за смерть моих родителей. Из-за него ты потерял сестру, неужели не хочешь отомстить?! — А-Лин, возьми себя в руки. Ты не должен вмешиваться к этому, это только между мной и Вэй Усянем, ведь так Хангуан-Цзюнь? — Глава Цзян, никто не имеет права убить невинного человека. Вэй Ин не виноват за смерть Цзинь Цзысюаня и Цзян Яньли, это было несчастный случай. — ответил Лань Ванцзи снова закрывая Вэй Усяня. — Ха! Несчастный случай? У тебя есть доказательство, что это не вина Вэй Усяня? Всем известно кто был виновником всех бед. — Глава Цзян! Я верю, что Вэй Ин не виноват. — Хангуан-Цзюнь, ты считаешь себя святым? Думаешь если ты так сказал я поверю, и отпущу Вэй Усяня? Если так, то, ты смешон. — Глава Цзян, прошу вас отпустить Вэй Ина. Вам не хватало того, что вы тогда пошли против своего брата? — Хангуан-Цзюнь! — крикнул Лю Цингэ. — Подожди, Лю Цингэ. Что ты имеешь ввиду, Лань Ванцзи? — Глава Цзян, я не хочу вас оскорблять, поэтому прошу вас отпустить Вэй Ина. — Лань Чжань, что ты… — не успел закончить Вэй Усянь, как его тут же перебил Цзян Чэн: — Ха! Вэй Усянь, ты кажется, нашел себе достойную защиту. Ты в юности так не отходил от него, что он теперь стал слепо защищать тебя. Поздравляю, ты наконец-то достиг своей цели, теперь будете совершать непотребства где попало? — Цзян Чэн! Не смей оскорблять Лань Чжаня. Про меня ты можешь говорить всё что хочешь, но Лань Чжань не имеет к этому никакого отношения. Неужели у тебя совести нет, подумай, прежде чем оскорблять второго нефрита ордена Гусу Лань. — Ха! Как ты смеешь… — Цзян Чэна перебил, как ни странно, Лю Цингэ, мягко положив свою руку на его талию. Тот в недоумения посмотрел на него, глазами говоря, чтобы он убрал свою руку. — А-Чэн, позволь мне. — мягко сказал ему Лю Цингэ, и повернувшись к Вэй Усяну холодно продолжил: — Значит, шисюнь главы Цзян, Вэй Усянь, это ты? Вэй Усянь вздрогнул от его взгляда, ему внезапно захотелось спрятаться от этого человека. Но он, не показывая своего страха всё же ответил: — Да, это я Вэй Усянь. А ты кто? И что делаешь рядом с А-Чэном? — он запоздало прикусил язык, за то, что так назвал Цзян Чэна. — А-Чэн? Ха, как ты смеешь так называть главу ордена Юньмэн Цзянь? К тому же он для тебя никто, помнишь? Ты же был исключён из клана, разве нет? — Я… как ты… — Что, Вэй Усянь? Ты говоришь, что у А-Чэна нет совести? Это у тебя нет совести и стыда, называя главу ордена ласковым именем. — он внезапно начал приближаться к ним, но ему преградил путь второй Нефрит, со словами: — Господин Лю, остановитесь. — Заткнись, Лань Ванцзи. Думаешь ты можешь меня остановить? Не бойся я его не собираюсь убить, пока что. — Господин Лю! — Ох, хорошо. — и он остановился, только собирался продолжить как его опередили. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Какие у тебя отношение с моим братом? — спросил Вэй Усянь. — Вэй Усянь! — крикнул Цзян Чэн злясь от наглости другого. — Меня зовут Лю Цингэ. Какие отношения у нас с Цзян Чэном? Ммм, например такие, я его спутник на тропе совершенствования. Проще говоря, он мой любимый человек. — ЧТО?! — у Вэй Усяня глаза чуть не выпали от шока, у его брата есть партнёр, не женщина, а мужчина! Тем временем Цзян Чэн закрывал лицо ладонью, он до сих пор удивляется таким выходкам любимого. — Да, теперь твоя очередь послушать меня. Как ты посмел говорить такое в лицо главе ордена? Ты до сих пор считаешь себя его старшим братом, да? Ты не имеешь на это право. Потому что ты оставил его одного, ты забрал у него самого близкого ему человека, ты забрал у него себя! — в ярости крикнул Лю Цингэ. — Ты не имеешь права вмешиваться в наши с братом отношения! — сердито крикнул Вэй Усянь. — Не имею права?! Что касается А-Чэна, касается и меня тоже. — Ты! — хотел было ответить ему Вэй Усянь но его перебили. — Он мой любимый человек, я никому не позволю причинять ему боль. А ты своим существованием причиняешь ему много боли. Все эти двенадцать лет я был рядом с ним, я встретился с ним год спустя после твоей смерти. Я наблюдал за ним, заботился о нём. Видел в его глазах огромную боль, которого ты оставил, он несмотря на боль поднял на ноги свой орден и воспитал прекрасного племянника. Он достиг всего этого сам, без помощи кого-либо. Рядом с ним никого не было, ни родителей, ни брата, ни сестры. Он в душе прекрасный человек, я это понял, и всем сердцем полюбил его. Когда я узнал про его жизнь, я возненавидел тебя, Старейшина Илина. Почему ты так поступил с ним? Почему оставил в его сердце незаживающую рану?! Теперь являешься сюда и просто так называешь его «А-Чэн». Где твоя совесть, а? — с яростью в голосе задал вопрос Лю Цингэ. — Я… я… — Вэй Усянь не мог ответить, потому что, то, что говорил этот человек было чистейшей правдой, ведь из-за него погибла Цзян Яньли. — Вэй Ин, пойдём. — сказал Лань Ванцзи и взяв его за руку потащил прочь от всех. Их никто не остановил, потому что все были в шоке от услышанного. Сам Цзян Чэн глубоко задумался. В поляне остались только Цзян Чэн, Лю Цингэ и Цзинь Лин с несколькими адептами ордена Цзян и Цзинь. Лю Цингэ приблизившись к своему лотосу обнял его со спины, крепко прижимая к себе. Все, кто стояли в поляне смущенно отвели взгляд. — А-Чэн, ты в порядке? — обеспокоенно спросил у него Лю Цингэ. — А-Лю, я… я в порядке, не волнуйся. — Мгм. Лю Цингэ так и стоял бы, обнимая его, но отстранился, услышав покашливание. — Кхм, кхм. Дядя, ты в порядке? — Конечно в порядке, сопляк. — И дядя, ты не злишься на меня? — Зачем? А-Лин, о чём ты говоришь? — Ну, я… в общем, ты же сам сказал, чтобы я не показывался тебе на глаза, если не смогу поймать ни одного монстра. — Ах, ты об этом, теперь вспомнил. А-Лин, ты чуть не помер, если ты снова проявишь безрассудность, получишь наказание. — Но, дядя! — Все, возвращаемся в орден! — крикнул всем Цзян Чэн. — А-Чэн. — Слушаю тебя, А-Лю. — Я хочу тебя, мой лотос. Цзян Чэн когда услышал, то, что сказал ему Лю Цингэ, сначала замер, а после медленно повернулся к нему с красным лицом от смущения. Рядом с ним также остановился Цзинь Лин, выглядя красным как варёный рак и бормотав что-то убежал с остальными адептами. — Лю Цингэ!!! — крикнул ему Цзян Чэн, а тот просто подошел к нему и поцеловал, сначала медленно, а потом со всем пылом начал усугублять поцелуй. Когда стало не хватать воздуха они медленно отстранились друг от друга, и Лю Цингэ прошептал ему: — Я так люблю тебя, мой маленький лотос. Когда прибудем в орден, ты от меня не убежишь. — Как будто, я когда-то смогу от тебя убежать. — буркнул Цзян Чэн, смущаясь от его слов. — Верно, я никогда не отпущу тебя, мой А-Чэн. Когда они прибыли в орден, Лю Цингэ сразу утащил главу Цзян в их комнату. После, когда закрылась дверь, Лю Цингэ прижал его к стене глубоко целуя. Ночь закончилась сексом.***
Утром, когда они вдвоём проснулись, лежа в кровати в объятиях друг друга, Лю Цингэ задал ему вопрос, который его уже долгое время беспокоил: — А-Чэн, ты когда-то думал о наследниках? — Нет, я об этом еще не подумал. Почему внезапно такой вопрос? — Не знаю воспримешь ли ты мой ответ правильно, но я хочу, чтобы у нас с тобой был ребёнок. — У нас с тобой? А-Лю ты случаем, не хочешь ли иметь наложницу? — прищуриваясь спросил у него Цзян Чэн, он даже отстранился от него. — Нет, конечно! Как ты мог подумать обо мне таким образом? А-Чэн, я люблю только тебя и никого другого в моей жизни не будет. — Тогда, почему такой вопрос? — Я хочу, чтобы ты родил нашего малыша. — Лю Цингэ, ты не заболел? Как ты думаешь я буду рожать? Или тем более как этот малыш появиться у меня внутри? Я же мужчина! — Я знаю, А-Чэн. Но если я найду способ ты согласен? — А-Лю, ты сумасшедший. Но если ты найдешь способ… хорошо, я согласен. — Спасибо, А-Чэн. — и положив свою руку к его животу продолжил, — Я всем сердцем хочу, чтобы у нас с тобой был маленький малыш. Он был бы нашим самым большим счастьем. — Лю Цингэ, что ты делаешь? Убери руку! — смутившись выкрикнул Цзян Чэн, отстраняясь от него, но тот схватил его за талию притягивая к себе и забравшись сверху начал целовать его, при этом говоря: — Теперь, надо это решения закрепить с сексом, ты согласен мой лотос? — Нет! Слезь с меня, Лю Цингэ. Мы этим уже занимались вчера ночью! Но, Цзян Чэна как всегда не послушали, и в итоге он сдался. Так утро до обеда они снова занимались с сексом. Тогда никто не знал, что их пожелание сбудется.***
После месяца встречи с Вэй Усянем, случилось самое ужасное. Цзян Чэн узнал правду золотого ядра. Оказалось, что золотое ядро в его груди принадлежит к его брату. Вэй Усянь снова совершил невозможное. А Цзян Чэн, как всегда, в конце, остался глупцом. Он, слушая правду чуть не сошел с ума, подумал, что умрёт, слушая слова Вэнь Нина, и так без этой правды он чувствовал себя слабым и болезненным весь этот месяц. Цзян Чэн не хотел показаться к лекарю думая, что всё пройдёт, а после вообще позабыл об этом. Лю Цингэ всегда был рядом с ним, он беспокоился за здоровье любимого, говорил ему показаться к лекарю, но Цзян Чэн всегда отказывался говоря, что всё пройдёт. Лю Цингэ в этот день не был в Пристани Лотоса, а когда прибыл не нашел своего любимого в своём кабинете и отправился его искать. На полпути узнал у адептов о том, что в Пристани был Хангуан-Цзюнь с Вэй Усянем и почувствовав неладное, поспешил найти своего лотоса. Когда он приблизился к храму предков увидел самую страшную картину. Цзян Чэн, его любимый, сидел на причале с распущенными волосами и безумными глазами, на щеках не переставая бегали слёзы, а в нескольких метрах от него лежал его гуань, он сам был неподвижен. Его сердце в один миг остановилось, и он со всей силой прибежал к своему лотосу, падая на колени рядом. — А-Чэн?! Сердце моё, что с тобой случилось? Кто довёл тебя до такого состояния, А-Чэн? Пожалуйста ответ мне, любимый! — в отчаянии закричал Лю Цингэ, не зная, как привести своего лотоса в чувства. — Ци… А-Лю — и Цзян Чэн медленно поднял глаза к Лю Цингэ. Лю Цингэ когда тот поднял свой взгляд, увидел в его глазах такую огромную боль и неверие что ему самому стало трудно дышать. — Я здесь, А-Чэн. Твой А-Лю рядом с тобой. Мой лотос, прошу, скажи мне что случилось? — А… А-Лю, я… ядро. — Цзян Чэн с трудом соображал, он даже не понимал, что говорит. — Давай А-Чэн, я слушаю тебя. Пожалуйста, скажи мне что случилось. — М-моё… я-ядро, принадлежит к мо… моему брату. — с дрожащим голосом с трудом ответил ему Цзян Чэн, потом начал смеяться, уже говоря громче: — ХАХА, моё ядро! Лю Цингэ, это ядро в моём теле принадлежит к Вэй Усяну! АХАХА. Он снова совершил невозможное, а меня глупо обманули! Я такой жалкий да? ЛЮ ЦИНГЭ, Я ТАКОЕ НИЧТОЖЕСТВО!!! Лю Цингэ когда понял о чём его лотос говорит в страхе посмотрел на него, а когда тот начал смеяться серьезно испугался, и поспешил перебить его: — НЕТ! А-Чэн, мой любимый, это не так! Сердце моё, ты не такой! Ты всё что у меня есть! — Я вытащу его! — и Цзян Чэн только поднял руку как его крепко обняли не отпуская. — Нет, мой маленький лотос, прошу тебя приди в себя. Если с тобой что-то случиться я этого не переживу. Ради меня, пожалуйста, А-Чэн. — на грани слёз проговорил он, крепко обнимая возлюбленного. — А-Лю… что мне теперь делать? Как я буду жить с этим? — рыдая в голос спросил Цзян Чэн. — Я рядом, дорогой мой. Ты не один, я здесь. Мы вместе переживём всё это, ты только не оставляй меня, пожалуйста. — А-Лю… пожалуйста попробуй вытащить тот меч — отстраняясь сказал ему Цзян Чэн, после взяв в руки Суйбянь предложил ему. Лю Цингэ увидев меч захотел уничтожить его, но послушался к просьбу лотоса, и взяв меч потянул на себя, но тот даже не вышел из ножен. И посмотрел на Цзян Чэна, тот выглядел очень разбитым и он, отбросив меч, снова обнял своего любимого поглаживая по волосам и спине, заговорил: — А-Чэн, кто сказал тебе об этом? Вэй Усянь? — Н-нет. Это был Вэнь Нин. Он рассказал мне всё. Помнишь я говорил тебе, что Вэй Усянь помог вернуть мне золотое ядро? — немного успокоившись ответил ему Цзян Чэн. — Да, ты сказал, что он каким-то способом вернул тебе ядро. — Так и есть. Он тогда сказал мне, что Баошань Саньжэнь может восстановить моё золотое ядро. А я как дурак поверил ему, и считал, что мне его починил бессмертная учительница Баошань Саньжэнь, но всё это было ложью. В итоге Вэнь Цин проводил операцию пересадки ядра. Взял ядро Вэй Усяня и пересадил ко мне! — А-Чэн, тшш, я рядом. И скажи мне, кто сбил твою гуань? — Ах это. Хангуан-Цзюнь конечно, когда я попытался дотронуться до Вэй Усяня, он сбил его. — Вот как. — в душе Лю Цингэ вспыхнула жгучая ярость, и он не колеблясь сразу поднял своего лотоса на руки крепко держа, направился в их комнату, со словами: — Тебе нужно отдохнуть, А-Чэн. Пойдем в нашу комнату. Когда наконец его любимый уснул он тихо прошептал про себя: — Все, кто причинил тебе боль, заплатить за это. Лань Ванцзи ты пожалеешь, что тронул моего А-Чэна, и этот мерзкий лютый мертвец.