***
Мама Шастуна должна была прийти к 12:10, к началу третьего урока. Ей пришлось позвонить своему начальнику и предупредить, что придет попозже из-за того, что «опять возникли проблемы с сыном». Стоя перед зеркалом в коридоре, женщина укладывала свою прическу и поправляла макияж. Она водила руками по темным волосам и невольно задумалась, почему ее жизнь сложилась так неудачно. Что она сделала плохого, чтобы ее так наказали. Голову начинали заполнять воспоминания из прошлого, облаком окутывая все ее мысли.***
- Эй, Света. – молодой симпатичный парень тыкал свою одногруппницу карандашом в плечо. – Светка, ау. Девушка погладила рукой плечо, в которое секунду назад утыкался острый карандаш и обернулась на парня, осматривая его недовольным взглядом: - Чего тебе, Андрей? – ее губы были поджаты, а тонкие брови нахмурены. Она хотела изобразить недовольство, но выглядела даже мило. - Дай списать, а? Мне грозит отчисление, если я напишу еще одну работу на 2. – Андрей сложил ладони вместе, изображая жест «пожалуйста». Взгляд Светы смягчился. Ее эмоции прошли путь от негодования до жалости. Хоть она и не пытала особых чувств к своему одногруппнику, она не хотела, чтобы его отчисляли. Любой член их группы был неотъемлемой частью одной большой сплоченной команды. Потеря даже одной детальки разрушила бы весь механизм. Девушка взмахнула пальцем вверх и в ту же секунду отвернулась обратно к своей парте, черкая что-то на листке. Андрей увлеченно наблюдал за движениями ее карандаша, переводя взгляд то на пальцы Светы, то на ее листок. Парень злился на самого себя. Они были только на первом курсе, а он уже пустил все свое обучение на самотек, забив на выполнение домашних работ и посещение лекций. Теперь приходится просить одногруппников в надежде, что они поймут Андрея и помогут ему. Андрею нравилась Света. Еще с самого первого дня в университете, когда их группу собрали, чтобы рассказать об учебном плане на ближайший год. Парень сразу подметил светлые косы девушки и большие голубые глаза, в которые он мог смотреть бесконечно долго. Ее тонкая талия была идеальной для платьев, в которых она часто приходила в университет. Андрей уже, кажется, знал наизусть весь ее гардероб. Понедельник – желтое платье с узором из белых цветов, белым воротничком и темно-синие колготки, вторник – строгая белая рубашка, темные широкие брюки, черные лакированные туфли на каблуке, среда – голубое платье длиною примерно чуть ниже колен, белые колготки, серебряная подвеска на шее, четверг – полосатая футболка и черные шорты до колена, на руках браслеты и, наконец, пятница – светло-розовая юбка и зеленая жилетка поверх белой рубашки. С самого первого дня Андрей Шастун начал ухаживать за Светой Серовой. Хотя «начал ухаживать» - слишком громкая фраза. Пока все, что он делал – это лишь тайком наблюдал за ней на парах, тыкал карандашом в плечо и иногда провожал до дома. Ему почему-то было страшно подойти и напрямую пригласить на свидание. У него не было до этого серьезных отношений, только детское "баловство". А сейчас он уже довольно взрослый молодой человек и боялся сделать что-то не так. - На, держи. – снова обернулась девушка, протягивая Андрею листочек с ответами. Шастун взял его осторожно, так, как будто это был самый ценный артефакт в его жизни и кивком поблагодарил Серову. Светка слегка улыбнулась и вернулась к своей работе. Она не знала, чем вызвала такой интерес у парня. Девушка всегда замечала все подглядывания Шастуна, все его знаки внимания, но не понимала, что в ней такого. Еще со школы Света была обделена вниманием противоположного пола. Мальчики никогда не звали ее на свидания, не дарили цветов и подарков, в принципе не обращали на нее внимания. Потому что у нее была обычная внешность. Обычные русые волосы, которые она заплетает в косы перед выходом из дома, обычные голубые глаза, которые можно встретить у каждой третьей девушки, обычная фигура. Но Андрей что-то нашел в ней. Поэтому она ждала его. Звонок прозвенел и все ребята сдали свои работы. Света начала укладывать свои тетради и ручки в рюкзак, подаренный отцом на день рождения. Родители любили ее. Часто баловали подарками, которые отец привозил из командировок по городам Советского Союза. Мама шила Свете платья или же заказывала в ателье, когда не было подходящих материалов. В общем, у девушки была хорошая семья, любящие родители и счастливая жизнь. Накинув свой желтый рюкзак на плечо, Света направилась к выходу из аудитории. Перед следующей парой ей нужно было еще зайти в деканат и отправить заявку на публикацию своей статьи в газету факультета. Серова шла по коридору, думая лишь об Андрее. Ей было приятно помочь ему. Но когда его знаки внимания перерастут во что-то большее, чем просто просьбы дать списать. Не успела девушка закончить свою мысль, как услышала, что ее зовет знакомый голос: - Света! – Андрей бежал за ней по коридору, в надежде догнать, прежде чем та скроется за дверью деканата. Серова резко замерла, смотря на парня. - Спасибо, что помогла мне сейчас… Без тебя я бы никогда не справился. – Андрей переминался с ноги на ногу, не знаю, как правильно и красиво оформить свои мысли. - Раньше ты никогда не благодарил. Не за что! – отчеканила Света, буквально стоя перед ним по «стойке смирно». – Ладно, мне пора идти. Увидимся на следующей паре! - Да, хорошо… - промямлил Шастун и почти уже было развернулся спиной к девушке, как ему резко пришла в голову мысль. – Света? - Чего. – обернулась девушка. - Хочешь вместе сядем на экономике? Она удивленно посмотрела на Андрея. Ее сердце начало биться быстро-быстро, забирая из легких все дыхание. - Хочу. – выдохнула та и зашла в деканат.***
Белое свадебное платье было невероятно красивым. Длинное - до ступней, с переливающимися стразами на подоле. Таким большим, пышным, как облако. Ее чувства к нему были тоже как облако. Такие же пустые и не имеющие никакой вес. Света стояла напротив зеркала, укладывала свою прическу и поправляла макияж. Ее волосы уже не были такими светлыми. Они постепенно начали приобретать темный, коричневый оттенок. Мама нарисовала ей красивые длинные стрелки и украсила веки блестками. Макияж ярко сверкал, перекликаясь с блестящими слезами на глазах. Вокруг девушки кругом ходили бабушка и мама, не находящие себе места от волнения. Они были рады. Ей хотелось убежать. В гостевом зале уже собрались все друзья и родственники молодоженов. Все выглядело прекрасно: красная ковровая дорожка, рояль, столы, корзинки с лепестками роз. Любая девушка была бы счастлива. Сейчас уже заиграет музыка и надо будет выходить. Света последний раз окинула себя взглядом в зеркале и, утерев все набегавшие слезы, пошла в сторону церемониального зала. К ней подошел отец, одетый в дорогой, черный костюм и ласково посмотрел на девушку. Он был счастлив, что его дочь уже стала совсем взрослой. Она была несчастна, потому что была слишком взрослой. Мужчина смотрел на Свету глазами, в которых читалась любовь и радость. Она смотрела на него глазами полными боли, но закрытые шторами неискреннего счастья. В большом зале уже заиграли фанфары. Церемония началась. Отец взял под руку свою дочь, и они вместе пошли к ковру. Там, где началась красная дорожка, он отпустил Свету и кивком головы безмолвно сказал «иди». Она шла вперед, на нее сыпались лепестки цветов, смотрели восторженные взгляды, а напротив, в ее сторону шел жених. Любая другая девушка была бы счастлива на месте Светы, но не она. Все эти лепестки, взгляды буквально грязным пятном оседали на ее коже. Хотелось принять душ и отмыться от всего этого. Все было противно, ненавистно. Когда пара встретилась, Андрей окинул взглядом свою будущую жену. Его взгляд невольно упал на выпирающий живот девушки. Будущая жена. Будущая мать.***
- Ольга Павловна, еще раз извиняюсь за своего сына… Честно, уже не знаю, что с ним делать… - Светлана сидела перед учительницей математики сложа руки на животе. Математичка смотрела на нее сочувствующим взглядом и иногда кивала, поправляя свои очки. Со стороны это выглядело примерно, как прием у психолога. Но несмотря на все искренние эмоции, Ольга Павловна должна добиться перевоспитания мальчика. Иначе такими темпами в следующий раз Светлану вызовут уже к директору, а там Антона и вовсе могут исключить из школы. - Светлана Александровна, я все понимаю, но и вы поймите меня. У нас в школе четкий регламент. По правилам, первые три замечания к ученику мы еще терпим, а вы приходите уже пятый раз- женщина попыталась изобразить улыбку, но у нее не очень хорошо получилось. – Мы и так сделали небольшую поблажку, но дальше уже будут последствия. От дальнейшего поведения вашего сына зависит его нахождение в этой школе. Мама Шастуна поджала губы и на секунду опустила глаза в пол. Вытерла ладошки о свои брюки и уверенно сказала математичке: - Поняла вас. Я вечером еще раз поговорю с Антоном. Надеюсь, у меня получится как-то донести это до него. - Отлично! – Ольга Павловна поднялась со стула и поспешила уже выпроваживать Светлану из кабинета, потому что перемена уже заканчивалась, надо подготовить класс к следующему уроку. - До свидания! – мама Шастуна кивнула и вышла за дверь. Она шла по длинному коридору уверенной походкой, с идеально ровной спиной, всматриваясь в лицо каждого школьника, ища глазами сына. Но его не нигде не было. Светлана покинула школу и побежала на работу. Шастун знал, во сколько его мама будет здесь. Поэтому заранее вместе с Димкой поднялся на этаж выше и закрылся в туалете. - Шаст, ну может, пойдем уже? – сидя на подоконнике, Дима слегка толкнул друга в плечо. - Пока еще нет. На всякий случай надо еще подождать. Не хочу с ней пересекаться. – Антон пустым взглядом смотрел в стену. Ему было немного не по себе. Дверь туалета заскрипела, предупреждая парней о госте, и они посмотрели в сторону прохода. В комнате появился парень не очень высокого роста, с черными короткими волосами. Насколько Антон знал, парень был в 11 классе, на год старше их. - Ребята, разойдитесь, я окно открыть хочу. – сказал парень, пальцем показывая на стекло. Шастун и Позов одновременно спрыгнули с подоконника, вставая рядом с окном, не спуская глаз с одиннадцатиклассника. Парень встряхнул руки и открыл окно, пуская в туалетную комнату прохладный или даже морозный воздух. Достав из кармана толстовки пачку сигарет, он наклонился в окно и закурил. - Сережа. – сделав затяжку, парень протянул руку для знакомства. Когда все поздоровались, у ребят завязался разговор. - Разве в школе можно курить? – заинтересованно спросил Антон, уже нащупывая в рюкзаке свои самокрутки. - А кого ебет? – прищурив глаза ответил Сережа. Действительно, кого? В туалеты из учителей редко кто заходит. У них есть свои, отдельные. Сюда может максимум что уборщица заглянуть. И то не факт, потому что они моют все только после того, как все уроки закончатся. Посчитав это достаточно сильными аргументами, Шастун достал табак, бумагу и начал крутить. - Шаст, может не стоит? Потерпи еще один урок, – еле слышно промямлил Димка. Он понимал, что Антон опять рискует. Если их сейчас спалят, то это будет уже конец. - Да не переживай, все нормально. Сюда никто не зайдет. – Шастун уже вместе с Сережей стояли около окна, облокотившись локтями на подоконник. Позов кружил вокруг них, периодически подходил к двери, прислушиваясь к шагам. Он немного беспокоился за парней, но когда осознал, что уже минут пять за дверью не слышалось ни единого шороха, то успокоился и попытался встроиться в диалог. - А что вы проходите в 11 классе? – спросил парень, становясь около подоконника рядом с Сережей. - Поз, ну не начинай. – закатил глаза Антон, скручивая вторую сигарету. - Ну как… Я не особо на уроки хожу, - усмехнулся черноволосый парень. – Но думаю, что все по классике: математика, русский, литература и еще пара каких-нибудь экзаменационных предметов. - Блять, я совсем и забыл, что в 11 надо будет экзамены сдавать. – Шаст немного расстроился. – А что будет если не сдашь? - Насколько я знаю, есть то ли две, то ли три попытки пересдать, но если и их провалишь, то… не знаю. – Дима поправил очки, тоже немного загрустив. – Но я думаю, ты сдашь. Все сдают. - Реально, Антон, не переживай раньше времени. – похлопал по его плечу Сережа. – Ладно, я пойду, наверное, у меня уже урок начался. Еще увидимся, парни. Матвиенко вышел за дверь, прощаясь с ребятами. Антон, докурив сигарету, посмотрел в последний раз в окно, а потом на Димку.***
Антон пошёл домой сразу после окончания уроков. К Диме он не хотел идти: у друга были дома родители, да и Шастуну надо было побыть одному. Мать и отец вернутся домой только вечером, после работы, часам к восьми, поэтому у парня было несколько часов, чтобы отдаться своим собственным мыслям. Как только он зашёл в квартиру, Антон сразу очутился в душном помещении, где было сложно сделать вдох, поэтому Шастун поспешил сделать обход по комнатам и открыть в каждой окно. Постепенно квартира наполнялась свежим воздухом, а духота уходила, как будто улетала в окно вместе со всеми нехорошими мыслями. Антон заглянул на кухню и, открыв холодильник, оглядел все полки. В основном они были пустые и немного грязноватые. На стенках холодильника собирались капли воды, которые медленно, под весом друг друга, скатывались вниз, оставляя после себя разводы. Самое нормальное, что парень увидел в холодильнике, был хлеб и маленький кусок сыра - именно это он и достал. Отрезая тонкие кусочки сыра на доске, Антон направил все своё внимание на двигающийся вверх и вниз нож. Парень думал, что он в любой момент может отбросить доску в сторону и провести острым лезвием по своей руке, оставляя на светлой коже красные кровоточащие полосы. В голове сразу появилась четкая картинка хлынувшей из вен темно-красной крови, липких луж на полу. Если он умрет, родители будут беспокоиться? Может стоит загреметь в больницу? Они будут приходить к нему? Антон настолько погрузился в свои мысли, что уже даже не следил за траекторией движения ножа. В один момент нож соскочил с сыра и его лезвие пришлось прямо на палец парня. Сука... - прошипел Антон, отскочив от доски и поднес кровоточащую ранку ко рту. Было не больно, а скорее неприятно. Возможно, это некое наказание за столь ужасные мысли, расхаживающие в его голове. Разложив сыр на два куска хлеба, Шастун взял свой обед и пошёл в свою комнату. Он удобно устроился на кровати, накрывшись пледом, жевал хлеб с сыром и смотрел новости в телефоне. В мире все было спокойно, в России не очень, в городах, которые находятся далеко от столицы - ещё хуже. Денег у людей особо не было. Хватало в основном на квартиру и еду, на роскошь - уже нет. Некоторые люди в Воронеже могли позволить себе машины или красивую одежду, но тоже не люкс качества. Все мажоры уже давно живут в Москве или Петербурге. Антон просматривал сайты и, не вдумываясь в смысл текста, просто пролистывал страницу вниз. Он думал о родителях, о том, что ему скажет мама после встречи с математичкой, что скажет отец после слов мамы и вообще в принципе что он будет делать дальше. Было немного грустно и даже страшно. Вообще парень понимал, что он отчасти был виновен в таком отношении к нему. Но именно родители заставили его себя так вести. Антон был нежеланным ребёнком. Но не понимал, почему его мать просто не сделала аборт. Он вообще мало что знал о молодости своих родителей, о том как они познакомились, как поженились. Они никогда не рассказывали Шастуну об этом, как будто это была страшная тайна. Он знал лишь то, что в его детстве все было нормально. Вроде. Ну как, родители ходили с ним гулять, водили в парки, на выставки, создавали образ счастливой семьи. Всячески показывали свою любовь к сыну: на улице, в гостях, в садике, у друзей. Но как только родители переступали порог квартиры, их внимание и любовь куда-то испарялась. Как-будто за красивой обложкой скрывалась просто бездонная пустота. Как только Антон пошёл в 5 класс исчезла даже и эта обложка. С того момента парень немного замкнулся в себе, он начал понимать, что его родителям по факту все равно на него. Были обиды, злость, слёзы. Попытки привлечь внимание своими действиями. Начал курить, материться, лишь бы к нему проявили хоть какое-нибудь чувство, даже злость уже было бы здорово. Хоть что-то. Родители, конечно, ругались. Но по факту им было наплевать. Все делалось только «для галочки». От этих мыслей на глазах парня навернулись слезы. Он не должен был жить. Хотелось залезть под одеяло и больше никогда не вылезать. Антон редко плакал. Он уже смирился со своей ситуацией, просто принял это как факт и жил дальше. Но иногда, когда навязчивые мысли никак не уходили из головы, его пробивало на слезы. Шастун поднял голову наверх, чтобы остановить возможную истерику и на всякий случай потер кулаками глаза, смахивая в сторону слезы. Родители придут через два часа. Можно было немного отдохнуть и подремать. Антон поставил будильник, чтобы быть на ногах к их приходу, включил музыку в наушниках и, накрывшись одеялом, заснул.Pass me that lovely little gun My dear, my darling one The cleaners are coming, one by one You don't even want to let them start They are knocking now upon your door They measure the room, they know the score They're mopping up the butcher's floor Of your broken little hearts