- Так что, тебе, Мирославушка, удалось совершить настоящее чудо. - улыбнулась я, подкладывая девушке кусок яблочного пирога в тарелку. - Ворон конечно хворает редко, за что ему отдельное спасибо, но лечиться ужас как не любит. Мы с Борей чуть ли не с бубнами перед ним плясали, чтобы зелёнкой намазать, когда он в 7 лет ветрянкой заболел. Убегал ведь ещё, прятался в самых невозможных местах, лишь бы лекарства не пить.
Мирослава, сидящая за праздничным столом, со смешком взглянула на немного смущенного Ворона. Он конечно перед девушкой своей лицо держит, вон какой серьезный и взрослый сидит, даже рубашку и брюки сам с утра погладил.
Я вновь тепло улыбнулась. Все же вырос мальчишка в хорошего ладного взрослого мужчину. И невесту себе какую чудесную нашел - живую, спокойную, умную не по годам, настоящую красавицу, да ещё и с характером. Такая спуску не даст, не позволит ему сгоряча решать, да соваться в самые опасные места, а значит и у нас с Борей седых волос меньше прибавится. Рано еще.
Я перевела взгляд на мужа, расположившегося во главе стола. Сидит спокойно в своей свободной льняной рубахе и летних брюках, снявши маску сурового директора, и посмеивается над ворчащим племянником. Глаза кофейные тепло искрятся.
Ни разу за все 16 лет жизни вместе не пожалела, что тогда в один день взяла и убежала с Григоровым, доверив ему всю свою жизнь, душу и сердце.
До сих пор считаю это свое решение самым лучшим.
Мы с Бориславом как-то очень быстро друг к другу притерлись, буквально с первых дней зажили как семья, словно всегда так и было.
Ворона вдвоём воспитывали, заместо сына он нам стал. Родители его так и не заявились, да и я бы на порог не пустила, нечего ребёнка своего бросать.
А Григоров других родственников особо не жаловал и контактов с ними никаких не держал. Да и не близкие они были, разве что со стороны его матери, бабушки Ворона кое-кто порядочный нашелся. Боря с ними переписку вел, но в личные дела не посвящал. Говорил, чем меньше чужие знают о наследнике, тем лучше и безопасней для него.
Родовое гнездо Велизаровых опечатали еще после смерти деда, а ключ Ворону по наследству достался в день его совершеннолетия, но сам парень пока не горит желанием возвращаться в поместье, о котором у него даже воспоминаний с детства нет. Так, иногда навещает вместе с дядей, библиотеку изучает, но сам мне признался, что другой дом построить хочет, тёплый, без этой старой мертвой памяти предков, давящей со всех сторон. Воронислав сказал, что хочет закончить со всей "Велизаровской чепухой" - торжественным преклонением перед великим предком и множеством бессмысленных традиций. К тому же, невесту ему хочется привести в новое, чистое, светлое, не отягощенное грузом почти угасшего древнего магического рода. Борислав ничего не говорит по этому поводу, но видно, что племянника поддерживает, сам за жизнь всякого натерпелся от своих же родственников.
А я, думая об этом, вспоминаю свои растения - старые ветви, стебли, листья отмирают, уходят в землю, питая собой новые побеги, давая им дорогу. Никогда не было в природе так, чтобы молодое, полное жизни, мощное, и служило омертвевшим частям.
Вспоминаю и всем сердцем поддерживаю свою небольшую, но родную и дорогую семью.
Боря поднял на меня взгляд и тихо улыбнулся. Черные волосы его все так же чуть кудрявятся, седина на висках серебрится, морщинки вокруг глаз лучиками расходятся, да борода небольшая, курчавая.
Смотрю я на него, и будто бы не прошло еще тех 16 лет, будто бы мы до сих пор такие же молодые и всей душою влюбленные. Конечно, годы повлияли на нас, как внутренне, так и внешне, но сердце все также горит, горячо, ясно, ярко, а сейчас уже ровно и тепло.
Я ласково улыбнулась мужу в ответ, сморгнула подступившие слезы и вернулась к беседе. Не хватало еще при гостье от переизбытка чувств расплакаться. Не люблю перед другими плакать, сложно всем объяснять постоянно, что слезы у меня могут потечь просто так, от того, что я радуюсь, люблю, живу и чувствую. От мыслей собственных могут потечь и от переполняющих сердце ярких эмоций.
***
- Что-то случилось. Марьяша? - Борислав подошел и обнял меня сзади, когда Ворон с Мирославой ушли гулять в сад после ужина, а я стояла у окна и зачарованно рассматривала гаснущий закатный небосклон, мерцающий звездами.
Супруг все же заметил перемену моего настроения во время ужина. Он всегда замечал.
Я развернулась в его руках и внимательно посмотрела в темно-кофейные серьезные глаза.
- Просто… я в очередной раз поняла, что счастлива вместе с тобой, вместе с Вороном. - ответила, тихо улыбнувшись Боре. - И готова благодарить. Благодарить вас и за вас неведомые силы, судьбу, вселенную и всех тех, кто нам помог соединиться. От того расчувствовалась, что даже слезы навернулись. От счастья, Боренька, от счастья. Ты же меня знаешь.
- Знаю. - Григоров поцеловал меня в лоб и взглянул в глаза. - Но в последний месяц ты очень часто плачешь, пусть и от счастья. Я уже не понимаю, что и думать. Очень переживаю.
- Я тебе скажу… - я опустила взгляд. - Еще с утра хотела, но все так завертелось, что и думать забыла. Боря… - вновь подняла глаза. - У нас с тобой дочка будет.
Мужчина неверяще на меня смотрел, осознавая сказанное, а я меж тем торопливо продолжила, пытаясь заполнить паузу:
- Помнишь, ты еще тогда, 16 лет назад сказал, что детей у нас с тобой быть не может из-за какого-то вашего родового семейного запрета? До тех пор, пока единственному прямому наследнику, то есть Ворону - старшему сыну старшего сына, носящему фамилию Велизаров, не исполнится 21 год. В апреле ведь у него день рождения был. А мы с тобой об этом совсем забыли, я даже зелья не пила… Вот и…
- Господи, Марьяша…! - Борислав вдруг крепко обнял меня, прижал к себе и прошептал. - Любовь моя… Я об этом и мечтать забыл, лишь за тебя переживал, пусть ты и говорила обратное. - муж прижался лбом к моему лбу, растерянно-счастливо глядя в глаза. - Счастье какое…
- Я правду говорила. - слабо улыбнулась. - Мне тогда действительно было страшно своих детей иметь, а как Ворона вырастили мы с тобой, хоть и не с младенчества, я будто бы бояться перестала. Все во время. Главное, что мы вместе.
- Дочка, значит… - он словно бы пробовал эти слова на вкус, все еще осознавая, что после стольких лет они стали реальностью. - Дочка. Наша с тобой дочка.
- Конечно. - я засмеялась и всхлипнула одновременно от переизбытка чувств. - И ты ей имя дашь.
- Мы. - Боря вновь обнял меня, а потом подхватил на руки. - А сейчас пойдем в сад. Я теперь тебя только так носить буду.
Я крепче обняла его за шею, уткнулась носом в рубашку, смеясь и плача одновременно.
От счастья, Господи, от огромного переполняющего и изливающегося в мир счастья.
Лучи заходящего солнца золотили небо. Ласково и ясно мигали летние звезды в сизой глубине.
Все
