***
Бишоп. Едрить его через коромысло... Я же молилась всем богам, даже Тюру, хотя он, вроде бы, не должен мне отвечать — но есть же хоть какая-то справедливость на свете? Дескать, пошлите мне кого угодно, только не его... Хрен там. Он догнал нас после полудня на вороном коне и сходу принялся издеваться. Ну или подшучивать, как он сам считает. Хорошо, что я предупредила Каса и Элани. Они в курсе, кто он такой и на что способен. Остальным же я в срочном порядке нашептала: или отшучивайтесь, или включайте игнор. Теперь они выполняют мои рекомендации. Как умеют. Вот что я вам скажу: если в вашем слаженном, дружном коллективе вдруг появится токсичный человек, которого хлебом не корми — дай прицепиться к кому-нибудь, вашему коллективу с большой вероятностью настанет кирдык. Все перессорятся со всеми, а на вас, как на лидера, посыплются все шишки. В нашей маленькой компании этот токсичный тип — Бишоп. И вот что обидно. Парень он симпатичный, по-своему не хуже яркого Касавира. Даже в таверне смотрелся этаким Арагорном в осенних тонах***. Вдобавок, неглупый. В спокойном состоянии с ним можно хоть на философские темы беседу вести. И я понимаю тех девчонок, которые от него тащатся. Жаль, что в спокойном состоянии он бывает редко. Мне вообще кажется, что у него постоянный абстинентный синдром, отчего он злой и несчастный, и ненавидит весь белый свет. Знать бы, что его сделало таким! Ибо то, что я о нём знаю, скорее следствие, чем причина проблемы... Но как ни крути, он оказался Профи с большой буквы. Границу территории Лускана мы с его помощью миновали без проблем. И без проблем добрались до Эмбера. Тут он подманил меня пальцем. Был он при этом непривычно спокоен и серьёзен, и волк Карнвир, чувствуя настроение хозяина, тоже сидел тихо, изображая статую. — Глянь-ка, — показал он мне на пустую с виду деревню. — Что это может быть? Мне было лень играть в логические игры, и я сходу выдала: — Засада, что же ещё. Он заломил бровь: — Объясни. Пришлось опять вспоминать игру и прочитанные в прошлом книги: — Это не чума, иначе все окна-двери были бы нараспашку, и везде валялись покойники или дохлая скотина. Это не срочная эваку... бегство, кто-нибудь обязательно забыл бы каких-нибудь животных и открытые двери, а ещё везде были бы следы копыт и навоза. Зима, как-никак. А тут всё закрыто и пустота -- ни людей, ни скота. Все сидят по домам и боятся выйти. Если есть бандиты или, возможно, Гитиянки, то они тупо взяли целую деревню в заложники и ждут тут дураков, вроде нас, чтобы вломились в деревню, как слоны в посудную лавку... — Браво, — похлопал он в ладоши. — Умная девочка. А раз такая умная, может, придумаешь, что нам делать в этой ситуации? — Надеюсь, вы не страдаете близорукостью? — вернула я ему скрытую насмешку. — Тут, случайно, нет каких-нибудь шевелящихся кустиков, теней в окнах и прочей несуразицы? — Вон тот стог перекосился, — пожал он плечами. — Остальное фиг поймёшь, видимо, эти Гитиянки или кто там прирождённые воры или следопыты... — Кара, — позвала я колдунью, — ползи сюда. И Элани позови. Обе девицы подползли. — Значит, так. Кара, пуликни огнешаром вон в тот стог. Он на большом отдалении от домов, пожара быть не должно. А ты, Элани, если эти... не знаю кто... к нам побегут, сделай им травяные плети, чтобы притормозили. — Бу сделано, — вразнобой откликнулись обе чародейки. Кара тут же пульнула файерболом по стогу, из него кто-то выскочил и, вопя, принялся кататься по снегу. Кто-то несуразный, вроде Гитиянки. На помощь ему выскочило с десяток соплеменников, потом все они кинулись к нам — и завязли в травяных плетях. Моя тактика сработала. И команда сработала удивительно слаженно, что значит — опыт. И Бишоп не накосячил — что значит, Профи. В общем, отделались малой кровью. Могло быть и хуже. Деревенские от нас шарахались. Немудрено: побили такую кучу зелёных террористов, а вдруг сами ещё хуже? Это было неприятно. Но они были хотя бы живы... Хотя бы... — Все умрут, а я останусь! — сообщил детский голос, и на меня нахлынули воспоминания. — Это Марк, он у нас чудной, — виновато сообщила нам блондинистая Алейн. — Я не чудной, я просто вижу, как будет, — возмутился мелкий. — А если вот этот злой дядя, который хочет пива, даст мне ножик, то я точно останусь. — Не дам! — возмутился Бишоп. — Сколько стоит ножик? — спросила я. Следопыт сказал. Я присвистнула и начала торговаться. На мой взгляд, он сильно загнул цену, видимо, из вредности. Скостив изначальную стоимость ножа на треть, я купила его и отдала ребёнку. — А ты бы своих предупредила, Алейн, — сказала я блондинке. — Ну, в самом деле. Сегодня Гитиянки, а завтра разбойники. Эти с вами церемониться не будут. В общем, ребята, — обратилась я к команде, — обратно пойдём — попросим наших ручных зверьков проверить, всё ли тут в порядке. Заглядывать в деревню лично уже не будем. И, Алейн, даже если некто будет похож на меня или кого-то из нас как близнец, не приближайся к нему. Это может быть убийца. Почему я так говорю, сказать не могу. Предчувствия. А лучше вообще пусть все спрячутся где-нибудь хотя бы до весны. Алейн непонимающе уставилась на меня и кивнула. Как я подозревала, для вида. — Что ты с ними возишься, — в очередной раз возмутился Бишоп. — Сами себя спасти не могут — ну и чёрт с ними. Закон природы не для слабых! — Это Бишоп, он у нас чудной, — виноватым тоном Алейн вдруг произнёс паладин. Челюсти у нас с Бишопом отвисли...***
Проклятый долг, а то бы Бишоп отомстил святоше, ткнул в него ножичком! Но нельзя. Тем более, этот тип на пару с гномом исправно шли впереди, отражая атаки, а остальные помогали им кто чем мог. Тифлинг, к примеру, как и он — из лука стреляла или ножи кидала. Ведьма — огнём швырялась и даже щит временами на кого-то из вояк наколдовывала. Друидка — лечила всех. А барды пели. Естественно, карлик знал своё дело на все сто, но и Ари от него не слишком отстала. Голос у неё был такой, что в первом бою следопыт чуть не поплыл вместе с врагами, еле взял себя в руки. И укрепился во мнении: такая певица нужна самому! Нет, конечно же, он наиграется и кинет — ибо отними у неё голос, и будет серенькая девка, без особых изысков. Но поначалу это будет такой кайф: они вдвоём, в лесу, и она поёт только для него, а не для всяких паладинов... Потом, после нескольких стен огня, какого-то несерьёзного, ненастоящего, — иллюзия, приближённая к реальности, сказала Ари, — Нишка разминировала ловушку, и понеслась! Пришлось Бишопу выхватить клинки и тоже ринуться в лобовую. И как-то получилось, что он увидел Касавира и Ари, защищающую ему спину. Правильно, не гному же это делать, он ростом не удался. Но сам факт заставил его скрипнуть зубами. Чёрт! Ну за что этому меднолобому всё, а Бишопу — ничего? Девки-то реально к паладину тянутся. Да, он добрый. Никого словом не обидит. А сам, наверное, такое думает... Правда, вот Нишка Бишопу глазки строит. Ладно, не выгорит с Ари, возьмусь за хвостатую, решил следопыт и сосредоточился на бое. Дальше — картинки. Здоровенный иллефарнский голем (если верить паладину, а он врать не умеет от слова <<совсем>>), совершенно неподвижный. При виде него Гробнар издал восторженный писк. Ари тоже пискнула, но тише, что-то сказала карлику и поволокла дальше. Суккубы, издевающиеся над дьяволом. Суккубы вместе с Гитиянки доставали всю дорогу, демоны, что с них взять. Их развоплотили, дьявола обматерили и пообещали освободить. Теперь от радости визжала Нишка, а Касавир и Элани качали головой, но не особо возражали. Перед освобождением этот Мефазм что-то вручил бардессочке. Бишопу понравилось: раз Ари матерится — значит, свой человек. Здоровая страшная туша с именем Заксис, которого полуэльфка уговорила саморазвоплотиться. Вот тут следопыт реально чуть не скопытился от страха и совсем зауважал девчонку. И — женщина с лицом черепахи. Финал. Приехали. Хорошо, что перед этим подлечиться успели. Идиотов в команде не было, и личная неприязнь не помешала Касавиру наложить руку на рану Бишопа. Хорошо, хоть не смертельную, второй долг для него был бы слишком... — Кажется, я недооценила тебя, Калак-Ча, — скрипучим неприятным голосом произнесла зеленокожая тётка. — Кажется, ты переоценила себя, сударыня, — в тон ей ответила Ари. — Я удивляюсь, что твои люди всё ещё служат тебе. — Мои люди верны мне! — воскликнула <<черепаха>>. А Бишоп заметил за её спиной в полупрозрачном шаре пропавшую девицу — Шандру, упирающуюся ладонями в стенку этого шара. — А ты не старайся, не выберешься. Я предупреждала. Шар на мгновение вспыхнул, Шандра плюхнулась на пол. — Своих ты тоже так наказываешь, старая (собака женского пола)? Ах, простите — уважаемая леди! Вообще, на что ты рассчитывала? На эффект неожиданности? Ну хорошо, раз сработал, два сработал... А на третий твои люди нарвались и погибли. Но ты делаешь то же самое в четвёртый, пятый раз. Посылаешь своих на верную смерть. Не жалко, а? Вижу, что не жалко. Да хоть бы спросила Шандру, вместо того чтобы мариновать её в шаре — что такое грабли, что бывает с теми, кто на них наступает, и как называются те, кто делает это постоянно! На протяжении всей пламенной речи Ари Фарлонг Гитиянки переглядывались, некоторые из них смотрели на предводительницу без всякого уважения, наконец, половина из них развернулись и ушли. Растворились в портале. — Ах ты, маленькая тварь! — взвизгнула <<черепаха>>, и... На глазах у Бишопа полуэльфку приподняло над землёй, из карманов у неё полетели серебряные пластинки. Она ещё успела крикнуть: <<Все в коридор, меня не ждите!>>, а затем её распяло в воздухе. На уровне груди у неё вспыхнула серебряная звезда. Отступавший последним паладин остановился, побелел и в три прыжка (в доспехах!) преодолел комнату, заслонив зависшую в воздухе девушку от двоих оставшихся слуг <<черепахи>>. Остальные вымелись в коридор следом за отступившим отрядом. Бишоп тоже остался. Он впервые видел такую хрень и поэтому прозевал момент. Ему оставалось только встать плечом к плечу с ненавистным святошей и оборонять Ари, которая плюхнулась на пол и, кажется, была без сознания. Или? — Помоги подняться, — прошелестел её голос. Следопыт, слишком растерянный, чтобы возражать, исполнил приказ, мельком отметил, что фигурка у барышни очень даже недурна. Та выпрямилась и запела. Сначала слабо и дребезжаще, затем всё громче и громче... Благодаря ли этой песне или чему-то ещё, Касавир справился с агрессивной парочкой Гитиянки в одно рыло, а полуэльфка вытащила из кармана подарок Мефазма... Дальше был летящий в стену портала сверкающий шар-молния, осыпающееся туманное стекло, атака втроём на женщину-черепаху, прорвавшиеся на помощь товарищи по команде, расправившиеся с остальными Гитиянки... ... Сам Бишоп: муторно, гадко, обидно, что на одной стороне с паладином сражался, а ещë болит отмороженный бицепс. ...Паладин: обмякший, словно хребет вынули, серый, на чëм держится — неясно. А он ещë подпоркой для Ари служить умудряется. ... Прочие <<стражи в увольнении>>: раненые в разной степени тяжести, грязные, у друидки ещë и лицо зелëное — в цвет листьев и травы. ... Девка, как еë, Шандра. Сидит, обняв коленки, прямо на полу, дрожит, глазами хлопает. Отходняк... ... Ари. Бледная в синеву. Глаза тусклые, мëртвые, как медные пуговицы — куда девалась их былая медовая янтарность! Пытается держаться гордо, но получается это за счëт Касавира, стоящего за еë спиной. А перед ними — эта мерзкая баба, Зиэйр. Стоит, рану зажимает. Того и гляди, сдохнет. Туда ей и дорога, это понимает даже добренькая друидка. Но держится, тварь такая, лыбится, был бы Бишоп сам не полумëртвый, зарезал бы эту... собачью дочь. Ещë и пасть поганую разевает: — Что, справились? Не слишком-то радуйтесь, смертные. Я, может, и умру, только и вы обречены! Вы не захотели добром отдать нам то, что принадлежало народу Гит, разрушили нашу последнюю базу, теперь вам и расхлëбывать великое зло, идиоты! И тут Ари подала голос. Тоненький, слабый, но следопыт почувствовал удовлетворение, как будто лично он сказал: — А я ведь и вправду считала вас развитой цивилизацией! Думала, раз у вас такая техника, то и с головами всë в порядке. А вы обгадились со всех сторон: меч проср... профукали, собственную базу прое... тоже, кучу людей невинных почëм зря положили, которые о ваших игрищах не сном ни духом... А теперь что? Это не вы, это вам Калак-Ча? Может, я вам и в штаны... того, а? Позорники вы, а не народ Гит! И даже святоша кивал головой с явным одобрением. Что уж говорить об остальных! Бишоп, например, за эту речь ноги бы ей поцеловал. Даже он не мог бы сказать лучше. И выражение бессильной злобы на лице Зиэйр радовало его особенно сильно.***
Мы покидали территорию Лускана тайными тропами, в лицо нам то хлестала метель, то светило солнце. Бишоп знал свою дело, и мы ни разу не попались местным стражам закона... если можно их так назвать. Но я почти всю дорогу была задумчива. Более того, погружена в тоску. Потому что это была не победа. Но если об этой <<непобеде>> я знала и так, то кое-что другое, рассказанное мне предводительницей Гитиянки, попросту придавило меня к седлу коня... — ... Да что ты понимаешь, девчонка! — воскликнула Зиэйр в ответ на мою пламенную речь. — Это твоë предназначение — схватиться с Королëм Теней! Для этого мы тебя и сделали! — Вы? Меня? Что? — Я постаралась выглядеть насмешливой и язвительной, хотя душа моя так и рухнула в пятки. Права оказалась Элани! А я надеялась... — Знаешь ли ты, что твоë имя, Ариадна, ни что иное, как анаграмма? Вспомни и подумай, зачем твоему отцу портрет Арибет де'Тильмаранд, если он никогда не был еë поклонником? Вспомни своë сходство с ним, почти абсолютное, если не считать оттенка кожи и кое-каких мелочей? Твоя мать должна была родить вторую Арибет****. Как и некоторые другие такие же <<матери>>, по сути — просто колыбели для биологического материала, вынашивающие копии других героев. По крови ты не дочь своей матери, хотя она и выносила тебя. — И каким же образом к вам попали эти... клеточки? — прищурилась я, чтобы тварь не разглядела панику в моих глазах. — У нас были способы, о которых тебе знать не обязательно. Там волосок, тут — капля крови, верные нам люди, признавшие наше превосходство, в нужных местах... И всë было бы ничего, если бы... если бы все эти копии героев рождались с душами героев. Но они рождались вообще без души! Они были всего лишь животными. Разумными, возможно, говорящими, но без той искры, которая делает человека героем, негодяем, творцом, разрушителем... Когда третий ребëнок родился таким, мы решили уничтожить всех <<подопытных>> вместе с их рождëнными и не рождëнными детьми. Но та, кого звали Эсмерель — сбежала, унося в себе тебя. Мы настигли еë, уничтожили вместе со свидетелями... И тут меч, направленный тебе в грудь, сломался. Даже взорвался! Нам пришлось срочно уходить, к деревне шла помощь, а нас было относительно немного. И то, что меч сломался, говорило о том, что душа у тебя всë же есть. Хотя еë не было раньше! — Ну и оставили бы меня в покое, а лучше — просветили бы заранее, чем вот так, — усмехнулась я. — Кого мы должны были просвещать? — зарычала она. — Мало того, что у тебя внешность слегка отличалась от внешности Арибет, так у тебя и душа оказалась иной. Не героической. Слабой. Чувствительной. Дай тебе волю, ты бы, в лучшем случае, отправилась в Хайклифф, песни петь в таверне. И мы попытались убить тебя снова, а заодно забрать тот осколок, что засел в тебе! И те осколки, что раскидало по свету! — И обломились. И слава богам. Идиоты вы, хоть и Гитиянки. Герой — это и воспитание тоже. Один правильные книжки читал, другой картинки с обнажëнными девицами смотрел — уже разные люди. Да и не могла я получиться копией Арибет. В этих самых волосках, кусочках кожи и прочем сидит столько разных вариантов, что удивительно, как я вообще на неë похожей получилась. И вы с таким свинским и раздолбайским подходом надеялись Короля Теней победить? Катитесь-ка лучше, откуда пришли, и больше не лезьте к <<смертным>>. Мы не кролики. И с Королëм Теней справимся как-нибудь без вас. **** Она хотела ещë что-то сказать, махнула рукой, вручила мне осколки, отвернулась и молча поковыляла к порталу. А я стояла столбиком, чувствуя смертельную усталость и боль в груди, почти мëртвая, и думала о том, что... ... Не было никакой Ари Фарлонг. Я и есть Ари Фарлонг. Моë тело — поделка Гитиянки и неудачная копия Арибет де'Тильмаранд. И мне, именно мне, придëтся расхлëбывать весь этот ужас, и никто не придëт меня заменить... Касавир без всякого подтекста приложил руку к моей груди, прочитал обычное заклинание исцеления и сказал: — Забудь всë, что произнесла эта тварь. Ты — это ты, Ариадна Фарлонг, а не чья-то там копия. Ты — настоящая. И ты справишься. Слышишь? Мы — справимся. Сбоку подскочил Гробнар, похожий на помоечного кота, беззаботно подмигнул и послал такое же заклинание мне в левое плечо. А в спину, под левую лопатку, упëрлась ладонь Бишопа. Он просто произнëс заклинание и больше ничего не сказал. И я была им за это очень благодарна. По крайней мере, умирать я передумала. Но депрессия никуда не делась. Я пребывала в ней всю обратную дорогу. Как в тумане, выслушала доклад Элани, что Эмбер потихоньку разъезжается. Несмотря на легкомыслие Алейн, которая, подхихикивая и ехидно комментируя высказываниями типа <<Да что еë слушать, эту блажную! >>, всë же донесла до односельчан моë предупреждение. Родственники Марка, как и блондинка, решили остаться, но по другой причине. Бежать им было некуда. Те же, кто разъезжались, весьма нелицеприятно высказывались о своих Лусканских покровителях и говорили, что от них всего можно ждать. Даже ограбления с убийством. В общем, Бишоп оказался прав и неправ одновременно. Имеющие уши — услышали и пытались спастись. Кстати о Бишопе... Пользуясь моей лëгкой невменяемостью, этот засранец распоясался. И, поскольку остальные научились давать ему отпор, он прицепился к Шандре. Дескать, и глупа она, и бесталанна, и годится только для того, чтоб детей рожать, супы варить и колотушки получать. Не нравилась ему девица, хоть ты тресни. Сначала его начал одëргивать Касавир, потом не выдержала я и рявкнула: — Еписькоп! Честное слово, оно само сорвалось... Через секунду Нишка остановила коня, сползла с него в снег и принялась кататься по нему, дрыгая ногами и приговаривая: — А-а-а... Хорошо, что не Еб...скоп, — превратив погоняло следопыта в нечто совсем непотребное. Затем согнулась в седле Элани: — Что естественно, то не безобразно! Затем захихикал Гробнар: — Ой, ребята-а... Теперь у меня будет баллада о Бишопе и его... подвигах... Как раз для пьяной публики, она такое любит! Застигнутый врасплох следопыт погрозил ржущим спутникам кулаком: — Я вас... — Изнасилуешь? — пискнула Кара, утирая слëзы. — Меня не надо, я гном нормальной ориентации, — испугался Келгар, отодвинулся от Бишопа и захохотал басом. — Не обращай на них внимания, сэр следопыт, они так выражают восхищение вашей мужской силой! — не выдержал и Касавир, даже не пытаясь сдерживать смех. — Идите вы на... — послал нас всех Бишоп, чем вызвал новый смеховой шквал. — На твой? А ты не лопнешь, деточка? Нас много, ты один! — разобрало даже меня. — Если боишься, налей и отойди! — выдал Бишоп, чем вызвал третий взрыв смеха. Ибо в кои веки пошутил смешно и не зло. Шандра, и та рассмеялась. Так вот и появился в нашей команде этот неуживчивый парень с тëмным-претëмным прошлым. Сказать, что я была этому не рада, значит ничего не сказать. Судьба в лице дяди Дункана насильно впихнула его в наши руки, не спрашивая ничьего мнения, в том числе и самого Бишопа. И когда мы покидали тайными тропами территорию Лускана, она меня обыгрывала на целое очко. А дальнейший разговор в таверне убедил меня в том, что если я не подстелю соломки, падать будет очень больно. И я стала исподволь наблюдать за поведением следопыта и думать, как спасти ещë и его, в том числе от самого себя. Ибо выкидывать его из команды было уже нельзя. Хрен знает, что он тогда отмочит. Заметила я так же странное потепление в его отношении ко мне, вдобавок, сама прониклась... нет, не чувствами. Простой симпатией к неглупому и квалифицированному человеку. Большее было уже опасно, да и Касавир... только из-за паладина я не могла применить к Бишопу простой женский способ, действующий на всех мужчин. Хорошо это всë или плохо, ещë предстояло узнать. Пока же оставалось ждать очередной проверки на прочность от Судьбы. А когда — можно было лишь гадать.