Спасти рядового Ибрагима

      «Неудачливая» и «лохушка» всю жизнь были моими вторыми именами. Родные и друзья предпочитали более мягкое «несчастливая», кто был чуть дальше от меня, обычно говорил «лохушка». Я понимала этих людей: как иначе назвать ту, которая выронила шпаргалку, едва переступив порог класса? Как назвать ту, которая без ума влюбилась в парня, который признавал только девушек с модельной внешностью? Или как назвать ту, которая на ЕГЭ переписала правильные ответы, начиная со второго, не заметила это и они все оказались неправильными? А потом, в рейтинговом списке в желанный вуз, была одиннадцатой, а бюджетных мест было десять?       С другой стороны, обычно судьба давала мне второй шанс: после унизительного обыска и уже без шпаргалок я писала контрольные работы на пятерки, вместо парня подворачивались неплохие друзья из его окружения, а в вузе уже через полгода меня перевели на бюджет за прекрасную успеваемость и любовь к науке. Однако чувство того, что что-то было не так, оставалось.       В один прекрасный день мы с парнем решили покататься на велосипедах. Чтобы разбавить уже поднадоевший маршрут с парком или набережной, мы отправились за город. Именно там, в дачном обществе, мы поехали навстречу приключениям. Я хотела покататься в поле, немного пофотографироваться среди полевых культур, а потом вернуться обратно. Однако судьба решила, что это было бы слишком просто: именно в дачном обществе меня сбил пьяный местный житель, который после того, как в их компании закончилась водка, решил съездить в местный магазин на автомобиле — ДПСников в наших краях отродясь не было.       Я пришла в себя на лужайке какого-то богатого дома.       «Увезли, чтобы не оставлять на месте ДТП», — подумала я.       Я недоуменно посмотрела по сторонам.       — Вставай, хватит валяться! — услышала я. — Работать!       «Что? — пронеслось в моей голове. — Как?»       Сперва я не понимала, что это и как такое могло произойти. Но увидев, что окружающие одеты в какую-то странную одежду, да и я тоже, я пришла к выводу, что это или сумасшествие, или попаданство.       Второй вариант понравился мне больше: в том, что я потом вернусь обратно, не было ни малейшего сомнения.       «Вот и хорошо, — подумала я. — Живи, как хочешь, развлекайся. И проблема решена».       На принятие мысли о том, что я стала попаданкой, понадобилось еще минут двадцать времени.       — Я тебе велел работать! — снова раздался голос прямо над ухом. — Иначе, едва повелитель уедет, я тебя так накажу, что дышать не сможешь!       «А это точно не ‘‘Рабыня Изаура’’?» — с какой-то полуулыбкой подумала я.       Мне стало смешно от своих мыслей. Тем временем, вдалеке раздался голос:       — А кто эта хатун и почему она лежит?       — Купил ее на днях, повелитель, да толку от нее ноль, — раздалось в ответ. — Все ленится да без чувств валится. Обманул меня продавец, а деньги ушли.       Незнакомец подошел ко мне.       — Вставай, перед тобой повелитель мира! — раздался голос.       Я кое-как встала и, посмотрев на незнакомца, склонила голову.       Сериал я знала и относилась к нему более чем равнодушно. Легкое уважение проскальзывало лишь к Осману с Мурадом, и я подумала:       «Вот не могла к Мураду попасть, раз так суждено было?»       По-видимому, я приглянулась Ибрагиму, иначе бы я не услышала следующую фразу:       — Сколько хочешь за нее?       Мне снова стало дурно и я не услышала ответ. В глазах потеменело и я снова опустилась на траву.       — Вставай, теперь ты принадлежишь повелителю, — подбежал ко мне тот самый мужчина. — Вставай!       Через силу я встала и подошла к Ибрагиму.       — Пойдем в карету, — сказал он.       Во время дороги во дворец мы разговорились. Ибрагим, естественно, спросил меня о том, откуда я. Решив не врать, ведь на вранье поймать меня было бы просто, а все запоминать было лень, я ответила, что на самом деле я из русских земель, но из-за ужасов невольничьего рынка многое не помню. Ибрагим вполне удовлетворился этими словами и сказал:       — Теперь твое имя — Нармин, что значит нежная.       Однако меня пугало даже не то, что я попала в другой мир, а сам факт, что этот мир окажется гадюшником. Постоянные интриги и подлянки совершенно не вдохновляли меня, а жить тихо, мирно и спокойно, по-моему, удавалось далеко не всем.       «Что же, посмотрим, что будет, — подумала я. — Это же моя ненастоящая жизнь, это все как будто в компьютерной игре».       Компьютерные игры я всегда любила за их нереалистичность и, особенно, возможность сохраниться и продолжить игру с нужного момента. Здесь же у меня была, по-видимому, одна попытка и один, повышенный уровень сложности.       «Что поделать, — подумала я. — Значит, придется жить и действовать так».