Стадия первая — отрицание
Локи, даже увидев подтверждение смерти Сэм, не смог поверить в это. Бог Обмана умеет создавать иллюзии, все это знают. — Как прошло расследование? — спрашивает Новак и одаряет тёплой улыбкой Лафейсона. — Честно говоря, в одиночку работается не так, как ожидалось. Тор едва ли захочет помочь. Без обид, — учтиво, на последних словах, Локи склонил голову, дабы дать понять, что этим фактом не хотел оскорбить. — Почему бы не обратиться к прошлому и не вспомнить о старых союзниках? — Сэм медленно подходит к мужчине и с нежностью смотрит на него, — Тому, кто всегда дорожил мной. — Барнс ведёт себя странно. Слишком спокоен. — Может он просто собран? Уже ведёт расследование. Спроси об этом на похоронах, — предлагает девушка. — Эти похороны не настоящие, — с обидой говорит Локи и отступает несколько шагов. — На настоящих ты тоже не был. Побывай на вторых. Я нереальна, простись со мной и живи дальше. — Нет, Сэм! — кричит в ярости Лафейсон и сразу становится спокойным, поняв, что перешел черту. Бог Обмана вновь подходит к Новак, которая протягивает ему руки ладонями вверх, призывая взять их в свои, но попытавшись это сделать… Ладони Локи прошли сквозь ладоней Сэм и её иллюзия начала рассеиваться, — Ты реальна для меня. — Нет, милый. Иллюзия окончательно исчезла, оставив Лафейсона наедине с собой. Сам себе он дал отличный совет. Нужно искать союзника.Стадия вторая — гнев
Стив Роджерс привычно разносит штаб Гидры, а ведь его даже не успели отстроить после прошлого погрома. Совершенно очевидно, что несмотря на то, что в деле 35217 было много тех, кому Новак перешла дорогу, за ней пришла именно Гидра. Раз Кэп не отдавал такого приказа, значит это снова диверсия. От Роджерса никто не смог скрыться. Брок знал, что за ним идут. Бежать бессмысленно, он особо и не пытается.Стадия третья — торг
Попытка Верховного Мага торговаться с ТВА говорит сама за себя. Стивен в любом случае явился бы туда и попробовал договориться. Даже если бы к нему ночью не ворвался Роджерс.Стадия четвёртая — депрессия
Дэдпул закрылся от всего мира в своей съемной квартирке на окраине города. Наемник перестал отпускать свои фирменные шуточки и потерял огонек в глазах. Напиваясь до отключки, Уэйд решил, что не будет выходить, пока не иссякнут все запасы в доме. — Ты даже на похороны не придёшь? — спрашивает Баки по телефону. — А на кой? Я на них уже был. На то-о-ом же самом месте. Дальше, это ты без меня, — отвечает Уилсон, который лежит на полу, свернувшись калачиком. — Это не правильно. — Оставь меня, Маргарет. Я в печали. Дэдпул даже вызов не сбросил, лишь откинул телефон подальше от себя и продолжил лежать.Стадия пятая — принятие
Старк полностью принял произошедшее. Как и свою роль в случившемся. Напиваясь в своей лаборатории, на глаза Тони попалась урна с мусором, которую никто так и не убрал со дня… Того самого дня, когда мужчина выбросил лист с вычислениями. Развернув расчеты, даже пьяным глазом Старк смог вникнуть в них. Это ведь те самые формулы, с помощью которых он пытался создать Альтрона. Она и это знала. Так ещё и не сдала меня своему жениху. Точно, не жениху, мужу. Черт, Роджерс… Существует мнение, что есть и шестая стадия принятия — месть. Эта часть куда интереснее и занимает больше места, чем остальные. Капитан находится в своем кабинете базы ЩИТ, на столе бардак такой же, как и в голове. Работает телевизор, по которому объявляют о провале Стива Роджерса на президентских выборах. Народ Америки не отвернулся от него совсем, но и президентом он не стал, после вскрывшегося факта лжесвидетельства на суде и скрытии информации о своем супружестве. Есть и те, кто всегда будет на стороне Стива. Ведь кто захочет признаться, что твоя жена — чокнутый наемник с темным прошлым? Рамлоу официально все еще числится агентом ЩИТ и вечно прятаться в здании он не может. По громкой связи объявили о том, что его вызывает к себе Роджерс. Когда Брок вошел, на столе уже стояло два бокала виски и один предназначается ему. Кивнув друг другу в знак согласия, мужчины одновременно выпили залпом содержимое. — Есть что сказать перед смертью? — не отрывая взгляда от пустого бокала, спрашивает Капитан. — Хайль Гидра, — говорит Рамлоу и получает пулю в лоб. — Что это было? — спрашивает доктор Стрэндж, появившийся из портала. Он пришёл как и собирался, после похорон Сэм, чтобы сообщить о своем провале по возвращению девушки. — Ты решил проблему? — Роджерс прячет пистолет за спиной, словно это поможет скрыть произошедшее, а ведь Стивен видел все своими глазами. — Её не вернуть, — с виноватым видом отвечает Верховный Маг. И это были последние его слова. Никто не защищен от пули. Кэпу удалось выставить это как нападение Брока и несчастный случай. Место Верховного Мага пустовало недолго, временно был назначен Вонг. О, Стивен Стрэндж… Знал он немного, но слишком о многом догадывался. Не появись он не в том месте, не в то время, его бы все равно настигли. Тем не менее, смерть Стивена бросила новую тень на Роджерса. Старк же не прекращает поиски дела агента Новак и несмотря на всю симпатию к лучшему другу Капитану Америка, Тони не забыл, что тот причастен к заседанию ЩИТ в 1992-м, что он знал о виновном в гибели его родителей и скрывал правду. Также как и скрывал то, что женат на убийце. Слишком много «но» и тайн вокруг Стива, чтобы Тони доверял ему как прежде. Что делает бывший приговоренный к смерти, чудом ее избежавший? Человек, прошедший две Мировые Войны? Тот, кто всегда был на войне? Самолично влез в Гидру, чтобы спасти мужчину от нее отвернувшегося? Тот человек, у которого не было детства? Кто взял ружье в руки раньше, чем книжку первоклассника? Чьи руки всегда в крови, а судьба никогда не была благосклонна? Кем всегда манипулировали другие? Чертовски сложно переступить порог отчего дома, из которого ты сбежал в прошлом веке на фронт. Сэм никогда не возвращалась в свою квартиру, где выросла и была хоть немного счастлива. Деньги никогда не были и не будут проблемой, как и документы. Лишь сумасшедший не делает тайник на черный день, а черных дней в жизни было больше, чем белых. Проблема была не в том, чтобы вернуться в Россию, в Санкт-Петербург, а в том, чтобы вернуться именно домой. Пусть за ДВЕ свои жизни, Новак не дошла до тихой семейной гавани или своих детей, у ее брата было их четверо. Двое погибли в поствоенное время от болезней, у третьей дочери не было своих детей, а вот сын продолжил род. Сейчас у Сэм Новак есть пра-пра-пра… Сколько «пра»? Есть внучка. Ее родители стоят в очереди на знакомство. В первую очередь, Сэм хочется встретиться с самым младшим своим родственником. Просто подойти и сказать: «привет, я твоя бабушка» — слишком странно, даже для Новак. Анне семнадцать, мир вокруг давно перестал удивлять многих, но начать следует с непринужденной беседы. Не так ли? Набережная на Невском проспекте. Анна прогуливается в одиночку, в наушниках. Девушка пошла точно в свою бабушку: такая же нелюдимая и задумчивая, как и Сэм в эти годы. Новак идет ей навстречу и все еще думает, что же ей сказать? — Эй, простите, — останавливает Сэм девушку и показывает, чтобы та сняла наушники. — Да? — оглядываясь, спрашивает Анна. — Давно не была в Ленинграде, — запнулась Сэм. Теперь же это не Ленинград, — То есть… — В Санкт-Петербурге. — поправляет Анна, — И похоже очень давно. Название сменили еще в… — В 1991-м. Да, спасибо, — немного злится Сэм оттого, что ее поправили. Обычно, это делает она, а тут поправили ее. — Так значит, это правда. Ты все-таки жива, — с надменностью произносит Анна. — Экскьюземуа?! — нахмурив брови, удивляется Сэм, словно не понимает к чему все ведет. — У меня феноменальная память на лица, миссис Роджерс. Новости во всем мире показывают твое лицо. Я читала твою историю. Значит, ты русская? — Русская, — уверенно отвечает она и выпрямляется, ведь гордится этим и своей правнучкой. — Если тебя найдут, то уже едва ли попытаются убить, — говорит Анна и начинает обходить Сэм в попытках уйти. Ей не интересна эта беседа. — Я твоя прабабушка, — абсолютно спокойно и довольно уверенно говорит Новак. — Я тебе не верю, — хмыкает Анна, но все же разворачивается. — Зачем бы я рисковала своей жизнью, явившись сюда? — И зачем ты явилась? Тебя не было в нашей жизни все эти годы. Ты мне никто, — огрызается Анна и в глазах стоят слезы. — Родители достали? — с пониманием спрашивает Новак и едва заметно кивает головой в знак согласия с догадкой, — Понимаю. Мой брат был тем еще засранцем. Ты больше похожа на меня, чем на него. — Ты ничего обо мне не знаешь. Ты бросила свою семью. О тебе вспоминают лишь для того, чтобы рассказать о позорном пятне на чести нашей семье. — Во-первых, — Сэм делает шаг вперед, — Я это знаю. Во-вторых, я сбежала на фронт и дослужилась до звания Генерал-Майора за рекордно короткое время службы, деточка. — Новак вплотную подошла к внучке и не собирается отступать, — Я пришла увидеть свой дом и свалить в закат, как сделала это раньше. Варитесь в своей злобе и дальше. Мне нужна лишь отдушина, прежде чем я умру окончательно. — Это ложь, — шипит в ответ Анна и из ее глаз падают первые слезы. — Мой брат был ранен в начале войны и демобилизован. Остался героем. — ерничает Сэм и смотрит на канал Грибоедова, — А я умерла, защищая этот ебаный мир и заслужила общественное порицание, позорные страницы на альбомах своей семьи и пожирающее одиночество. Очень по-честному. — Именно это и говорят злодеи, — парирует Анна и уходит. — Посмотри военную хронику. Записи ведь сохранились. Фото моих нет, а записана в военном билете я была как Александр Новак. Анна услышала это имя, но не обернулась. Домой она не пошла, а направилась напрямую в библиотеку воинской славы. Благодаря электронной базе знаний, девушка быстро нашла это имя и посмотрела записи в хронике. И этот человек… Моя прабабушка? Фото действительно нет, зато остался скан военного билета, в нем стоит подпись Генерал-Майора, которому он принадлежал. Анна сфотографировала экран компьютера и отправилась домой. Открыв дверь ключами, девушка слышит, что в гостиной разговаривают родители и у них явно гости. — Анна, дорогая, почему ты опять задержалась и не предупредила нас? — спрашивает, вышедшая встретить дочь, Валентина. — У нас гости? — в ответ спрашивает Анна. — Ну что за манера, Ань, отвечать вопросом на вопрос? Я думала, ты переросла эту болезнь, — отчитывает мать. — Это никогда не уйдет, — слышится голос Сэм из гостиной. — Что она тут делает? — удивляется Анна. — Это сотрудник городской библиотеки. Пришла узнать о военных подвигах нашей семьи. А вы знакомы? — Мы встретились сегодня на улице. Не удержалась и попыталась взять что-то вроде короткого опроса у Ани. Кажется, я ее напугала, — отвечает Сэм наперед. Рассмотреть свою старую квартиру Новак успела основательно. Удивительно, но ее семья сохранила старый детский велосипед. Когда Валентина заметила интерес Сэмми к этому предмету, то спросила причину. «У моей семьи был такой же. Отец учил моего брата кататься на велосипеде, а меня нет. До сих не умею». Устроившись поудобнее в гостиной за тяжелым дубовым столом, вся семья и Сэм Новак рассматривают старый, пыльный альбом с фотографиями. — А это наш пра-пра-пра-прадед Виктор. С него началась военная династия. Он служил на флоте во время Первой Мировой Войны. Ходил в Тихий океан на своём судне, — рассказывает Михаил. — В Атлантический, — машинально поправляет Сэм. — Да, точно, в Атлантический. А вы откуда знаете? — поражается мужчина. — А я читала об этом. Подготовилась, — выкручивается из этой ситуации Новак, стараясь держать невозмутимое лицо. — Странно. — ерничает Анна, — Редко кто смотрит в документы внимательно. — А сейчас люди вообще редко смотрят вокруг. — парирует Сэм, — Даже друг на друга. Вот так, пройдешь мимо родного человека и не узнаешь в нем себя. — Очень поэтично, — поражается Валентина. — Виктор очень любил ром. Ничего кроме него не пил. — посмеивается Михаил, рассматривая фото, на котором бочка рома, — Конечно, во время отгулов. — Конечно. А вы, Анна, — обращается Новак к внучке, — Тоже военная? — Нет, но будет. — отвечает за дочь мужчина, — В нашей семье, она первая женщина военный. За исключением моей прапрабабушки, — на последних словах мужчина опустил взгляд. — Она была военной? — с интересом спрашивает Сэмми. Будто не знает ту ложь, которая въелась в семейную историю. — Она сбежала из дома в начале Великой Отечественной Войны и ее больше никто не видел. Ходили слухи, что она испугалась оккупации и погибла. С корабля бегут только крысы. Последние записи о ней говорят, что попала Александра в концлагерь. Там и умерла, наверняка. — В семье не без урода, — понимающе отвечает Сэм, смотря на свое же фото в альбоме. Ее лицо изрядно затерлось временем. Не обошлось и без любимого старшего брата, который затирал его в приступах стыда, после войны. Признать, что твоя сестра трусиха, бросившая семью, ниже его достоинства. — Ну что ж, — говорит Новак и встает из-за стола, — Спасибо за информацию. То, чего мне недоставало, я успела записать. Чай был очень вкусный. Мне пора. — Подождите, — говорит Анна, — Вы ведь известный исследователь. Подпишите мою книгу по истории России? — Известный? — удивляется Валентина, — Мне нужно сделать фото. — Нет, мам, фото это лишнее. Не будем смущать девушку. Подписи достаточно, — останавливает Анна мать и достает первую попавшуюся книгу из рюкзака. — Подпись, так подпись, — соглашается Сэм и подписывает разворот. Никаких пожеланий. Ей нечего передать родственникам. Лишь голая подпись. Сэм захлопывает книгу и Анна откроет ее, только когда прабабушка покинет квартиру. — Ничего себе подпись. — поражается Валентина, которая заглянула через плечо дочери, чтобы увидеть это, — Прям министерская. Такую не подделать. — Да, мам, такую не подделать. — медленно повторяет Анна, — Я сейчас. Девушка выбегает из квартиры вслед за Новак, но на лестнице той уже нет. Выбежав через двери парадной, Анна осматривается, но не видит Сэмми. — Да чтоб тебя, — от обиды произносит вслух девушка. — А ты, значит, не хочешь в военную академию? — послышался голос Новак. Она стояла ровно за открывшимися дверями парадной и спокойно покуривает очередную сигаретку любимого ее дедом мальборо. — Так это правда? Почему имя мужское? Почему не вернулась? Где ты была все это время? — Детка, ты никогда не заслужишь их одобрения. Имя мужское, потому что женщинам не дают званий офицеров высшего звена, — Сэм затушила сигарету и покопавшись в сумке, достала лист бумаги, который протянула Анне. — Что это? — всматривается в набор цифр девушка. — Это номер счета в Гвинее, которая с запада омывается Атлантическим океаном. В Гвинее мой дед Виктор и погиб, но успел открыть счет на мое имя. Там сейчас целое состояние и оно полностью твое, крошка. Код для транзакций — наша фамилия. Прощай. — Почему не рассказать всем правду? — Правда никому не нужна. Брось их. — советует Сэм, оглядываясь на окна отчего дома, — Таким ничего не доказать. Даже если ты положишь на алтарь жертвенности свою жизнь. Хватит их спасать, отмывать надуманные грехи своих родственников. Брось всё. Ты никому ничего не должна, не надо никого спасать, если тебя об этом не просят. Они потянут тебя на дно. — Но им же плохо… — опустив взгляд, шепчет Анна. — Не из-за тебя, а из-за их собственных обид на выдуманные причины. Такие как мой брат всегда найдут на что обидеться и как манипулировать чувством вины. То время, что Анна стояла и осознавала случившееся, Новак использовала для того, чтобы в очередной раз уйти из отчего дома. После этого она никогда не вернется. Ожидаемой ностальгии Сэм не получила. Лишь очередное напоминание того, что она никогда не была и не будет нужна, важна в этом доме. Трейлерный парк, Санта-Моника. На часах почти полночь. Среди неблагоприятных трейлеров и проходят двое мужчин в темной одежде и, конечно, кепках. — Тони, что мы тут делаем? Это безумие. — Не пыли, Стив. Этот парень сам вышел на меня и, поверь, он точно гений. Мы на месте. Осматривая гос номер машины и ее внешний вид, Старк утвердительно кивает и стучит тайным способом: два длинных и три коротких удара. Дверь трейлера приоткрывается и Тони говорит кодовое слово: «Чашка Петри». Роджерса и Старка впустили внутрь и теперь Кэп видит их информатора-гения. — Тони, ты же это не серьезно?! Сколько ему? Шесть? — Мне девять, умник, — огрызается парнишка и садится за стол с компьютером, игнорируя выпад в свою сторону. — Уверяю, он сможет помочь, — оправдывается Старк. — Да ты опять под кайфом что-ли? О-о-о, Тони, — закатывает глаза Стив. — Я трезв во всех смыслах. — Да ты оглянись вокруг! — Если бы все гении жили в особняках… Послушай, ты не представляешь, сколько талантов я откопал в местах подобных этому. Выслушаем парня. — Вот, нашел, — говорит парнишка и привлекает к себе внимание. — Что тут у тебя, парень? — с интересом всматривается в монитор Старк. — Согласно теории струн, можно настроиться на частоту иной реальности и проведя расчеты по формуле Куперса… — Купера, — поправляет миллиардер. — Купера, следует внести данные нашей реальности, и сюда… Вот, — парень показывает пальцем в недостающие компоненты, — Данные соседней. — Я сваливаю, — говорит Кэп и выходит из трейлера. Уверенным и грозным шагом он направляется к трассе. — Стой, да подожди! — кричит Тони и пытается догнать суперсолдата. — Ну что ты хочешь от меня? — Роджерс хватает за куртку Старка, — Чтобы я поверил расчетам пятилетки, который не может выговорить фамилию ученого и показывает расчеты, сделанные на коленке? Это бред. ТЫ подал в суд, из-за ТЕБЯ ее приговорили к смерти, объявили охоту. Неужели ты думаешь, что эти жалкие попытки помогут ее вернуть? Или ты пытаешься заглушить голос совести? — Сказал вдовец, отвернувшийся от жены в момент нужды. — За это я и буду расплачиваться. — отпускает Старка Роджерс, — Тебе тоже не избежать этого. Пути их разошлись как в прямом, так и в переносном смысле. Из сегодняшней вылазки, Стив лишь сделал вывод о том, что есть шанс вытянуть Сэм из другого мира. Осталось найти тех, кто это действительно может сделать. Наука тут бессильна, а Верховного Мага он лично застрелил. На могиле Сэм Новак изменилось имя на надгробии, которое теперь гласит, что здесь покоится Сэм Роджерс. Также прибавилось цветов. Люди стали признавать то, что она не была абсолютным злодеем. Среди всех цветов ярко выделяется букет синих роз. Кэп и Барнс кивнули друг другу в знак приветствия. — Ты стал приходить реже, — начал говорить Стив. — Зато ты чаще. — И это подозрительно. — Ну, это ведь ты ее муж. Факты говорят сами за себя. Скажу тебе тоже, что и ты мне когда-то: «Хватит смотреть в сторону кладбища. Лучше бы нашел себе девушку». Баки уходит без оглядки. Оказывается, это чертовски приятное чувство — месть. Особенно, когда бьешь теми же словами, которые применяли против тебя. Долгое время Роджерс искал способы вернуть жену, абсолютно не замечая, как Барнс идет по следу и разрушает Гидру, подбираясь ближе. Наконец, Стив нашел Локи, но тот лишь кормил обещаниями и уверениями, что вот-вот обнаружит артефакт, который поможет в перемещении через Вселенные и тогда они вместе вернут Новак. Пока этого не случается, в качестве утешения и усыпления внимания Капитана, Локи создает для него такую же иллюзию Сэм, с которой и сам говорил первое время после смерти девушки. Этих крупиц достаточно. Что может быть лучше замерзшего пруда на Аляске? Покататься на коньках в безлюдном месте, в полном одиночестве? Ни-че-го. Замотавшись шарфом по глаза и спустив привычно шапку по брови, чтобы не было видно лица и не мерзнуть заодно, Сэм тщетно пыталась научиться чему-то новому. Едва ли это вышло бы скоро. Она недавно перестала падать каждые сто метров. Дома девушка наконец сняла тонну одежды с себя и, осмотрев синяки на ногах, выпила залпом две таблетки обезболивающего, завалилась на диван. Что делает Сэм Новак в гордом одиночестве? Объедается пиццей, мороженным, сладостями под мультики о Дятле Вуди. Не то чтобы других она не смотрела, просто Новак смеется как сумасшедшая вместе с ним. Обычно под бутылочку вина, но сегодня в рационе обезболивающее, а значит смешивать нельзя. Со всем, что ее связывало с прошлым, девушка распрощалась. Теперь она ищет то, что нравится только ей. Никакой привязки ни к одному мужчине в ее жизни, кроме одной единственной вещицы. Стук в дверь. — Вот черт, — вырывается у девушки и она надевает медицинскую маску, дабы скрыть лицо. — Доставка, — кричит через дверь курьер. Это всегда только Джастин. Сэмми дала ему приличную сумму взятки, чтобы продукты, медикаменты и любую другую доставку приносил только он. Девушка расплатилась, забрала продукты и закрыв дверь, сняла маску. Никто не видел ее лица. Если она дома, то открывает в ней, а если на улице, то замотана шарфом. Проблем с полицией не возникало, поводов для досмотра или явных подозрений не было. Разобрав пакет с продуктами, Новак достала ведерко любимого мороженого с соленой карамелью и вернулась к телеку. На улице достаточно темно, но свет фар на мосту, в нескольких сотнях метров от дома Сэм, достал до ее поля зрения. Нет, машина стоит слишком долго и надо бы проверить. Ведь надо? Ай ладно, Сэмми. Надо-надо. Натянув куртку и замотавшись шарфом, Новак отправилась всё проверить. Мост проходит над рекой Анвик и тут достаточно высоко. На краю, за перилами моста, стоит девушка и решается прыгнуть. — Эй, а ну, не подходи! — требует девушка от Сэм. — А что такое? — подняв бровь, спрашивает Новак и продолжает идти, — Иначе прыгнешь? Разве ты не сделаешь это при любом раскладе? — С… Сделаю. Да! Я прыгну! — кричит девушка. — Тебя унесет течением и будут искать не одни сутки, гарантирую. Скажешь свое имя, чтобы я передала полиции? — буднично интересуется Сэм и встает в десяти шагах от девушки, упирается руками в перила. — Вот так просто? Пф, ладно. Дженни Митчел. Дженни смотрит вниз на бушующую реку и не может сделать шаг, но ей та-ак хочется. — Ну и? Чего ждем? Ты все решила, зритель на месте. Прыгай, — предлагает Сэм и с интересом наблюдает за происходящим. — Это что? Какая-то обратная психология? — Да ну, нет конечно. Давно не видела такой жалкой картины. — Жалкой? — кричит Дженни. — Жалкой. — выдыхает Сэм и стягивает шарф, слегка поднимает шапку, показывая лицо, — Я боролась за жизнь сколько себя помню, а ты, и такие как ты, так легко прощаетесь с ней, будто она ничего не значит. — Ты вообще не знаешь о чем говоришь! — А что? Парень бросил? — Меня никто не поддерживает, — с обидой отвечает Джен и поскальзывается, но крепко хватается за перила и удерживается. Куртка девушки распахнулась и теперь стало видно нечто критически важное. — Подумай как холодно там. Нет, это даже романтично. Летом — я только за, но не в начале же ноябре, на Аляске. Тебе не понравится, успей остановиться. Зачем тебе скорая, капельница, больница? — Ты же сама меня подталкивала, — недоверчиво косится на Сэм девушка. — Порой, я тоже ищу причины первой не окунуться, но так не хочу, чтобы мой спасатель мог захлебнуться. Я не умею плавать, Дженни. Однажды я вытянула утопающего, но он мне был куда важнее вас с малышом. — Неужели так заметно? Срок ещё маленький. От меня все отвернулись. Отец ребенка слышать обо мне не хочет. — Любовь к себе учит других любить тебя. — Тебе помогло? Новак разворачивается спиной к перилам, смотрит в небо и прикрыла глаза от приятных снежинок, падающих на лицо. — Помогает. Я люблю небо и то, что была пилотом. Это моё. — Почему «была»? — наконец проявляет интерес Дженни. — Меня поперли из авиации, когда я потеряла сознание на высоте из-за слабого сердца. Зато, у меня осталась любовь к снегу, Рождеству, солёной карамели и… — у Новак почти сорвалось с губ то, что она настойчиво скрывает, даже от себя самой. Любовь к нему. — И…? — настаивает на продолжении Дженни, совсем забывшая о своих проблемах. — На морозе разговор не клеится. Дыхание сперло. В моём доме есть вкуснейший чай с корицей. Может он согреет голосовые связки. — Это шантаж, — возмущается Митчел. — Да я этого и не скрываю. Новак подала руку девушке и помогла перелезть через перила, отогнала её машину к своему дому и выслушала историю бедняжки. Спустя долгую ночь разговоров по душам, крепкого сна и утреннего наставления, Сэм уговорила Дженни отправиться к родителям и признаться в своей беременности. Без Митчел стало как-то пусто в доме, а ведь девушка пробыла здесь меньше суток. Ключевую роль в этой «лёгкой тоске» сыграло то, что она первый человек за полтора года, с которым Новак проговорила дольше двух минут и даже рассказала о себе. Рассказала правду, осторожно обходя провокационные истины и имена лиц участвующих в её жизни. Бутылка вина, мультики и ежедневные вылазки на замерзшую реку ради двойного тулупа — всё это здорово отвлекало от назойливых мыслей залезть в сеть и проверить, как и чем живёт этот мир теперь. Девушка сосредоточилась лишь на себе, полностью игнорировала, и собирается дальше игнорировать, новости. Только она, снег, настигнувшее детство с небольшими привилегиями взрослых. Небольшая плата за одиночество. Стив проснулся в незнакомой ему квартире и понял, что уснул. Это не входило в планы. Мужчина расклеился, это плохо. Найдя свою футболку на полу, Кэп быстро натянул ее и стал в темноте искать выход. Опрокинутая лампа со стола разбудила девушку, с которой провёл ночь Стив. Свет включился почти моментально после погрома. — Ты уходишь? — удивляется блондинка. — Я тебе говорил, что это на одну ночь. Не строй из себя удивленную невинность, — запустив руку в волосы, пытаясь их пригладить ради приличного внешнего вида, говорит Роджерс. — Да, но после того, что было… Мог хотя бы до утра остаться. — Слушай, прими таблетку или как там у вас принято. — безразлично бросает слова Стив и направляется к выходу, — Надеюсь, мы никогда не увидимся. — Я сделала что-то не так? — поднявшись с постели, спрашивает девушка. — Всё было не так. Ты даже не старалась. — Я не твоя жена, но разве это плохо? — настаивает дама. — Да, не она. Плохо. Кэп выходит, хлопнув дверью за собой. Как бы он не пытался найти внешне похожую женщину, они были «не подходящими». Затем Стив пытался найти похожую характером, но и это задача не из лёгких. Его последняя попытка — провести время с первой встречной, что бросается на его ширинку, и при этом направлять её так, как вела бы себя в постели Новак. Стало ясно, что она умела выполнять приказы как никто другой, при этом и брать инициативу на себя, провоцировать и разжигать огонь внутри мужчины. Как тут найти замену? На собрании ЩИТа Роджерс присутствовал чисто символически. Ночь он провёл, по его жёстким меркам и стандартам, скверно. В то короткое время сна, что ему досталось, Роджерс видел кошмары. — Земля вызывает Капитана. — щёлкает пальцами Тони, — Капитан, вы ещё с нами? — Разумеется, — возвращается в реальность задумчивый Стив. — Безумная ночка? — безразлично интересует Барнс. Баки не оставлял без внимания своего друга и в курсе любовных похождений. Сочувствовать он не станет. С годами становится очевиднее, что разногласия между старыми друзьями, пронесенные сквозь года, не давали им становится по-настоящему близкими товарищами, как это было до появления Зимнего Солдата. А вот Тони был куда ближе к Стиву. Больше времени они проводили вдвоём. Уверенный и самодовольный Старк на публике мог открыться Стиву, за что ни раз поплатился упрёками в свою сторону от него же, когда Кэп бывал не в духе. Настал день, когда в руки Тони попала заветная папка агента Гидры Майора Новак.