В твоём сломанном мире

(Table for Two - Abel Kozeniovski) Дорогая Мэделин, Кривые буквы нервно скользили по тонкой бумаге пятнами блеклых чернил. Спешу сообщить, что наша матушка сегодня скоропостижно скончалась. Мне тяжело сообщать тебе об этом прескорбном известии и я была бы признательна, если бы ты приехала на похороны в Тотспел. С надеждой на скорую встречу, Виктория. Мэделин свернула письмо и отложила его. Сентименты по случаю смерти мамы - явно не то, на что ей сейчас хотелось тратить время. Стоит ли ей возвращаться в Тотспел? В прошлый раз она ушла оттуда довольно эпически, когда была ещё совсем юной. Но уже тогдашнюю себя она считала человеком глубоким и интересным. Так, впрочем, оно и было. Мэд медленно и жеманно шла из театра по широкой дождливой улице Шеффилда в портретную мастерскую к своему другу детства Берту Хартаману, с которым они вместе сбежали из Тотспела несколько лет назад. Да, оба они обосновались здесь хорошо и оба даже обрели своё счастье… В Тотспел никто не возвращался. За ненадобностью, а может из-за страха вернуться к заводским настройкам - в любом случае, идея приехать туда на похороны матушки Мэделин была довольно нелогичной для них обоих. Хорошенько покопавшись в себе, Мэд нашла обоснование своего желания появиться там - она хотела улыбнуться в лицо умершей матери. Много лет девушке казалось, что она уже давно простила своей родительнице ее неподобающее поведение, но Мэд неприятно удивилась, обнаружив в себе такую крепкую неискоренимую злопамятность. Тар бы это не одобрил… (Satin Birds - Abel Kozeniovski) Девушка аккуратно отворила дверь и тихо вошла в мастерскую. На пороге ее встретила уборщица. У Берта было много персонала, но Мэд знала, как зовут каждого из них и обладала краткой информацией о жизни каждого. - Добрый вечер, Мисс Кларк. - Добрый, госпожа Ван де Лей. Невысокая полная женщина лет пятидесяти бережно взяла из рук девушки мокрый плащ и повесила его сушиться возле камина. - Как Ваше здоровье? - Все потихоньку, госпожа, потихоньку. Не хотите чаю? Мэделин огляделась и снисходительно улыбнулась. - Большое спасибо, Мисс Кларк, я справлюсь сама. Не хочется отвлекать Вас от работы, я знаю, какой Берт строгий господин. Мисс Кларк добродушно рассмеялась. - Мне в радость ухаживать за Вами, госпожа, но распоряжайтесь, как считаете нужным. - Что ж, тогда давайте сварим чай вместе. И они отправились в небольшую кухоньку, обставленную только самым необходимым, чтобы можно было в подходящее время перекусить. Мисс Кларк поставила чайник с водой на небольшую чугунную плиту, а Мэделин принялась засыпать чай в чайник. - Берт уже здесь? - Нет, госпожа, Берт прибудет через полчаса. Вообще у нас сегодня выходной, поэтому, как видите, и персонала мало, и заказчиков нет. - Да, я заметила. Хорошо, я дождусь его в мастерской, можно? Заодно посмотрю его последние работы, если Вы не против. - Конечно не против! Я уверена, что Берт сам много что хотел бы Вам показать! - Ну замечательно! Мэделин наполнила чайник кипятком и удалилась в мастерскую. ( Fade Into You - Mazzy Star) Мастерскую Берта Мэд ужасно любила. Он обставил ее так, что уютом веяло из каждого уголка комнатки. Поставив поднос на столик, девушка наполнила чашку чёрным чаем с бергамотом, любимым ещё со времен их с Бертом дружбы в Тотспеле. Мэд задумчиво прошлась вдоль комнаты, с нежностью, любовно прикасаясь к холстам и оставленным инструментам, с помощью которых волшебные руки Берта создавали настоящие шедевры. - Дюймовочка? Показавшийся в дверях мастерской Берт явно был очень обрадован присутствием Мэделин. Она развернулась и, одарив его тёплой и нежной улыбкой, нырнула в его раскрытые объятия. - Берт! - О Великий, Мэдди, как же я рад наконец-то тебя видеть. Ты совсем заработалась в своём театре. Мэд пристыжено хихикнула - Да, есть такое. Слегка высвободившись из объятий друга, девушка обратила на него глаза, полные восхищения. - Милый, твои последние работы просто чудо! Они так завораживают. Это невероятно красиво! - Рад, что тебе нравится, дюймовочка. Когда они присели за чай, Мэделин достала конверт и протянула его Берту. Он с удивлением принял письмо, отставил чашку и, развернув, принялся читать. С каждой строчкой лицо художника все сильнее вытягивалось в недоумении и в конце концов он выдал: - Какая-то паршивая замануха, не находишь? Мэд опустила взгляд, задумчиво водя ноготком по краешку чашки, где отпечаталась терракотовая помада. - Все-таки хочешь поехать? - он улыбнулся, заглядывая Мэд в глаза. Она взглянула на него исподлобья. - Хочу плюнуть ей на могилу. От этих слов оба разразились смехом. Берт притянул Мэделин к себе, пряча в своих объятиях от воспоминаний о жестокости матери. - Хорошо, дюймовочка, поедем.