Притяжение влюбленных сердец

Яков держал двумя руками брыкающуюся Анну и улыбался. Ну наконец-то он встретился с ней! Спасибо Провидению за это тайное свидание. Теперь они поговорят, и им уж точно никто не помешает это сделать! Он не мог сдержать улыбки, так как зрелище сердитой Анны было презабавнейшее. Барышня Миронова, когда злилась, всегда ему напоминала большелобого щенка, у которого отняли косточку. Вроде как и отреагировать на атаку нужно, но и сердиться на нее не получается - слишком обезоруживает очаровательный вид. Аня в гневе была неотразима. Стоит только вспомнить стук ее кулачков по его груди и сердце пускалось вскачь. Иногда она грозила пальчиком так воинственно, что ему немедленно хотелось все пальчики поймать, посчитать и перецеловать. Следователь убрал руки от плеч девушки, хоть и хотелось ему так стоять с ней до утра, и поздоровался: - Вечер добрый, Анна Викторовна, куда путь держите? Темно на дворе, небезопасно. Я рад, что мы встретились. Он не видел ее несколько дней и так соскучился, что не мог перестать улыбаться, наконец встретив. Служба, переезд, все это могло подождать с осмыслением, пока рядом стоит Анна и смотрит на него. Аня смотрела на него во все глаза. Пока Яков любовался, ей было не до реверансов, уж слишком хотелось ухватить самую суть: - Яков Платонович, вы уезжаете?! - девушка взволнованно смотрела ему в лицо, ожидая ответ. - Боюсь, что так. - тихо сказал Штольман. - дела службы обязывают меня уехать в ближайшее время. Он смотрел на нее и пытался понять, будет ли сожалеть Аня о том, что она какое то время была увлечена им, опальным следователем с вредным характером и непредсказуемой службой, или же она уже давно забыла их размолвки и будет вспоминать о нем только хорошее. Ведь хорошее - тоже было? Будет ли она вообще вспоминать его? Анна нахмурилась, обхватила себя руками за плечи и отвернула голову в сторону. В глазах вновь стали собираться злые слезы, которые она не любила показывать. Неужели он так просто прощается с ней? Неужели ему она совсем не важна, не нужна? Как можно просто взять и уехать, когда она так любит его? - Анна Викторовна, на моем месте останется Коробейников, - Штольман от волнения начал говорить быстро, но почему то не то, что хотел.- Вы всегда сможете обратиться к нему, или сообщить факты об очередном деле. Трегубов тоже всегда рад Вашей помощи... - Я не хочу больше ходить в полицию. - горько заметила Анна, по-прежнему отворачиваясь. Яков подумал, должно быть, что Мироновым совсем осточертели расследования дочери и они основательно отругали ее. Не зря же они заперли ее дома. В другое время он одобрил бы их методы, Анне действительно было не место среди всего этого безобразия, с которым приходится ему работать, но Анна выглядела довольно грустной и раздраженной. Штольман решил, что не стоит навязывать ей свои чувства, смущать барышню заявлениями о его сердечной привязанности. Он сомневался, возможно Анне неприятно его общество после всех его неверных шагов и необдуманных слов, после истории с Нежинской. Яков никогда не был эгоистом. Даже если он не расскажет ей о своей любви, он не хотел отправлять ее домой в дурном настроении. Штольман хотел сказать ей что то приятное, чтоб она улыбнулась: - Анна Викторовна, я буду с радостью вспоминать наши расследования, Вы очень помогали мне. - Яков сказал это, но голос дрогнул. Он вспомнил какой лучезарной её видел, когда она приходила в участок. Жизнерадостная, красивая, умная и какая-то наполненная, что ли..нет другой, подобной ей и она - чудо этой вселенной. Анна посмотрела на него бесцветным лицом и сказала: - Лучше бы я вообще не знала Вас! Лучше бы я держалась подальше от всех этих расследований. Тогда, быть может, не пришлось бы сейчас прощаться с Вами, господин следователь! Штольман был обескуражен. Всегда приветливая Аня была раздражена и хоть Якову Платоновичу было очень больно оставлять ее, ему захотелось остановить этот несносный поток немотивированного раздражения барышни. Пусть он не заслужил ее любви, но он и не заслужил такого обращения. - Полноте, Анна Викторовна, прошу заметить, что и мы с Антоном Андреевичем всегда старались удержать Вас от излишней бурной деятельности. Вы совершенно напрасно подвергали себя риску. Мы понимали это, и старались отдалить Вас от нелицеприятных моментов всех расследований, если уж не удавалось удержать Вас совсем в стороне. - степенно говорил Штольман, как ему казалось, нужные и правильные, рассудительные мысли. - Вы, наверное, рады, наконец, уехать от нас - ядовито сказала Аня.- Ее понесло на волнах обиды. - Никто не будет лезть к Вам с дурацкими советами, никто не будет оспаривать Ваше главенство и бежать впереди Вас на место преступления! - И мешаться под ногами тоже никто не будет! - яростно сказал Штольман, его глаза потемнели. Яков не хотел так говорить, но не смог сдержаться. Он был так разочарован её холодностью. Всегда теплая и искренняя Анна отвергала теперь его. Может быть, она и не хотела никогда его общества? Яков подумал, что эта красивая девушка, должно быть, ненавидит его за то, что он недостаточно бережно обходился с ее даром, смеялся над ней и сейчас, зачем-то, пристал с напутствиями. Он ей неприятен. Анна потрясенно молчала. Она наивно бежала к нему, пытаясь не упустить ускользающую любовь, а он спокойно уезжает от нее, и нет у него никаких ответных чувств. Ему даже сказать нечего от сердца! Как это больно! - думала она. Боже, за что ты так со мной? Ведь я так люблю... а он.. он мысленно уже на новом месте и советует мне вести расследования с Коробейниковым! Да мне не нужен участок, где нет тебя! Аня отступила на несколько шагов. Она молчала, кричало лишь ее сердце. Штольман попытался закончить разговор, раз Анна не желала говорить с ним, и хотел попрощаться с сердитой Анной в мирном русле. Пусть она не смотрит на него, небрежно отворачивается, пусть он навязывается к ней с беседой, но он не хочет уезжать вот так, в состоянии ссоры. Так будет еще больнее. Он взял ее нежно за руку, рука была озябшей и холодила как лед. Яков хотел согреть ее, но Анна выдернула руку. Штольман расстроился. Зачем он трогает меня? - Злилась Анна. - Если я мешаю ему, если он бросает меня вот так, как безумную провинциальную барышню, безо всяких объяснений, то и руку мою пусть не берет, и я не обманусь тогда более, приняв дежурную вежливость за ласку. Аня увидела, как Штольман разочарованно и досадливо отвернулся. - Что я напридумывала себе? - Вдруг блеснула мысль у девушки. Никогда я не нужна ему была. Он тяготился моей назойливостью и сейчас видеть не хочет! Аня развернулась и бросилась от него в другую сторону парка. В голове случала обида. Она вновь бежала. Только уже от него, навстречу своему горю. Первый раз ее мир так же разрушился из-за ссоры с ним, после того поцелуя на складе. Позже еще раз, после убийства инженера. Зачем она поверила, что может быть им любима? Эмоции захлёстывали ее. Яков попытался остановить Анну. Даже если он ей настолько неприятен, все равно не стоит бегать одной, в темном месте. Бог знает, кого можно повстречать ночью, в таком вот парке. Он виноват хотя бы тем, что не справился со своими чувствами, в очередной раз разозлив Анну Викторовну и, кажется, обидев ее. Он не хотел! Это было некрасиво с его стороны. Но было уже поздно. Аня сорвалась и побежала, лишь светлая шаль мелькнула между веток. Яков бросился следом. - Стойте, Анна Викторовна, просяще кричал Штольман. Позвольте мне хотя бы проводить до дома Вас. И я не буду больше Вас беспокоить. Он конечно уедет, пусть его сердце рвется от боли, но он привычно затолкает боль в самый дальний уголок души, будет жить, вспоминая эту несносную, но любимую барышню, которая только играла, а он голову потерял совсем от любви к ней. Мелькали ветки кустарников, Яков настигал Анну. У нее была небольшая фора, но у него был более широкий шаг, да и силы были не равны. - Да сколько же можно убегать! - раздраженно думал следователь. Вдруг раздался крик и Анна упала в небольшой овражек. Он спрыгнул следом, поднял ее, рывком вытаскивая из снега как нашкодившего котенка. Яков был зол. Он схватил Анну и стал трясти за плечи. - Ну почему вы не можете быть благоразумной, Анна Викторовна! Ночь почти! Вы ходите одна, неизвестно зачем. Дома вас ждут родные! Вам не больно? Он все тряс ее, пытаясь вложить все свои страхи и другие непонятные чувства в свой строгий монолог. Ярости было немного больше, чем она того заслужила. Яков всегда злился на Анну несоразмерно обстоятельствам, наверное, просто слишком пекся о ней. Анна заплакала навзрыд. Болела нога, подвернутая при падении. Она видела и слышала как Штольман раздраженно отправляет ее обратно домой, к родным. - Ну какой же Вы злой, Яков Платонович! - закричала девушка, печально кусая губы. - Я так сильно люблю Вас и так боюсь потерять, а Вы меня так трясете! Как грушу! - прорыдала Анна. Яков перестал трясти упрямицу. Он ошарашенно смотрел на нее, пытаясь осмыслить ею сказанное. Связных мыслей в голове не было и он просто прижал ее к себе, гладя по спине, чтобы она утешалась. Но Анна и не думала успокаиваться. Она плакала с интонациями брошенного ребенка, недоумевая вслух, иногда даже немного икая, зачем он мучает ее своим равнодушием и надменностью. Яков обнимал Анну, насколько хватало сил. Просто сжал ее, чтобы точно никуда не убежала. Он не мог сказать ничего умного, что бы было подходящим моменту. В голове мелькала вспышкой мысль: Она меня любит. Любит меня. Такого ненормального, желчного, злого и высокомерного. Он гладил ее, не выпуская из объятий, и её истерика понемногу стихала. Анна уже молчала, прижавшись к его груди. - Я тоже люблю Вас, Анна Викторовна, - тепло и тихо сказал Штольман. - Я так давно Вас люблю, что и не надеялся на взаимность.. он гладил ее по волосам, нежно баюкая. Да я жизнь за Вас отдам, Аня, только не плачьте. Он взял ее руки в пригоршню своих ладоней и стал жадно целовать, опустившись на колени, а Анна улыбнулась сквозь горошины слез и, растерянно отобрав одну из рук, погладила его по курчавой голове.