The madness of our time

Палочка у подбородка. Серый взгляд на ясный голубой. Упрямо стиснутые челюсти и ни намека на то, что хотя бы один поступится принципами. — Ты преувеличиваешь масштаб трагедии, Роза. — Заткнись, Альбус. Я защищаю честь твоей родной сестры, раз уж у ее брата не хватило духу противостоять "лучшему другу". От последних слов сквозит таким презрением, что Поттеру хочется утереть от него лицо и себе, и Малфою. Скорпиус закатывает к небу глаза. Старается не подать вида, что разница в их с подругой росте (больше двадцати сантиметров!) совсем не смешит его. — Ее платье, действительно, было непозволительно коротким. Я сказал об этом Лили перед выходом, — Поттер облокачивается спиной на стену и скрещивает ноги. — Я официально заявляю, отныне и навсегда, — кончик древка, переходит с подбородка Скорпиуса на равнодушного Альбуса, зажавшего сигарету зубами и на мгновение дразняще высунувшего язык. — Каждый раз, когда я буду видеть вас в компании девушек, не покрытых одеждой по щиколотку, ваши костюмы будут становиться балетными пачками, — Роза склоняет голову, зло прищуривая глаза. — И снять их у вас получится только в компании друг друга. — Поттер, твоя сестра хочет свести нас, — Малфой поправляет футболку и пятится спиной подальше от рыжей. — Сдерживай эти странные наклонности, Роуз, будь добра. — Может, ей интересно на это посмотреть? — слышатся хитринки в мальчишеском голосе. — И ты, Брут? — И я… Поттер смеется. Наклоняет темную макушку и носками кед скребет грязную брусчатку . Докуренная сигарета летит в противоположную стену и с ювелирной точностью попадает в неровный кирпичный выступ. Ладошка кузины цепляется за ворот футболки. Заставляет Альбуса смотреть прямо в зажженное праведным гневом лицо. — Ты отвратителен, — шипение. — Вместо того, чтобы защищать сестру от выпадов этого придурка, ты только подстегиваешь их. Слизеринец цокает языком и морщится, вырываясь из жесткого захвата бывшего вратаря львиной сборной. — Моя сестра может постоять за себя, если ты не заметила. Извините, что не нянькаюсь, как… другие гриффиндорцы. — Давай только без затаенных детских обид, ладно? — Договорились, — Поттер пинает носком кроссовки самый крупный камень, перекрывая им шов между двумя кирпичами. — Но и вы научитесь уже принимать меня другим. Роза шмыгает носом, дергает головой, отчего копна рыжих волос взлетает в воздух и беспорядочно возвращается на тонкие плечи. Бледная кожа на веках краснеет. — Ты сделал свой выбор, Ал, — ладонь оказывается на плече в манере докторов, которые сообщают пациентам о смертельном и неизлечимом диагнозе. — А ты, — поворот к Малфою. — Еще извинишься перед Лили. Я лично об этом позабочусь. Скорпиус в насмешку наклоняется вперёд - так, как это делают уверенные в своей правоте задиры: — Попробуй. С громким хлопком девушка исчезает, не потрудившись произнести и слова прощания. Мгновением позже Поттер съезжает по стене на землю и снова смеется. Зарывается руками в непослушные волосы, дергает их в разные стороны, бьётся головой о стену. Раз, два… Третий удар приходится в подставленную ладонь друга, который проводит кончиками пальцев по лохматому затылку обезумевшего придурка и опускается рядом. — Не ной, Поттер. Только не ной. Об отборочных команды Гриффиндора говорила вся Школа. Ловец, прервавший два года назад игру и со скандалом ушедший из команды вернулся. Да сразу на должность капитана! (по всеобщему решению старого состава, оставшегося после выпуска предыдущего кэпа) Туда же, впервые за сколько-то там лет хогвартской истории (кто вообще считает эту белиберду?) на должность вратаря была принята девушка. И Альбус воспринимал бы все это, как само собой разумеющееся. Красно-золотые во все времена славились эффектной подачей себя, правда? Если бы каждый второй студент не посчитал своим долгом подойти к нему и обсудить его родного брата как нового капитана и кузину в качестве вратаря. Через раз в словах проскальзывала тень пренебрежения и намек на бесполезность Альбуса в ряду его звёздных родственников. Вот и сейчас: Эвелина Треверс, лютая ненавистница Гриффиндора каких-то пару дней назад, студентка шестого курса, расспрашивала его о Джеймсе так, будто собиралась поймать его в подворотне, связать и насильно лить в уши льстивые словечки на безвкусные темы, крутиться в вычурном наряде, который ему бы понравился с натугой ("Клоунские шаровары” – это стиль такой, Альбус?") и кормить блюдами с неанглийскими завлекающими названиями. — Готовь, что угодно, но не забудь Амортенцию. — Ну, Альбус! — Что?! Достали. Я не его консультант. Хочешь общаться — иди и общайся, он — самый обычный человек, а не Мерлин. Будь собой. Уверен, ему это понравится. Эвелина набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказать все, что думала об этих советах, но в разговор вклинился голос молчавшего до того Малфоя: — Здравствуйте, профессор Слизнорт! — Добрый день, Скорпиус, — несмотря на адресата приветствия, профессор наблюдал за взъерошенным и явно озлобленным на весь мир Поттером. — Могу я поговорить с вами и Альбусом наедине? Третьекурсники переглянулись, пытаясь вспомнить, что они могли натворить, чтобы вызвать такой интерес, а девушка с шестого курса сжала кулаки, кивнула прозрачному намеку преподавателя и развернулась в сторону слизеринской гостиной. — Жду вас на этих выходных в своем клубе, Эвелин. Попробую заманить туда нового гриффиндорского капитана, — девчушка замерла с птичьим вниманием, и на ее лице нельзя было не заметить тень взбудораженной улыбки. — Будете знать, что со своей стороны я сделал все, что мог. Альбус громко кашлянул на это, но промолчал, и только глубже засунул руки в карманы форменной толстовки. Гораций провел студентов в свой кабинет и, скрестив руки, замер у стола. С любопытством он наблюдал за насупившимся Альбусом и нахохлившимся Малфоем. Что-то знакомое ущипнуло профессора за сердце, и он волнительно подбросил руки вверх. — Год от года в этот кабинет заходят два лучших друга, и всегда с такими же выражениями на лицах. Один закрыт, второй готов защищать себя и своего товарища. Ничего не меняется. Слизеринцы повторили свой немой ритуал: вновь переглянулись. Поттер первый, без приглашения упал на ближайший к учителю стул. — Выпьем чай? Альбус? — Чёрный, — приготовившийся к внеочередному промыванию мозгов, парень выглядел не расположенным к чаепитию, однако отказать профессору было выше его сил. — С сахаром. — Уверены? У меня припасены мед, лимон и имбирь. Ал кивнул на предложение декана по единственной достойной причине. Если выбирать между обычным чаем с затрахавшими душу разговорами и любимым чаем с теми же самыми разговорами, Поттер незамедлительно бы выбрал второе. — Могу предположить, что вы, Скорпиус, больше тяготеете к кофе? Со взбитым молоком, — Малфой скептически поджал губы. — Я никому не скажу. Не хочу рушить ваш брутальный образ. — Это называется капучино у магглов, — манерный мальчишка уселся на стул рядом с другом. — Сахар не добавляйте. Несколько минут профессор воодушевленно возился с предложенными напитками под придирчивое мычание своего светловолосого студента. Альбус старался же не заснуть перед очередной беседой из разряда "Ты не должен быть похож на своих родных", что для Поттера значило "Не завидуй так громко, Ал, в мире должны быть и неудачники". Наконец, белая чашка в узорах из позолоты приземлилась перед средним Поттером, ароматный пар с душистыми нотами лимона и имбиря коснулся ноздрей, и мальчик неуверенно распрямился. — Я смею подозревать… Просто подозревать, ни в коем случае, не быть убежденным, — когда каждый сделал по глотку горячего напитка, начал Гораций. — Что один из моих студентов вот уже третий год испытывает психологическое давление, сравнивая себя со своими родственниками и каждый раз проигрывая в этом сравнении. Глаза профессора уперлись в вышеобозначенного, что упрямо изучал цитрусовый полукруг. Тот плавал в его дюже раритетной посудине и поблескивал, вероятно, бурлящим в голове мыслям. Лимонная долька будто бы могла вот-вот ожить и решить все проблемы. — Уверен, Альбус, вы не раз слышали, что являетесь самым уникальным Поттером? — Другими формулировками, — буркнул мальчик и сделал серебряной резной ложечкой круг в своем чае. Слизнорт дернул уголками губ, сдерживая усмешку. — Вам врали, — потускневший взгляд Поттера все-таки прошелся по нему, выглянув из-под чёлки, и Гораций приписал это к заслуженным победам. — Я лично был знаком с представителями четырех поколений вашей семьи, Альбус. И знаю, что своеобразной семейной традицией всех Поттеров было и остается знакомство с лучшим другом во время первой поездки в Хогвартс. Слизеринцы в этот раз не переглянулись, но обоим стало ясно: декан хочет поделиться с ними тем, что не написано ни в одном учебнике истории. Личный опыт, вкупе с бесконечным анализом, к которому склонны люди преклонного возраста, обещали драгоценную пищу для юных умов. Учитель ждать себя не заставил: — Как можно заметить, вы с мистером Малфоем эту традицию продолжили. В отличие от Джеймса и Лили. Ал непонимающе нахмурил брови. Обвел большим пальцем горячий ободок старинной чаши. Слабенький аргумент профессора самоуверенности не прибавил. Даже нет.: вызвал откровенный скепсис. — Я хочу показать вам обоим кое-что, — произнес профессор, с кряхтением поднимаясь из-за стола. Подошел к самому неприметному шкафу. Он выделялся разве что тем, что стоял у окна, никогда не заполнялся ингредиентами для зелий и, соответственно, выглядел новее и опрятнее тех, которые переживали на себе ежедневные варварские набеги школьников. За закрытыми дверцами оказалось бесчисленное количество книжек разной толщины и величины с подписанными на них годами на корешках. Без раздумий профессор вытащил сборники с подписями "1978" и "1980". Скоро мальчишки поняли, что зельевару из альбомов нужны лишь две конкретные фотографии — движущиеся, потускневшие от времени, но не потерявшие заключенный в себе пыл жизни. — Узнаете кого-нибудь? Альбус пододвинул к себе снимок, с которого на него смотрели четверо парней в одежде с красными знаменами. Мародеры. Первым Ал выцепил игрока в квиддич. Тот выделялся из остальных: облаченный в спортивную форму, с мячом в руках (ребристый квоффл послушно крутился на самом кончике пальца в кожаной перчатке) и хитро прищуренным карим взглядом. В этом парне угадывались черты отца, Альбуса, но — вообще-то — он до безобразия был похож на его старшего брата. Почти как близнец. Их отличало несколько черт на лице, прическа и... Альбус подушечкой коснулся глаз старшего Джеймса Поттера, словно пытаясь прочувствовать исходящий от них жар. У брата в них ютилась только колючая настороженность, несмотря на все попытки родственника острить и казаться беззаботным. По всей видимости, снимок был сделан за несколько мгновений до падения мяча. Потому что его товарищ с длинными темными волосами, красиво спадающими на плечи, и озорной улыбкой стоял чуть поодаль друга-игрока и собирался сделать тому подсечку. Это ясно видно по замаху ноги, повороту корпуса и смешинках в лице. Снимков молодого Сириуса Блэка в компании деда у отца было в разы меньше, но достаточно, чтобы Ал узнал его в задорном брюнете. Низкий белокурый мальчишка — не иначе как Питер Петтигрю — смотрел на фотографа и поднимал вверх два разведенных в знаке победы пальца (либо констатировал, что позади него стоят два доверчивых идиота). Четвертый сидел под деревом не больше, чем в полуторе метров от остальных, с огромным фолиантом на коленях. В момент съемки он успел поднять взгляд, улыбнуться тому, кто стоял за объективом, и указать одному из членов компании (собирающемуся делать подсечку Блэку) на камеру. Усилия Ремуса Люпина успехом не увенчались: нужный человек на фотографа так и не посмотрел. Тонкие пальцы коснулись плеча Альбуса, и Скорпиус с легким шелестом поменял фотографии в их руках. Люди на новом снимке были Альбусу незнакомы. Глаз художника увидел на уставшем лице игрока в квиддич (на этот раз слизеринца) черты того самого развеселого парня с факультета красно-золотых. Парень держал на раскрытой ладони снитч. Тот трепетал крыльями, поднимался над кожаной перчаткой, но не смел покидать победителя. Слева от ловца, игнорируя объектив, стоял высокий парень. Его выжженные солнцем волосы топорщились в разные стороны, а глаза, похожие на бездонные лунки, смотрели куда-то за плечо ловца. По всей видимости, мальчишка совсем недавно вышел из драки. Возбужденно горел румянец на его бледной коже, а измятая мантия и торчащий из-под нее воротник с оторванными верхними пуговицами говорили, что кто-то ему наподдал. Но по тому, что физиономия не облеплена синяками, можно сделать вывод: в обиду худосочный выскочка себя не дал. Третий слизеринец неожиданно заходил в кадр с правого угла. Он подскакивал к друзьям, обхватывал их за шеи и успевал повернуть голову хмурого драчуна к камере. По счастливой случайности, двум довольным баловням удалось и поулыбаться. Гордый товарищ-ловец сморозил в конце что-то такое, отчего приятели расхохотались, и все, по итогу, смеялись от души. От глаз Альбуса не ускользнуло, что и этот парень с длинными белыми кудрями выглядел так, будто выскочил из тяжелой потасовки. Об этом говорила изрядно помятая школьная форма и кровоточащая губа. Профессор протянул руки к фотографиям, чтобы положить их на стол перед третьекурсниками. С минуту они наблюдали за людьми на фото, навеки скованными в нескольких пойманных камерой действиях. — Вы узнали компанию своего деда, мистер Поттер? — Альбус кивнул, повторно обращая внимание на Джеймса Поттера-старшего. — А что можете сказать о втором снимке? Темноволосый мальчишка растерянно пожал плечами. Рядом заерзал Скорпиус. — Рискну предположить, что ловец — Регулус Блэк? — Альбус удивленно посмотрел на друга, впервые услышав это имя. — Есть его портрет на семейном гобелене. Это младший кузен бабушки и родной брат… — Родной брат Сириуса, верно, — перебил своего студента Слизнорт. — Оба умели находить компанию себе под стать. И оба были в достаточной степени безумны и самоуверенны, чтобы растерять все и всех в один миг. Пальцы старика с аккуратными полукругами ногтей подцепили фотографию узнанных Мародеров. — Вы слышали легенду о том, что Шляпа выбирает, на какой факультет отправить нового ученика не по его основным качествам характера, не по методам достижения цели, а по самой цели, которую определил для себя студент? — профессор поднес к губам кусочек сушеного ананаса, умиляясь растерянности на лицах студентов. — Гриффиндор. Как думаете, какая основная цель у членов этого дома? — Утереть всем нос? — мгновенный ответ от Альбуса. — Размахивая упрямством в зубах, подняться над здравым смыслом и обратить на себя внимание большинства? — Мне нравится ваша краткость, мистер Поттер. И ваша образность, мистер Малфой. Теперь объедините обе версии и сложите их во что-то более… конструктивное. Ложечкой Скорп зацепил молочную пенку, чтобы поднести ее к губам, и замер, потому что друг резко поставил чашку на место. Альбус поднял фото легендарной четверки за край и остро в нее всмотрелся. — Прославиться, — как выстрел в воздух. — Они хотят любым способом стать знаменитыми. — И чаще всего у них это получается, верно? Темненький слизеринец сделал шумный глоток, признавая тенденцию выходцев львиного факультета надолго оставаться в чужих сердцах. Это доказывали и парни с фотографии, и члены семьи во главе с отцом, а теперь и брат с кузиной. — Все ли гриффиндорцы — храбрецы, готовые отдать себя в жертву другим, Альбус? Неужели никто из них ни разу не предавал? Взгляд на истинного предателя среди Мародеров, рассказы отца о зависти дяди Рона, нескольких его уходах, о бойкотах… Да что далеко ходить? Два года назад Джеймса выгнали из команды за то, что тот прервал игру и заступился за родного брата и его лучшего друга. И отдал победу, по злому року судьбы, их змеиному факультету. Альбус помнил, какая на поле стояла тишина, и как шелестела трава, неуверенно прорезая своим звучанием загустевший воздух, когда капитан сборной Гриффиндора обвинил первокурсников в пособничестве. В том, что они нарочно отвлекли их ловца. В том, что сработавшая однажды схема теперь будет выводить их игрока из строя всегда. Он говорил, и вся школа слышила, что Джеймс должен выбрать, честь кого будет защищать. Кислое напряжение прервал фак брат, взлетевший в воздух. Не столько даже капитану, сколько нормам и стандартам общественности, которые пытались вынудить продолжить игру, несмотря на хорошо обозреваемый с воздуха акт травли трех студентов, только недавно ставших частью Хогвартса. Первокурсник-слизеринец не знал, что происходило дальше, но на следующий день красно-золотые объявили о поиске нового ловца, а брат сидел на самом краю гриффиндорского стола в Большом зале. Ближе к преподавателям, дальше от учеников. Альбус посмотрел на профессора и вжал голову в сутулые плечи. Вздохнул. — Предают, профессор. Гриффиндорцы предают больнее всех, потому что от них этого не ждешь. — Именно, мой мальчик. Их благородство весьма и весьма условно. Подумайте об этом, когда в следующий раз решите унижать самого себя при сравнении с вашим многочисленным семейством. И Поттер едва сдержал стон. Он никогда не сравнивал себя со всеми своими родственниками. Только с одним. С тем, который по всем параметрам лучше него. Словно читая мысли взъерошенного, как воробей, мальчика, преподаватель указал пальцем на кудрявого ловца. — Младшие почему-то всегда равняются на старших. Даже если оказываются на ином факультете, демонстрируют всем, и в первую очередь себе, отличия от своего старшего родственника. Есть предположения, что общего между этими фотографиями? — Они сделаны в один день? — Как вы это поняли, Скорпиус? Малфой стиснул зубы так, что начавшие принимать острые формы скулы выделились сильнее обычного. — Об этом матче мне рассказывал отец. Он до сих пор считается уникальным для Хогвартса. Как и ловец на этом снимке — для Слизерина. — Да, — старик горько усмехнулся. — Да-а-а… Знаю, что Драко пытался побороться за звание "лучшего" со своим предком, но, увы, был слишком занят игрой против Гарри, чтобы достичь чего-то в самом квиддиче. — Такой уж необыкновенный игрок? — Альбус выпрямился, почувствовав, как неизвестный парень бросил вызов его брату и отцу. — Он не проиграл ни одного матча, — Скорпиус пожал плечами, будто спрашивая: “неужели это незначительный аргумент?” — Даже тот, что на фото. — Историческая игра. Длилась больше десяти часов, — Гораций вытащил ложечку из чашки, изучая в ней свое перевернутое старческое лицо. — Регулус поймал тогда снитч, но фактический счет составил 310:290 в пользу Гриффиндора. И двадцать голов принадлежали вашему деду, мистер Поттер. Профессор вдруг засмеялся. — После того, как мистер Блэк закончил игру, он вырвал палочку у комментатора и назвал членов своей команды безрукими кретинами. Мол, их победу допустить было нельзя. А имя Джеймса появилось в зале наград за лучшую игру в истории Хогвартса на позиции Охотника. Слизерин, к слову, по решению директора Диппета за пойманный Блэком снитч получил Кубок Школы, — Гораций не скрыл довольной улыбки, будто не прошло с того момента больше сорока лет. Доверительно наклонившись к мальчишкам, прошептал: — Я вижу их в вас. Я вижу взгляд Регулуса Блэка на вашем лице, Скорпиус. И Джеймса Поттера в каждом вашем движении, Альбус. Вы могли бы поднять нашу сборную до небывалых высот. Насмешка исказила губы Ала. Он с сожалением болтал почти остывший чай. — А чем слизеринцы отличаются от остальных студентов, профессор? Какая у них цель? — Вы задаете вопрос таким тоном, словно знаете ответ, и тот мешает вам быть свободным в собственном выборе. — Понятия не имею ни про цели, ни про выбор, — не заставил себя ждать раздраженный ответ. — Скорпиус? Малфой запустил руку в короткие волосы. Погрузившись в мысли, закрыл глаза. Пожал плечами. — Я ничего не могу сказать. Впервые вижу людей, которых вы подаете как разгадку всех ваших вопросов. И хотя знаю теперь имя одного из них, это никак не помогает. Кудрявый мальчишка с магического кадра раздвинул губы в торжествующей улыбке, точно хотел сказать, что и не сомневался в непроходимой тупости Малфоя. — Показывая вам эти снимки, я хочу сказать, что судьба — удивительное явление. Могли ли подозревать юноши весной далекого семьдесят восьмого года, что их ждет? Регулуса Блэка не стало осенью семьдесят девятого, — Слизнорт поднялся со своего места и принялся расхаживать по классу взад-вперед. — Один из самых юных последователей Темного Лорда… Могу предположить, на этом снимке у него единственного уже есть метка, настолько рьяно Том охотился за наследником древнейшей фамилии. Мальчик отдал свою жизнь, когда прознал о темных делах своего Хозяина. Посчитал, что справится сам. Не посвятил никого в свои планы, и это стоило ему жизни. Младший Блэк исчез из Школы тринадцатого ноября тысяча девятьсот семьдесят девятого. — Этот же день значится последним днем его жизни на нашем фамильном древе, — вставил Скорпиус. — Удивительно схожи их судьбы со старшим братом, правда? Я не представляю, что чувствовал Сириус, который в день исчезновения Регулуса был шафером на свадьбе лучшего друга. Кулак Альбуса сжался до побелевших костяшек. На скромный и даже поверхностный взгляд Поттера слишком много событий случилось когда-то в один день, чтобы считать их совпадением. Ему было все равно, потому что он никогда не знал людей, о которых рассказывал Слизнорт. Но иголкой в душе закололо чувство, что все могло быть в истории иначе, не случись однажды тринадцатого ноября семьдесят девятого. — Летом восьмидесятого, буквально через неделю после выпуска, в бою с Аластором Грюмом погиб Эван. Унес с собой кусочек носа одного из сильнейших мракоборцев своего времени. Тридцать первого октября восемьдесят первого, сами знаете при каких событиях, не стало Джеймса, — плечи Слизнорта дернулись от беззвучной усмешки. — Кто бы мог подумать, что весь переполох устроит маленький Питер? Кто бы мог подумать, что Сириус просчитается так же, как младший брат? Кто мог представить, что их с Барти судьба окажется настолько похожа? Оба сбежали из Азкабана, сходили с ума в полном одиночестве, оказались выброшены из социума на долгие тринадцать лет, но до конца своих дней остались последователями выбранного в юности пути… А как они ненавидели друг друга в Хогвартсе! Вы бы видели… Голос профессора с волнительными, почти истеричными нотками заставил мальчишек зашевелиться. Нервно вертелась вокруг свой оси чашка Альбуса, от которой тот так и не отнял рук. Ладонь Скорпиуса гуляла от шеи к плечам, массируя сбитые мышцы. — Цель любого слизеринца — научиться управлять людьми. Ваше персональное домашнее задание — узнать больше о людях со снимков. Я уверен, полученные знания однажды вам пригодится, — Гораций сложил фото в стопку, демонстрируя, что разговор можно считать оконченным. И когда Ал и Скорп почти подошли к двери, вдогонку им прилетело: — Все-таки, я хочу видеть вас в одной команде. Альбус вырывается из воспоминаний. Слышит скрип кожаных туфлей Скорпиуса — их ему в начале года подарил отец — и чувствует, как за локоть его с жестким упрямством хватает рука. — Посмотрим, — Малфой достает палочку, готовясь трансгрессировать. — Как твоя сестренка уедет теперь во Францию.