Пророк
Неужели Министерство Магии неспособно контролировать порядок?
Еще один темный артефакт был украден прям из-под носа нынешнего министра Магии Кингсли Бруствера. Свойства неизвестны, так как объект только готовили к изучению. Единственное, что нам удалось разузнать - скорей всего артефакт предназначен для темной магии, поэтому круг подозреваемых сужается. Тем не менее, каждого сотрудника Министерства будет ждать допрос, поскольку третье преступление за неделю в одном из самых охраняемых мест - не допустимый уровень преступности для работников Аврората.
Но вопросы все равно остались: как такое возможно и почему не нашли преступника?
Ваша Рита Скитер
-Гарри Джеймс Поттер, почему я узнаю, что мой допрос назначен на сегодня только, угадай, когда? В этот самый день? - лицо Гермионы слегка покраснело, а волосы, которые были уложены в укладку уже начинали терять свой первоначальный вид из-за бега с одного конца министерства в другой. Упомянутый аврор слегка скривил лицо и вжал голову в плечи, ожидая урагана эмоций и нравоучений, носивший имя подруги, но темп ходьбы не сбавил: -Я все равно догоню тебя! Стой! - Гермиона ухватила Гарри за сгиб в предплечье и развернула того к себе лицом. -Я забыл, - лицо брюнета обрело виноватый вид лишь на секунду, а затем вопросительно уставилось на лицо девушки. -Тебе то, чего переживать, все равно ты не попадаешь в список подозреваемых? -О-о-о, меня не волнует твой сраный список, - голос Гермионы стал похож на шипение змеи, хоть для Гарри это было более уместно, -я всего лишь вынуждена полностью изменить свой график ради мероприятия, которое даже, как ты сказал: “не требует моего присутствия”. -Я сказал не так, но суть наверно такая же...Все-все, не смотри так. -А как мне смотреть?! -Может быть не так укориз... -Я же говорил, что придется спасать твою задницу не только во время рейдов! -Блондин подкрался незаметно и уже возвышался над Гермионой, стоя при этом за ее спиной. Мышцы ведьмы тут же напряглись. Она расправила плечи и, натянув вежливую улыбку, повернулась к волшебнику. -Доброе утро, Малфой. Геройствуешь здесь, а не на расследованиях?-голос Гермионы был игривым, будто она флиртовала с коллегой, но глаза оставались сухими, в них не было того блеска азарта, который соответствовал голосу. -Уизел опять дал тебе поспать всю ночь? Возможно, ему нужна замена? - зато в зрачках Драко был тот огонь игры, благодаря которому большинство девушек смущались. В мыслях Гермионы пронеслось понимание, о чем говорила ее секретарша вчера за обедом, и внимательно посмотрела на слизеринца напротив. Пожалуй, он не такой противный как в школе: нет этих зализанных волос, да и мимика стала более “нормальной”, ели это слово подходит. Самому объекту созерцания было уже не по себе. Он чувствовал себя новым экземпляром книги, которую подарили монстру их поглощения. Не то чтобы Драко засмущался, нет, просто...было что-то в этом взгляде нездоровое. Почему-то именно сейчас парень вспомнил свою тётю Беллатрису, хотя та должна придти на ум последняя рядом с Грейнджер. -Малфой, нам лучше поспешить к министру, - Гарри не хотел видеть, как его друга размазывают по стенке фактами прошлого, хоть Гермиона и не была мелочной. "Друг"...он именно так не хотел называть Малфоя дольше 10 лет. Но работа в одном отделе и все те попытки умереть во время рейдов, которые предотвращал именно Хорек, как-то сделали это понятие подходящим для описание бывшего врага. -Гарри, - обманчивым спокойствием произнесла стоящая между двух авроров ведьма, -ты же понимаешь, что больше я тебя от злой Джинни не спасу? Поттер просто пальцем показал Малфою в сторону их маршрута и быстро скрылся за поворотом. Блондин же не двинулся с места. -Грейнджер, я... Я хотел бы поговорить? -Вы снизошли до общения со мной? -Гермиона вновь обратила свой взгляд на слизеринца и улыбка уже стала похожа на оскал. - Простите, но это слишком большая честь для меня и... -Хватит, -резко одёрнул ее Малфой.- Я вроде бы демонстрирую уважения и лишился навязанного мнения, нет смысла снова упоминать мои промахи. Тем более именно о них я и хочу поговорить. Лицо Гермионы на секунду приобрело выражение удивленности, но тут же приняло прежний вид. -Тогда запишись на встречу у моего секретаря. И учти: ты менял мнение - я же добавляла новые факты. Оставив по привычке последнее слово за собою, ведьма прошла мимо аврора и двинулась в сторону лифта. Драко же еще минут пять стоял на месте, не замечая удивленных взглядов и шепчущегося работников. В голове четко была прописана мысль: “Почему из Грейнджер как будто сочится яд?” Она золотая девочка, сам ярлык говорит о чем-то блестящем. Но в его сторону была направлена только темнота. Вряд ли это обиды, презрение: слишком мелочно для такой занятой и умной ведьмы. Комплименты Грейнджер Драко делал у себя в голове еще с начала войны. Это было не просто отвага, в каком-то роде даже безумие двигало этой волшебницей, если она смогла заставить себя (другого объяснения он не видел) исчезнуть вместе с теми двумя гриффиндурками. Когда-то он гнал все мысли о ней прочь, а сейчас ему казалось таким нормальным признавать ее заслуги. Драко не считал это романтическими чувствами, до них ему еще расти и расти. А вот дружбу с Золотой девочкой он хотел бы получить, хоть и понимал, что скорей саплохвост перестанет пугать детей, чем она, именно кудрявая девушка захочет принять его в свой близкий круг. Гарри рассказывал ему, что Гермиона после войны изменилась. С одной стороны, она перестала быть той “занудой”, какой была в школе (хотя Драко был теперь категорически не согласен с этим прозвищем) и больше развлекалась по пятницам с коллегами и друзьями, даже Джинни с Пэнси назвали ее раз “оторвой-Грейнджер”. Но люди, которых она подпустила на такое же близкое расстояние стало меньше: Гарри, Джинни, Рон - весь список людей, с которыми она все еще делилась своей жизнью. А раньше чуть ли не каждый был достоин ее внимания, общения и секретов у нее было мало. В глубине души Драко надеялся, что это не он сломал ее, что не его действие было последней каплей. Малфой просто не хотел быть настолько...плохим, что даже Грейнджер стала поломанной игрушкой этого мира неравенства.***
Гермиона Грейнджер не была счастливой. По ее мнению, это состояние не то, какое преследует. Хотя со стороны вполне могло показаться, что у нее есть все, что нужно. Она и сама это понимала и не жаловалась ни на что, кроме вечного беспорядка во всех сферах жизни. С Роном они жили вместе два или три года (всё слилось в кашоподобную субстанцию) и их отношения можно было даже назвать идеальными. Гермиона их так и называла. Неважно, что Рону неинтересны книги и почему его девушка ночью исчезала из квартирки. Так же, как и неважно то, что Гермиона знала о всех его изменах за все эти годы. О, нет, это не печалит нынешнюю Грейнджер, возможно бы огорчило ту, что во время Святочного бала бежала по ступенькам за рыжим мальчишкой, что так глупо обиделся. Сейчас же плевать. Рон ей дорог, очень, она бы даже сказала, что он родной для нее человек. Их расставание,конечно, потрясло магическое сообщество, однако Уизли быстро стал просто завидным холостяком, а она, почему-то, завидной партией. Но после войны ей неважны отношения на уровне эмоций или чувств, “бабочек, что порхают в животе при мысли о времени вместе”. Что-то в Гермионе сломалось в тот момент, когда она поняла, что метка Беллатрисы прошила ее насквозь. Этот шрам не затянется, каждый день напоминая ей всю несправедливость войны. И не она одна жертва. Ох, если бы Гермиона Грейнджер могла, избавила бы этот мир от каждого, кто причиняет боль светлым людям, кто ломает их и заставляет стать черствыми, делает их такими, как... она.