Колдун и Бабочка

      Первое, что думает Камило: «Вот черт. Так мы поэтому не говорим о Бруно?!». Второе: «Боже, пожалуйста, пусть он не знает про все те страшилки, которые я рассказывал о нем!».       Дядя Бруно выглядит… Сумасшедшим. Причем, не милым чудаком, а очень опасно-сумасшедшим. Он нехорошо улыбается, глядя на семью, и Камило снова думает: «Десять лет. Черт побери. Десять лет он прожил за стенами».       Он высок. Не два метра, но он ростом почти с мамиту, а она довольно высокая. Особенно для женщины. У него черные с проседью волосы, совсем как у tía Джульетты, собранные в небрежный хвост, обычные темные глаза — почти как у них всех. Но в какой-то момент этот человек наклоняет голову, и они вспыхивают яркой, неправдоподобной зеленью.       Над разрушенной Каситой повисает неловкая тишина, tía Джульетта прижимает ладони к щекам и у нее в глазах — нет, серьезно? — радость и облегчение. У мамы в глазах — вина и страх. А кузина Мирабель смотрит на дядю так, словно видит перед собой котенка: с умилением и нежностью.       — Ну же, tío, иди к нам, — щебечет она, протягивая руки, и tío (он скорее язык себе откусит, чем назовет так Бруно. Нет-нет-нет) делает шаг. Это нарушает какое-то оцепенение, мама и tía Джульетта бросаются к нему, обнимают-целуют-тискают, тормошат, заверяют, что не сердятся (серьезно? Камило думает, что здесь, скорее, стоит надеяться, что это ОН не сердится) и что они рады. Лицо Бруно с каждым мгновением становится все более угрюмым, в голосе слышны рычащие нотки… Мирабель легко ввинчивается ему под руку, трется щекой о потрепанную, если не сказать, ветхую ткань руаны — и Бруно моментально успокоившись, улыбается в ответ, посмеивается, говорит, что понимает…       Умилительно. До дрожи.       Да братишка Антонио, тискающий своего ягуара, выглядит не так жутко, как кузина Мирабель, обнимающая этого человека.       Камило замечает взгляд… tío и жалеет, что не может превратиться в кого-нибудь другого.       — Ну что, Камилито, мне только крыс на спине не хватает, да? — спрашивает Бруно, чуть сощурившись. Камило издает неловкий смешок и пятится назад, пока не упирается в надежное тепло отцовской фигуры.       Черт возьми, Мирабель, кого ты к нам притащила.