Deterrent

Да катись оно все к чертям! Плевать. Хочется проветрить чугунную голову от навязчивых мыслей. И Джеймс Т. Кирк делает это, как умеет - вжимает педаль газа, спидометр под двести. Он мчит по шоссе, плавящимся под палящим летним солнцем Айовы. Плевать на то, что, в хрен пойми какой раз, разочаровал мать. Еще более глубоко плевать на захудалый Риверсайдский технологический колледж, из которого его сегодня исключили. Джим отчаянно ищет место, где бы он мог не чувствовать себя ничтожеством, но похоже, такого места во всей вселенной не существует. Гнать без оглядки приходится недолго. Замечая в зеркале заднего вида преследование, а потом слыша и звук полицейской сирены, Джим и не собирается сбавлять скорость. Шальная мысль погонять заставляет свернуть на бездорожье. К тому же, такой подход пару раз помогал избавиться от ленивых, боящихся трудностей, местных стражей порядка. Но, видимо, не в этот раз. Ведь в данный момент полицейский упорно ведет преследование, сокращая дистанцию. Несмотря на столб пыли, оставляемый корветом Джима, мотоцикл полицейского прилипчиво держится на близком расстоянии. Приходится притормозить: Джим сам себя загнал в ловушку между холмом и остановившимся байком полицейского позади. В зеркалах он видит блик на черной макушке, когда офицер снимает защитный шлем. И вот очередной штраф и занесение в личное дело неминуемо приближаются к своей цели. - Знойного дня, офицер! - как ни в чем не бывало, нагло ухмыляясь, Джим смотрит на подошедшего сотрудника правопорядка. - Офицер Спок, - предъявив полицейский значок, окидывает беглым взглядом салон автомобиля. - Сэр, Вы превысили скорость более чем в полтора раза допустимой. А так же игнорировали сигналы остановиться, устроив погоню по пересеченной местности. Могу я взглянуть на ваши документы? Морда офицера выглядит непроницаемой, безэмоциональной маской. - Возможно, я могу показать вам что-то большее чем просто документы, офицер. - Джим уверен, что этот комментарий будет добавлен отдельным пунктом в предъявлении обвинений. - Пожалуйста, выйдите из вашего транспортного средства, - констатирует остроухий офицер. Не заставляя себя ждать, Джим хватает права и вываливается из машины. - Просрочены на полтора месяца, мистер... Бернер, - офицер делает паузу перед тем, как произносит фамилию. Кирк шумно сглатывает, напрягаясь под хладнокровным взором черных глаз. - Давайте вы сделаете, что нужно. Выпишите штрафы, повестку в участок и поедете по своим полицейским остроухим делам. - вырвалось весьма опрометчиво. Если бы нарываться на неприятности было профессией, то Джим Кирк был бы лучшим в этой сфере. - Вы нарушили скоростные ограничения, игнорировали преследование, устроили погоню; права просрочены, и очевидно, что они поддельные. Вам необходимо проехать в участок. Я буду сопровождать Вас в поездке. Непреклонность истукана с бровями вразлет начинает откровенно злить. - Офицер, я предполагаю, что мы сможем договориться, - несмело, но лукаво начинает Джим. Ужасно не хочется расстраивать мать ещё больше, тем более, оплачивать очередной штраф ей явно нечем. - Может быть, я все таки смогу показать ещё что-то кроме прав, и мы все уладим прямо тут, на месте? - Сомневаюсь, что то, что Вы мне можете продемонстрировать, снизит вероятность Ваших аварийноопасных действий на дорогах. - сдержанная непреклонность как будто ничем непоколебима. - Зато, повысит ваш сексуальный опыт. Учитывая то, как вы себя преподносите, вам явно его не достаёт. - язвит Джим. - Я могу вызвать подкрепление, и тогда Вы проедете в наручниках в полицейской машине, и Ваше задержание будет классифицировано как задержание с попыткой сопротивления. - кажется, прошлое высказывание никак не задело вулканца. Нужно иметь поистине высокий уровень неприязни, чтобы стойко игнорировать все тупые джимовы шутки. И этот представитель, очевидно, обладает всеми требуемыми качествами. - Могу вам отсосать взамен на свободу! - шутливо выпалил Джим, совершенно без какого-либо намека на смущение. - Руки за спину, и медленно развернитесь спиной ко мне. - четким, холодным тоном произносит офицер Спок. - Обожаю, когда мне приказывают. - словестный поток наитупейшего флирта, как визитная карточка, реакция на любой раздражитель. В следующий момент Джим буквально целует капот, потому что его руки заламывают и сцепляют наручниками. Нагретый металл обжигает, как хлесткая пощечина. Вот только терпеть её приходится недолго, наслаждаясь жжением щеки. Джим шипит и дергается. Такого подхода он не ожидал. - Эй, офицер, а штраф потом точно не выпишете? - Джим упирается, прогибается, и трется задницей о пах вулканца. Нависающая фигура, как камень, тверда и так же тяжела, впечатывает и размазывает по поверхности капота. Шутки шутками, но Джим чувствует напряжение. Офицер явно медлит, застыв в этой позиции, обездвижив и заблокировав жалкие попытки извиваться. До этого момента все было понарошку, это была просто шутка. А сейчас ему не смешно, он сбито дышит, пытается сглотнуть вязкую слюну. Мгновение, кажется, длится вечно, а затем Джим вздрагивает от прикосновения к себе. Время словно ускоряется, и он дергается и выворачивается, но тщетно. Узкие джинсы трещат по швам, когда их спускают чуть ниже колен. Офицер не церемонится, точным и выверенным движением оглаживает между ягодиц, и Джим уже готов взвыть. - Вы вроде бы собирались меня удивлять. - холодно произносит Спок. От спокойного тона становится жутко. Рвано отдышавшись, Джим хватает горячий воздух открытым ртом, когда ощущает сразу два пальца внутри себя. Офицер вдавливает его в капот предплечьем между лопаток, от чего вдохнуть практически невозможно. - А вы всегда носите с собой смазку для таких случаев? - все еще препираясь, Джим находит силы ухмыляться. Пропуская пару вдохов, жмурится от того, что уже три пальца до боли раздвигают его тугие мышцы. Его прошибает потом. Испарина на теле и влага на майке быстро сохнут на сорокоградусном пекле. От этого откровенно мажет, сознание мутится, мышечное сопротивление исчезает постыдно легко. Джим задыхается от резкой боли, когда в него, наспех подготовленного, проскальзывает член. Может, дело в адской жаре, но Джиму кажется, что в него затолкали толстый, горячий поршень. И он явно горячее окружающей среды. Привыкнуть ему не дают, на пробу почти освобождая и вновь заполняя до предела, так, что слышен шлепок о потные ягодицы. Мышцы на жаре плавятся, сознание плывет. Джим стойко сносит отрывистые толчки в свое обмякшее тело, тихонько постанывая на особо сильных. Мокрая щека совсем прилипла к нагретому металлу, и Джим, сдавшись, позволяет размашисто трахать себя. Его окончательно разморило, а разум повело. Уже мало что понимая, ощущая лишь давление чужих жестких рук, Джим принимает навязчивую, обжигающую стимуляцию, граничащую с невыносимым распиранием. Он упустил момент, когда потерял контроль над речевым аппаратом и совсем не осознает, что уже какое-то время выстанывает бредовые просьбы. Видимо, именно это оказывает эффект на офицера, и тот приподнимает от капота изнуренное тело, запрокидывая голову, услужливо подставляя свое плечо. Угол проникновения изменился, до чертиков не правильно. Джиму сейчас так неправильно приятно, что он и вовсе забывает дышать - панически распахнув глаза, он смотрит в безжалостно чистое небо. Его тело властно поддерживают, обнимая за грудь, крепко обхватывая шею, проходясь по потной влажной дорожке до подбородка и требовательно поглаживая сухие губы. Не помня себя, Джим завороженно обводит палец кончиком языка. Все его тело нестерпимо ноет, наручники впиваются в запястья. Его так великолепно и так необходимо пользуют. Джиму кажется, что солнце стало настолько близко к земле, что ослепило его, пламенной вспышкой обрушивая оргазм, опаляя все его естество. Он уже не воспринимает тот момент, когда глубоко внутри него кончает офицер, когда его тело снова медленно соприкасается с перегретым металлом капота. Он слабо осознает, что в какой-то момент с его волос начинают стекать прохладные капли воды. Они охлаждают лицо, смывая ощущение мучительного жара, делают спасительно освежающей ткань майки на груди. Краем сознания он понимает, что больше не изнывает от палящего зноя, а скорее всего находится в комфортной тени автосалона. Но сил ни на что больше нет, и Джим погружается в навалившееся забытье гелиозиса.