Girlish love

Кэндис просыпается только днём, около двух часов, даже ближе к трём. Состоянию девушки можно только посочувствовать: голова болит, тело ноет и нет никаких сил вставать с постели.  — Доброе утро, соня. — раздаётся вдруг голос старшего брата.  — Ага… — протягивает Кэндис и отворачивается от него, чтобы ещё немного подремать, в надежде, что головная боль пройдёт.  — Кэндис уже проснулась? — а это уже голос младшей сестры, которая, видимо, больше заботится о комфорте старшей, нежели Кевин, который говорит слишком громко (как кажется Кэндис).  — Не очень. Блондинка прикрывает глаза, не особо вслушиваясь в разговоры Карен и Кевина, однако позже она вновь открывает глаза, когда внезапно слышит о Марджорин.  — Тогда потом скажем, что Марджорин заходила?  — Да. А ещё очень мило с её стороны принести нам печенье, думаю, я потом спрошу у неё номер телефона…  — Иди нахрен, Кевин! — МакКормик неожиданно вскакивает с постели, хмуро смотря на брата. — Эта девушка моя! Кевин сразу же поднимает руки в примирительном жесте.  — Воу, воу. Успокойся, я не знал, что она тебе настолько нравится. Кэндис ещё некоторое время сверлит Кевина взглядом.  — Эм…и давно она заходила? — тон девушки сразу же смягчился.  — Рано утром. — отвечает Карен.  — Ну, для тебя это раннее утро, она заходила где-то в пол двенадцатого — конкретизирует Кевин.  — И почему вы меня не разбудили?!  — Мы хотели, но она сказала, что не надо!  — Сказала: пусть отсыпается. Я даже немного завидую. Не девушка, а золото.  — Продолжай завидовать, Кевин! И она полностью встаёт с кровати и хватает свою парку, спешно натягивая её. На пару минут Кэндис даже забывает о своём похмелье и о том, что в принципе не собиралась куда-то идти.  — Я…Я может быть буду поздно… — говорит девушка, остановившись у выхода из своей комнаты.  — Ты же знаешь — нашим родителям насрать.  — Я говорю это вам. Кевин хочет ещё что-то сказать, но Карен его опережает.  — Хорошо, Кэндис! Повеселись с Марджорин! Блондинка немного краснеет, а старший брат начинает смеяться, из-за чего самая младшая смотрит на него, как на дурачка. Наконец, МакКормик убегает. Марджорин сидит на диване в гостиной и со скучающим взглядом смотрит в экран телевизора, листая канал за каналом. Почему-то вдруг делать теперь совсем нечего, хотя девушка всегда могла себя чем-нибудь занять, но этот выходной, видимо, особенный. Иногда Леона вспоминает вчерашнюю ночь и сразу же улыбается, слегка краснея. Она уже начинает думать, во что это всё могло перерасти, но звонок в двери её отвлекает. Посмотрев на время, она не может понять, кто к ней мог бы заявиться. Будь это родители, они бы просто открыли двери. Марджорин встаёт и подходит к двери, которую немедленно открывает.  — Марджи! На пороге Кэндис, слегка запыхавшаяся и усталая на вид. Видимо, так сильно торопилась сюда.  — К-Кэндис? — голос заметно подрагивает, а щёки слегка розовеют.  — Могу я.?  — А? Ой, да… Да, конечно! Леона быстро отходит от двери, словно боясь, что если будет медлить, то Кэндис сейчас передумает и уйдёт, но та наоборот, заходит в дом и закрывает двери.  — Раздевайся, а я пока сделаю нам чаю.  — Было бы неплохо. Марджорин коротко кивает и мигом уходит на кухню, пока Кэндис разувается. Что ж… Смущение между ними заметно. После разборок с обувью МакКормик заходит на кухню, где девушка готовит им чай, и присаживается на первый попавшийся стул.  — С-сколько обычно ты кладёшь сахара себе?  — Обычно я пью без сахара. Ну, ты понимаешь, бедность и все дела.  — Амм… Прости… Может, хотя бы одну ложку?  — Марджи, милая, отчего такое волнение? Голос гостьи звучит слишком уж игриво, отчего сердце пропускает пару ударов, а руки немного подрагивают.  — Я…Я в порядке… Наконец чай готов и Леона ставит кружку перед Кэндис, а сама, смущаясь садится с ней рядом, отчего иногда их бёдра случайно касаются друг друга. Тишина. За всё это время Стотч даже не притрагивается к своему чаю, лишь слушает, как МакКормик его пьёт, закусывая печеньем на столе.  — Если честно, я думала, ты не придёшь сюда. — внезапно обрывает эту тишину Марджорин.  — Но, как видишь, я здесь. Даже похмелье мне не мешает.  — Ох, точно… Как ты себя чувствуешь?  — Голова немного побаливает и всё ещё слегка тошнит. Но рядом с тобой мне получше. — и она подмигивает девушке напротив.  — Ох, гамбургеры… — тихо произносит Леона и бегает глазами по кухне.  — Марджи. — тон Кэндис вдруг становится серьёзным, — Нужно кое-что обсудить. Поднимемся к тебе?  — Да, конечно. От серьезного голоса у Марджорин внутри всё противно сжимается, но она встаёт вместе с МакКормик и ведёт к себе в спальню, лихорадочно перебирая в голове самые худшие варианты того, что может произойти и что ей могут сказать. Кэндис заходит первая и осматривает комнату, а потом переводит взгляд на кровать, на которую тут же плюхается и облегченно вздыхает. Стотч смущенно присаживается на край, как будто это она у кого-то в гостях, а не у себя дома.  — Так… Что ты хочешь обсудить? — дёрганым голосом спрашивает она, теребя костяшки пальцев друг о друга. МакКормик резко привстает и протягивает руку к её лицу, убирая выбившуюся прядь за ухо.  — Нас.  — Нас?  — Ага.  — А…А что с нами? Леона оборачивается и сталкивается лицом к лицу с Кэндис.  — То, что было вчера между нами. Ну, на вечеринке. Танцы, поцелуй и…  — Ах, вот о чём ты! Д-да, я помню… Что-то не так? МакКормик внимательно изучает девушку. Та то ли нервничает, то ли слишком уж смущается, теребит край своей юбки, вечно поправляет свои волосы, то снова теребит пальцы друг о друга. Кэндис вздыхает и кладёт руку ей на плечо.  — Марджи, успокойся, если ты не хочешь…  — Я хочу! — резко восклицает она, даже не давая подруге закончить фразу.  — А? — МакКормик же даже забывает, чем хотела закончить предложение и вопросительно смотрит на девушку перед собой.  — П-прости, я просто…эм…немного запуталась…  — Запуталась?  — Да! Я вроде как встречаюсь с Клайдом, но…но мне нравишься ты больше, чем Клайд и я…не знаю… Кэндис молчит, но это признание её очень приятно удивило.  — Это… Это же неправильно, да? Ну, я не в том плане, что мы обе девочки, а в том, что я встречаюсь с одним, но думаю совсем о другом…другой! Если кто-нибудь узнает, особенно мои родители.! — она резко замолкает, когда девушка начинает поглаживать её по плечу.  — Марджи. Я никому не скажу. Ты мне тоже очень нравишься и…я хочу, чтобы ты встречалась со мной, а не Клайдом. Марджорин поднимает ошарашенный взгляд на МакКормик. Она встряхивает головой и её выражение вдруг становится таким серьезным, что Кэндис даже немного напрягается, но зря. Стотч прижимается к её губам своими и валит девушку на кровать, оказываясь сверху. К счастью, Кэндис не долго тупит и кладёт руки на талию девушки, немного задирая её кофту и оголяя спину. Не разрывая поцелуй, МакКормик переворачивается и теперь она оказывается сверху, руками всё ещё бродя по телу Леоны под кофтой. Стотч обрывает поцелуй и громко выдыхает, откидывая голову назад, а Кэндис пользуется моментом и несколько раз целует её в шею, а потом выпрямляется и скидывает свою парку на пол.  — Теперь то я трезвая и ничего мне не помешает потрахаться с тобой.  — Я…рада?  — Я тоже очень рада. Взгляд Кэндис, как у хищника. Она ловким движением снимает с себя майку, оставаясь пока что в одном лифчике. МакКормик принимается за Стотч и хватается за край её кофты. Но как только она начинает всё выше и выше её задирать, Леона вдруг вспоминает про шрамы на запястье и её охватывает паника.  — Погоди! Лучше не снимай!  — Что? — она останавливается и смотрит на Марджорин, — Почему?  — Просто… Прохладно, вот! — конечно, причина была не в этом, врать Леона не умела и Кэндис быстро ловит её на лжи.  — Марджи, детка, я не думаю, что под твоей кофтой может быть что-то страшное. Наоборот, мне не терпится посмотреть на тебя обнажённую…  — Не в этом дело, я просто.! Но МакКормик уже не слушает, ловко снимает кофту со Стотч и понимает, почему та так отпиралась. Свежие шрамы на руке. Очень много.  — О…Вот блин, Марджи…  — Н-не трогай…меня. — она резко хмурится, отодвигается от Кэндис к спинке своей постели и рукой вытирает выступившие слёзы, но те выступают снова.  — Марджи, всё в порядке, моя хорошая. — МакКормик аккуратно кладёт свои руки на колени Леоны и когда та не отталкивает её, постепенно поднимается выше, пока не берёт её за руки.  — Прости, Кэндис. Ты не должна была это видеть. Никто не должен был.  — Шш. — девушку подносит левую руку Стотч к своему лицу и расцеловывает её запястье, — Зачем ты так себя, Марджи?  — Я…Я не знаю. Это помогает, когда мне грустно. Кэндис рассматривает шрамы. Совсем свежие.  — Эти совсем новенькие. Марджи, расскажи, что тебя гложет. Леона немного встряхивается и уже не отталкивает от себя МакКормик, а наоборот, присаживается рядом с ней, позволяя той держать себя за руку.  — Меня много чего гложет на самом деле, но это… Это было из-за того, что ты тогда мне сказала о Клайде. Правда, я не знаю точно, было ли это прямо-таки из-за него…  — И давно ты.?  — С тех пор, как Клайд мне начал изменять. Кэндис прикидывает в голове число.  — Полтора года? Ох, милая, мне так жаль…  — Не извиняйся! Ты не виновата в этом!  — Может и не виновата, но мне стоило раньше обратить внимание на это. — Кэндис ещё раз целует шрамы на руке, — Но теперь я обещаю, что не дам тебя в обиду.  — Кэндис… Обещание МакКормик тронуло Марджорин за душу. Наконец-то хоть что-то хорошее за последнее время наконец-то случилось с ней. И уж теперь Стотч так просто не отпустит это лучик надежды. Леона протягивает вторую руку к девушке и убирает длинные пряди с её лица.  — Может, продолжим?  — Чего? — МакКормик удивленно смотрит на Леону, быстро и глупо моргая. — Ты…уверена, Марджи? Вместо ответа Стотч приближается к Кэндис и целует её в губы, а та в принципе и не против. И вот, дубль два, МакКормик снова валит Марджорин, прижимаясь к ней всем своим весом. Для первого раза с девушкой Кэндис хорошо справилась. Недаром она просматривала кучу видео и статей на лесбийский секс, потому что судя по тому, как Марджорин выгибалась под ней, когда МакКормик входила в неё пальцами или ласкала языком, делала она всё прекрасно. Вся одежда разбросана по полу, включая уже и нижнее белье девушек. В комнате постепенно становилось темнее, но Стотч и МакКормик это особо не волновало и они всё также наслаждались телами друг друга. В комнате было жарко, слышно прерывистое дыхание и тихие стоны обеих.  — Марджи, я тебя люблю. — тихо и неожиданно произносит Кэндис, утыкаясь носом в шею, которая вся была сырая от пота. Марджорин улыбается и некоторое время ничего не отвечает, отчего Кэндис даже немного расстраивается, но потом Леона всё-таки говорит: — Я тоже тебя люблю.