Запечатление, как же ты не вовремя нагрянуло!

       Глаза не открываются. Во рту так противно, будто я вчера кактусы жевала вперемешку с асфальтом. Голова раскалывается. У меня случайно не сотрясение мозга? А то с чего бы голове болеть? И ещё, самое главное, я сейчас сделаю лужу прямо в постель. Громко застонав, я попыталась встать. Запуталась в одеяле. Села в постели. С трудом разлепила глаза. Упс. Я поморгала. Это не моя комната. Не те обои, не там окно, платяной шкаф намного меньше моего… Где же я? И вообще я голая не сплю никогда. Зимой тем более, потому что вечно мёрзну. Огляделась по сторонам. А… Опаньки… Джаред. Джаред? Голый Джаред? Но думать мне было некогда, мне до чёртиков хотелось в туалет. Безрезультатно поискав сонными глазами свою одежду, я завернулась в одеяло, полностью его стащив с Джареда. Мда, я догадывалась, что мой Джаред краше древнегреческого бога Аполлона. А это что за засохшее пятно, будто у меня месячные на простынь протекли? Вроде не время сейчас. Блин, меня что, ранили? Оу, чёрт, вспомнила. Вот дура. Туплю не по-детски. Сразу догадаться не могла. В любое другое время мне было бы очень приятно проснуться с Джаредом в одной постели, но… дело в том, что ни хрена я не помню. А жаль. Так много об этом мечтала, и так всё по-дурацки получилось. Блин. Чёрт. Мать вашу! Или как там ругаются нормальные взрослые люди? Где тут у Джареда туалет? Я слетела вниз по лестнице, как будто бы на втором этаже не бывает туалетов, и услышала раздающиеся из кухни тихие голоса. О Боже!.. Мама и папа? То есть мистер и миссис Кэмерон? Не хватало, чтоб они меня сейчас увидели! На цыпочках я прокралась туда, где по моим подсчётам должна быть та самая комната. Фух. Смыла с лица размазанную тушь (хорошо, что Джаред спит и не видит, во что превратился мой вчерашний макияж!), напилась воды из-под крана. Теперь бы так же удачно и обратно проскочить. А мне определённо везёт. Я юркнула обратно в постель, целомудренно накрыла одеялом Джареда и прижалась к нему. Он застонал и скривился. — Мам, в школу пора вставать? Мне сегодня не надо, — сквозь сон пробормотал он. Я улыбнулась. До чего же он смешной, мой Джаред. Спать мне больше не хотелось. Я любовалась тем, как спит Джаред. Он сопит и вздыхает так, будто ему снится какой-то мультфильм. Не знаю, почему я так подумала. Просто он такой смешной, когда спит, и беззащитный, поэтому кажется, что ничего плохого сниться ему не может. Я не удержалась и погладила его по груди, поцеловала в плечо. — Ма… Ну я же сказал, мне не надо в школу, — сердито пробурчал он и хотел перевернуться на бок. И тут он открыл глаза. С полминуты Джаред смотрел на меня таким взглядом, будто я не Ким Коннвеллер, а Кентервильское привидение. — Привет, любимый, — сказала я и улыбнулась. — Ким? — Он шире распахнул свои тёмные глаза. — Какого чёрта? Я слегка обиделась. Разве он тоже ничего не помнит? Он не рад мне? — Мы что… с тобой… переспали? — Джаред почесался и ещё больше взъерошил свои густые волосы. — Твою мать. — Джаред, — я постаралась говорить без ноток обиды в голосе, — а разве это плохо? Мы же теперь пара, правда? — Ты о чём? — Он сел в постели, зевнул. — Пить хочу — умираю. Родители мои дома, не знаешь? — Дома, — выдавила я. — Джаред! Подожди!.. У меня ёкнуло сердце. А разве он вот так встанет, оденется и уйдёт? И даже не поцелует меня? Не скажет, что любит? Нет, он не способен так со мной поступить… Я тоже села в постели, прикрывая грудь одеялом. — Ким, — он повернулся ко мне с каким-то виноватым видом, который мне совсем не понравился, — прости. Я не хотел этого. Всё как-то само получилось. Мы выпили с друзьями, а тут ты подвернулась, как нарочно. И вот… — Джаред, — у меня задрожали губы, — ты что, жалеешь о том, что было? А как же… — Ким, — он нахмурился, — мало ли что я наговорил вчера! Сказал же — прости! Я был пьян. Да и ты тоже. Я сглотнула и почувствовала, как по щекам скатились две горячие слезы. Но Джареда это ещё больше разозлило. — Мне хреново после вчерашнего, башка раскалывается, а тут ты ещё истерику собралась закатывать? — Он схватил со стула бриджи и рывком натянул их на себя. — Всё. Извини — прости — это было ошибкой — если хочешь, я виноват — и такого больше не повторится. — Ты меня не любишь? — выдохнула я, моё сердце сжалось в комочек. Джаред закатил глаза. — Ты дурочка или прикидываешься? Мы переспали с тобой по пьяни, понимаешь? Не люблю я тебя! И никогда тебя не любил! Мне другие девушки нравятся. Просто переспал с тобой, потому что ты сохнешь по мне! А то я не знаю. Хотел сделать тебе приятное! Идиот. Да, я идиот. Не надо было вообще связываться с тобой. Я задохнулась от боли. Рыдания подступили к горлу и вырвались наружу. Я рыдала навзрыд. Как маленькая девочка, у которой отобрали любимую куклу. Нет, как маленькая девочка, которую мама оставила одну и ушла навсегда. Мир перевернулся с ног на голову. — Тьфу, — сквозь зубы сказал Джаред. — Я так и знал. Ты рёва-корова, Ким. Я пошёл вниз пить кофе. А ты, когда тебе надоест реветь, одевайся и спускайся тоже. Только постарайся не долго рыдать. Я не выспался вообще-то. Кофе выпью и снова на боковую. Только на этот раз один. Я захныкала ещё громче. Я просто не могла сдержаться. Джаред вдруг схватил меня за плечи и затряс. Из-за слёз я ничего видеть не могла. — А ну прекрати сейчас же! Замолчи! Ты хочешь, чтобы сюда прибежали мои родители и увидели тебя во всей красе? Да заткнись же ты наконец! Я закрыла лицо руками. Мне было всё равно, что одеяло сползло с моей груди. Всё равно, что я встала с постели в чём мать родила и на ватных ногах зашаталась, собирая свою разбросанную по полу одежду. Чуть не упала, надевая трусы. Колготки догадалась надеть сидя на кровати. Мне теперь всё до лампочки. Всё равно я этого не переживу. Решено. Я умру. Замёрзну в сугробе или с утёса спрыгну. Или порежу себе вены. Или наглотаюсь маминого снотворного. Джаред сверлил меня ненавидящим взглядом, скрестив на груди руки. Я с трудом сдержала рыдания. Под стулом нашла свой мобильный телефон. Он почему-то включён на тихий режим. Так и есть — восемь пропущенных звонков от мамы. Нет, я точно с обрыва спрыгну. Папа говорил, люди редко выживают, когда прыгают с нашего высоченного утёса — если они и выплывают, то их разбивает волной об острые скалы. А я девушка слабенькая, точно не выживу. — Всё собрала? — хрипло спросил Джаред. Я молча кивнула, стараясь не смотреть на него. — Наконец-то, — съязвил он, — я думал, от жажды умру, пока ты тут копаешься. Пошли, провожу. Перед глазами всё расплывалось. Шатаясь, я спустилась с лестницы. Скорее всего, встречи с родителями Джареда мне не избежать. А ладно, один чёрт, всё равно умирать. Одной неприятностью больше, одной меньше, какая мне уже разница. — Доброе утро, дети! — кажется, голос миссис Кэмерон. Спасибо, хоть не кричит истеричным голосом. — Здравствуй, Джаред, привет, Кими, — а это… голос моей мамы? Я чуть на месте не умерла. Она-то что здесь делает?! Меня пришла забрать?! И как я, спрашивается, теперь с утёса буду прыгать?! Она ж не даст мне. — Доброе утро, миссис Коннвеллер. Ах он, гад, как ни в чём не бывало поздоровался с моей мамой. Ну, погоди, Джаред Кэмерон!.. Хотя, что я могу сделать?.. Я еле заставила себя поднять на маму глаза. Она смотрит на меня грустно, хоть и улыбается. Да и миссис Кэмерон кажется вполне адекватной. Неужели они сидели здесь, на кухне, и обсуждали наши с Джаредом отношения? Пока мы там выясняли свои? Может, они ошибочно решили, что мы встречаемся? — Проходите на кухню, завтрак готов. Ким, ты будешь чай или кофе? — любезно приглашала миссис Кэмерон. Или мне одной послышались в её голосе нотки осуждения? — Нет, спасибо, я, пожалуй… домой… пойду, до свидания, — я захлебнулась от презрения к самой себе и, отвернувшись, пошла обуваться и натягивать куртку. Я знала, что поступаю невежливо, но оставаться здесь я больше не могла. — Пока, Ким! — крикнул мне из кухни Джаред. От его голоса меня передёрнуло, и я выскочила за дверь как ошпаренная кипятком. Мама вскоре догнала меня. Что она мне говорила, я не знаю. В ушах у меня звенело, в голове гудело, сердце бешено колотилось, будто хотело из груди выпрыгнуть, а ног я вообще не чувствовала. Чёрт. Навстречу идут какие-то знакомые, надо с ними здороваться. Меня слишком много. Много! Я огромная, меня замечают все! Я хочу быть невидимкой! Незаметной такой букашкой. Или чтобы вообще не было меня. После такого унижения лучше не жить вовсе. Пошёл дождь со снегом. Мама натянула на голову капюшон, а я подставила лицо под эту противную холодную мокрую кашу, сыплющуюся с неба. Теперь можно не сдерживать слёз, всё равно не заметит никто. Дома я кое-как разделась и упала на кровать лицом в подушку. Я не понимала, хочется ли мне пить или есть. Всё, чего я желала — это умереть. Я не встану со своей кровати. Никогда в жизни. И всё же умереть мне не удалось. Я пыталась не обращать внимания на мамины нотации и не слушать, о чём она вообще говорит, а папе, похоже, она ничего не сказала. И я была ей за это очень благодарна. Правда, один мамин вопрос я запомнила хорошо: — А вы хоть подумали о безопасности, Кими? Может, съездить с тобой к доктору? — Мам, не надо, — поморщилась я, — конечно, подумали. — Точно? — переспросила она. — Конечно! — отмахнулась я. А подумали ли мы? Я не помню, если честно. Мама мне доверяет. Впрочем, этот вопрос меня особо не волновал. Потому что я наслушалась рассказов своих продвинутых подруг о том, что после первого раза всякие болячки не цепляются, а девушки не беременеют, и вообще не беременеют во время «безопасных дней». Я посчитала, и у меня, кажется, такие безопасные дни как раз и были. А то мне как будто проблем мало. Как я теперь в школу вернусь, ума не приложу. А маме пришлось наврать, что мы с Джаредом встречаемся, иначе нотаций не оберёшься потом. Поэтому, как мне того не хотелось, приходилось иногда уходить из дому по вечерам и отсиживаться у подруг. Так однажды в приступе очередного самобичевания я отправилась прогуляться к утёсу. Твёрдого намерения прыгать с него у меня не было, я боялась. Боялась боли. Умирать вообще страшно. И стать предметом насмешек тоже страшно. Не знаю пока, какое из этих зол хуже. Издалека увидела, что там кто-то стоит. Голый по пояс парень. Странно. Я тут кутаюсь в пуховик, меня чуть ли не сдувает ветром, а он стоит себе в одних бриджах, делает вид, будто ему всё нипочём. Кто это вообще? Сэм Улей? Тот самый, о котором ходят по резервации странные слухи? Будто он сумасшедший, сдвинулся на нервной почве. Буйно помешанный. Сталкиваться с таким я не хотела. Но он вдруг обернулся ко мне. У него был такой вид, будто он заговорить со мной хочет. Я испугалась, развернулась и драпанула что было силы. И только позже мне показалось, что взгляд у него был совсем не безумный, а какой-то даже… добрый, если можно так сказать. Участливый. Вот идиотка, откуда я это взяла? Вдруг у этих психов взгляд как раз такой и есть? Как будто я раньше с сумасшедшими встречалась. Не нашла я у мамы в аптечке никакого снотворного, от валерьянки я успокаивалась ненадолго, а резать вены было страшно. От одной мысли о том, что мне будет нестерпимо больно и что из меня будет струйками вытекать кровь, мне становилось плохо. Поэтому после каникул я вернулась в школу. Зря я так дрожала от страха. Ни Кэмерона, ни Лэйхота на уроках не было ни в первый день третьей четверти, ни во второй, ни даже в пятый. В классе без них намного стало тише и спокойнее. А остальные мои одноклассники, похоже, ни о чём не подозревали и смеяться надо мной не думали. Моя соперница встречалась с другим. И я потихоньку расслабилась. Но когда по резервации поползли слухи о том, что Пол и Джаред присоединились к этому местному сумасшедшему Сэму Улею, я немного встревожилась. Кэмерон и Лэйхот, конечно, редкостные козлы, но они ведь не сумасшедшие! Это точно! Я их сколько лет знаю! Не могли они просто так взять и свихнуться. Даже я, и то с ума не сошла после такого. А Джареду с чего бы с ума сходить? Правильно, не из-за чего. После той первой и единственной ночи я не видела Джареда. Вернее, один раз, мельком. Из окна магазина. Я покупала хлеб, а они с Лэйхотом и Сэмом Улеем, одетые всего лишь в одни бриджи, прошли мимо, хвала небесам, в магазин они не зашли. А то не знаю, что со мной бы случилось. С трепетом я ожидала нашей встречи с Джаредом. Так или иначе, но она состоится. Никуда ж мы не денемся, всё-таки в одном классе учимся, в одной резервации живём. Но проходила неделя за неделей, а мы так и не встретились. Джаред в школу не ходил, звонить ему намерения у меня никакого не было, идти к нему домой тем более. Зачем? Детская любовь прошла, испарилась, как дым. Лучше бы её и не было никогда! От любви вообще одни проблемы, а удовольствия никакого. Джареда я так и не увидела. Только с Лэйхотом однажды на улице случайно столкнулась. А он изменился как-то. Подрос, что ли. По привычке я втянула голову в плечи и приготовилась к тому, что он станет прикалываться надо мной — ведь быть такого не может, чтобы Джаред не рассказал обо мне своему лучшему другу! Но Пол как-то грустно на меня посмотрел и даже вполне вежливо поздоровался: — Привет, Ким! Как у тебя дела? В школу ходишь? Моему удивлению не было предела. — Привет, Пол, — отозвалась я, — у меня всё хорошо. А в школе, как всегда — задают много, оценки занижают, ещё факультатив по субботам добавили… — Ясно, — вздохнул он. — А без нас с Джаредом в классе не скучно? Я что-то промычала, но он широко улыбнулся — грустная такая улыбка всё равно у него получилась — и сказал: — Ладно, побежал я. Всего хорошего! И он вправду сорвался с места и побежал по направлению к лесу. А я даже не додумалась спросить, почему они школу прогуливают. Не верю я, что они сектанты (это ещё одна версия, ходящая по Ла-Пуш). Пол и Джаред никогда не были религиозными. Но мне в школе без них всё же лучше. Но тут вдруг одна неприятность сменилась другой. Нет, это даже не неприятность, это то, что называется «хуже некуда и быть не может». Плановый медосмотр в школе. — Первый день последних месячных! — грозно сказала врач-гинеколог. — Что? — не поняла я. — Месячные у тебя когда были? — повторила свой вопрос доктор. Я задумалась. Чёрт… А были они у меня в середине декабря. А сейчас февраль. Я думала, это просто от переживаний такая задержка или от недоедания, бывает же такое. Но ответ доктора меня просто огорошил: — Поздравляю. Восемь недель. Родители знают? — Восемь недель чего? — тупо спросила я. — Беременности, дорогуша. Такое случается, когда с мальчиками водишься. Я сглотнула. Не знаю, что и сказать. — Тебе шестнадцать в следующем месяце исполнится, — объяснила мне доктор. — Я должна сообщить твоим родителям. — Я сама сообщу, — пробормотала я и на ватных ногах вышла из кабинета. Не помню, как я доплелась домой. Думать вообще ни о чём не хотелось. Только одно стучало у меня в голове: я идиотка. Глупее меня никого на свете нет. Чем я вообще думала? Я уснула только после того, как из меня, наверное, литра два слёз вылилось. А утром я написала родителям коротенькую записочку, собрала кое-какие вещи, достала из своей копилки все деньги и отправилась к бабушке в индейскую колонию в штат Невада.