Ладно, заебал, это название — отстой

***       В перый раз, когда Руперт понял, что его собираются наебать, он применил тактику стелса — убегать от объекта тихо и быстро, слившись с толпой, скрываясь в тени.       Это, конечно, помогало на первые несколько часов, но от Генри Стикмина далеко не попрёшся — он найдёт тебя, где бы ты ни был.       В мире есть свои дураки, но и среди дураков есть свой собственный дурак с приоритетом.       Например: в братьях Буковски эпицентром дебилизма был печально известный Конрад со своими не менее от бешеного пилота тупыми идеями, приводившего его к только еще более тупым идеям.       Они — он и Чарльз — могли быть идеальной командой по взвинчиванию нервов целой армии, но эта целая армия могла облегченно вздохнуть — они работали друг против друга, отказываясь объединится в команду. И один из них — такой же печальноизвестный, и более безбашенный — Чарльз Келвин, возомнил себя зимним ангелом любви, пророком ко всему прекрасному и просто охуенным челом, поэтому не смотря на то, что сегодня не 14-ое февраля, вооружился веточкой омелы и в привпрыжку ушел кастовать* поцелуйчики под древесным предвестником зла.       И, как говорилось раньше, к каждому супер дураку найдётся свой комплект дурака — Генри со своей фирменной мрачной ухмылкой согласился помочь, но с одним условием: Чарльз поможет ему получить поцелуй от долго не давшего Руперта.       Элли, как персона, у которой не было нормального праздника, ушла полностью наслаждаться атмосферой Рождества, ну или точнее: смотреть марафон новогодних фильмов, заедая печеньями, конфетами и шампанским, пристроившись на кресле.       И в этот прекрасный зимний вечер, наполненным лёгкими хлопьями с неба и яркими огнями уличных прожекторов, так мило установленными в канун Рождества, обернувшийся Прайс наткнулся на объятия бывшего вора, который тут же прижал его к себе, а рядом с маленькой непонятно откуда взявшейся удочкой, в леске которой вместно снасти была аккуратно привязана это проклятое растение, стоял Чарльз с весёлой ухмылкой, расстянувшейся от уха до уха. — Вы — два идиота, вы знаете это? — пробормотал Руперт в грудь Генри. — Руперт! Мы что зря тебя пресследовали? — фальшивой недовольством сказал Чарльз.       Руперт пытался спихнуть с себя Генри, крепко обнимавшего его, и предательски посмотрел в сторону пилота, продолжившего свой злодейский монолог: — Конечно, не зря! Давайте, целуйтесь!       Руперт тормознул, приподнял бровь и хитро посмотрел на Генри, заставив того напрячься. — Я чувствую твою ублюжесть, Руп, — проворчал Генри, уткнувшись в шею брюнета. — О, да, конечно. — Я чувствую, как твоя злодейская голова начинает думать по злодейски. — Да ладно? — У меня чутьё на твои злодеяния. — Как мило. — Ты же меня не уда...       Договорить ему не дал чмокнувший его Руперт. Быстро, но так чувственно и нежно, что у Генри закружилась голова. — Оу-у-у, как мило! — воскликнул Чарльз.       Руперт углубил поцелуй, запуская пальцы в тёмные локоны Генри. — Окей, ребят, — неловко выдохнул Чарльз.       Генри зарычал в поцелуй, когда шаловливая рука Руперта сжала правую ягодицу,.. — Ребят...       ...и навалился на него, запуская руку под форму и сжимая тело Прайса в стену. — Охуеть... Элли в это не поверит! ***