Genshin Impact (сборник драбблов ОЖП)

      Что-то было не так.       Я почувствовала это почти сразу, как вошла в дом. Слишком холодно, но я точно помнила, что оставила все окна закрытыми, прежде чем уйти. Слишком темно, но я не задергивала шторы, никогда не задергиваю. Приоткрытая дверь, ведущая в комнату — обычно она открыта нараспашку.       Жаль, что только «почти». Было уже слишком поздно, когда я, метнувшись обратно к выходу, врезалась в чью-то грудь.       — Торопишься, малышка?       Все померкло до того, как я успела пошевелить хоть пальцем.       Жуткая вонь затхлых тряпок и застарелого пота наполнила мои ноздри в ту же секунду, как я начала приходить в себя. Я поморщилась: к неприятному запаху присоединилась тупая боль в затылке. Первые минуты мне казалось, что я ослепла — было ли это с непривычки или от удара головой, но я не могла разглядеть совершенно ничего вокруг себя. Когда в глазах все же зарябили некие очертания, осознание пришло само собой: меня держат в темноте в каком-то сарае. Осталось понять, кто и для чего.       — Эй, — попыталась крикнуть я, но голосовые связки выдали лишь безнадежный хрип. Я откашлялась, чтобы повторить попытку, но она не понадобилась.       Яркий луч ударил в глаза. Я непроизвольно зажмурилась, превозмогая боль от непривычного света, однако он продирался даже сквозь закрытые веки.       — Какая ты красивая, — мужской голос сипло рассмеялся мне в лицо. Я попыталась отвернуться, но грубые, шершавые пальцы впились в мои скулы, не давая пошевелиться. — Не будь такой строптивой. Мы просто немного развлечемся.       Мерзкий холодок сжал сердце тисками. Я чувствовала, что одежда все еще на мне, значит, никто меня не трогал, пока я была в отключке — вряд ли бы они заботливо стали одевать меня после этого. Судя по говору и, хм, запаху, манерами тут и не пахнет. Тогда чего они выжидали?       — Развлекайся со своими дружками. Со мной будет не очень весело, когда я затолкаю твой собственный член тебе же в глотку.       Правая щека вспыхнула болью. На мгновение мне даже показалось, что я снова теряю сознание. В ушах зазвенело.       — Ох, — вырвалось у меня, — неплохо. Но меня били и посильнее.       Челюсть заныла. Правый глаз засочился слезами от удара, и я благодарила Архонта, что здесь достаточно темно, чтобы это ускользнуло от их взгляда.       — Эй, сдурел? — крикнул кто-то из дальнего угла. — Он нам голову отвернет!       — Да ладно, не бузи. Нас гораздо больше. Понадобится — прикончим обоих.       Я бесшумно выплюнула вязкий комок крови. Захотелось рассмеяться. Кажется, они ждут Дилюка. Надо же, непроходимые тупицы.       Прислушиваясь к глупой перебранке, я пыталась построить в голове хоть что-то похожее на план побега. Тело меня совершенно не слушалось — удар, должно быть, дезориентировал меня сильнее, чем следовало. Ослабшие руки тщетно боролись с тугими узлами на кистях. Я не могла даже как следует оттолкнуться ногами, чтобы воспользоваться темнотой и перевернуть это подобие стула, на котором сижу. Рот все еще наполнялся кровавой слюной, и это заставляло желудок сокращаться противным спазмом.       — Что, если он вообще не придет? На кой черт мы тогда возимся с этой девкой?       — Подождем до утра, никуда не денется. Не придет — значит, оставим ее труп в качестве сувенира.       — Э-хе-хе-хе, — вновь оживился уже знакомый голос, — а присунуть ей хоть будет можно?       — Так если будет мертвая, кто запретит?       — С живой интереснее, будет брыкаться, как рыбка на суше.       Все подхватили громким смехом. Похабные шутки одна за другой нанизывались на общий разговор, становясь из раза в раз все изощреннее и превращаясь уже скорее в коллективные фантазии. Видимо, о моем присутствии они уже и забыли, и я постаралась воспользоваться ситуацией по максимуму.       Злость придавала мне немного сил. Казалось, одна из ладоней вот-вот выскочит из крепких пут. Я скривилась, изо всех сил пытаясь вытянуть ее наружу. Сердце заколотилось от напряжения, на лбу проступили мелкие липкие капли. Увлеченная процессом освобождения самой себя из плена, я пропустила момент, когда все вдруг затихли и навострили уши.       — Эй, ты чего там возишься, а? — голос приблизился гораздо быстрее, чем я успела среагировать. Схватив меня за локти, мужчина выкрутил их так сильно, что от боли в плечах перед глазами потемнело. — Кто так схалтурил, когда вязал ей руки?..       Внезапный грохот двери, слетевшей с петель, прорезался иллюзией сквозь полуобморочное сознание. Шея налилась свинцом, голова вдруг показалась такой тяжелой, что поднять ее стоило невероятных усилий. Но я справилась. Сквозь сумерки, ворвавшиеся в кромешную темноту вместе с вылетевшими досками, алая макушка пробивалась безошибочно.       — Опаздываешь… — неопределенно выговорила я, наблюдая, как огромное, тяжелое лезвие летает вокруг, отбрасывая бездыханные тела на землю. По задворкам сознания блуждала навязчивая мысль: один все еще сзади меня. Дилюк его не видит, а у него карт-бланш. Дилюка он, разумеется, не убьет. Меня — вполне.       Холодный, острый кончик прижимается к моему подбородку как раз в тот момент, когда ладонь все же выскальзывает из-под веревок.       — Стой! — дрогнувший позади меня голос с потрохами выдал натуральный испуг. Я усмехнулась. От вибрации в горле нож прижался к коже плотнее. Надеюсь, он там не наделал в штаны, а то такое амбре я уже точно не вынесу.       Дилюк замер перед нами. Я не могла разглядеть, но была уверена, что наши взгляды встретились. Пока он лихорадочно решал, как поступить, чтобы я не пострадала, я вцепилась недоумку ногтями в промежность. Он болезненно взвыл, выпуская нож из рук. Воспользовавшись заминкой, Дилюк рванул к нему навстречу и вырубил одним ловким движением.       На несколько мгновений ветхое помещение погрузилось в полную тишину. Я облегченно выдохнула, разминая затекшие руки. Не очень-то и схалтурил тот, кто мне их связывал.       Прикосновение к плечам вырвало меня из раздумий. Дилюк непринужденно поднял меня на ноги и порывисто обнял. Перед глазами плыло, и только колотящееся сердце парня удерживало меня в сознании. Боялся за меня. Как мило. Когда он отстранился и оглядел меня озабоченным взглядом, его глаза остановились на кровоточащей губе.       — Больно? — спросил он, придерживая меня за подбородок.       Чертовски.       — Нет, — твердо ответила я.       — Врешь.       Я обхватила его за плечи, чтобы удержаться на ногах, и огляделась. Тел на земле валялось примерно с десяток, и все мы ютились в одном крохотном хлеву. Я поморщилась, вспоминая запах, который уже порядком выветрился. Теперь я улавливала лишь легкие виноградные ноты, исходящие от Дилюка, и чувствовала себя так комфортно и спокойно, что почти забыла обо всем произошедшем.       — Ты убил их? — я удивилась, насколько безразлично прозвучал мой голос. От переутомления и дикого головокружения мне и вправду было наплевать, мертвы ли они.       — Стоило бы, — бросил Дилюк, прижимая меня крепче, — но лучше я их отдам рыцарям. Пусть это будет их головная боль.       Я кивнула, растворяясь в теплом и знакомом ощущении дома, защиты, нежности. Его мышцы чуть подрагивали от перенапряжения под моими пальцами. Он злился.       — Не надо, — сказала я, предвосхищая длинный разговор в стиле «это моя вина». — Ты не виноват.       Он шумно выдохнул. Винить себя во всех смертных грехах — в этом был весь Дилюк. Ему всегда казалось, что он может и должен быть везде, где у кого-то проблемы. Особенно если речь шла обо мне.       Но видя мое состояние, он предпочел не спорить.       — Есть что-то, о чем я должен знать?       Его голос звучал особенно низко. Он хотел убедиться, что со мной не делали ничего непотребного. Удар в лицо — сущие пустяки. Больно, но пережить можно.       — Нет, — я мотнула головой. — Все в порядке.       Его сжатые плечи чуть опустились, горячие губы коснулись виска, осторожно, чтобы не причинить боль, целуя.       — Тогда пойдем домой. Домой.       Благодарная улыбка озарила мое лицо, когда он подхватил меня под коленями и аккуратно поднял на руки. Я не возражала. Видимо, пора все же окончательно перебираться к нему на винокурню.