Останься сегодня со мной

Мафую открыл дверь машины дрожащей рукой. Хотелось… Хотя бы миг… Последний миг провести рядом с этим человеком. Человеком, что своими словами разрушил абсолютно всё. А сейчас снова… Снова даёт надежду. Нет, это обман. Сато не должен… Поддаваться чувствам сейчас. Он для этого человека ничего не значит. Так ведь? Его слова, словно лезвия. Зачем… Зачем говорить их так. Всё можно разрушить. Одним предложением. Мурата не решал начать разговор, поставив машину на прогрев. Стекла покрылись холодной корочкой льда, не позволяя сразу начать движение. Тишина. Такая тишина, что слышно отчётливое биение сердца, тяжёлое дыхание… Нервное проглатывание… Что сейчас можно сказать? Как нарушить тишину? Музыка… Точно… Рука Угетцу потянулась к магнитоле и соприкоснулась с рукой Мафую, что, видимо, подумал точно так же. Рыжеволосый как будто обжегся, инстинктивно отбросив руку. Больно. От этого стало больно. «Мафую не хочет больше прикасаться ко мне… Оно и ясно, я же всё разрушил… Но сейчас не это имело значение. Нас могут увидеть… Я не могу вести Мафую домой. Так опасно. И для него и для его матери.» — Угетцу… — Тихо произнёс Мафую, смотря, как оттаивает окно и на нем появляются противные капли, свисающие вниз. От такого произношения Мурата вздрогнул. — Да…? — Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь? Для тебя я… Никто? — Спросил Мафую, проводя рукой по окну. «Последний раз… Ответь мне последний раз. Почему я так… Отчетливо цепляюсь за малейшую надежду… Почему всё ещё надеюсь, что это… Ложь. Я просто жалок…» — Нет. Я соврал тебе, — Тихо произнёс Угетцу. — Ч… Что… — Мафую опешил, разворачиваясь и встречаясь глазами с Мурата. Тот серьёзно смотрел на него, — Так ты… Почему? Зачем? Если ты… Если я хотя бы… — Перестань. Я не могу рассказать, — Решительно ответил Угетцу, наконец, тронувшись. Он развернул машину и резко дал газу. — Угетцу… Мой дом в другой стороне… — Знаю. Ты не можешь вернуться домой. — Не могу вернуться? Что это значит… Мафую стало страшно. — То и значит. — Куда ты везешь меня? А моя мама… Она… — Пригнись, за нами хвост. — А? Мафую оглянулся и увидел, что сзади за ними едет другая машина. — Угетцу, пожалуйста… Объясни мне, — Уже молил Мафую, холодея от страха, — Это… Это из-за этого ты попытался закончить наши отношения? — … Угетцу резко дал по тормозам и развернулся в другом направлении. «Черт… Я знал, что добром это всё не кончится. И что теперь делать?» Мафую слегка ударился об стекло. — Прости… — Ни… Ничего… Всё нормально… Кто едет за нами? Ты знаешь кто? — Догадываюсь, — Холодно бросил Угетцу, — Тебе нельзя было возвращаться. — Я так не могу… Я не могу забыть всё, что было между нами, Угетцу… Почему ты скрыл от меня? Всё скрыл от меня? Чем бы это ни было, разве нельзя было решить это иначе? — Не отвлекай меня. Сброшу хвост и поговорим. Угетцу разогнался до ста километров в час, что для этой местности и для Японии, скажем… Было через чур много. Но это было неважно. Мафую не узнавал Угетцу. «Его лицо… Такое же серьёзное, как на выступлениях, но… Что это? Страх? Он боится? Кто за нами гонится, почему он не говорит? Почему он ничего не говорит? Почему он солгал мне? Как он смог сказать такие слова… Угетцу…» Пару кварталов и машина отстала, потеряв их из виду. «Всё куда серьёзнее, чем я думал. Нужно связаться с Ханадзавой.» Угетцу слегка сбросил скорость, осознавая, что может появиться полиция. Они ещё долго ехали, несмотря на то, что погоня прекратилась. Наконец, Мурата остановил машину и повёл Мафую за руку в сторону, вызывая такси. — Машину оставишь здесь? — Да. Потом заберу. Весь путь Мафую оставался в неведении, пока они, наконец, не оказались в безопасности. В отеле на абсолютно другом краю города. — Я совсем… Ничего не понимаю, — Тихо сказал Мафую, — Это мафия…? Я в какой-то криминальный фильм попал? — Жалкое подобие, но безрасудное… К черту! Без доказательств ничего не собираются делать, а ещё страна без преступлений. Как же, — Ругался Угетцу, рывком закрывая шторы в номере, а следом хватая телефон и выходя в коридор, чтобы Мафую не услышал, набрал номер старшего Ханадзавы. — Да, Мурата — сан. Получается, добровольно документы уже подписаны не будут… — Сделал вывод Ханадзава, услышав, что произошло. — Черт с ними, ты хоть представляешь, что происходит? Как мне теперь собрать доказательства против него? — Мурата — сан… Это нужно было сделать раньше. Вы позволили ему манипулировать Вами и Вашими деньгами. Причём, добровольно переводив денежные средства. — Плевать мне на деньги! Я всего лишь хочу… — Ни следов побоев, ни видеозаписи с угрозами. Ни каких-то договоров… Невозможно. — Ты издеваешься надо мной? Сам сказал, что не надо сопротивляться, пока все заявления не будут готовы! — Это был лишь один из вариантов… Но если сможете сделать так, что он навредит своему сыну… Тогда, сможете что-то доказать. — Позволить ему навредить Мафую? Никогда. Ни за что. Этот человек… Может выстрелить в кого угодно. Никакие деньги не вернут мне то, что таким образом я могу потерять, Ханадзава — сан! И решетка его абсолютно не пугает! «Позволить ему навредить… Мне?» Разумеется, Мафую вышел в коридор и незаметно подслушал разговор. «О ком ты… Угетцу… Неужели о… Нет, не может быть…» Ноги рыжеволосого подкосились, перед глазами потемнело… Он схватился за стену, пытаясь удержаться, но рухнул на пол, медленно теряя сознание...