***
Придя в свою комнату, девушка быстро сняла верхнюю одежду с ботинками и забралась в кровать, отвернувшись к стенке. Достала из чехла телефона фотографию, сделанную в фотобудке еще летом, где Скарлетт стояла посередине, счастливо улыбаясь, а родители, стоявшие по правую и левую руки от нее, целовали в щеки. Глаза юной феи наполнились слезами — в который раз за два месяца? , — и она прижала снимок к груди — поближе к сердцу. Скарлетт уже практически дремала, как вдруг в дверь ее комнаты постучались. Девушка вздрогнула, вытерла лицо от слез и разрешила войти. — Точно можно? — из двери выглянул Ривен. — Д-да, — отозвалась Даулинг-Сильва. Парень чуть поколебался и вскочил в комнату. Девушка улыбнулась, завидев его, и уселась на кровати, сложив ноги по-турецки. — Смеха не услышал, но улыбка тоже сойдет, — удрученно произнес Ривен, снимая клоунский нос с лица. — Извини. — произнесла девушка, придвигаясь к молодому человеку, после обнимая его. — Настроения нет совсем. — Все будет хорошо, — ответил специалист, нежно прикоснувшись к рукам своей феи. — Ты докажешь, что твой отец ни в чем не виновен и найдешь мисс Даулинг. И тогда все будет как прежде. — Если моя нервная система и я не попадем прямо в рай раньше этого, — усмехнулась она. — Перестань. — Ривен серьезно посмотрел на Даулинг-Сильву. — Снимай кофту. Скарлетт несколько раз кивнула и аккуратно сняла бежевый свитер, повернувшись к молодому человеку спиной. При первом взгляде, как и в самый первый раз, когда он обрабатывал ей спину, ему показалось, что там не осталось ни дюйма неповрежденной кожи — сплошное месиво из царапин, но постепенно он начал их различать. Розалинда оказалась очень жестокой женщиной — об этом твердили горизонтальные линии, похожие на следы от кнута, длинная линия, что тянулась вниз под левую лопатку, всяческие ожоги, какие-то отметины на теле. Ривен никогда бы и не догадался, что все это сделано магией, если бы об этом не рассказала сама Арлет. От боли и сострадания к юной фее Ривен был готов накинуться на новую директрису, но Скарлетт лишь одним взглядом показала, что не нужно ее жалеть и заступаться за нее. В тот день ее лицо было совершенно безразличным, закрытым, а жесткая маска скрыла следы переживаний. Казалось, она ждала, что молодой человек отшатнется, или сбежит, или — унизительнее всего — примется ее жалеть. Но после нежных поцелуев защита Арлет ослабела, и она не смогла полностью скрыть отчаяние в глазах. Парень понял по ее взгляду, что Даулинг-Сильва никогда не отвергнет его — ждала, когда он ее отвергнет. В тот момент она открылась ему, доверилась, как никому в целом мире не доверяла после того, как ее разлучили с родителями, и ждала, что он с отвращением ее оттолкнет. — Помнишь, что в «Гарри Поттере» после нападения Фенрира на Билла Уизли все решили, что невеста его бросит? — тихо спросил он. Скарлетт оторопело молчала, однако разговор был слишком важным, и Ривен не дал ей вставить и слова: — Но Флер Делакур всех удивила. В больнице она сказала, что все шрамы, которые он получил — знак доблести ее мужа. Ривен заметил, как изменилось лицо феи, когда она поняла, что хочет сказать молодой человек, увидел в ее глазах огонек надежды и нежно улыбнулся. — Все эти царапины свидетельствуют о твоем мужестве, Арлет, вот и все. Все они — знаки чести, каждая из них. Ривен вновь лишь покачал головой, посмотрев на приводящие в ужас царапины на спине девушки. Парень достал из сумки небольшую баночку, откупорил ее и взял заживляющую мазь на пальцы. Парень нежно прикасался губами к каждой царапине, чтобы хоть немного успокоить боль, а потом аккуратно мазал их. — Люблю тебя, — произнесла девушка, надевая футболку. — А я тебя, — Ривен обнял девушку, и они легли на кровать, касаясь друг друга лбами. — Про мистера Сильву что-нибудь известно? — Нет, — покачала головой Арлет. — Я пытаюсь добиться аудиенции у королевы, но пока безуспешно… — Помощь нужна? — У тебя во дворце разве есть связи? — А Стелла? — Что Стелла? Сам понимаешь, какие у нее отношения с ее Величеством дрянью. Они не общались сто лет. И я не думаю, что они захотят возобновить общение. — Ну… Как знаешь, — произнес Ривен и поцеловал девушку в макушку. Скарлетт посильнее прижалась к молодому человеку в надежде почувствовать ощутить чувство безопасности. Но Ривен не смог внушить это чувство так, как делали это родители. Арлет поймала себя на мысли, что никто, кроме Фары и Сола, не сможет этого сделать. Родители были единственными. Через что должна была пройти девушка, чтобы вновь увидеться с ними? Ответ на этот вопрос она искала уже большое количество времени, постоянно думая и прибегая к магии, которая не помогала. Когда очередная попытка сделать что-то проваливалась, Скарлетт в гневе разбрасывала вещи в комнате, вымещая всю боль. Раздался стук в дверь. Девушка вздрогнула. Ее уже настолько довели, что она стала бояться обычных вещей. Глаза в одно мгновенье стали карими и неотрывно смотрели на дверь. Но уже через секунду глаза вновь стали серыми. Еще одна вещь, которая изменилась в Скарлетт — глаза. Они резко поменяли свой оттенок с красивейшего серо-голубого на очень тусклый серый, став практически прозрачными. То было последствием депрессии, которая началась на следующий день после разлуки с родителями и продолжалась и по сей день. Скарлетт поднялась с кровати и побрела в сторону двери, надевая на лицо маску безразличия. За дверью стояла Беатрикс — верная собачка новоиспеченной директрисы — с непонятным нечто на голове. — Чего ты тут забыла, лахудра? — огрызнулась Даулинг-Сильва, оперевшись о косяк двери. — Я тоже рада тебя видеть, Скарлетт, — произнесла девушка. — Вот только не надо любезностей. Мы обе знаем, что не переносим друг друга, — как можно язвительнее ответила Арлет. — Что надо? — Тебя вызывает мисс Хейл. — Что ее Величеству понадобилось от никчемной девицы? — Ступай. Скарлетт покачала головой, обратно натянула свитер и направилась в кабинет новой директрисы.***
Кабинет, некогда принадлежавший ее матери, очень переменился с приходом новой власти. Не было в нем прежнего уюта, что ощущала Скарлетт, приходя к матери, не царила в нем какая-то магическая атмосфера. Все вещи, которые использовала Фара были отправлены в чулан, даже личные книги Арлет, которые она приносила сюда, но все забывала отнести обратно, излюбленный диванчик девушки, на котором как раз эти книги и читались, журнальный столик, на котором раньше стоял заварочный чайник и несколько чашек. Теперь все пространство здесь занимали папки с личными делами учеников, книги, различные приспособления для самообороны, огромное количество документов. — Что вам нужно? — спросила девушка, остановившись у входа в кабинет Розалинды. — Здравствуй, Скарлетт, — холодно произнесла новоиспеченная директриса, не удосужившись поднять глаза от каких-то бумаг. — Проходи, не стесняйся. Девушка, воспользовавшись магией, быстро просканировала помещение, чтобы удостовериться, не было ли здесь каких-либо вещей, которые могли причинить ей вред. Но оказалось, на удивление, что ничего такого не было, и можно было смело войти. — Я вас слушаю. — в той же холодной манере произнесла Скарлетт, сложив руки на груди. — В последний месяц я оценивала учеников, и ты оказалась в самом начале списка. Что весьма удивительно при твоем отношении к учёбе. — А вы бы смогли все время учиться, если бы вас разлучили с родителями? — Я прекрасно понимаю, что ты любишь своих родителей и скучаешь по ним. Но это неуместно. Фара сбежала, Скарлетт. Не знаю, испугалась ли она последствий заточения меня, или просто почуяла неладное, когда королева Луна восстановила меня, но она сбежала. А Сол на днях предстанет пред судом за содеянное. Старый режим пал. Розалинда пыталась вывести Скарлетт на эмоции. Хотела увидеть ее в гневе. Девушка не знала, для чего новая директриса делала, но она твердо решила оставаться невозмутимой — многих людей это раздражало. — Этими словами вы пытаетесь заставить меня разлюбить моих родителей? У вас ничего не выйдет. Я все равно не стану вам подчиняться. — Легко, наверное, учиться, когда твои родителей — директора, да? Тебе все сходит с рук и завышают оценки. Вот только потом в жизни становится ой как не легко. Снова пыталась вывести на эмоции. Скарлетт сделала глубокий вдох и выдох. Родители научили ее никогда не показывать злость, ярость или гнев. «Если человек пытается тебя оскорбить или вывести на эмоции, лучшее, что ты сможешь сделать — быть спокойной. Убийственно спокойной. Их гнев разобьется о холод и ранит их самих». Это был один из лучших советов, что Скарлетт получала когда-либо. Если от некоторых людей исходила злоба, от нее же должно было исходить спокойствие и понимание. Даулинг-Сильва прекрасно понимала, как может заводить до бешенства снисходительное обращение. — Твои родители оставили мне школу детей, не подготовленных к угрозам, — продолжала Розалинда. — Вы собираетесь обвинить моих родителей во всех смертных грехах? — Ты не представляешь, какие кошмары обитают в Магиксе. А я знаю. И мое дело — научить вас с ними воевать. Дело, для которого не годились Фара и Сол. Старый режим пал, Скарлетт, еще раз повторяю. — Методы моих родителей были гораздо гуманней ваших. Вам не приходило в голову, почему мама много лет учила фей подавлять свои эмоции? Она училась у вас и прекрасно понимала, что ваши варварские методы ни к чему хорошему не приведут. И я тоже понимаю. — Тебе следует следить за языком. — С чего бы? Родители всегда учили меня высказывать свое мнение. И, простите меня конечно, хотя до того, простите вы меня или нет, мне глубоко фиолетово, но вы перегибаете палку. Так, как вы преподаете, нельзя преподавать. Это варварство. Вы всех учите не подавлять эмоции, не думая о последствиях. В лазарете сейчас 7 студентов, которые пострадали от ваших методов и от методов господина Андреаса. При матери такого никогда не было, студенты находились в безопасности, учились безопасно обороняться, без каких-либо травм, крови и так далее и тому подобное. — Ушел лев, а пришел его львенок, — задумчиво произнесла новая директриса, посмотрев на юную фею. — Вы удивлены, что я так сильно похожа на родителей? — Честно? Да. — женщина что-то записала у себя в ежедневнике. — Можешь идти. — Благодарю.***
— Ну что? — перед девушкой, только что вышедшей из кабинета, предстали Аиша и Блум. — Ничего хорошего, — покачала головой Скарлетт. — Эта тварь кого-нибудь да и угробит. Сердцем чувствую. — Мне кажется, она стала злее, — произнесла Питерс. — Это из-за прически, уверяю вас, — пошутила фея воды, ступая за соседками. — Управлять такой магией в стрессе опасно. Никто из учеников не готов. Раз уж Блум и мне это вредит, то остальным и подавно. А нашей «директрисе» все равно, раз есть результат. — Когда ты перестанешь забивать на учебу? — Аиша решила перевести тему. — Как только восстановится справедливость. — с серьезным выражением лица и холодом в глазах ответила Даулинг-Сильва. — Директора Алфеи — мои родители, но не Розалинда и Андреас. Я планирую на выходных выбраться от сюда. Поездить по окрестностям и поспрашивать, видел ли кто-нибудь маму. Навестить крестного и спросить у него. Вы со мной? — Скарлетт, мы хотим найти Даулинг не меньше тебя, но ее два месяца ищет армия Солярии, — Аиша каким-то образом пыталась поумерить пыл подруги и заставить ее мыслить более трезво. Но Скарлетт мыслила более чем трезво, а потому ответила: — И безрезультатно. Армия ничего не делает, так как это простая трата ресурсов. — фея четырех стихий сделала глубокий вдох. — Я просто хочу сказать, что это все, — она развела руками, — временно. Розалинда продержится у власти не долго, так как я найду маму, докажу, что папа невиновен, и все станет как прежде. — Мне бы такую веру в себя, — произнесла Блум. — Спасибо за комплимент. Я пойду в лазарет, узнаю, нужна ли моя помощь. До встречи.***
Лазарет представлял собой довольно большую комнату с огромным количеством больничных коек, на некоторых из которых отлеживались несколько специалистов и фей. Скарлетт прошлась вдоль ряда с кроватями, смотря на раненных студентов и по возможности интересуясь об их самочувствии. — Добрый день, мадам Офелия, — произнесла девушка, подходя к медсестре. — Чем я могу вам помочь? — Здравствуй, Скарлетт, — улыбнулась женщина. — Как твои царапины? Заживают? — Все хорошо, спасибо. Чем я могу вам помочь? — Пока ничем, дорогая моя. Мадам Офелия знала Скарлетт с детства. Родители, бывало, оставляли девушку с этим настоящим любителем ботаники, отчего Арлет с детства на зубок знала практически все травы и их предназначение. Девушка позволила себе легкую улыбку, которая пропала сразу же, едва она заметила Ская, который едва шел из-за его ранения. — Бог ты мой. Что случилось? — спросила Скарлетт, помогая сесть брату. — Всего лишь дружеский спарринг, — с пафосной улыбкой ответил Дейн. — Ты это сотворил? — Даулинг-Сильва на мгновенье обернулась в сторону специалиста. Поднимай, что замер? — и, не выдержав, сама подняла лонгслив парня. — Капец… Рив, передай крововосполняющее, вату и бинты, — Арлет протянула руку, рассматривая рану сына Андреаса. — Этот придурок опять устраивает бои до первой крови, да? — Не делай вид, что тебя это заботит, — язвительно отозвался парень. — Я твоя сестра. — Не родная. — Мы живем в одной семье уже лет 14. И ты хочешь сказать, что я тебе никто? — Скарлетт щедро полила вату зельем и начала обрабатывать рану. Скай чуть зашипел, и девушка слегка погладила его по голове, сказав: — Не шипи. Выражай свои мысли как-нибудь по-другому, большой брат. — Малявка, — Скай подстроился под нежные пальцы сестры. Что-что, а пальцы у нее были волшебными — они каким-то образом могли снять боль, успокоить или заставить человека спать. — Я тебя тоже очень люблю. — улыбнулась Даулинг-Сильва. — Вот и все. Лучше пока воздержаться от каких-либо резких движений, если ты понимаешь, о чем я. — Скарлетт? — Да что? Я тебя предупредила. Скай покачал головой и, надев лонгслив, вышел из лазарета.***
Спустя некоторое время Блум собрала всех за заднем дворе школы. Как сообщила фея огня, это собрание было посвящено некоторым сведениям насчет Сильвы. Девушка расхаживала из стороны в сторону, заламывая руки и ожидая конца разговора Стеллы с ее матерью. — Ну что? — не успела принцесса подойти ближе, спросила Скарлетт. — Сильву отправляют в Полярис. — Крайний север. Это смертный приговор, — задумчиво произнесла девушка. — Нужно что-то делать. Я не могу позволить папе там оказаться. — Сначала Даулинг, теперь Сильва. — вдруг сказала Терра. — Она и с моим отцом так может. — Сэм говорит, что он заискивает перед Розалиндой, — ответила Муза подруге. — Ему не нравится, но… — тут фею разума прервала Блум: — Разве это была не самооборона? Если бы Сильва не оборонялся, Андреас убил бы его. Кто его адвокат? — Думаешь, они бы устроили открытый суд? — произнесла Стелла. — Блум, это тебе не Первый мир. Сначала был трибунал, а за ним указ королевы. — А твоя мама не сможет отменить собственный указ? — Терра, я тебя умоляю. Даже если мы попросим, она этого не сделает, так как не привыкла менять собственные указания. — Все случится завтра. Его переведет Андреас. — Нужно что-то сделать, — решительно произнесла Даулинг-Сильва. — Терра, писать письма мы не будем. Так мы ничего не добьемся. Тем более, это долго. А нам нужно действовать быстро. И очень. — Выступать против Солярии — действие пострашнее всего, чем мы занимались два месяца назад, — задумчиво произнесла Муза. — Выступить против Солярии — это не просто занятие. При всем нашем рвении, солярийская гвардия — это суровые, собранные люди. — произнесла Стелла. — Но у них мой отец. А папа — наша единственная на данный момент связь с мамой, старым укладом жизни. Так что я предлагаю… Помочь ему сбежать. И мне без вас не обойтись. — Скарлетт с улыбкой посмотрела на подруг. — Аише мы, конечно, не скажем… Она будет пытаться отговорить нас, — с опаской произнесла принцесса, но вдруг к ним с улыбкой присела фея воды: — Блум уже мне сказала. — Два месяца назад я научилась слушать Аишу и Скарлетт, ведь они обычно правы, — неуверенно произнесла Блум. — И, между прочим, идея выпускать Розалинду нам обеим показалась глупой, — сказала Скарлетт. — И эта тоже, — подметила Аиша. — Говори за себя. Он — мой отец, так что идея помочь ему сбежать не кажется мне абсурдной. — Но если план побега спланирую я, то он может сработать. Ну что, готовы подкрепить свои слова магией? Глаза Скарлетт впервые за долгое время засияли, в них поселился долгожданный огонек надежды. В душе она почувствовала приятное чувство того, что девочки с ней заодно и помогут ей вернуть старый режим. Даулинг-Сильва улыбнулась и обняла подруг.