Окна на запад

Еще минута, и Алиса с тихим вздохом отошла от окна, на секунду обернувшись, словно что-то хотела сказать, но спальня была пуста. Призрачный собеседник не появился, хотела бы она того или нет. Совсем стемнело. Больше ни намека на алый, горячий и последний луч солнца. Время зажигать свечи. И к ужину почти опоздала. Герцогиня позволяет старой служанке войти, рассеянно интересуясь, спрашивал ли о ней отец. Пока женщина в ее комнате, Алиса тоже здесь, не уходит первой. Задумчиво поправляет прическу, приказав приготовить ванную для нее после ужина. Служанка ушла, а Алиса все еще стоит посреди комнаты, пытаясь понять, куда все же вчера задевала одну книгу. Вредно читать лежа, да еще и почти до рассвета, но ничего не поделаешь. Алиса обожает это время, когда в комнатах по-особенному тихо, все спят, а свечи не догорели, хотя скоро они не будут нужны. И никто ее не потревожит, никто не найдет тогда. А сохранять бодрость за завтраком помогает холодная вода. - Ты слишком невнимательна последнее время. Как самочувствие? Голос отца. Стена сонного безразличия пошатнулась. Герцогиня машинально передергивает плечами, отгоняя мысли о книге в спальне. Она здесь, в столовой. Ужин. - Я... Я, кажется, устала. Много уроков в последнее время, - Алиса ненавидит себя за собственную неуверенность в голосе. - Не жалуйся. Впрочем, надо поговорить с твоим преподавателем. Сухо и коротко. На этом семейный разговор за ужином окончен. Алиса безразлична. Ничего нового ее гувернантка не скажет, скрывая за учебником грамматики всю правду. Девушка прячет неуместную улыбку. Да, эта ночь принадлежит только им. Так кажется. А после ужина отец поднимется к себе, пожелав доброй ночи. Алисе почему-то вспоминаются слова, сказанные няней, когда она была еще совсем ребенком. Он стал таким, как только потерял твою маму. Алиса почему-то всегда удивлялась чьей-то тоске по этому поводу. Когда кто-то вспоминает о смерти, особенно о смерти ее матери. А повзрослев, она поняла еще кое-что. Невозможно тосковать по человеку, которого никогда не знал. Невозможно его любить или ненавидеть. Ты не знал его, он для тебя никогда не рождался, попросту не существовал. Но Алисе ужасно хотелось знать маму. Раньше, в детстве. Когда няня говорила, что ее мама на небесах и любит ее, все видит, улыбается ей. И становилось грустно. А слезы всегда ассоциировались у нее с глупостью. Тебе пятнадцать. Пора взрослеть. И нет другого выхода, но Алиса все еще какой-то частью себя утопает в сказках. И любви. Горячая вода, дорогое туалетное нежно-душистое мыло. Последняя рубашка упала на пол. Алиса прикрыла глаза, держась руками о бортики ванной. Контраст комнатного тепла и жара. Уже несколько дней с ней что-то не то, Алиса чувствует. Слишком много сказок, слишком много мыслей. Слишком много желаний. Не замечает, как поглаживает рукой влажную грудь, как темно-розовые соски твердеют, как рефлекторно сжимаются бедра, а все тело напряжено. Алиса запрокидывает голову, вспоминая прочитанную сказку. Холодок по коже, вода расплескалась, будто прозрачная дева обняла ее, обвив руками тонкую девичью талию. Собственными теплыми руками спускается ниже, поглаживая бедра, заставляя себя раздвинуть ноги шире, но не слишком широко. Душно. Как же ей душно и тесно здесь, в этом муторном, тусклом замке, с этим занудой-отцом. Да, наедине с собой Алиса откровенна. И стыд загоняет внутрь себя, глубоко-глубоко, чтобы краснеть из-за невыученных уроков или наступив кавалеру на ногу, танцуя вальс. Но только не сейчас. Никакой совести. Ничего. Медленно проводит средним пальцем по низу живота, словно вырисовывая узоры. И снова тело млеет от совсем невинной ласки, снова вспоминаются те глупые легенды народа, захватывающие разум. И Лорелея, та самая убийца из воды в очередной сказке. Алиса уже знает, как она выглядит. Она представляет все ярче, как чувствует ее. Облизывает губы, словно требуя поцелуй, пальцем проникая в горячую, влажную плоть, сразу же находя самую чувствительную точку. Дышит шумно, распахнув глаза, жадно хватая воздух, словно кто-то тянет ее на дно. Она чувствует стальные объятья, млеет в них снова и снова, теряя счет времени. Тихие стоны, Алиса зажимает рот рукой, быстро и грубо поглаживая клитор, ощущая, как все тело ноет сильнее и слаще, едва сдерживая удовольствие. Секунды, и она чувствует прикосновение прохладных мокрых губ к своим, такой же влажный и несдержанный поцелуй, чужие пальцы, проникающие в нее, заставляющие извиваться. Девушка с ног до головы облита водой, а перед глазами все плывет. Она помнит только светло-голубые, почти слепые глаза с каким-то животным огнем. Бешеное наслаждение пульсирует по телу. Конец сказки Алиса тоже помнит. Русалка задушила девушку. От этого становится еще слаще. А в спальне ждет гувернантка. Алиса тихо вздыхает, выбираясь из воды и заворачиваясь в полотенце. И эти мутные глаза все еще наблюдают за ней.