***
Высокое здание с массивными дверями и большими окнами. Аккуратный сад с красиво подстриженными кустиками и небольшим фонтанчиком. Напольное освещение всё так же окружает всю парковку и величественный небоскрёб, создавая особую притягательную для глаза картину. Вокруг всё так же красиво — яркий ночной город, незабываемая атмосфера и безумная дороговизна. Практически ничего не изменилось за несколько месяцев с того момента, как Тэхен приезжал сюда с Чонгуком, будучи одетым в дешёвые, уродские обноски, что купил по скидке в супермаркете. Тогда на фоне Чона он выглядел просто отвратительно, глупо и смешно. Словно не возлюбленный, а обслуживающий персонал, личная прислуга, готовая выполнить любой приказ хозяина. Тэ до сих пор ужасно сильно злит тот факт, что барабанщик даже не задумался о столь важной вещи, как внешний вид партнёра, когда вёл в подобное заведение. Что Чонгуку как будто бы было абсолютно наплевать на того, кому он признавался в любви при любой возможности. И признаётся по сей день. Наверное, именно назло ему, назло каждой мерзкой шавке, что в тот день посмела глянуть на Кима презрительно и высокомерно, он сейчас сидит в чёрной Бентли своего нового парня, усыпанный бриллиантами и белым золотом. В дорогой шёлковой рубашке, строгом твидовом пиджаке с кричащим логотипом элитного французского дома моды, прямых длинных брюках и блестящих туфлях. Кому и что пытается доказать — сам не знает. Зачем выбрал именно это заведение, вместо иных, куда более изысканных и дорогих — не ответит. Понимает, что рискует, приводя нынешнего в место, неотрывно ассоциирующееся с бывшим, но не может ничего с собой поделать. — Выглядит многообещающе, — прерывает тишину Сокджин, глуша мотор и поворачивая голову на младшего. — Надеюсь, что там прилично. — Сомневаешься в моём вкусе? — Язвит Тэ, вскидывая брови и стреляя взглядом в мужчину. — Конечно нет, — парирует Джин, вскидывая руки в сдающемся жесте. — Учитывая то, какой красавчик твой парень… Тэхен громко цокает, пихая старшего в плечо и следом закатывая глаза. Мужчина коротко смеётся с чужой реакции, расстёгивая ремни безопасности. Тэ незаинтересованно следит за его действиями, летая в облаках собственных мыслей. У него не выходит из головы тот самый вечер с Чонгуком, когда они только вдвоём сидели в просторном зале с приглушённым светом, упиваясь присутствием друг друга. Он постоянно сравнивает их, ищет схожести и различия, пытается сопоставить чувства к Цину и к Сокджину и приходит к выводу, что второй во всём его превосходит. Он умнее, спокойнее, увереннее; более воспитанный и понимающий, крепко стоит на ногах и имеет представление о будущем. Весёлый и добрый, шутит и дурачится, подкалывает сам и разрешает подкалывать себя. С ним настолько комфортно и хорошо, что Тэхен невольно оглядывается назад, пытаясь таким образом хоть немного, но развлечь себя, вывести хоть на малейшие чувства. Это такие красивые, но мимолётные влюблённости. — Кто пойдёт ещё? — Спрашивает Тэ, вспомнив о двух неназванных гостях. — Сюрприз, — гадко ухмыляется Джин, не поднимая взгляд на парня и продолжая возиться со своими ремнями. — Разве сегодня не день-без-сюрпризов? — Для тебя — нет. Тэхен в который раз за вечер фыркает и закатывает глаза, отворачиваясь к окну. Сокджин выходит из машины и подходит к пассажирской двери младшего, открывая её и подавая ему руку. Он оставляет короткий поцелуй на тыльной стороне чужой ладони, неотрывно смотря прямо в глаза партнёру и после даже подмигивая. — Тебе понравится. — Уверяет, притягивая Тэ к себе за талию. — Обещаю. Мужчина коротко целует его в уголок губ, улыбаясь. Младший жмётся ближе и заключает в объятия, опоясывая руками торс Джина и утыкаясь лбом в его плечо. С ним тепло и уютно, словно рядом с камином глубоким зимним вечером. Тэхен никогда ранее не ощущал себя в такой безопасности, никогда ранее не был настолько расслабленным и спокойным. С такими, как Сокджин, живут долгую и счастливую жизнь, полную радостных событий. К таким привязываются, привыкают, идут рука об руку как настоящие партнёры, помогающие и поддерживающие. Прагма. Тэхен отлипает от своего парня и, аккуратно взяв его за руку, направляется короткими шагами ко входу в здание. Он не смотрит по сторонам, не удосуживается даже быстрый взгляд кинуть на окружающую красоту ночного города. Его огни слишком сильно отпечатались в памяти, причиняя боль одними лишь мыслями и воспоминаниями. Сегодня он стоит выше и выглядит лучше, в тряпках подороже и с куда более надменным лицом. Пафосно заходит за массивную дверь, следом и в лифт, не отпуская руки старшего. В отражении каждой зеркальной поверхности Тэхен видит то, о чём ещё два года назад мог только воображать. Он ведь всегда мечтал об этом — идеальном мужчине рядом с собой, красивой жизни и неслыханной роскоши. Но почему же? Почему же у него такой скучающий взгляд? Что изменилось в нём и в его голове с того самого момента двухлетней давности? Что стало отправной точкой на пути к безразличию и отрешённости? Пугает то, что он, вероятно, знает ответ. Двери кабины лифта открылись быстрее, чем того ожидал Тэ. С первого взгляда он даже не узнал главный зал ресторана, ведь тот сиял от вездесущих люстр и свечей. Крупное окно, открывающее вид на ночной город, терялось на этом светлом фоне. Ким несколько раз растерянно вертит головой, закусывая нижнюю губу и крепче сжимая ладонь Сокджина. Даже представить не мог, что ему будет здесь настолько некомфортно. Атмосфера кажется душной и тяжёлой. Он невольно хмурится, прирастая ногами к полу и теряя любую возможность пошевелиться. Всё как-то… не так. Почему он — такой шикарный, наряженный, богатый — чувствует себя абсолютно голым перед всей этой толпой. Словно под всем этим хвастовством и чрезмерной показательностью прячется всё тот же мальчик: в брюках, купленных с семидесятипроцентной скидкой, рубашке с зацепками на рукавах и с самой дешёвой гигиеничкой на губах. У него ничего нет и никогда не было. Ни денег, ни связей, ни манер, ни уверенности. — Тэ, — зовёт Джин, вырывая парня из мыслей, — ты чего завис? Младший слегка дёргает головой, вскидывая на мужчину помутневший взгляд. Вся эта духота, воспоминания о их с Чонгуком ужине — Тэхен всё ещё ощущает касания барабанщика — парализуют его, связывают по рукам и ногам, затрудняют дыхание. У него темнеет в глазах, конечности немеют, а в горле образуется плотный ком. Его тошнит и трусит. Хочется сильно зажмуриться, посчитать до десяти и после очутиться дома, засыпая в родных объятиях. — Ничего. — Едва слышно отвечает парень, выходя из лифта в просторный зал. Людей было действительно много. Практически каждый столик был занят какими-нибудь снобами, мнящими из себя пупов Земли. Они все хорошо и со вкусом одеты, едят вычурные и точно дорогущие блюда, запивая вином из резных бокалов. Глаза, рты и уши были повсюду, оценивающие взгляды прилетали от всех гостей, заставляя Тэхена невольно опустить плечи. Ему кажется, что каждый присутствующий его знает. Что все видели сначала с Чонгуком, который трахал в туалете, выбивая громкие стоны; а сейчас смотрят на него с Сокджином, точно посчитав последней шлюхой. Потерялся, испугался, был явно не готов очутиться здесь вновь. Уже жалеет о своём решении, уже готов сдаться и отступить перед своей слабостью, страхом и прошлым. Хочет обратно, назад. — Джин, я… — Здесь так красиво, — восторгается старший, осматривая интерьер заведения сияющими глазами. — Ты выбрал прекрасное место. Мужчина поворачивает голову на парня, широко улыбаясь и подходя ближе. Он подхватывает свободную руку младшего, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. — Ты меня не подвёл, я с самого первого дня знал, что могу доверять тебе. — Ты чего? — Пугается Тэхен, выламывая брови и бегая глазами по лицу старшего. — Это же просто ресторан… Сокджин ничего не отвечает. Вместо этого он тащит парня к хосту, который отводит их к неприметному столику в углу зала, за которым уже сидели пожилые мужчина и женщина. Несмотря на бросающийся в глаза возраст, выглядели они хорошо и ухоженно. Строгие и кажущиеся очень тяжёлыми костюмы с парными брошками. Стильная укладка, лёгкий макияж женщины и ослепительная улыбка обоих. — Тэ, милый, — начинает старший, становясь напротив столика и указывая рукой на тех самых гостей, — я привёл тебя познакомиться с моими родителями. Тэхен соврёт, если скажет, что слушал разговоры мистера и миссис Ким. Пропустил мимо ушей их представления, рассказы о работе и жизни в целом. Под дулом пистолета не вспомнит их имена, впечатления о выбранном ресторане и реакцию на самого Тэхена. Он бесцельно уставился взглядом в одну точку, куда-то на брови сидящей напротив женщины, и глупо кивает, словно болванчик. Ничего не понимает, как бы не старался; не знает, что делает здесь вместе с родителями своего парня, почему они так обходительно и дружелюбно относятся к нему. Почему они ему улыбаются, почему рассказывают о себе, зачем им знакомиться и делится чем-то сокровенным. Тэхен ни разу не глянул на Сокджина за всё то время, что они сидят за столом. Ему словно и вовсе не хочется принимать и осознавать происходящее, разбираться и искать смысл в чужих историях и словах. Он хочет домой. — А как вы познакомились? — Громко спрашивает женщина, коснувшись ладони Тэхена и тем самым вырвав его из раздумий. — Джин никогда нормально ничего не объясняет, а мне так интересно. Тэ проглатывает образовавшийся в горле ком и испуганно водит глазами по окружающим его лицам. Все они кажутся такими чужими и далёкими, как будто бы из другого мира, более светлого и беззаботного. Совсем не оттуда, где вырос Тэхен. Эти люди добрые и отзывчивые, успешные и просто замечательные. Они друг друга принимают, любят и ценят. Не считают своего сына своей собственностью, уважают его выбор и мнение. Не выглядят, как будто они друг другу никто, чужие, посторонние. Ведут себя, как родители, как семья. — Что? — Тихо начинает он, сжимая края своего пиджака. — Познакомились? — Ну что ты давишь на него? — Вклинивается мистер Ким, закатывая глаза. — Не видишь разве, что мальчик стесняется? — Он всё ещё ничего не сказал, а мы тут уже полчаса! — Возмущается женщина, после вернув взгляд на парня и ласково улыбнувшись. — Милый, не бойся, мы же хотим поближе узнать жениха нашего сына. Тэхен вскидывает брови и приоткрывает рот в удивлении. Сокджин громко прокашливается и несильно стукает ладонью по столу, смотря на маму испепеляющим взглядом. Та быстро понимает, что явно сболтнула лишнего, поэтому быстро переводит тему на задерживающегося официанта с её любимым ризотто. Однако Тэ как замер с одним выражением лица, так и продолжил сидеть с ним, уже и вовсе никак не реагируя на происходящее. Кто он, где он, с кем сидит и о чём общается? Словно посторонний наблюдатель, оказавшийся здесь по большой ошибке, совершённой несколькими месяцами ранее. Попавшийся в ловушку своей собственной гордости и злости из-за мнимой несправедливости. Потерянный, зависимый и одержимый. Живущий лишь воспоминаниями и обманом, что навязывал самому себе долгое время. Искренне верил, что поступает правильно, что не уничтожает себя и свою истерзанную в клочья душу. Он не в том месте, где должен быть; говорит не с теми людьми, касается не того, кого всегда хотел и хочет по сей день. Не того, кто стал его отправной точкой. — Почему ты не ешь? — Шепчет на ухо Сокджин, касаясь плеча. — Остынет же. — Я… — Пытается внятно что-то сказать, но теряется и пугается резких взглядов родителей. — Мне просто нужно… воды. — Ты нехорошо себя чувствуешь? — Беспокоится отец Джина, нахмурившись. — Ты такой бледный. — Нет, нет… — Отмахивается парень, протирая лицо. — Мне нужно отойти. Договорив, он резко поднимается со стула и направляется в сторону уборной. Влетает в дверь и занимает первую попавшуюся кабинку, закрывшись на замок. Кислорода катастрофически не хватает, в глазах сплошной мрак. Горло першит и ноет, словно он вот-вот сорвётся на истошный вопль. Всё это так давит — все эти люди, взгляды, вопросы. Тэхен прекрасно понимает, к чему всё идёт. Понимает, что знакомство с родителями, статус жениха и вся эта ситуация означает только одно. Его заберут, закроют, сожгут все мосты, ведущие к прошлому. К тому самому прошлому, которое помогает ему существовать и не сходить с ума, которое спасало его от пожирающих кошмаров и страхов. Ему придётся забыть, отпустить. Это точка невозврата. Это конец. Непроглядная темнота начала медленно рассасываться, открывая парню взор на кабину, в которой тот находится. Всё здесь сделано из мрамора или какого-то белого благородного камня, украшенного большим количеством позолоты и различных украшений в виде драгоценностей. Но Тэхен не уделяет этой красоте должного внимания, впечатав свои глаза в висящее на стене зеркало. Это же та же самая кабинка, где несколько месяцев назад Чонгук целовал его, сминал ягодицы, ласкал и делал приятно всевозможными способами. Ким смотрит на раковину, на которой его трахал барабанщик, на зеркало, в которое он упирался ладонями. Здесь словно всё ещё стоит тот запах пота, духов и наслаждения. Запах, которым Тэхен провонял насквозь, каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой души. Запах, который не перебьют никакие парфюмы, другие мужчины и фальшивая роскошь. Мерзкая, гадкая, тошнотворная вонь. Парень склоняется над унитазом и суёт два пальца в рот, следом надрывно кашляя и выблёвывая небольшое количество желчи. Он ничего не ел, но чувствует необходимость в очищении от скопившейся дряни. Чувствует грязь от прикосновений чужих людей. Ему противно, что он стонал под теми, кого никогда на самом деле не хотел, что просил большего у тех, кого никогда не любил. Тэхен всегда был верен только одному человеку, и, осознав это, касания других теперь воспринимаются как измена. — Тэ? — Доносится из-за двери обеспокоенным голосом Сокджина. — Тебя тошнит? — Немного, — сразу отвечает, после всхлипывая, — я не знаю, просто… всё же было хорошо. — Можно я войду? Тэхен протирает рот тыльной стороной ладони, смывает воду в туалете и открывает дверь. Мужчина сразу заходит внутрь, аккуратно касается плеч, осматривает бледное лицо. В его глазах безошибочно читаются страх, переживания и такая очевидная, буквально детская влюблённость. Он правда чувствует что-то к младшему, это не симпатия, не похоть, не одержимость. Это нечто зрелое, практичное, взрослое. Что-то такое… настоящее. — Я тороплюсь? — Наконец-то спрашивает Джин после затянувшегося молчания. — То есть, ты уже наверняка догадался о моих намерениях… Но, пойми меня правильно, мне через несколько месяцев исполнится тридцать один год, а у меня совсем никого нет. — Он запрокидывает голову и смотрит на красивые узоры на потолке, обдумывая свои слова. — Я правда люблю тебя, и ты очень много для меня значишь. Наконец-то я нашёл человека, рядом с которым чувствую себя счастливым, и которого ни в коем случае не хочу потерять. Тэхен смотрит на его профиль и едва сдерживает подступившие слёзы. Слова старшего ранят, сильно и безжалостно. Парень же был уверен, что старший ему не доверяет, что напихал различных жучков в машину и ключи, что просто играется и хорошо проводит время. Тэ не хотел, чтобы это зашло настолько далеко. Не хотел причинять боль человеку, который спас ему жизнь, дарил любовь и заботу. Не хотел пользоваться чужими чувствами, разбивать сердце и дарить лживую надежду. — Я хочу создать с тобой семью, хочу, чтобы ты был моим мужем, чтобы был счастлив. — Продолжает мужчина, переплетая пальцы с младшим. — Я должен был сделать тебе предложение, но по твоей реакции на родителей понял, что ты не готов. Не готов и никогда не будет. Он не сможет теперь даже коснуться Сокджина, когда перед глазами намертво запечатлён другой. Любит лишь его, хочет лишь его, может быть счастливым только с ним одним. Они бы не вышли замуж друг за друга, посмеялись бы над такой глупостью и продолжили бы жить как ни в чём не бывало. — Мы можем поехать домой, только скажи. — Н-нет, нет, — тихо отвечает, подняв взгляд. — Всё нормально, давай вернёмся. — Тэхен, ты слышал, что я только что сказал? — Слышал, именно поэтому и хочу вернуться. Дарить человеку надежду — жестоко. Причинять боль — ужасно. Подарить надежду, чтобы после причинить боль — непростительно. Джин широко улыбается и чуть ли не подпрыгивает на месте. Он подхватывает парня за ладошки и тянет на себя, следом крепко обнимая и целуя в щёку. Безвозмездно дарит тепло, верит во взаимность и успех своих планов. Верит настолько, что закрывает глаза на слишком очевидные признаки лжи, обводит самого себя вокруг пальца. Душит любые зачатки рассудка, которые пытаются разбудить внимательность и критичность. Влюблён искренне и бескорыстно, доверяет человеку, которого знает всего несколько месяцев. Насколько же хочет быть счастливым? Духота главного зала бьёт по всему телу, как только пара туда возвращается. Дыхание сразу утяжеляется, кончики пальцев немеют. Тэхен чувствует себя отвратительно — его тошнит и мутит, голова гудит от переполняющих мыслей и переживаний. Ему страшно, грустно; где-то в глубине души кинжалы оставляют кровавые следы, что превратятся в уродливые шрамы и будут напоминать о гнили поступка до конца дней. Тэхен любит Сокджина, но по-своему. Уважает, восхищается и хочет быть на него похожим. Отношения со взрослым, умным и состоятельным мужчиной действительно прекрасны. Парень получал всё, чего только мог пожелать. Его баловали, нежили в роскоши и любви. Позволили вкусить беззаботности и отсутствия вечной погони за деньгами. Стремление к лучшей жизни было восполнено — он получил то, о чём мечтал, но не того, кого всегда желал. — Всё хорошо? — Интересуется миссис Ким, когда видит подошедших парней. — Вы так быстро убежали. — Всё замечательно. — Легко отвечает Тэхен, одарив женщину мягкой улыбкой. — Я немного неважно себя чувствовал, но сейчас мне лучше. Джин отодвигает стул, позволяя младшему усесться, и только после садится на своё место. Его глаза сияют, губы растянуты в широкой улыбке. Тэхен не может оторвать взгляд от него, пытается насильно вбить в память черты лица, каждую особенность или неровность. Не забудет никогда. Благодарен за каждую секунду, проведённую вместе. Любит. Но не так. — Мы так переживали, — продолжает она, вновь положив руку на тэхенову ладонь. — Перенервничал? — Можно и так сказать. — Соглашается, глупо похихикав. — Не стоило, — ласково улыбается отец. — Здесь все свои, тебе нечего переживать. Стоило. Им стоило. Ещё с самого первого дня нужно было внимательнее следить. Немножко не довериться, проверить, понаблюдать; сопоставить факты и прийти к ужасающему выводу. С самого первого дня должными были появиться подозрения, вопросы. Сокджин — умный, успешный и состоятельный — не смог раскусить двадцатилетнего мальчика, который использовал его, его деньги и влияние. С самого первого дня они должны были расстаться, забыть друг о друге, как о приятном, но далёком сне. Они из разных миров, с различающимися ценностями и целями. Не подходят, не сочетаются, противоречат. — Предлагаю заказать десерт! — Бодро заявляет мама, повернувшись в сторону и выискивая официанта глазами. Выросший в нищете, борющийся за своё выживание Тэхен не может быть парой для разнеженного богатством Сокджина. Как бы последний не старался спрятать и выкинуть прошлое первого, оно — единственная настоящая ценность. Больше у Тэхена не было ничего, одни лишь воспоминания о любимом человеке, о их ночах в объятиях друг друга, о сложностях, которые они вместе преодолевали, и о том счастье, что может быть только между ними. Ему больше никто и ничто не нужно в целом мире. Ни деньги, ни роскошь, ни фальшивый пафос, ни одежда с бриллиантами или машина с громадным домом. Только он. — Карамельное джелато должно быть очень вкусным. — Восторгается женщина, приложив руку к груди. — На меня смотрит панна-котта. — Буднично говорит Сокджин, после поворачивая голову в сторону младшего. — Выбрал что-то? — Я тебе изменяю. Джин на несколько секунд застывает с одним выражением лица, смотря всё ещё сияющими глазами на своего парня. Следом он хмурится и давит нервную улыбку, слегка наклоняясь к Тэхену. — Что? — Тихо спрашивает, недоверчиво бегая взглядом по чужому лицу. — Я тебе изменяю, — повторяет громче, — с самого первого дня. Мужчина коротко хмыкает и продолжает глупо улыбаться, переводя глаза на родителей, пытаясь найти объяснение в них. Но те так же шокировано смотрят на него в ответ, надеясь получить ответы. — Тэхен, сейчас не время для глупостей. — Говорит Сокджин, вернув взор на младшего. — Бывший, который разбил мне губу, — тараторит, забыв о том, что нужно дышать. — Я трахался с ним с того самого дня, как ты предложил встречаться. Взгляд старшего меняется. Вместо счастливого блеска теперь там сплошная пустота. Мужчина помрачнел, крепко стиснул зубы и сжимал кремовую скатерть, прожигая в Тэхене дыры. — Каждый день, когда ты уходил на работу, я ехал к нему. Сначала я касался его, раздевал и целовал, потом отсасывал и скакал на его члене, а вечером повторял всё с тобой. Голос дрожит, в глазах темнеет, живот скручивается в тугой узел. До дикости страшно, но в то же время приятно наконец сказать правду. Отпустить то, что, пусть и незаметно, но терзало последние месяцы. — Я не терял серебряный браслет, который ты купил мне в тот самый первый день. — Продолжает Тэ, смаргивая подступившие слёзы. — Я оставил его у него дома. На мне был гольф, когда мы занимались сексом в гардеробной, потому что я прятал синяки и засосы на шее. Договорив, парень буквально разрывает верхние пуговицы своей шёлковой рубашки, демонстрируя синие пятна, коими усыпана медовая кожа. Сокджин огромными глазами впечатывается в них, недолго разглядывает, но после поднимает взгляд обратно на чужое лицо. Он выглядит настолько разъярённым и бешенным, что Тэхен невольно поджимает пальцы на ногах, но замолкать не собирается. — Мне нужны были лишь твои деньги. — Добивает, истерически хмыкнув. — Я никогда тебя не любил, никогда не желал и тем более никогда не стану твоим мужем. Меня уже тошнит от тебя. Мужчина смотрит на него не отрываясь. От его взбешённого взгляда становится не по себе — начинает тошнить, голова кружится и ладошки потеют. Но Тэхен стойко держится, не опускает голову, не сутулится, держится из последних сил ради него. Ради старшего почти на одиннадцать лет Ким Сокджина, который подарил ему одни из самых прекрасных месяцев, показал прелести красивой и роскошной жизни. Который ласкал, баловал, любил. Которого Тэхен правда любит, но совсем, совсем не так. — Никогда не любил? — Хрипло начинает Джин, опуская взгляд на свою тарелку. — Сегодня ты плакал, когда я сказал, что люблю тебя. Дрожал, жался ко мне, лез целоваться. — Он подхватывает пальцами длинную вилку и коротко рассматривает её, после роняя обратно на стол. — Я видел многих людей, слышал кучу разных историй. Когда владеешь бизнесом, приходится учиться отличать ложь от правды. Он наконец-то возвращает глаза на парня. Звучит спокойно, но выглядит чересчур опасно. Видно, что его раздражает сложившаяся ситуация — весь этот цирк с игрой в бесчувственную тварь, представление перед родителями. Сокджин понимает, что о многом Тэхен соврал, что утаивает нечто важное. — Скажи честно, — продолжает тихо, сощурив глаза, — что на самом деле происходит? Твой бывший тебе угрожает? — Я люблю его. — Повышает голос младший, после зажевав дрожащую нижнюю губу. — Я представлял его, когда спал с тобой, целовал или обнимал. Когда признавался в любви или засыпал в твоих объятиях. Тэхен упирается ногами в пол и двигает стул, на котором сидит. Подсознательно хочет убежать, спрятаться от этих людей, что с нескрываемым отвращением смотрят на него, придавливая к земле. — Я делал всё искренне, но не для тебя. Для другого человека, которого люблю больше собственной жизни. Сокджин подрывается с места, с громким звуком роняя табуретку и нависая над младшим. — Почему ты говоришь это именно сейчас?! Почему не сказал десять минут назад, когда мы были наедине?! Тэ сильно дёргается и сжимается всем телом, закрывая руками лицо. Дыхание окончательно сбивается, все внутренности перевернулись, а слёзы начинают предательски стекать по щекам тонкими ручьям. — Чтобы ты меня возненавидел. — Совсем тихо признаётся, всё ещё пряча лицо за тонкими пальцами. — У тебя есть два часа, — рычит мужчина сквозь стиснутые зубы. — Два часа, чтобы забрать из моего дома любое напоминание о тебе, будь то какая-нибудь цацка или даже машина, и исчезнуть из моей жизни навсегда. Время пошло. — Н-но… Как я заберу всё? — Теряется младший. — Одной одежды только целая комната. — Закажи грузовик! — Рявкает Сокджин, стукнув кулаком по столу. — И пошёл вон с глаз моих. Тэхен слушается, поднимаясь со стула и выбегая из зала под чужие вопросительные взгляды. Он запрыгивает в лифт, нажимая кнопку нижнего этажа, и касается кончиками пальцев грудь, ощущая бешено бьющееся сердце. Наконец-то он может дать всю волю слезам, наконец-то может проявить слабость и раскаянье за то, что сделал с сердцем одного из самых замечательных людей в своей жизни. Но старший мужчина заслуживает быть счастливым с человеком, который полюбит его искренне и бескорыстно. Который не будет использовать его, как замену кому-то, не будет представлять на его месте другого, изменяя выбору своего сердца. Пускай ненавидит, проклинает, поливает грязью, но только не портит свою жизнь неправильным выбором. Тем, кто никогда не ответит взаимностью, а лишь будет отравлять. Жестоко и неосознанно. Говорят, что главное — найти столь же отвратительного человека, как ты сам. И Сокджин точно не соответствует Тэхену. Правда же?***
Противный и непрекращающийся дверной звонок царапает ушные перепонки даже сквозь крепкий сон. Игнорировать его становится всё сложнее, уже практически невыносимо. Сколько бы надежд не было на то, что внезапный ночной гость всё же сжалится над перебравшим парнем и оставит его в покое — они все медленно, но верно улетучивались. Чонгук поднимает тяжёлую голову с подушки и оглядывается по сторонам, ища хоть какой-нибудь жидкости. Во рту сухо, в глазах темно, виски словно обвязали колючей проволокой, оставив мучиться в агонии. Так и не найдя никакой воды, барабанщик поднимается с кровати и ленивым шагом направляется к источнику раздражающего звука. Клянётся самому себе, что порвёт на куски разбудившего, если причина подобного не была достаточно существенна. — Кто? — Злобно рявкает, облокачиваясь на дверь. Он еле стоит на ногах, его мутит от всего выпитого за день алкоголя. Чувствует, что вот-вот стошнит или он потеряет сознание, но продолжает стоять. — Чонгук. — Доносится с той стороны вкрадчивым и до омерзения знакомым голосом. — Блять, — обречённо вздыхает Цин, — только тебя не хватало. Я сейчас не в состоянии трахаться. Он выплёвывает последнюю фразу, отталкиваясь от двери и чуть не заваливаясь на пол из-за сильного головокружения. Кое-как доходит до туалета, шатаясь и пару раз падая, и падает перед ним на колени. Утыкается ладонями в пол, склоняется над унитазом и выблёвывает всё скопившееся за день пойло. Горло неприятно печёт, голова, кажется, раздулась ещё сильнее, но мутить его тут-же перестало. Он всё ещё плохо себя чувствует, но теперь, по крайней мере, может хотя бы нормально передвигаться по собственной квартире. Чонгук поднимается с пола, смывает воду и чистит зубы, пытаясь хоть как-то избавиться от мерзкого привкуса рвоты. Выходит из ванной и направляется обратно к входной двери, прислоняясь плечом к стене. — Ты всё ещё здесь? — Спрашивает Гук, будучи на сто процентов уверенным, что услышит ответ. — Мне больше негде быть. — Моментально отвечает младший. — А как же ужин для Джина? — Язвит барабанщик, облизывая губы и гадко улыбаясь. — Или он там один в ресторане сидит? — Чонгук… — Ты сегодня уже приходил, — перебивает его Цин. — Я настолько пьяный, что у меня даже не встанет. Поэтому пускай тебя ублажает твой хахаль. — Пожалуйста, — почти что скулит Тэхен. — Мы расстались, мне больше некуда идти. Чона в ту же секунду прошибает. Он уже и забыл, что ему плохо, что он едва стоит на ногах и только что обнимался с унитазом. Вместо мыслей — пустота. Остатки рассудка, не вымытые алкоголем или слезами, окончательно улетучились. Парень цепляется за одно слово. Одно ебучее слово, что заставляет бабочек в животе медленно оживать, вместе со сгнившей до вони надеждой. Расстались… Барабанщик быстро проворачивает замок и толкает тяжёлую дверь. Перед его глазами сразу предстаёт Тэхен, его Тэхен. Маленький, хрупкий мальчик, которого он безумно любит, за которым ужасно скучает. Тот, кто приходил к нему во снах и мерещился в квартире. Сильнейшая и абсолютно неизлечимая зависимость, неконтролируемая страсть, любовь всей его никчёмной жизни. Смотрит и видит того самого парня, в которого влюбился в первый день и до конца своего существования. Того, кого не потому что должен, а вопреки всему. Тэхен стоит с большим коричневым чемоданом на колёсиках, в разорванной шёлковой рубашке и глазами, полными слёз. Увидев старшего, он сразу же начинает плакать. Без остановки всхлипывает, неразборчиво что-то скулит и вытирает влажные щёки. — Что случилось? — Пугается барабанщик, сделав шаг к парню. — Он что-то с тобой сделал? Чонгук бегло осматривает Кима на наличие ссадин, синяков или крови, но натыкается лишь на гематомы, оставленные им же этим утром. — Я его убью, клянусь, если он хоть пальцем тебя… — Нет, нет, — мычит Тэхен, мотая головой в разные стороны. — Это всё я. Всё из-за меня. Всё нутро Чонгука верещит о том, что нельзя впускать младшего. Нельзя закрывать глаза на всё то, что он вытворял последние пару месяцев. Нельзя верить, нельзя надеяться, нельзя его любить. Но руки так и тянутся к хрупким плечам, словно сами обнимают и притягивают ближе, успокаивая и поглаживая по мягким волосам. Не контролирует себя, не может устоять перед ним. Простил за всё ещё в самый первый день, в ту самую секунду, как осознал чужую подлость и гниль. Полюбил их, принял и продолжил умирать от нездоровой любви к неправильному человеку. — Пошли домой. — Шепчет на ухо, хватая чемодан и заходя в квартиру вместе с Тэхеном. Парень сразу просится в душ. Чонгук находит специально для него чистое полотенце и приносит тёплую пижаму, которую младший не забрал ещё с того дня, как ушёл. Пока он был в ванной, Цин немного прибирается на кухне — складывает все пустые бутылки в мусорный пакет, протирает столешницу и барную стойку, моет несколько чашек и тарелок. Звонит в ближайшую пиццерию и заказывает две большие пиццы, прося доставить их как можно скорее, и заваривает зелёный чай. — Чонгук, — зовёт его младший, появившись в дверном проёме, — что ты делаешь? — А что? Ты не голодный? — Легко говорит, ставя чашки на барную стойку. — Я заказал твою любимую пиццу, две. — Почему? Чонгук поворачивает голову в его сторону, вопросительно вскидывая бровь. — Ничего лучше пиццы придумать не смог. — Нет, — тяжело выдыхает Ким, сжимая пижамную штанину. — Почему ты… после всего? Цин берёт вымытые тарелки и ставит их рядом с чашками, задумываясь над поставленным вопросом. Нагло соврёт, если скажет, что не знает ответ. Понял всё ещё в тот момент, когда узнал о другом мужчине любимого, когда осознал, что является лишь телом, куском мяса, которым безнаказанно пользуются. Всё знал с самого начала, с самой первой секунды, но тогда же Тэхена и простил. Пускай сам того не заметил, пускай лгал самому себе — контролировать свои эмоции он не способен. Потерялся, запутался в липкой паутине собственных чувств. Думал, что ненавидит, что убьёт лживую суку, как только увидит. Был уверен, что чувствует по отношению к младшему лишь сплошное отвращение, а на самом деле медленно сходил по нему с ума. Лишился рассудка из-за него, отрёкся от своей личности и независимости. Сдался без какого-либо сопротивления. Готов отдаться ему с головой, не беспокоясь о последствиях. — Не задавай тупых вопросов. — Фыркает Чон, повернувшись к парню. — Молись, чтобы я не передумал. Тэхен и правда замолкает, проходя вглубь кухни и садясь на высокий барный стул. Он упирается локтями в столешницу и кладёт подбородок на ладошки, бесцельно смотря впереди себя. Чонгук усаживается рядом и касается горячей чашки кончиками пальцев. Так о многом хочет спросить и так много хочет сказать сам. В голове неразбериха, в душе дыра. Бушующий океан противоречащих чувств застилает ему глаза: хочет прикоснуться, но боится; мечтает о близости, но его трусит только от мысли, что это всё очередная игра. Хочет верить, хочет, чтобы между ними всё было так, как прежде, но подсознательно знает, что этого никогда не будет. — Расскажешь или будем так сидеть? — Лениво начинает Цин, придвинув к себе чай. Ким грузно выдыхает, шмыгнув носом. Он убирает руки со стола и протирает ладонями влажное после душа лицо. — Мы поехали в ресторан, — говорит, запрокинув голову и смотря в потолок. — Он попросил изменить запись — с двух гостей на четверых. Я тогда не придал этому особого значения, подумал, может коллеги или партнёры. Джин ещё заверил, что мне очень понравится. — И кто же в итоге там вас ждал? — Его родители. Чонгук присвистывает, тихо хмыкнув. — Да, с этого всегда начинается пиздец в отношениях. Тэхен коротко кивает, соглашаясь. Он подхватывает свою чашку и делает пару маленьких глотков. Цин неотрывно следит за его губами — как они прижимаются к ободку, собираются в красивый бантик и после по ним проходится красный язык. Виснет на несколько секунд, не отказывая себе в грязных мыслях. — Я очень испугался, когда понял к чему всё идёт. Его мама даже назвала меня женихом. — Тэ сжимается, обнимая себя за плечи. — Его родители очень хорошие, понимающие. Для меня так непривычно видеть, что ребёнка уважают и принимают, но куда больше меня удивило то, что и ко мне они отнеслись с добротой. Интересовались моим самочувствием, пытались что-то обо мне узнать и выглядели при этом так… по-семейному. Чонгук молчит, внимательно слушая рассказ младшего. Невооружённым взглядом видно, что это задело что-то внутри Тэхена. Доброжелательность окружающих всегда ставила парня в тупик, запуская какие-то нездоровые механизмы либо привязанности, либо защиты. Прошлое Кима в доме родителей, которое по сей день остаётся для барабанщика загадкой, сделало его тем, кем он является на данный момент. Великолепным лжецом, блестящим актёром и талантливым манипулятором с невероятной способностью к адаптации. Он носит маски, перекручивает понятия, многое таит в себе потому что просто не умеет по-другому. — Они совсем другие. — Продолжает Тэхен. — Я видел таких людей только по телевизору и никогда бы не подумал, что они могут существовать. Такие… замечательные. Мне рядом с ними не место. — Почему ты так решил? — Потому что ненавижу таких, как они. — Выдаёт с нервным смешком. — Улыбчивых, добрых, глупых, наивных. Интересующихся чужим состоянием и готовых прийти на помощь в любую секунду. Чонгук вскидывает брови в удивлении, следом хмурясь. Замечает очевидное противоречие в чужих словах и действиях, которое, вероятно, и является результатом тех самых нездоровых механизмов его психики. Ненависть — не то слово, скорее страх. Люди боятся того, чего не понимают, что в своё время является мощным рычагом внимания. Тэхен просто не может быть к таким людям равнодушным. Цепляется за них, анализирует, приценивается и уже потом решает — защищаться или любить. — Посреди вечера я убежал в туалет. Сокджин пошёл за мной и признался, что хочет сделать мне предложение. Он говорил такие вещи, что мне стало противно от самого себя. Я понял, что никогда не дам ему того, что он может дать мне. — Деньги? — Язвит Чон, закатывая глаза. — Любовь. — Тихо поправляет старшего, шмыгнув носом. — Я бы испортил ему всю жизнь, в то время как он мою спас. — А что насчёт меня? — Не выдерживает барабанщик. — О моей жизни ты так не переживал. — Потому что ты меня никогда не спасал. Повисает напряжённая тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием обоих. А ведь действительно, всё же так просто. Тэхен, обделённый лаской и теплом, ищет не партнёра, а идеального родителя. Того, кто будет заботиться, любить и баловать; кто будет ставить его в приоритет всему остальному миру, обеспечивать и лелеять. Человека, который ради него будет готов уработаться до смерти, отдать жизнь и последний кусок хлеба. И никогда не подымет руку. Приходя сюда изо дня в день, заставляя Чонгука страдать и мучиться, он действительно мстил. Только вот сам до сих пор не понял, что месть была не столько для барабанщика, сколько для тех самых неидеальных, мерзких родителей. — Ты правда никогда меня не любил? — Прерывает молчание старший. — Я был в тебя очень сильно влюблён, как и в Джина. — Интересно, — нервно хохочет, — у всех любовь живёт три года, а у тебя три месяца. — То, что я чувствовал к вам — никогда любовью и не было. — Это я уже понял. Вновь повисает тишина, заставляя атмосферу накалиться до предела. Они оба знают о чём и о ком речь. Оба понимают, что им нельзя находиться рядом после всего произошедшего. Но оба осознают свою потребность быть сейчас вместе. Удивительно, но сейчас они — самые близкие друг другу люди. Ненавидящие, но при этом функционирующие, как единый задыхающийся организм. — Я признался ему во всём, — продолжает Тэхен. — В изменах, в его использовании, в том, что представлял на его месте другого. — А он что? Небось подумал, что это шутка. — Подумал. Но я показал ему синяки на шее. — Хмыкает Ким. — Тогда он решил, что ты мне угрожаешь. — Золотой человек этот твой Сокджин. — С театральным восхищением говорит Гук. — Дай номерок, я заинтересован. — Не думаю, что он будет рад тебя видеть. — Я сменю имя. Они коротко смеются, делая несколько глотков чая. В это же время приходит доставщик с двумя большими ароматными пиццами. Тэхен тут же налетает на них, съедая два куска за раз и добивая третий. — Тебя совсем не накормили в ресторане? — Интересуется Чонгук, наблюдая за аппетитом младшего. — Мне там кусок в горло не лез. — Что же это за дыру ты выбрал? Тэ с набитым ртом переводит на него лукавый взгляд, что выглядит весьма забавно. — Та самая дыра, куда ты повёл меня. Чон каменеет, слегка приоткрыв рот. Он несколько секунд молча наблюдает за жующим парнем, переваривая услышанное. Должен был привыкнуть к колким жестам младшего, но тот с каждым разом умудряется превзойти самого себя. Тот ресторан и произошедшее в нём были для Чонгука чем-то очень личным и интимным. Ему казалось, что и для Тэхена это значило нечто большее, чем очередное развлечение. — Разве это не только наше место? — Спрашивает Цин, прочистив горло. — Наше. — Соглашается младший. — Но мне захотелось вернуться туда, не будучи одетым в обноски. — Эстетика? — Типа того. — Пожимает плечами, доедая кусочек пиццы. — Мне это всё равно не помогло, когда я выставлял себя тварью перед Джином и его родителями. — Ты рассказал это всё при родителях? — Повышает голос барабанщик, чуть ли не подпрыгнув на месте. — Господи, зачем? — Чтобы он возненавидел меня сильнее, чем полюбил. — Ну ты и больной. — Ржёт Чон, сев обратно и закрыв лицо руками. — И что в итоге? — Он сказал забирать все вещи, включая машину, и валить на все четыре стороны. — Ебануться. — Заключает Чонгук, стукая пальцем по столешнице. — Ну, хоть машину оставил, щедрый. — Это да… — Хихикает Ким, опуская голову и смотря на свои пальцы. Он правда жалеет, что между ними всё сложилось именно так. Если бы они встретились иначе, познакомились бы при других обстоятельствах, став не парой, а друзьями, то Тэхен бы никогда не упустил Сокджина. Старший мужчина был бы отличным наставником и мудрым учителем. Он внимательный, заботливый, добрый и ответственный. Умный, зрелый и опытный. Идеальный, но всё-таки не он. — Как ты понял? — Спрашивает Тэхен, подняв глаза на барабанщика. — Понял что? — Что я люблю… его. Чонгук ненадолго зависает, но после, догадавшись о ком говорит младший, грустно улыбается. — Ты так боишься произнести его имя? — Тэхен, услышав вопрос, теряется и начинает глупо бегать глазами по лицу Цина, но тот решает не ждать ответ и продолжает: — Я всегда знал, что ты его любишь. Но то, как любишь, я понял лишь в тот день, когда ты ушёл. Тэ молча наблюдает за ним и сдерживает ощутимую дрожь в руках. Вспоминать больно, тяжело и страшно. Те сутки стали одними из самых ужасных в его жизни. В один момент он лишился всего, что успел приобрести за полтора года, у него получилось войти в новую жизнь, но он не смог отпустить старую. — Я очень много думал, — продолжает Чон, — пытался зацепиться хоть за что-то, что сможет объяснить твои слова тем утром. Но вспоминал лишь наши счастливые моменты вместе — когда я принёс тебе печенье, когда мы были на колесе обозрения и в ресторане. Вспоминал каждый наш секс, каждый поцелуй и заметил один характерный момент. Ты всегда, всегда упоминал мои глаза. Тэхен чувствует, что невольно начинает плакать. Он мелко дрожит, часто всхлипывает и не может контролировать внезапную истерику. — Я подошёл к зеркалу, долго вглядывался и наконец-то до меня дошло. — Чонгук хмыкает себе под нос, запрокидывая голову. — У нас с ним абсолютно одинаковый цвет глаз. Звёздное небо, бриллиантовый океан, сладкое наказание. Две неизведанные Вселенные, сводящие с ума своей красотой, манящие в свои оковы. То, что заставляло сердце биться быстрее, вызывало неконтролируемую дрожь по всему телу, было лишь ассоциацией, жалкой копией. Осознание этого разрушило Чона, забило последний гвоздь в крышку гроба его расшатанной личности. Он до последнего не хотел в это верить, просто не мог принять, что был лишь заменой кого-то. Что человек, ради которого он готов на любые низости и безумства, без которого не способен даже нормально функционировать и существовать — был рядом лишь из схожести с другим. — Ты смотрел в мои глаза и видел там его. — Продолжает Цин, сжав края своей футболки до белых костяшек. — Вмиг те твои слова про испорченную жизнь приобрели абсолютно другой смысл, и догадаться до всего не составило особого труда. Говорит спокойно, но сердце словно протыкается тысячами мечей. Всех этих месяцев не хватило, чтобы смириться, чтобы принять правду и попытаться с ней ужиться. Чонгуку она и вовсе была не нужна. Он бы предпочёл жить в неведении, слепо верить в чужую обиду и злость, как в главные причины безответности чувств. — Целуя меня, касаясь и лаская, признаваясь в любви мне, играя в ревность и беспокойство, ты всегда любил и желал исключительно Чимина. Тэхен резко подпрыгивает со стула и уноситься с кухни, слабо сдерживая истерические всхлипы. Барабанщик медленно идёт за ним, найдя сжатым хнычущим комочком на просторной постели в спальне. Младший выглядит таким маленьким и разбитым, словно все его маски в одну секунду раскрошились, явив миру истерзанную в клочья душу. Чонгук громко выдыхает, грустно выламывая брови, и присаживается на край кровати, касаясь чужого хрупкого плеча. Аккуратно поглаживает, успокаивает, спускается на лопатки и несильно похлопывает. Не может сделать большего, хоть и безумно хочет. Всё тело так и тянется заключить в крепкие объятия, согреть и защитить, заверить, что всё теперь будет хорошо, что они со всем справятся вместе. Но проблема в том, что никаких «их» никогда и не было. — П-прости, — мычит Ким, громко шмыгнув носом, — прости м-меня… — Давно уже простил. Сразу, как только всё понял. Не осуждает чужие чувства, потому что сам любит, сам теперь никогда не сможет выкинуть образ младшего или посмотреть на кого-либо другого. Тэхен для него — единственный и последний. Понимает, что эмоции неподконтрольны своим хозяевам, что даже при огромном желании Ким не изменит свой выбор. — Я п-правда пытался, — плачет, без остановки всхлипывая. — Я хотел п-полюбить тебя, н-но… — Ты не виноват. — Грустно улыбается Чон, убирая влажные пряди с лица младшего. — Мы не выбираем, что чувствовать. Тэхен переводит на него взгляд и в нём столько благодарности. Он Чонгука ценит, пускай последние пару месяцев и вовсе не показывал этого. Запутался, испугался, до конца не осознавал всех своих чувств. Цин был вторым и последним на данный момент человеком в его жизни, который принял его таким, какой он есть. Не осудил, не отругал, а понял и поддержал. Барабанщик хороший, добрый, заботливый и ответственный. Но Чимин… Чимин на абсолютно другом уровне. — Он знал об этом? — Спрашивает Цин после затянувшегося молчания. — Н-нет… наверное. Я не знаю. — Ты никогда ему не говорил? — Удивляется барабанщик, хмурясь. — Говорил, всегда говорил, но… — он прерывается, протирая щёки тыльной стороной ладони, — не так. — В смысле? Тэхен поднимает туловище с кровати и садиться рядом с Цином. Несколько секунд смотрит впереди себя, после шмыгая носом и кладя голову на чужое плечо. — Я ни разу не сказал, что не как друга. — Шепчет, перебирая пальцами пуговку на пижаме. — Почему? Ким горестно хмыкает, прижимаясь ближе к старшему. Он никогда и никому об этом не рассказывал, хоронил безответные чувства, прятал и душил, надеясь уничтожить раз и навсегда. Но не смог. Не смог разлюбить, не смог выбраться из созданного им же болота, продолжая безнадёжно тонуть в любимом хёне. Не смог найти ему замену, переключиться на кого-то другого, ведь всегда оборачивался назад, сравнивал. Одержим, зависим, помешан настолько, что даже закрывая глаза он видит родное лицо. — Он мне отказал. — Почти беззвучно отвечает. — Как-то раз мы чуть не переспали, но в последний момент он всё прекратил, потому что не мог трахнуть «младшего брата». — Хреново. — Заключает Чонгук, приобняв младшего за плечо и положив свою голову на его. — Он жестокий. — Неправда, — дуется Ким, несильно стукнув барабанщика по бедру. — Он самый хороший. — Не буду спорить. — Тихо хихикает Чон. Они замолкают, так и продолжая сидеть в обнимку. Греют друг друга, разделяя общую боль и проблему. Полюбили тех, кто никогда не сможет полюбить их. Попали в ловушку собственных чувств, тлея после их яркого пламени. Медленно умирают, гниют изнутри, превращаясь в бездушных кукол. Их эмоции губят, но они продолжают отчаянно за них цепляться, оставляя всё более смертельные раны. Любят ведь не потому что должны, а вопреки всему. Даже вопреки собственной смерти. — Мне кажется, что я всегда его любил. — Начинает Тэхен, всё ещё смотря куда-то в пустоту. — Словно до него жизни не существовало. — То же самое. — Соглашается Чон. — Без него даже дышать трудно. — Да-а-а, — на выдохе тянет младший. — И кошмары снятся. — И он. Киму больно слушать такие прозрачные признания. Мучения Чонгука ничуть не меньше его собственных, а может и куда больше. Ведь именно Чон поддерживает и принимает любовь того, без кого сам не представляет жизни. Тэхен же выбор Чимина презирал. — Прости меня. — Вновь просит младший, касаясь чужой ладони кончиками пальцев и аккуратно поглаживая. — Я… я не знаю, чем можно всё это оправдать, но мне жаль, что всё так сложилось. Если бы я мог вернуть время назад… — Я ни о чём не жалею. — Перебивает его Цин, хмыкнув. — Мне нравится любить тебя, хоть это и адски больно. Я, должно быть, сумасшедший. — Мы. Несмотря на всё, надежда барабанщика всё ещё никуда не делась. Он действительно много думал, много видел и понял, что они будут рядом друг с другом в любом из исходов. Тэхен просто никуда от него не денется, он знает это наверняка. Должно быть, Чонгук и правда сумасшедший. — Расскажи мне о нём. — Просит Цин. — Что именно? — Как ты влюбился? Когда? Почему так уверен, что он не ответил бы взаимностью? Тэхен недолго молчит, задумавшись над поставленными вопросами. Сам до последнего не знал на них ответ, списывая всё на привязанность и юношескую глупость. Но после понял, что всё было куда сложнее. Его нездоровые механизмы психики работают не только на защиту, но и на нечто совершенно противоположное. Беспричинно добрые люди его пугают — ведь для него это так непривычно — и вынуждают обороняться. Но Чимин же изначально не был к нему добр. — Понравился он мне сразу, как только я его увидел. Красивые глаза, пухлые губы, изящная фигура, ещё и вёл себя так неприступно, что я заводился только сильнее. — Говорит с придыханием, глупо улыбаясь. — Он не выбивался из привычной моему миру картины, поэтому я думал, что меня отпустит после первого же перепиха. Я даже на работу в первый день не опоздал, потому что бежал к нему со всех ног. Рассказывает и цветы в груди расцветают. Вспоминает те дни, наполненные проблемами и драмами уровня каких-нибудь сериалов, и на душе так тепло становится. Именно так на него всегда и влиял Чимин — его старший, его безопасный островок, который был способен успокоить за считанные секунды. Тэхен безумно по нему скучает, буквально умирает из-за разлуки, случившейся по его же вине. — Но… он оказался совсем другим. Его сердце настолько огромно, что даже невероятно красивая внешность как-то теряется. Он предложил мне, какому-то непонятному парню с улицы снимать вместе квартиру. — Ким улыбается ещё шире, облизывая губы. — Скорее насильно заставил, чтобы только у меня был свой дом. Изначально привычный и особо не отличающийся от остальных Чимин резко стал тем, кто Тэхена пугает. Добрым, заботливым, ответственным и внимательным. Пахал ради младшего как проклятый, делал для него всё. Был готов разбиться о стенку, если бы только это нужно было для счастья родного человека. Но, что удивительно, защитной реакции не последовало, напротив, Тэхен внезапно для себя осознал, что не просто хочет старшего. Он его любит. — Для меня никто никогда ничего подобного не делал, и я просто по уши в него втрескался. До сих пор помню, как стеснялся первые пару недель, даже вставал на десять минут раньше, чтобы привести себя в порядок. — Всё настолько серьёзно? — Настолько. — С грустной улыбкой отвечает Ким. — Но я всегда мог о нём только мечтать. Мечтал все полтора года, что они жили вместе; думал о нём каждый день, когда он переехал к Намджуну; представлял только его, когда делал себе приятно. Всегда искал лишь похожих — будь то цвет глаз или такие-же пухлые губы. Всегда хотел и любил исключительно Чимина. — Как он? — Спрашивает Тэхен, поднимая голову и заглядывая в глаза старшему. — Как Намджун? Они всё ещё вместе? Цин на мгновение теряется и бегает глазами по чужому лицу. — Почему ты спрашиваешь? — Я хочу к нему. — Сразу отвечает парень. — Больше не хочу никого, кроме него. Я люблю только его и скажу ему об этом. Буду выпрашивать прощение за свои слова на коленях. — Тэхен… — Я сделаю всё для него, пускай только позволит быть рядом. Ким подрывается с места и идёт к своему чемодану, вытаскивая первые попавшиеся штаны и свитер. На ходу снимает пижаму, запрыгивая в одежду, пока за ним носится подозрительно нервничающий Чонгук. — Стой! — Кричит барабанщик, хватая младшего за руку. — Куда ты собрался на ночь глядя? — Я не могу больше ждать, — говорит парень, вырываясь. — Мне нужно… — Ты никуда не пойдёшь! Тэхен невольно дёргается из-за агрессии Цина. Смотрит на него стеклянными глазами и начинает коротко дрожать. — А иначе что? — Шепчет, сделав шаг назад. — Ударишь меня? Чонгук не отвечает, продолжая просто буравить младшего нечитаемым взглядом. — Будешь гоняться за мной по всему подъезду? Или может выбьешь мне зубы? — Ким нервно хмыкает, одёргивая края свитера. — Второй раз я тебе этого уже не прощу. — Тэхен, послушай, — цедит Гук, выделяя каждое слово, — тебе лучше туда не идти. — Я увижу Чимина сегодня, — рычит младший. — Вышибу твою бронированную дверь, но выйду отсюда. Договорив, Ким сразу идёт к двери и действительно удивляется, когда не видит очередных попыток его остановить. Чонгук с неким отчаяньем смотрит на него, жмурится и запрокидывает голову, грузно выдыхая. — Тэхен, — зовёт его Цин, — позвони мне сразу. — Зачем? — Теряется Тэ. — И когда? — Ты сам поймёшь. Ким вопросительно смотрит на него, вскидывая бровь. Он проворачивает замок и толкает тяжёлую дверь, скрываясь за ней. Все его мысли сосредоточены только вокруг одного человека. Несётся к нему точно так же, как и в первый рабочий день в забегаловке. Только ради него и для него бежит по подъезду, спускается на лифте, садится в машину и выезжает со стоянки, чуть ли не вжимая педаль в пол. — Мы же не перестанем общаться? — Внезапно даже для самого себя спрашивает Тэхен, сильнее прижавшись к другу. — Конечно нет, — громко отвечает Чимин. — Ты что такое говоришь? Ни за что не позволю, чтобы это произошло. — Злобно пыхтит. — Имей ввиду, Ким Тэхен, я от тебя не отстану. — Эй, — вскидывает брови младший, — я тоже от тебя не отстану. Ты никуда от меня не денешься, мы всегда будем вместе. — То-то же. — Хмыкает Пак. — Я люблю тебя. — Шепчет Чимин, сильнее сжимая чужие плечи. — Больше всех на свете люблю. Так хочу, чтобы ты был счастлив. — И я тебя люблю. — Выдыхает Тэхен, всхлипывая. Не сдержался, отличии от старшего. — Тоже хочу твоего счастья, всё готов ради этого сделать. — Не плачь, — тихо просит Чимин. — Мы же просто будем жить в разных квартирах. Это ничего между нами не изменит. Слышишь? — Тэхен часто кивает, соглашаясь. — Мы же семья.