Спасти рядового Ибрагима

      Постепенно Ибрагим начал вести «настоящую» султанскую жизнь с самостоятельным принятием нужных решений, что не могло не радовать меня и не огорчать ту же Турхан и уж тем более Кесем. И хоть от Кесем не было никаких вестей, а в том, что у нее остались шпионы во дворце, я даже не сомневалась, я понимала, что тактика выжидания именно здесь не поможет. Выжидать можно было бы, если бы не было такой уймы возможных врагов, главными из которых я считала Кесем и Турхан.       С Кесем пока что все было достаточно понятно: не допускать ее во дворец, памятуя, что она, в сериале приглашенная на свадьбу Хюмашах, так и останется в Топкапы, и никто не посчитает нужным ее выгнать восвояси. С Турхан все было, одновременно, проще и сложнее. Проще в том, что она просто пыталась строить из себя главу гарема, но была отвергнута Ибрагимом, а сложнее в том, что я не представляла, как можно ее ликвидировать, разумеется, доступными способами.       «Нож в печень — никто не вечен» — этот вариант я отмела сразу, хоть он и казался мне наиболее логичным. Не факт, что я смогла бы нанести смертельное ранение, и не факт, что Ибрагим погладил бы меня по головке за такое самоуправство. Оставался слишком сложный и непредсказуемый способ: устроить интригу, по результатам которой Турхан не смогла бы отмыться и была бы вынуждена покинуть дворец.       Однако никаких мыслей в голове не было. Тем временем, Ибрагим вдруг собрался в поход, чем удивил, наверное, всех: именно от этого султана никто не ждал подобных решений.       Я проводила Ибрагима с искренним беспокойством: беспокоилась я не столько за султана, сколько за себя, ведь кто знает, как отреагировала бы на этот поступок Кесем, вдруг бы посмела вернуться во дворец, а выгнать ее оттуда снова было бы нелегкой задачей.       Дни без Ибрагима были достаточно тревожными: каждый раз, слыша где-то в коридоре знаменитое «дорогу!», я боялась, что черти принесли в этот дворец Кесем. Однако Кесем почему-то не спешила возвращаться в Топкапы, чем тоже меня пугала — мало ли, что именно задумала эта женщина.       Вдруг дикая идея посетила мою голову и, практически не думая, я взяла лист бумаги и начала писать письмо.       В том, что никто в этих стенах не захочет проводить подобие почерковедческой экспертизы, я ничуть не сомневалась. Однако страх быть разоблаченной присутствовал.       Вскоре из-под моего пера появился текст о том, что султан Ибрагим был предательски убит персидскими шпионами. Версию о том, что Ибрагим пал смертью храбрых в бою с персами, пришлось отбросить как малоправдоподобную — султан не успел доехать до персидской границы.       Все это было недалеко от истины: насколько мне было известно, на Ибрагима и вправду было совершено нападение.       Подбросить футляр с письмом в покои Турхан было проблематично, поэтому вопрос удалось решить с помощью моей служанки Айше, которая переоделась в темные закрытые одежды, прикрыла лицо и, представившись женщиной, которой с трудом удалось пробраться в дворцовый комплекс, отдала людям Турхан данный текст.       Сказать по правде, я бескрайне переживала за успех мероприятия и, хоть Айше клялась, что будет, если что, отпираться до последнего, протряслась до того момента, когда Айше, целая и невредимая, сбросив и надежно спрятав «мирскую» одежду, вернулась в мои покои.       Несмотря на то, что я практически не сталкивалась с Турхан, не желая ее видеть и уж тем более попасться, было видно, как она нервничает. Однако уже скоро то, что вот-вот ожидалось, шокировало меня до глубины души, хоть я втайне на это и надеялась: Турхан решила опередить Дилашуб или Муаззез и первой посадить своего сына на престол.       Как выяснилось, Турхан действовала, опираясь не только на мое письмо. Оказывается, покушение на Ибрагима устроила Кесем, которая не желала, чтобы сын, который перестал травиться якобы полезными травками, продолжал своевольничать и дальше. Но никто не знал, что Ибрагим выжил после этой стычки даже не с персом, а «своим», османом.       По коридорам дворца шел Мехмед вместе со своей будущей валиде, сын чуть волновался, а лицо матери было торжественным. На площади уже собрались янычары, улемы и знать, которые должны были присягнуть новоиспеченному султану.       Мехмед и Турхан подошли к дверям, которые должны были вот-вот открыть. Однако торжественного объявления все никак не было. И только спустя некоторое время, когда двери были открыты, перед взором Турхан предстал донельзя разгневанный Ибрагим.       — Хорошая воспитанница моей валиде! — в гневе бросил падишах и оттолкнул Турхан, уронив ее на пол.