Мужчина жесток, когда он не любит больше.
В особенности, если он любит другую.
— Анн и Серж Голон
— Отпусти меня! — Доносится из-за двери тихий, но грозный голос заведующей, — Какой же ты подонок! — Послышалась какая-то возня, следом снова голос, от которого по спине прошёл холодок, — Животное… Изначально он подумал, что не стоит вмешиваться в конфликт между супругами. То, что за дверью именно муж он понял по обрывкам доносившихся до него фраз. Но суета в кабинете Павловой больше походила на сопротивление, в которой сила была явно не на ее стороне. Покровский ожидал увидеть, слетевшие со стола, в порыве гнева, бумаги, погром, пепелище… Ожидал увидеть многое, но не то, что было сейчас перед глазами. — Раньше тебя это не смущало… — Мужчина, не особо церемонясь, прижал ее к дивану и впился в губы. Судя по положению, Ирина Алексеевна не была рада такому повороту событий. — Что здесь происходит?! — Раздался над головой строгий голос Покровского. По спине женщины прошелся холодок, а в голове будто взорвалась бомба. В ушах начало звенеть. Никогда за столько лет работы с ней не происходило ничего подобного. Ничего, что могло навредить ее репутации. Никогда. Алексей в один шаг преодолевает расстояние и рывком поднимает мужчину на ноги. Она резко поднялась и машинально поправила халат, прожигая мужа убийственным взглядом. Абрамович включил свет и посмотрел в её лицо. Он заметил, как зеленые глаза предательски блестят. — Я спрашиваю, это что такое?! — сквозь зубы процедил главврач и оглядел её с ног до головы. Перевёл взгляд на её мужа. Тот, от страха, вжал голову в плечи. До чего же неприятный и жалкий человек. — Простите, Алексей Абрамович. — Только и выдавила она, не зная что и добавить. Сердце колотилось как бешеное, она до скрежета зубов сжала челюсть. Возьми себя в руки! Он уже стал свидетелем интимных подробностей твоей личной жизни, не нужно делать его свидетелем ещё и своей слабости, — думала она, желая провалиться сквозь землю. Покровский хотел ударить себя по лбу, не понимая, что он хотел услышать на свой вопрос… Оправдания? Нет, это не для Павловой. Извинения? Но ее вины, судя по всему, здесь нет. Она и не должна ничего говорить, тем более извиняться. — Вы, — обратился он к ее мужу, тот самодовольно вскинул подбородок. Как же Покровскому хотелось пройтись кулаком по этой наглой физиономии, — Посторонним в такое время здесь находиться нельзя. — Он пытался скрыть своё раздражение и неприязнь, но было сложно. Указал ему на дверь. — Так я не посторонний, — хохотнул он, пытаясь снизить градус сложившегося напряжения, — Я её муж. — Вытянул руку для рукопожатия, — Павлов Николай. — Покровский строго перевёл взгляд с лица на раскрытую ладонь мужчины и обратно, заставив того начать нервничать. Признаться честно, Алексей представлял его немного иначе: выше, стройнее, статнее. С такой женщиной он представлял мужчину куда более солидного, более серьезного, более… Более. — Поздравляю, — холодно произнес он, так и не представившись в ответ, и не пожав протянутую руку. Тот нервно сглотнул, переведя взгляд на притихшую супругу, — А теперь, будьте любезны, покиньте кабинет Ирины Алексеевны. — Ире было не по себе. Унизительно. — Она закусила губу изнутри, — Стыдно перед начальством. Стыдно, что их застали в такой компрометирующей ситуации. Стыдно, что ее видели в таком ничтожном положении. — Собирайся, Ира, — Николай мило улыбнулся супруге. Секундная заминка позволила Покровскому вновь вмешаться, опережая ее ответ. — У Ирины Алексеевны смена не закончилась. — Процедил сквозь зубы, открывая дверь. Женщина перевела взгляд на начальника, но он упорно отказывался смотреть в ее сторону, сверля холодным взглядом Николая. Ей стало интересно почему он солгал и зачем она ему понадобилась. Смена закончилась еще четыре часа назад, она задержалась из-за возникших осложнений на операции, и даже была рада, что так вышло, ведь домой идти совсем не хотелось. — Нина! — увидел, что мимо кабинета решила проскочить Дубровская, и окликнул ее. — Слушаю, Алексей Абрамович, — она заметила, что заведующая была чем-то обеспокоена. — Проводите Павлова, — девушка кивнула и, улыбнувшись, пригласила мужчину на выход. Поняв, что здесь ему находиться не позволят, он решил не создавать еще больших проблем жене на работе и направился в сторону выхода, но остановился прямо перед ней. — Буду ждать тебя дома, милая... — Она скривила губы в подобии улыбки, когда муж оставил поцелуй на ее щеке. Жди, — думает она, — Убью тебя! Коля ушел за Ниной, оставив начальство наедине. Им обоим было некомфортно. — Приведите себя в порядок и зайдите ко мне. — Даже не взглянув на нее, следом за Николаем и он покинул кабинет заведующей отделения. На самом деле, он бы остался, но не мог. Он привык контролировать эмоции и чувства, но сейчас внутри его так трясло от злости, что хотелось догнать и хорошенько разукрасить физиономию Николая. Он понимал, что происходило в ее кабинете и не мог смотреть на Павлову. Хотелось придушить её мужа. Но он — муж. Имеет право прикасаться к своей жене, имеет право на ссоры и жаркие примирения. Может у них такая модель отношений? Покровский не понимал, почему он так зол. Почему кулаки чешутся так, словно Павлов лез с поцелуями не к своей жене, а к его… Женщина, как только закрылась дверь, не знала куда себя деть, ее начала бить мелкая дрожь. Она запустила руки в волосы, растрепав их. Звон в ушах никуда не делся, а только становился громче, перекликаясь с внутренним голосом, который не замолкал, разрываясь в крике. Хочется кричать, но она не может себе этого позволить: больница, люди, Покровский в соседнем кабинете... Она достаёт из тумбочки успокоительное и запивает его коньяком, что лежал там же, прямо из горла. Обжигающее тепло быстро разливается по организму. Не удивится, если завтра покроется пятнами. Раньше она полагала, что это аллергия, оказалось — нервы. Сдерживаться больше нет сил, если она сейчас не выпустит пар, то потом взорвется в самый неожиданный момент из-за пустяка. Павлова рухнула на диван, прикрывая ладонью рот, и дала волю слезам. Мало. Хотелось кричать. Женщина дотягивается до декоративной подушки, крепко прижимает её к лицу и даёт волю эмоциям. Подушка заглушила, вырвавшийся из неё, истошный крик, который продлился несколько секунд. Закончив, отбрасывает ее в сторону. Все стихло, звон в ушах пропал. Накатила резкая слабость. Тяжелый день и пережитый стресс дали о себе знать. Идти к начальству сейчас не хотелось. Мысленно уже подготовила себя к нотации о непристойном поведении на работе… Она поднимается со своего места и открывает шкаф. На дверце с внутренней стороны висело зеркало. Жалко. Выглядит она жалко: лицо уже пошло пятнами, а тушь растеклась, оставив на щеках разводы. А в голове звучит строгий голос Покровского. Приведите себя в порядок. Поправляет одежду и стирает разводы от туши салфеткой. Руки все ещё тряслись. Приведите себя в порядок. Распустила и расчесала растрепанные волосы, заново собрав их в пучок. Приведите себя в порядок. Наносит тональный крем и припудривает раскрасневшееся лицо. И зайдите ко мне. Ирина сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Она улыбнулась своему отражению, насквозь фальшиво, и спешно вышла из кабинета.