С любовью Твоя Рикки
***
Рикки захлопнула блокнот и, отбросив его в сторону, с некоторой долей ненависти во взгляде уставилась на мистера Кастена, ее психолога, который, довольно глядя на девушку, улыбался своей извечно радостной улыбкой так сладко, что Рикки еле сдерживала рвотные позывы. Мистер Кастен хоть и был полным придурком, но свое дело знал хорошо, поэтому из бесчисленного множества пройденных ранее психологов на рекордные полгода остался именно он. Это был еще не старый, но и уже не молодой мужчина лет пятидесяти, с небольшими лысинами на голове по бокам, которые он старательно пытался скрыть волосами с макушки, но выходило чудовищно плохо, проницательными карими глазами и уродливо большим носом. Рикки даже в первую встречу подумала, что он вырос таким огромным, потому что мистер Кастен часто совал его туда, куда не нужно. — Почему вы так улыбаетесь? — закинула ногу на ногу девушка. — А почему мне нельзя улыбаться так, как я хочу? — съехидничал в ответ мистер Кастен. Это была еще одна причина, по которой психолог так нравился Рикки, — он не сюсюкался с ней, как это делали другие. Мистер Кастен был одним из тех, кто принимал в девушке все черты ее несносного характера, а стоит признать, что характер действительно был не из легких: она часто прогуливала сеансы, прикрываясь тренировками в танцевальной студии, иногда намеренно не выполняла выданные ей на дом задания, просто чтобы позлить мистера Кастена, почти всегда опаздывала или приходила с едой, часто зависала в телефоне. Мужчина терпеливо пережидал все эти ее выходки, лишь нервно постукивая ручкой по блокноту. — Вы довольны моей работой? — снова задала вопрос девушка. — Ты написала лишь одно письмо, — неоднозначно пожал плечами мистер Кастен. — Еще рано говорить о каких-то успехах. — То есть недовольны? — подняла бровь Рикки. Не сводя с девушки пристального взгляда, мужчина покачал головой и быстро что-то черкнул в своем блокноте. Рикки ужасно хотелось прочитать, что такое он там пишет про нее, но, к сожалению (или к счастью), это было невозможно. По крайней мере, так говорил сам мистер Кастен. Поэтому девушка поклялась себе как-нибудь при удачном стечении обстоятельств попробовать выкрасть блокнот, а потом просто аккуратно подложить его на место. — Знаешь, Рикки, — отложил ручку в сторону психолог, — ты ведь неплохая девушка. Думаешь, тебе обязательно вести себя так отвратительно? По всей Великобритании уже расползся слух об отличной танцовщице с дерьмовым характером. — Я не танцовщица, — сразу же обозлилась девушка. — Я хореограф. Рикки было 3 года, когда мама отдала ее в танцевальную школу. Оказалось, что у девочки был настоящий талант к этому делу, но вот только Рикки мало разделяла энтузиазма родителей. Пока все дети радостно бегали со своими друзьями, ходили в кино, взрослели, заводили отношения, девушке приходилось по нескольку часов в день стоять возле станка, тянуть носки, учить позиции, следить за питанием и тихо ненавидеть свою жизнь. Затем она поступила в Лондонскую школу исполнительского искусства и технологий, и тогда ей впервые в жизни стало казаться, что она ступила на правильный путь. Потому что встретила там свою любовь. К сожалению, сказка, в которую с головой погрузилась Рикки, закончилась, когда ее ненаглядный стал более известным, чем была она, хотя наград и титулов у девушки было хоть отбавляй, и она быстро стала известной в мире танцев. И вот любовь завяла, как и помидоры в известной поговорке, психологические проблемы развивались все больше и больше, а случайно выбитое колено совершенно убило девушку и ее карьеру. И вот, спустя несколько тяжелых депрессий и частых ссор со всеми своими родственниками, Рикки решила поменяться: открыла свою танцевальную студию, записалась на прием к психологу, но жизнь все равно как-то не клеилась. Все было как-то не так. — Хорошо, — согласно кивнул мистер Кастен. — Хореограф. Ты успешна, влиятельна и узнаваема… — В узких кругах, — фыркнула Рикки. — Но ведь это не мешает тебе зарабатывать хорошие деньги? — Не мешает, — нехотя согласилась девушка, начиная медленно закипать. — Значит, все-таки успешна, влиятельна и узнаваема. Ты не зависишь от чужого мнения, люди готовы месяцами ждать своей очереди, лишь бы только их дети пошли учиться именно к тебе, но почему тогда ты так несчастна? Почему сейчас сидишь передо мной и читаешь письмо, написанное человеку, который скорее всего даже о существовании твоем не знает? Ногти болезненно впивались в ладони, но Рикки будто бы не чувствовала этого. Все ее мысли крутились вокруг слов мистера Кастена, а еще пару секунд назад приподнятое настроение катилось в тартарары. Как вообще этот сеанс из прочтения ее письма превратился в личные оскорбления? — Потому что вы сказали это сделать, — фыркнула Рикки, сжимая и разжимая кулаки. — Это правда, — снова кивнул психолог. — Идешь на поводу у ситуации? Все превращалось в какое-то безумие. Ничего не понимающая — да, собственно, и не желающая что-то понимать — девушка недовольно зыркнула на мистера Кастена, схватила свой блокнот, в котором и было написано проклятое письмо, и выбежала из кабинета. В груди клокотала какая-то непонятная обида непонятно на что. Рикки поклялась себе больше не писать никакие письма и разорвать договор с мистером Кастеном. Но они оба знали, что ни первое, ни второе никогда не случится.